- Да… И еще… ему кассета нужна.
- Кому? Какая кассета?
Кирилл услышал шаги внизу и умолк, потому что к ним подходил Плетнев.
- Да не бойся ты, - успокоил его Турецкий. - Все в порядке. Он мой друг. Продолжай.
Плетнев остался стоять внизу, и Кирилл заговорил, обращаясь то к Турецкому, то к Плетневу.
- Галина кассета. Я не знаю, что на ней. Не успел посмотреть. Но… - Он помедлил. - Вы никому не скажете? - И решительно выдохнул: - Все равно у меня нет выхода. Я человека убил… Ну того, кто ее зарезал, а потом хотел и меня… Но я успел уехать. Он видел, что Галя мне кассету перебросила.
Последние слова дались ему с особым трудом. Он закрыл лицо руками и уткнулся в колени. Сжался в комок, как маленький ребенок. Турецкий и Плетнев переглянулись. Такого поворота они не ожидали…
- А где ж ты прятался целый день? - спросил Турецкий.
- Под лодкой, на причале, где рыбаки свои лодки держат, - тихо ответил Кирилл.
Боксер издалека наблюдал в бинокль за троицей, которая, судя по всему, обсуждала что-то важное.
- Это наш пацан? - спросил Боксер у Валерчика, хотя и без ответа знал: он, тот, который и был им нужен.
Валерчик принял бинокль, быстро взглянул и вернул Боксеру.
- Тот… Я его узнал. Он на "Ставриду" девчонкам жрачку привозит. Баул говорил, шпаненок смылся от него на мотороллере.
- Так вот куда он смотался… Значит, они все заодно.
Валерчик нервно поежился.
- Да откуда я знаю? Может, у них свои дела, у него - свои, а у нас - тоже. Давай заберем у пацана кассету, и дело с концом. А то будем до вечера кантоваться.
Боксер криво усмехнулся.
- Давай, возьми… Умник. Только как ты теперь это сделаешь? Парень, получается, теперь как бы под охраной у этих центровых. Видишь, как заботой его окружили? Разве что сопли не вытирают.
Валерчик и сам не знал, как подступиться к пацану. Только сидеть здесь ему уже порядком надоело. К тому же его не покидали мысли, что того гляди подъедут менты. А это уже будет явный перебор…
- А куда это они опять собрались? - подал голос Боксер.
Валерчик и без бинокля уже видел, что из дома вышел старик и теперь они вчетвером направились к старенькому "Запорожцу", стоящему у ворот. Старик что-то объяснял здоровяку, но тот успокаивающим жестом остановил его и открыл дверцу машины.
- Куда? Куда? - раздраженно повторил Валерчик. - Ясно куда - к ментам!
- Ну, это вряд ли… - Боксер опустил бинокль и ненадолго задумался. - Эти два хмыря какие-то мутные… Что им вообще нужно? Поедем за ними. А со стариком, если понадобится, еще успеем поговорить: знаем теперь, где живет…
Он завел мотор и тихо тронулся за "Запорожцем".
Давно Турецкому не доводилось "рулить" таким раритетом. Но машина шла ходко, Сергей Иванович явно ухаживал за ней. Кирилл нахохлившись сидел на заднем сиденье и, сжав губы, смотрел вперед. Испытания для него еще не закончились, и он нервничал.
- Ну, что ты напрягся? - бросил через плечо Турецкий. - Расслабься, все нормально.
- А вы в милицию меня не сдадите? - на всякий случай спросил Кирилл.
- Никто никуда тебя не сдаст. Обсуждали уже. Так куда теперь? - сердито спросил Турецкий у Кирилла.
- Вот сейчас за церковью нужно повернуть. Потом мимо нового микрорайона, а потом по серпантину вниз, к морю. Вдоль забора бетонного… Там заехать можно. Я, правда, перелезал. Но Баул говорил: ворота есть…
Плетнев обернулся назад.
- Слушай, Саш, а ведь за нами хвост. Не отстает.
Турецкий посмотрел в зеркало заднего вида и кивнул головой.
- Вижу. Смотри, прибавили газу…
Кирилл тоже оглянулся и испуганно таращился на приближающуюся иномарку. Расстояние между ними сокращалось. Все-таки "Запорожец" не иномарка, выжать из него много нельзя, - решил он и сжался от новой волны страха.
