Она исчезла. Турецкий посмотрел на часы и воскликнул:
- Уже двенадцать! Даже не заметил, как время пробежало.
- Мы поздно ложимся, не беспокойтесь.
- Тогда я вас попрошу, нельзя ли взять на два-три дня несколько фотографий, которые вы снимали на стрельбище?
- Пожалуйста. Можете не возвращать. У меня еще негативы остались. Очень надеюсь, что мои работы сослужат вам службу. Я с Анной Гущиной мало общался, но слышал по рассказам друзей, что она хороший человек. Сильная, волевая, прямая. Очень обидно, она ж ни за что пострадала.
- А с этим вашим журналистом можно связаться? Как его зовут, кстати?
- Крупица Олег. Да я прямо сейчас с ним переговорю и вам дам трубку. А там уж договаривайтесь.
Разговор был недолгий, журналист согласился на встречу на завтра.
- Только не на семь утра. Я сплю до десяти. Ну, если очень нужно, то жду вас в девять. Вам очень нужно?
- Думаю, и вам очень нужно, - решил заинтриговать журналиста Турецкий. - Тема горячая. Кстати, есть ли у вас надежный журналист в Ставрополе? Я имею в виду, такого же высокого класса, как и вы? - польстил Турецкий Крупице.
- Есть, - не задумываясь ответил журналист. - Жду вас завтра в девять. Записывайте: улица Строителей, дом двадцать пять. Но сначала позвоните. Я вам через домофон дверь открою.
- Шифруется, - пошутил фотограф.
Глаза его весело блестели, прощаясь, он протянул руку и наклонил голову, будто хотел клюнуть носом Турецкого. Тот в мыслях дал ему кличку "Птичий".
На улице было уже совсем темно. Турецкий подозвал такси и поехал домой. Интересно, что сейчас делает Плетнев?
15
Плетнев разгуливал по освещенному скудной лампочкой дворику, и едва Турецкий открыл калитку, кинулся к нему.
- Где ты так долго шлялся? Я уже волноваться начал. Телефон зачем-то отключил…
- Делом был занят. С людьми разговаривал, не хотел отвлекаться.
- Ну, есть подвижки?
- Ты знаешь… - задумчиво произнес Турецкий, - подвижки есть. Хоть сейчас звони Гущиной, да выкладывай имя настоящего убийцы. Только вот в чем загвоздка: десять лет - это большой срок. Многое за давностью лет не докажешь, просто невозможно. И между тем, есть куча косвенных доказательств, свидетельствующих в пользу Гущиной. У меня тут возникла одна мысль, только нужно посоветоваться с Гущиной. Как ты думаешь, не слишком неприлично так поздно звонить?
- А чего откладывать? Она только обрадуется и подивится твоей оперативности. Только выложи, пожалуйста, свои косвенные доказательства сначала мне. Заодно услышишь, как это звучит со стороны.
- Насчет подмены пули - факт имеет место. Хотя доказать сейчас нельзя. Да и кто подменил - неизвестно. Есть только подозрения. Но зато появился еще один свидетель, который подтвердил, что пуля сначала исчезла, а потом опять появилась. Еще факт: следователь Грабовенко и стрелок Белобров - лучшие друзья. Учитывая, что Белобров и Гущина стояли во время стрельбы рядом и директрисы полета их пуль совпадают, - это кое о чем говорит. Но версию причастности Гущиной к гибели Сумцова оставили единственной, хотя логически Грабовенко должен был рассматривать также и версию причастности Белоброва. Почему эта версия даже не возникла? Потому что Грабовенко и Белобров - кореша. Об этом, оказывается, многие знали. Есть и фотография, где они стоят рядом и улыбаются друг другу, одним словом, радуются встрече. Понимаю, это не доказательство их дружбы. Но факт близкого знакомства налицо. Далее, три разных человека подтвердили, что Белобров во время соревнования был выпивший. А следствием этот факт умалчивается. Либо был плохо проведен опрос свидетелей, либо этот факт следователь умышленно игнорировал, либо свидетели действительно умолчали об этом.
