Он внимательно осмотрел кухню, распаковывая пакеты. Что-то поставил в полупустой холодильник. Это понятно, весь день у стойки бара, а в другие дни - есть кафе, рестораны. Зачем загружаться дома? Или холодильник этот загружают другие? Гости? Может быть, судя по той вольности, с которой Лида подмигнула ему.
Филипп быстро исследовал электрическую розетку и патрон лампы под потолком в красивом абажуре, сварил ароматный кофе, поджарил несколько тостов с ветчиной и сыром, уложил на поднос и отправился к девушке. Та лежала, мечтательно рассматривая узоры на потолке, затянутом материей. Увидев Филю, села с обнаженной, красивой, надо сказать, грудью. Не стеснялась, значит, знала наперед, что интересует мужчину.
Но Филю интересовал другой вопрос: "чисто" ли в квартире? Нет ли здесь "насекомых"? Она ведь могла и не знать…
Он поставил рядом с ней поднос и, нагнувшись к ее ушку, прошептал нежно-нежно:
- А шпионы тут, у тебя, не бывают?
Она молча, с удивлением посмотрела ему в глаза, нахмурилась и отрицательно покачала головой.
- Можно, посмотрю?
Так же молча она кивнула. А он налил ей кофе, подал, подвинул бутерброды и улыбнулся.
Для исследования электрических и телефонной розеток "профи" много времени не потребуется. Чисто. Затем последовали и осветительные приборы. Тоже чисто. Лида пила кофе, хрустела бутербродами и молча смеялась, видя его старания. Но он прижал указательный палец к губам, подставил стул и, сбросив ботинки, забрался на него. Отвинтил лампочку и… Опа! Здрассьте! Пальцем показал ей на обыкновенный "жучок", какие можно приобрести на Митинском радио-рынке в любом количестве. Вынимать его - значило "засветить" Лиду перед тем, кто его здесь ставил. Очевидно, не без цели.
У Лиды просто челюсть отпала. Филя завинтил лампочку обратно и сошел на пол. Затем, увидев, что Лида уже закусила, отставил в сторону поднос и подсел к ней, обнимая за теплые плечи. Зашептал на ушко:
- Здесь разговаривать о серьезных вещах нельзя. Смертельно опасно - для тебя, имей в виду на будущее. А вот любовью заниматься - сколько угодно. Давай все-таки сходим в ресторанчик? Или сначала? - он вопросительно уставился на нее, улыбаясь.
- Сначала, - сказала она негромко и обняла руками, потащив на себя.
- Дай хоть раздеться… - тихо засмеялся он, и Лида неохотно отпустила гостя…
А для разговора Филипп выбрал ресторан "Узбекистан", это был класс. Пока ехали, расслабленный Филипп спросил, как бы между прочим:
- Как тебе удалось так обставить жилье?
- Спонсоры, - коротко ответила она, и все стало на свои места.
- А то - не спонсора работа? - он имел в виду "жучка".
- Не думаю, наверное, кто-то с работы был. - Она, оказывается, понимала, о чем речь. - У нас же там, как в гестапо… - И слова какие знает! Филь, а там, куда мы едем, говорить можно?
- Там можно. Это азербайджанский ресторан, хоть и называется "Узбекистан". Но для нас он, как свой.
- Ах, вон что! Конкуренты?
- Если имеешь в виду меня, то нет. Я тебе честно расскажу, что мне надо знать. Но я даю тебе слово, что все сказанное будет под прочным замком и угрозы для тебя не составит.
- Наверное, поверю, - она улыбнулась. - А во что ты ценишь мою откровенность? - А это уже профессиональный разговор, девушка-то непроста…
- Не обижу, - засмеялся Филя, - но учти, что я - не миллионер.
- Идет. Да ты уже вырвал мое признание. Огромное спасибо за твой завтрак. Давно у меня не было такой радости. Особенно понравилось продолжение завтрака. Порадовал девушку.
Филя вспомнил, как она стонала, жарко обнимая его, целуя без конца, чтобы потом взвизгнуть и раскинуть руки в стороны. Сильная оказалась девушка и очень простая, сердечная, так сказать…
И вообще, Филя убедился, что не зря заинтересовался именно ею: наблюдательная была девушка. Причем наблюдала как раз то, что Филе и нужно было. То есть реальную атмосферу бандитского центра. Гонцы, ходоки, бесконечное, словно бы бессмысленное, мельтешение незнакомых лиц, но за всем этим чувствовался определенный порядок, а главное - железная воля хозяина.
- Скажи, а ты случайно не слышала, чтобы Вартана вашего кто-нибудь, по ошибке или, проговорившись нечаянно, назвал бы Вахтангом?