- Спорим, Плетнев, они с тобой знакомы, - невозмутимо заявил Турецкий и резко повернул руль, сворачивая с дороги во двор микрорайона. Несколько многоэтажных домов стояли квадратом и окружали двор. Иномарка завизжала тормозами, но успела завернуть за ними.
- Блин… - разочарованно бросил Плетнев.
- Ничего, мы еще поборемся, - процедил Турецкий, петляя по двору и пытаясь уйти от погони. Но иномарка не отставала.
- А мы им сейчас подлянку устроим! - злорадно пообещал Турецкий и на скорости въехал в узкую арку, которая отделяла двор от параллельной улицы.
"Запорожец" пролетел как пуля, а вот иномарка со скрежетом зацепилась боками и застряла, так как Боксер в азарте не рассчитал габариты.
- Если кто теперь при мне хоть слово плохое скажет про нашу старушку… - похлопал по рулю Турецкий, лихо выезжая на улицу, - будет иметь дело со мной!
- Отличная машина! - немедленно похвалил ее Плетнев. - И молодцы архитекторы, которые придумали этот узкий проезд специально для "Запорожцев".
- Вообще-то он для пешеходов… - невозмутимо поправил его Турецкий и тихо засмеялся. - Ну, нам долго еще? - Он взглянул на ошарашенного Кирилла. Тот не верил своим глазам и все оглядывался.
- Да оторвались, оторвались, не нервничай! - успокоил его Плетнев.
- Почти приехали… - Кирилл наконец пришел в себя.
- Тогда пройдемся пешком. А машинку поставим вот за эту кучу песка. Как раз ей по росту… - Турецкий вышел и похлопал машину по крыше.
На стройке Кирилл опять занервничал, тем более что идти рядом с Турецким и Плетневым не удавалось. Приходилось обходить горы строительного мусора, мешки с окаменевшим цементом и песчаные горы.
- Здесь… - остановился Кирилл. - Но его нет… - Голос его дрогнул. - А вон машина…
Турецкий и Плетнев подошли к машине Баула и в один голос сказали:
- Ну и ну!
С машины кто-то снял уже номера и даже колеса.
- Быстро же ее разули… - удивился Плетнев.
- И раздели, - добавил Турецкий. - Полагаю, это она самая?
Кирилл кивнул. Он так побледнел, что Плетнев обеспокоенно взглянул на него.
- Спокойно, парень. Теперь уже нечего бояться.
Он присел на корточки и провел рукой по свежевскопанной земле.
- А земля-то вся перерыта. Кто-то очень торопился похоронить труп.
Кирилл закрыл рот ладонью и отвернулся. Он очень стеснялся сдавленных звуков, которые непроизвольно издавал.
А Плетнев уже сделал заключение:
- Следы свежие… И почему-то разные ботинки. Один больше другого.
- А это мы сейчас выясним, кто здесь шляется в разных ботинках, - бодренько пообещал Турецкий и оглянулся.
- А вон и хоромы аборигена… Видать, наш землекоп проживает в этих антисанитарных условиях и наслаждается жизнью. Но заметьте, мужики, с пользой для общества, хотя и себя не обижает. Являясь санитаром леса, он еще и занимается мелким бизнесом - торгует колесами, номерами бесхозных машин и даже, может быть, личными вещами жмуриков.
Кирилл дико взглянул на Турецкого. В то время когда он не мог не думать о совершенном убийстве, его спутник развлекался черным юмором. Но новый знакомый, похоже, с подобными случаями сталкивался не раз. Он похлопал Кирилла по спине и сделал заманчивое предложение:
- Пойдем познакомимся с гробокопателем…
Кирилла передернуло от очередной шуточки, и он нехотя побрел за странными мужиками.
Обитатель заброшенной стройки бомж Коля наслаждался жизнью. Жилище, которое он соорудил из плотного строительного целлофана, охраняло его от дождя и ветра, а в жаркую погоду можно было приподнять края и дышать воздухом сколько влезет.