- Пока все, о чем ты говоришь, выглядит не очень убедительно, - честно признался Плетнев. Вот если бы найти ту пулю, которую подменили, да провести новую идентификацию?..
- Хрен ее найдешь. Давно уже куда-нибудь выброшена. Все остальные пули скорее всего в экспертном центре, в пулегильзотеке. Но они нам не нужны. Поскольку по акту оформлены и сданы на хранение и соответствуют заключению экспертизы. Я придумал один ход. Пускай я ничего сейчас доказать не могу, но посеять сомнение в законности вынесения приговора Гущиной вполне в наших силах. И нарушить покой Белоброва, которого прикрыл Грабовенко, тоже возможно. Заодно и потрепать нервы этому борову - Грабовенко.
- Кого ты имеешь в виду, кроме себя? А то ты употребил множественное число "наших".
- Одного журналиста. Если он ввяжется в это дело, есть реальный шанс реабилитировать Гущину на страницах прессы. А печатное слово в наше время - великая сила.
- Звучит обнадеживающе. Иди звони Гущиной. Вдруг она не захочет, чтобы ее имя стали муссировать на страницах прессы?
Анна Гущина даже не стала слушать извинения Турецкого за столь поздний звонок.
- Говорите сразу, вы что-то узнали? - взволнованно спросила она.
- Сначала вопрос к вам, Анна. Два дня назад вы говорили, что кто-то пытается помешать вашему назначению, и вытащил на свет ваше прошлое. Вы не интересовались, кто это?
- Конечно, о своем конкуренте надо знать как можно больше. Сначала мои люди вышли на одного человека, который проявлял большую активность, скупая акции нашей корпорации. Это некто Лесной Дмитрий Сергеевич. А сегодня выяснилось, что он подставное лицо.
- А удалось узнать настоящее имя вашего конкурента?
- Да. После некоторого прессинга Лесной раскрылся. Честно говоря, я просто в шоке.
- Тот человек, который за ним стоит, вам знаком?
- Еще бы. Денис Белобров. Не думала и не гадала, что когда-нибудь он опять возникнет на моем пути, да еще с такими пакостными намерениями.
- А вы о нем за эти годы слышали что-нибудь? Чем он занимался, сфера его интересов…
- Лет пять назад до меня дошли слухи, что Белобров ушел из спорта. Говорят, последние победы принесли ему большие наградные, он решил пустить их в дело, занялся бизнесом и довольно успешно. Но поскольку упоминание его имени для меня было просто неприятно, я его делами не интересовалась. Тем более, что территориально мы не соприкасались. В Новороссийск я приехала впервые за десять лет два дня назад поговорить с вами. Он же в Ставрополь наведывался довольно часто. Я об этом слышала из случайных источников, так как общих знакомых у нас в Ставрополе нет. Ну, вы понимаете, что я имею в виду. Никто из моего нового круга знакомых не знал о моем прошлом. Лесной сообщил, что у Белоброва большие виды на наш бизнес. А поскольку он достаточно прибыльный, к тому же мы расширяемся, решил таким образом внедриться, скупая акции. Возможности у него большие. У меня есть подозрения, что его бизнес в Новороссийске не во всем легальный. Но это, впрочем, прерогатива правоохранительных органов. У меня сейчас другие проблемы. Теперь совершенно точно известно, что порочащая мое имя информация исходит именно от Белоброва. Он очень коварный и хитрый. Мало того, что внедрился в наш бизнес, одновременно копает под меня, чтобы не допустить к креслу руководителя.
- Анна, я постараюсь его остановить.
- Это было бы замечательно. Но вы мне не сказали, что вам удалось узнать о моем деле? В данный момент это меня больше всего волнует. Мне нужно строить линию защиты, чтобы порочащие меня слухи не повлияли на мою репутацию.
- Я как раз по этому поводу и звоню. У меня есть сведения, что Сумцов погиб от пули Белоброва.
- Боже мой! Это лучшая новость за последние десять лет! И вы можете это доказать?