- Не слышала, чтобы о нем, но… безотносительно мелькало это имя. У его псов, так я называю тех, кто стережет "покой" в "Султане". Одного ты видел: замечание мне сделал, что я болтлива. Я и объяснила, как ты сказал. Он чуть не сплюнул на тебя, может, чтоб на скандал вызвать, есть у них такая манера, но только выругался по-своему и ушел.
- Лида, а не уйти ли тебе оттуда?
- А кто мне будет такие деньги платить? Ты?
- Был бы не женат - я.
- Все вы так говорите, а мне жить надо.
- Ну, добро, как говорится, за добро. Мы подозреваем, и серьезно, а ты сейчас наши подозрения подтвердила, что Вартан - очень крупный криминальный авторитет. Держит связи с уголовниками и прочее. А это - убийства и все остальное. Отыщем его корни и посадим. Недолго уже, думаю. Важно, чтоб ты не попала под раздачу. И, кстати, тем, кто называет имя "Вахтанг" на допросах, может считаться покойником. Вот так, теперь понимаешь, о чем я? Взяли мы двоих негодяев, они сознались, что у Вахтанга служат, обоих пару дней назад зарезали, как баранов. Но твоего имени даже во сне никто от меня не услышит, можешь мне верить. Я женщин не сдаю, а уж тебя - тем более.
- Что, понравилась?
- Очень. Но дома вслух ничего, касающегося твоей работы, не говори. И гостям запрети. Затем и поставили, вероятно, чтобы быть уверенными, это понимаешь?
- Еще как понимаю! Слушай, а может, после обеда куда-нибудь поедем? Дома расхотелось.
- Придумаем, - улыбнулся он обещающе, подумав о своем жилье, но вспомнил про свое "семейное положение". "Вот тебе и жена! Ну, можно придумать ей командировку, дачу там или еще что-то в том же духе. Не обижать же такую девушку!" Вот теперь и понятие "спонсоры" стало приобретать реальные черты. Интересно, какая служба? Но то, что она есть, было понятно. А Лида прекрасно знала, во что обходится ее информация, но она еще и… живой человек. С желаниями, надеждами и верой, что когда-нибудь, глядишь, и сбудется…
* * *
Александр Борисович сделал все для своего выздоровления: то есть немедленно включился в разработку Вахтанга. Меркулов, по его настоянию, через международно-правовой отдел Генеральной прокуратуры и МИД послал запрос абхазским коллегам, предупредив его телефонным звонком своему старому знакомому в МВД республики. А вопрос был только один: "Григорий, у вас еще остались честные ребята?"
Тот удивился, а когда узнал о цели звонка, принял на себя всю серьезность этого вопроса. Ни одна живая душа в Абхазии не должна была знать о том, какую акцию затевали соседи. А что, где надо судить преступника? На его родине. Вот и присылайте ориентировку и запрос, а мы ответим, проведем определенную оперативную работу, соответствующее документирование, и - нате, получайте своего "знаменитого земляка".
Самое любопытное заключалось в том, что Вахтанг действовал фактически в открытую, под носом у правоохранительных органов и опираясь в немалой степени на их помощь и поддержку.
Прокурор Ясников, "посетивший" Меркулова, взялся за голову. Но заместитель генерального предупредил его, что операция пройдет в тайне и без широкой рекламы, иначе все сорвется. А чтобы не сорвалось, требуется срочно и без уведомления Никишина поднять последние дела, которые он расследовал, и внимательно с ними ознакомиться. Опытный следователь, такой, как Турецкий, найдет зацепки.
Примерно такая же беседа состоялась у Константина Дмитриевича в ГУВД столицы по поводу подполковника Устинцева. С тем же успехом. И, хотя все делалось действительно в тайне, "народ" зашушукался - значит, начались утечки, и медлить было больше нельзя. Что есть, то есть.
Турецкий предложил поручить задержание Вахтанга младшему советнику юстиции Никишину. Но и глаз с него не спускать. Сам даже готов был начать разговор с Султановым. Но чтоб Никишин сидел рядом и можно было наблюдать за его реакцией. Интересно, станет ли Султанов сдавать своих "кротов" в правоохранительных органах?
И вот день настал.
Турецкий - от Генпрокуратуры, Щеткин - от МУРа и Никишин - от окружной прокуратуры приехали в "Султан". Отделение СОБРа быстро и решительно взяло в кольцо это заведение и стало сжиматься. Народу поутру практически не было, только свои. И это обстоятельство облегчало задачу. "Трио" вошло в ресторан. Охранник попробовал закрыть собой дверь, утверждая, что в ресторане никого нет, поскольку он не работает. Хозяина Султанова - тоже нет. Вардгес Георгиевич не приезжал. Врал "топтун", потому что служба наблюдения уже донесла Турецкому, что главные помощники хозяина - в сборе. Их Филиппу днями, "случайно" встретившись в магазине, в Новогирееве, назвала Лида, мило с ним распрощавшись, а он ей назначил свидание в ресторане "Узбекистан", где ей так понравилось, назвав число и время. Правда, она работала в этот день, но всегда ведь можно сослаться на свои женские дела и попросить заранее замену у "псов".