День сегодня начался интересно. Как в классном боевике. А поскольку солнце едва начало склоняться к горизонту, еще много чего можно было ожидать от удачно начатого дня. А пока позволительно было расслабиться, что Коля и делал, развалясь на проваленном диване и задрав ноги на колченогий журнальный столик. В бутылке из-под виски призывно плескалась мутноватая жидкость, которую он экономно отхлебывал из горлышка. Телевизор сносно показывал видеофильм "Красотка", и, хотя черно-белое изображение не передавало всей прелести праздничной заграничной жизни, Колю это нисколько не смущало. Он был человеком неизбалованным и привык довольствоваться малыми радостями одинокой, зато независимой жизни. Коля смотрел этот фильм уже двадцатый раз и наизусть знал все эпизоды. Сейчас этот миллионер ее деликатно завалит, а она ему скажет: "Только без поцелуев". Коля красотку очень понимал. На хрен поцелуи? В таком деле они только отвлекают. Тем более что во рту немерено микробов. А не всякая проститутка чистит зубы, Коля знал это из личного опыта. Хотя у этой американской красотки зубы сияли нереальной белизной. Но, может, они ненастоящие, вставные. Коля читал в каком-то журнале, что многие буржуи вставляют себе искусственные зубы. Наверное, чтобы никогда не болели, думал бомж в те минуты, когда сам маялся от зубной боли.
Что-то он увлекся. Коля пожурил себя и не глядя метнул за спину горстку пшена. В небольшом загончике зашуршали, застучали клювиками куры. Коротко крикнул петух. Небось отгоняет кур, чтобы и ему досталось. Коля самодовольно усмехнулся. Он гордился своей птицефермой, состоящей из пяти кур и облезлого петуха. Для здоровья каждый день выпивал по сырому яйцу. Кур выращивал на черный день. В жизни всякое случается. Вдруг настанет такой момент, когда нечего будет жрать, а тут куриное мясо бегает под ногами, на бульончик просится… Но пока такой день не наступил, пускай себе шебуршатся, жиреют.
На полу в тазике уютно потрескивал небольшой костерок, почти как в камине, в другом любимом фильме Коли - про Шерлока Холмса. Коля с гордостью взглянул на свою видеотеку, которая помещалась в ящике из-под консервированного горошка. Не зря он менял на фильмы всякую всячину: теперь кино может смотреть все дни и ночи напролет, хоть по десять раз кряду каждый фильм. Иногда и на помойку зажравшиеся буржуи выбрасывают видеокассеты целыми пачками. Коля не лентяй, каждый день обходит все помойки района и очень часто приносит что-нибудь полезное. То простыню - совсем целую, но в ржавых пятнах. Да и хрен с ними, он же не голый на нее ложится. То подушку комковатую в пожелтевшей заплатанной наволочке. Но и это не беда. Если пару деньков потерпеть, можно и наволочку отыскать, а то и из пакета достать, почти новую. Бывают такие заботливые буржуи, которые хорошие вещи выбрасывают в целлофановых пакетах с пришпиленной надписью: "На долгую память дорогому бомжу". Он уже дважды находил такие посылки и благодарил про себя этих вежливых дарителей. Несколько раз даже пакеты с едой находил - старые печенья и сухари, с мелкими жучками, но вполне съедобные. И опять же не вперемешку с прочим мусором, а в отдельном пакете с заботливой запиской: "Ешьте на здоровье. Не отрава". И пакет не в общей куче мусора, а на столбике оградки у помойки болтается, чтобы сразу в глаза бросался жаждущему человеку. Вот бы увидеть того человека, кто так чутко печется лично о нем, бомже Коле. Он бы ему спасибо сказал. За все, чем богата эта эксклюзивная помойка. Коля много знал всяких слов, поскольку любил читать и подбирал все, что годилось для расширения его кругозора. И старый справочник по судоходному строительству, и брошюрку-памятку для спортсмена-лыжника, и как обустроить личное приусадебное хозяйство, и печку возвести, и одеяло стачать из лоскутков. Но больше всего любил глянцевые женские журналы, откуда черпал информацию о новых веяниях моды и зачитывался кулинарными рецептами. Из этих же журналов узнал про микробов, которые передаются через поцелуи. Но статья была неправильная, сразу видно - баба писала. Потому что утверждала, что обмен микробами через слюну почему-то полезен. Ни хрена себе! Мало ему своих микробов, еще и чужие глотай! Коля был очень возмущен этой статьей и не купился на посулы дуры бабы, призывающей таким образом укреплять свое здоровье. Ясное дело, заманивает. Только женщины любят целоваться, а мужикам поскорее бы к делу приступить. И правильно! Вот сколько умных мыслей приходит, если читать разнообразную литературу.