- Вот поэтому я вам и звоню. У меня есть план реабилитации вашего доброго имени. Да такой, что об этом заговорят не только в Новороссийске, но и в Ставрополе. Мы задействуем журналистов. Я уже договорился с одним, завтра у нас встреча. Материал у меня для него есть. Ну так как? Я хотел услышать ваше мнение.
- А как фамилия журналиста?
- Крупица Олег.
- О-о! Известный публицист. Горе тому, кто попадется ему под горячую руку. Перо у него острое, публикации хлесткие, всегда вызывают общественный резонанс. А как вы на него вышли?
- Не хочу вас загружать подробностями. Позвоню после встречи с ним.
- Александр Борисович, умоляю, скажите, как вам удалось понять, что Сумцова убил Белобров? Он стоял тогда рядом со мной, но почему-то у следователя даже не возникло сомнений, что это была моя пуля.
- В двух словах: следователь и Белобров - лучшие друзья. Поэтому Грабовенко просто не стал рассматривать другую версию. Наоборот, пока непонятно кем, но была подменена пуля, которую извлекли из тела Сумцова. То есть вас элементарно подставили, подменив вещдок.
Турецкий ожидал от Гущиной всего, что угодно, - что она заплачет от счастья, что станет его благодарить, но Анна коротко бросила:
- Вот сволочи! Мать их…
Ее резкие слова несколько обескуражили Турецкого, настолько они не вязались с ее интеллигентной речью и вполне европейским обликом преуспевающей бизнеследи, претендующей на кресло главы корпорации. Но понять ее мог. Годы, проведенные в заключении, кое-чему ее научили. Во всяком случае, лексику обогатили.
Плетнев зашел в комнату, как только Турецкий закончил разговор.
- Сань, извини, но я подслушал. План у тебя хороший, лишь бы этот Крупица не подвел.
- Моя клиентка его так расхвалила, что пусть только попробует не оправдать наши надежды! Я теперь точно не усну. Меня прямо колбасит от нетерпения. Так хочется поскорее встретиться с этим Крупицей, да выложить ему весь компромат на этого следака. Заодно расспросить, слышал ли он что-нибудь про Белоброва. Человек в городе заметный, - и спортсмен международного класса, и бизнесмен удачливый. Кругом фартовый… Анна, кстати, подозревает, что бизнес у него криминальный. Думаю, это не ее догадки. Подсказал кто-то из осведомленных.
Турецкий разговаривал уже сам с собой вслух, не замечая, что Плетнев ходит кругами по комнате, заложив руки за спину, и бросает скорбные взгляды на друга.
- Ты чего? - вдруг опомнился Турецкий. - Озабоченный какой-то? Расслабься! Это я сейчас на взводе, потому что мысли голову распирают.
- У меня голова тоже не воздушный шарик, - обиженно ответил Плетнев. - Я думаю! И хрен знает, что такое, прямо как первый раз замужем. Где этого Кирилла искать? Как на убийцу выйти?
- Антон, ты сделал все, что смог. Девчонке дал шанс уйти, и не твоя вина, что ее пасли на набережной. Кто ж знал? А если бы ты и знал, на два фронта не разорваться. А Кирилл твой, скорее всего, ушел в подполье. Так что свои дела ты закончил. А то если будешь опять возникать, либо на бандюков нарвешься, либо местные власти загребут.
- Сань, ты неправ… Есть труп - есть дело. И я хочу его раскрыть. Даже если тутошние власти будут чинить мне препятствия. А с бандитами я уж как-нибудь справлюсь…
- У тебя нет ни одной зацепки. Мы на чужой территории. И, боюсь, местные органы будут не в восторге, если ты начнешь в открытую шебаршиться.
- Ты знаешь, - стал вслух размышлять Плетнев, - мне не дает покоя Галина фраза "Надо было тебе…". Что мне надо было? Чем больше думаю, тем больше убеждаюсь, что у нее было что-то такое, из-за чего ее и убили.