Сопровождавшие "троицу" двое "силовиков" даже телефон не позволили достать охраннику. Он был вмиг скручен и отправлен в автобус с занавесками, подъехавший к входу в ресторан. Ожидался наплыв "пассажиров".
Проходя через зал, увидел за стойкой бара молодую женщину, не похожую на ту, о которой рассказывал Филя. Ну и правильно, подумал он.
Потом нашлась очередная "застава" - уже у входа в коридор, где располагался кабинет Султанова. И с ней разговор был короткий. Турецкий, облаченный в свой китель, с мудреной прической, прикрывавшей пластырь на темени, вежливо постучал в дверь кабинета, приоткрыл ее, сунул голову и, улыбаясь самой обаятельной из всех своих улыбок, произнес:
- Рад вас приветствовать э-э… Вардгес?.. Пардон, Вартан Георгиевич, я путаюсь в именах. Я наконец решился принять ваше любезное предложение и отобедать в "Султане". Но я не один, а с друзьями зашел, позвольте представить… Да, впрочем, вы их знаете.
Несколько человек, сидевших в кабинете, встали, собираясь выйти, но Александр Борисович остановил их, сказав, что не хочет прерывать, видимо, очень важной беседы. А вот друзей представить надо. И вошел вместе со Щеткиным и Никишиным.
- Знакомы, да? Ну, так я не буду представлять. А вот у господина Никишина есть для вас небольшой сюрприз. Будьте любезны, огласите ваш сюр-приз, - обернулся он к следователю. Присядьте, господа, присядьте.
Но помощники предпочли остаться на ногах. Однако смотрели на незваных гостей недружелюбно, даже враждебно, переговариваясь между собой на своем языке.
- Ну, господин Никишин, в чем дело?
По лицу следователя катился крупный пот. Рука, державшая постановление о задержании Вартана Султаняна и обыске в помещении ресторана, подписанное Меркуловым, заметно дрожала. Турецкий чуть ли не насильно заставил его взять и прочитать постановление, находясь еще за дверью. Никишин потел, но не решался начать - вероятно, страх перед неуловимым Вахтангом был сильнее служебных неприятностей, о которых он думал. И считал, что если обойдется тут, обойдется и на службе. И надо же с этим чертовым Турецким! Днями пришлось "определять" в изолятор Рога: как тот смотрел! Такой ненависти еще не видел в жизни следователь. Он уже понимал, что уголовник молчать не станет, а, чтобы облегчить свою участь, сдаст его без раздумья. А теперь еще и это испытание…
- Ну, ладно, - вздохнул Турецкий, - с вами, господин младший юрист, все ясно, давайте сюда, я тоже читать умею, но в штанах у меня сухо, в отличие от вас… Господин Султанов, ничего не желаете сообщить мне по поводу этого человека? А вы, господа?.. Ну, как хотите. Тогда прошу ознакомиться, - и он положил перед Султановым постановление.
Тот посмотрел, а потом судорожно смял его в руке. Глаза его сверкали, излучая только неукротимую ярость и больше ничего.
- Зря, - спокойно сказал Турецкий, это копия, а оригинал здесь, - и достал из кармана сложенный вчетверо лист. - Однако должен предупредить вас, Вахтанг, пардон, Вартан, вечно путаюсь в именах, что эта ваша акция будет учтена, как отягчающее деяние.
Помощникам Султанова, кажется, надоел спектакль, который разыгрывал Турецкий, и они медленно и грозно двинулись на троих "гостей", полагая, что скорая расправа что-то изменит. А Петр обернулся к двери и стукнул в нее легонько костяшками согнутых пальцев. И дверь тут же словно оторвалась от косяка, распахнулась под напором нескольких человек в броне и с автоматами наперевес, которые ворвались в кабинет, подобно самуму, и в течение минуты уложили всех "горных орлов" мордами вниз на полу. Старший повернулся к Турецкому, но тот перевел его взгляд на Никишина.
- Он тут главный. У него и спрашивайте, что делать дальше.
Никишин стал бледнее того листа бумаги, который держал в руке Турецкий.
- Э-э, батенька, - присвистнул Александр Борисович, - да у вас и впрямь штаны мокрые, с чего бы, неужто от страха?