Коля жил не только сегодняшним днем. И о будущем задумывался. Вот если бы утеплить целлофановый шатер, то в нем можно и зиму зимовать. Выменять добытые нынче почти новые колеса - да не простые привалили ему, а от иномарки, - на парочку радиаторов для обогрева, подключить к проводам, которые можно перекинуть на соседний фонарный столб, соорудить стены из необструганных досок, их здесь полно, и можно жить, как во дворце. Никаких тебе драк, свар с бомжами-мусорщиками, от которых он бежал с загородной помойки. За такую житуху, которая нежданно-негаданно привалила за его мучения, надо Бога благодарить каждый день. Коля перекрестился на маленькую бумажную иконку и отхлебнул из горлышка.
Чьи-то шаги заставили его насторожиться. Кого там еще несет? Не покойник ли выкарабкался из неглубокой ямы? Да вроде не мог, не дышал он, когда Коля аккуратно положил его в собственноручно вырытую могилку, прикрыл картонкой, засыпал землей и перекрестил на прощание. Чай, тоже человек, хотя рожа бандитская. А за свои прегрешения на том свете нехай отвечает.
На всякий случай Коля всегда держал рядом с собой кусок арматуры. Но так, чтобы входящему не сразу бросалась в глаза. Мало ли, вдруг у человека добрые намерения. Например, могла забрести Роза-Тубероза. Наведывалась к нему с обоюдного согласия, чтобы он не забывал, что как-никак мужчина. Розе он велел перед приходом мыться в море и даже как-то подарил кусок мыла, чтобы не противно было с ней развлекаться. Она и сама понимала, что Коля мужик с претензиями, хоть и немолодой. Не на помойке ведь живет, а на заброшенной стройке. А это возвышало его над всеми знакомыми ей бомжами.
Баба ему подвернулась с понятиями. Знала, что, если ублажит его, он ей и кино покажет, и выпить даст, и еду какую-никакую. Поэтому всегда появлялась она с широкой улыбкой на синюшной роже и приносила мелкие подношения: то сморщенное яблочко, то банан в темно-коричневой шкурке. А как-то целую трехлитровую банку томатной пасты притащила. На борщ. Вместе и варили из подручных овощей, то есть подножных, которые у овощной палатки подобрали.
Вместо смешно вихляющей квадратной фигуры Розы-Туберозы за целлофановой стеной промелькнуло аж три фигуры. Топали они грузно, явно не женскими шажками. Коля только повернул голову к проему, потому что размахивать арматурой в такой ситуации просто глупо. Себе дороже. Сам же по башке и схлопочешь.
Мужики зашли цивильные, одеты прилично. И парнишка с ними, хоть и зашуганный и пыльный, в драных штанах, но не бомж. Личико у него домашнее, несчастное. Кто-то обидел пацана. Но не эти мужики, потому что он за ними шел как приклеенный.
- Здравствуйте, - поздоровался красавчик с густой светлой шевелюрой и цепким взглядом.
- Здорово, коли не шутишь… - поприветствовал его Коля, но вставать не стал. Чай не баре…
- Привет, мужик, - поздоровался второй, крепыш - видно, спортом занимается. И тоже взгляд цепкий. Откуда они такие глазастые к нему заявились? И Коля как человек простой прямо в лоб и спросил:
- Кто такие? За какой надобностью?
- Принц датский, со свитой, - весело представился красавчик. - А ты, я понимаю, первый могильщик?
Коля дружелюбно улыбнулся. Он любил хорошие шутки. Но на всякий случай предупредил:
- Не надо со мной так свысока, убью на хер…
- Нехорошо трупы обворовывать, дядя… - пожурил его красавчик.