- А вот у меня другая версия. Скорее всего, это были сутенеры. А убить могли из-за чего угодно. Деньги у клиента свистнула, не то сказала, заразила кого-нибудь, прости господи… Менты такую бытовуху либо на тормозах спускают, либо обвиняют первого встречного. Чтобы поскорее дело закрыть. Сейчас первый встречный - это ты… Потому - не высовывайся.
Плетнев сердито ответил:
- Не могу! Ты меня знаешь! Я не могу вот так сидеть и ничего не делать! К тому же пока я на крючке у ментов, у меня времени вагон и маленькая тележка. Сколько всего можно сделать! Я же не под домашним арестом! Куда хочу, туда иду. И о разглашении не подписывался. С кем хочу, с тем и говорю!
- И с кем ты сейчас собрался разговаривать? Может, на ночь глядя, на баржу смотаешься? Там говоруны тебя как раз поджидают. С ножом, наганом… У них разговор короткий.
Турецкий хитро усмехнулся и подмигнул Плетневу.
- Вот если мы с тобой тут подольше задержимся, организуем частное сыскное агентство. Ребят наших выпишем, разворошим это осиное гнездо.
- Да ну тебя… - отмахнулся Плетнев. - У наших и в Москве дел невпроворот. Тебе хорошо шутки шутить, у тебя дело на мази. А я тут сижу как пришпиленный.
- Ну, что ты такой нудный? Давай завтра подумаем, - предложил оптимистично Турецкий. - Сейчас поспим, сколько там осталось до утра, а потом что-нибудь придумаем.
Турецкий зевнул с нарочитым подвыванием и стал устраиваться на диване. Плетнев прилег на раскладушку, сложил руки на груди крестом и смотрел в потолок, с горечью осознавая, что в голове пусто, будто ее долго и тщательно проветривали. Так незаметно и заснул. Казалось, и спал недолго, не успел даже сон до конца досмотреть. А там как раз Кирилл что-то тихо говорил, и как Плетнев ни прислушивался, ничего не мог понять. Он уже и так, и этак, и даже вплотную к Кириллу подошел, как тот вдруг рявкнул на ухо:
- Ты спи, а я побежал.
Это Турецкий тихо разговаривал с тетей Валей, но, убегая к своему журналисту, решил все-таки попрощаться с другом.
Плетнев вскочил как ошпаренный, но только увидел в окошко, как мелькнула голова Турецкого.
- Спи, Антон, вы вчера поздно легли, - пожалела его тетя Валя. - Это наш заполошный сорвался. Вот беспокойный у меня племянник. С детства такой…
Она вышла во двор, и Антон опять задремал, слыша сквозь сон ее звонкий голос. С кем-то она переговаривалась через забор и одновременно шугала кур, которые с утра пораньше устроили под окнами птичий базар.
16
Турецкий позвонил по мобильному Крупице, когда подошел к его дому. Журналист назвал номер подъезда и код квартиры. Встретил он его в пестрых шортах и растянутой футболке. На вид Крупице было тридцать с хвостиком, но держался мужик как разболтанный подросток. Даже не удосужился расчесать свои кудри, а просто перехватил их на макушке красной тряпицей. И если бы не бледная кожа и не синеватая щетина на впалых щеках, его можно было бы принять за индейца, заброшенного судьбой на российские просторы, где он и утратил природную окраску от недостатка солнца.
- Я не при параде, извините. Люблю, чтобы удобно было.
Он крепко пожал руку Турецкому и внимательно оглядел его с ног до головы.
- Из органов? - Наметанный глаз помог сделать ему правильный вывод.
- Бывший опер. Теперь частный сыщик, - представился Турецкий.
- Клево… - одобрил Крупица то ли бывшую профессию гостя, то ли его новый выбор. - Пошли на кухню, бутерброды с колбасой похаваем. Чай еще могу предложить, сейчас заварю.
- Да я перекусил, - застеснялся Турецкий, хотя вылетая из дому, едва успел на ходу выпить чашку чаю.
- Да ладно вам, не стесняйтесь. Что стоит мужику второй раз позавтракать?
Они сели за стол, и Крупица начал кромсать хлеб большим резаком. Колбасу тоже нарезал нехилыми ломтями.