Никишин метнул взгляд на свои брюки, но увидел лишь насмешливый взгляд Турецкого. Щеткин издевательски захохотал, улыбнулся и Александр Борисович, укоризненно качая головой.
- Петя, проводи его, все равно толку никакого. Я думаю, мы его отправим вместе со всеми. А этих - пакуйте, ребята! - он показал на лежащих помощников Вахтанга. Сказал и сел на стул напротив хозяина. - Должен сообщить вам, гражданин Султанян, что на вас пришла ориентировка с вашей родины. Правоохранительные органы Абхазии убедительно просят Генеральную прокуратуру о вашей выдаче для проведения следственных мероприятий и судебного процесса. Возможно, для вас ничего нового в моих словах нет, но сообщаю, что Генеральная прокуратура склонна пойти навстречу абхазским коллегам, проявившим такую горячую заинтересованность. Ну, а с нашей стороны вам может быть предъявлено пока обвинение в организации убийств. А там - посмотрим. Вы разрешите, в соответствии с постановлением, произвести у вас в кабинете и, вообще, в ресторане обыск? Дома у вас сейчас начнет работать другая бригада. Вас отвезут под конвоем.
Вошел Щеткин.
- Петя, давай своих людей и понятых, начинайте, Вахтанг не возражает. Я правильно вас понял, Вартан Георгиевич?
Тот молчал, но глаза его метали молнии. Силен, однако… Турецкий мог себе представить, в каком страхе этот вроде бы неповоротливый и "мягкий" человек держал свою братву, если его взгляда боятся. Но ничего, это глаза боятся, а руки, как известно, делают…
* * *
Они стояли в аэропорту Шереметьево-2 в ожидании начала регистрации билетов на шестнадцатичасовой рейс в Париж. Дина все никак не могла наговориться с улетающей дочерью. А та была возбуждена и плохо слушала мать, крутя головой из стороны в сторону. Дина Петровна нервничала и боялась, что Людмила обязательно что-нибудь важное забудет. И упрашивала Ирину Генриховну посмотреть, проследить, ведь единственное дитя, и в первый раз за границу, да еще одна. Ирина успокаивала, говоря, что все однажды начинают в первый раз, а потом привыкают.
Турецкий с Филиппом вышли на улицу покурить. Но оба не курили, поговорить надо было.
- Так куда ты ее запрятал? - с улыбкой спросил Александр Борисович.
- Да никуда, разоружил там, поснимал "жучков", еще один обнаружил. Крепко дело было поставлено у Вахтанга. Его работа. И велел несколько дней не брать телефонную трубку, а сам звонил на "мобилу". Чувствует себя нормально, не знает, как благодарить.
- И ты тоже не знаешь? - иронически хмыкнул Турецкий.
- Я-то знаю, да вот Дина…
- Я понимаю тебя, а вот Плетневу удавалось сразу с двумя. По очереди, что ли?
- А как он?
- Да, по-моему, медовый месяц справляет, без всяких к тому оснований. К себе переехали. Ну да, у нас же - никого, недели на две…
- Башка не тревожит?
- Прошло. Как на собаке. Кстати, Костя звонил, сказал: будем выдавать.
- Ну и правильно, у нас своих бандитов достаточно. А как они решили с "оборотнями"?
- Передали в Управление собственной безопасности, пусть разбираются. Противно, Филя.
- Да, радости мало. Ну, пойдем, не забудь Нинке привет передать - от дяди Фили, если помнит.
- Уж тебя-то помнит, сколько раз ты моих выручал?
- Да считать разучился…
Объявили регистрацию, и недлинная очередь быстро пошла. Дина плакала, глядя на нее, зашмыгала носом и Ирина. Но Турецкий был, как всегда, непоколебим. Поднял сжатый кулак.
- Филя, не забудь совет!
- Есть, понял! - бодро отрапортовал он и легонько, почти незаметно, прислонился боком к Дине, взял ее за руку и с улыбкой посмотрел на нее, а когда улетавшие ушли за паспортный контроль и их потеряли из виду, Филя приобнял женщину за талию и на ее вопросительный взгляд сказал:
- Слушай, Динка, а не поехать ли нам с тобой в один кабачок и не выпить ли там за счастливый отлет наших дорогих друзей? Детей - в первую очередь?
- Меня Динкой звали в последний раз лет двадцать пять назад.
- Всего-то? Предлагаю временно вернуться на четверть века назад и посмотреть, что у нас может получиться.
Она долгим взглядом посмотрела ему в глаза, а потом тихо положила свою голову на его плечо. И у нее получилось хорошо, даже красиво, хотя Филипп Агеев был ниже Дины Петровны на полголовы. Но ведь получилось же!