- Нехорошо, когда они валяются, как пустые бутылки. Тело должно быть предано земле! - веско ответил Коля и многозначительно поднял палец вверх, поставил точку. - А если цветочков не положил, то извиняйте, не растут они здесь… Экология плохая.
Красавчик нахмурил брови и деловито приказал:
- Все, что на трупе было, - на стол. А то в тюрягу загремишь.
Коля спорить не стал. Раз мужик так заявляет, значит, имеет право. К тому же очень веским аргументом его требований являлся второй крепкий мужик, который сверлил Колю холодным взглядом убийцы. Такой не пожалеет…
Коля пожал плечами, встал со своего насиженного места и полез под диван. Пошарил там рукой, погремел чем-то и извлек небольшую коробку.
- Вы, ребята, погляжу культурные, - решил на всякий случай польстить незваным гостям Коля. - Вот, прибрал… На тот случай, если хозяева объявятся.
- А если не объявились бы, себе, что ли, хотел оставить?
Коля стал в позу и гордо выпятил грудь.
- Это моя земля! И все ее недра! Все, что на ней и под ней… - пояснил он непонятливым, встретив удивленный взгляд пыльного шкета. - И еще будет моей, пока здесь завод не начнут строить.
Раз уж пришлось встать, пускай себе гости ковыряются в коробке, а ему надо напоить своих подопечных. Он подлил в мятую алюминиевую миску воды, приговаривая ласково:
- Цыпа-цыпа-цыпа…
Вдруг вскрикнул и отдернул руку:
- Ах ты, сволочь! Я те голову отверну, не посмотрю, что ты мужик!
Он обернулся к гостям и пожаловался:
- И так каждый раз! Его кормишь, холишь, а он так и норовит покалечить. Ревнует, что ли… - задумался Коля. И добавил: - Псих!
Красавчик тем временем перебирал в коробке всякую мелочь и извлек кассету.
- Она… - подался вперед пацан, и губы у него задрожали.
И чего это он так? Его девка там, что ли, снята? Коля с жалостью посмотрел на шкета. Надо же, такой совсем зеленый, а уже любовные переживания.
Мужик сунул кассету в карман и повернулся к Коле.
- А пистолет куда девал, дядя?
- За трансформаторной будкой закопал, - не удивился осведомленности гостя Коля. - От греха подальше.
- А это смотрел? - Бровастый показал кассету Коле.
- Эту порнуху? Включил, увидел, плюнул и выключил… Я хорошее кино люблю. Про любовь.
- Про любовь, говоришь?.. - Красавчик строго смотрел на Колю, но тому его взгляд был по фигу. Чутье ему подсказывало, что это не бандиты заявились по его душу. Да и не менты. А кто такие - ему абсолютно плевать. Не его ума дело. Лишь бы жилье не порушили.
- Слушай, дядя, а как тебя, кстати, величать? - Видать, за старшего был этот красавчик. Вопрос за вопросом задает, все ему надо. Даже имя понадобилось. Ну, раз ему такая охота, то Коле не в лом и назваться. Скрывать ему нечего.
- Николаем… Петровичем, - решил представиться посолиднее Коля и даже дернулся, чтобы подать руку, но в последнюю секунду опомнился. Вряд ли гости станут с ним ручкаться. Все-таки как ни мойся, а запашок от него того… имеется. А в таком случае Коле станет обидно. Лучше держаться независимо, первому в друзья не набиваться.
- А меня Саша… - назвался гость. - Так вот что, Николай, мы на некоторое время воспользуемся твоим гостеприимством и вот этой чудо-техникой. - Он кивнул на Колин видак. - А ты пройдись пока… Раз тебя порнуха не привлекает.
- Валяйте, - не стал жадничать Коля. - Может, чайку или чего покрепче? У меня тут еще осталось… - Он поболтал перед глазами гостей бутылкой.
Но гости почему-то не обрадовались щедрости хозяина и хором выкрикнули:
- Нет!
- Ну, на нет и суда нет… - легко согласился с ними Коля. - С вами все ясно. А я выпью.
Он порылся в ящике из-под гвоздей и достал пузырек со спиртом. Налил в бутылку из-под виски и разбавил чаем из закопченного чайника. Глотнул, хекнул и, не удержавшись, похвастался.