- Я здесь только месяц живу, не успел хозяйством разжиться. С женой разбежались, нам даже в одной стране тесно стало… Умотала моя Дуся. А я вернулся в свою холостяцкую берлогу. Когда мы в ее квартире жили, здесь всякий хлам держали, что выбросить жалко было. Вот этот месяц и выбрасывал, расширял себе жизненное пространство. Да, по-моему, излишне увлекся… Бедновато, зато просторно.
Действительно, скудная мебель выглядела такой жалкой, что Турецкий невольно задался вопросом: какой же тогда хлам переселился на помойку?
Поели плотно, большие бутерброды оказались очень кстати.
- Ну, пошли в кабинет, - пригласил Крупица гостя, небрежно швырнув посуду в мойку. Она жалобно звякнула, но, кажется, не раскололась.
Кабинет скорее смахивал на приватный склад - металлические стеллажи, уставленные папками и книгами. С одной полки свисало грязноватое полотенце, зацепившись краем за невидимый гвоздь, как поникшее знамя потерпевшей поражение армии. Крупица машинально засунул его в глубину между книгами. На письменном столе отдельными горками лежали бумаги, старый компьютер тихо урчал, совсем как кошка, когда ее гладят по спине.
- Вы не стесняйтесь, излагайте свой материал со всеми подробностями. Даже если станете повторяться, не беда. Я отсортирую, отредактирую…
- Да, Олег, - вспомнил наставления фотографа Турецкий. - Только ничего не приукрашивайте. Тональность статьи должна быть жесткой и обвинительной. И художественных вымыслов не надо.
- "Вымысел не есть обман…" - сразу процитировал Окуджаву Олег. - Но слово заказчика - закон. Если есть криминал, никакого вымысла не надо.
- Криминал есть. Убийство, исчезновение вещдока, подмена его, недобросовестные действия следователя, в результате чего невиновный человек получил срок. Три года.
- Я работаю обычно с диктофоном. Давайте с предисловием, с именами всех действующих лиц, развернутой фабулой и, если можно, - эпилогом.
Турецкий начал свой рассказ, Крупица внимательно слушал, иногда делал какие-то пометки в блокноте. Когда Турецкий упомянул фамилию фотографа, Крупица оживился.
- Это здорово что он вам дал фотографии. Вы мне их оставьте. Иллюстрирую статью, будет просто супер. Дам броский заголовок… Хорошо, что вы ко мне пришли. Далеко не каждый журналист взялся бы за этот материал. И знаете почему? Не потому, что жареным пахнет, а просто небезопасно. Народ у вас фигурирует известный, в городе и имя Грабовенко на слуху, и Белоброва… Об этом типе разговор вообще особый.
- У вас есть на него что-то?
- Кое-что, из-за чего почти никто не знает, где я сейчас обитаю.
- А за семью вы не боитесь?
- Так жена с дочкой махнула за рубеж. Квартиру продала, так что новый муж получил ее с неплохим приданым. А родители живут далеко, на другом конце страны.
- А не поделитесь со мной информацией о Белоброве? - спросил Турецкий. - Какой у него бизнес, как ему удалось сколотить за сравнительно небольшое время приличный капитал и так далее?
- Его версия - наградные за призовые места в соревнованиях по стрельбе. Но все равно это не те деньги, которые открыли бы ему такие широкие возможности. Есть теневая сторона его бизнеса, - и не одна. Он занимается контрабандой товаров народного потребления из Турции, фрахтует суда по подложным документам и оказывает услуги местным борделям по поставке девушек из Молдавии, Украины и Белоруссии. Подозреваю, за ним числятся и другие темные делишки, но пока конкретной информации у меня нет.
- Даже то, что вы назвали, тянет на несколько статей Уголовного кодекса…
- А у него есть защита в прокуратуре. Пока он не засветился, никому не мешает. У меня же сведения о нем не из официальных источников. Это очень осторожный человек. Настолько осторожный, насколько и опасный. У него есть верные люди, бандиты, конечно.
- А легальный бизнес? Чем он занимается?