Александр Борисович на всякий случай обошел дом кругом, осмотрел, все ли в порядке. Ведь спросит: как там у меня? Чтоб ответить. Не забота, разумеется, а так, простое внимание… которого нам не хватает в обычной жизни…
Городская клиническая больница встретила Александра Борисовича потоком отборной матерной брани. Кричал мужчина:
- Ольга! Мать их всех!.. Они там что, оху…? Дай им п…! Где свет?! Куда, бля, девали генератор?! Ольга! Дай этим сукам…!!!
По гулкому коридору вихрем неслась полная женщина в зеленом операционном халате, в маске, закрывающей пол-лица, и в окровавленных перчатках. А вдогонку ей катились громовые, перемешанные с матерщиной угрозы выдрать… отодрать… оторвать… засунуть… послать и… еще такое, чего и перевести нельзя было на общедоступный русский язык, ибо ничего подобного просто не могло реально существовать в этом многогрешном и многострадальном мире.
Турецкого в накинутом на плечи коротком халате этим вихрем отбросило в сторону. Он увидел испуганные лица людей в халатах, заметил, как все они робко жались к стенам, провожая взглядами несущийся мимо самум.
Собственно, никаких особых объяснений и не требовалось, и так понятно: шла операция, и в это время отключился, по всей видимости, резервный генератор. Вот и бушевал хирург, у которого каждая секунда была на счету, да только эта его личная проблема в нашем распи… хм, обществе, надо было понимать, никого не волновала. Что такое человеческая жизнь? Вопрос, скорее, риторический, особенно в подобных ситуациях…
В другом торце коридора, из открытой двери, показался высокий мужчина в белом халате и, увидев несущееся прямо на него пушечное ядро блекло-зеленого цвета, посунулся было в сторону, но ядро с истошным криком врезалось именно в него:
- Виктор Леонидыч! Виктор Леонидыч!! У нас пациентка вскрытая! На ИВЛ! Мы мешок вручную качаем!! У нас ничего не работает!! Даже дефибриллятор!!!
- Оленька! - испуганный зав хирургическим отделением попытался остановить ее поток. - Зачем вам дефибриллятор?! У вас же пока все нормально! Реанимационные меры не нужны!
- У нас монитор отрубился! - вопила хирургическая медсестра. - Мы пульс меряем вручную!! У нас лампы вполнакала!!! Андрей Владимыч ничего не видит!!! И в лампах аккумуляторы на пятнадцать минут… - почти безнадежно простонала женщина.
- Оленька! - крепчал между тем голос заведующего. - Электрики сейчас заканчивают с резервным генератором! Оленька, только без паники!..
- Без паники?! - Вот тут уже медсестра, похоже, взорвалась: - У нас человек на столе кончается!!! А вы тут все охренели?!
- Ты как разговариваешь?! Ты что себе позволя-а-а-ешь?! - сорвав голос, дал петуха заведующий.
- А это вам Андрей Владимыч велел передать!!! - прорычала женщина и, круто развернувшись, с еще большей скоростью ринулась обратно.
Спрашивать ее о чем-нибудь в этот момент было делом не только бессмысленным, но еще и опасным. Турецкого снова прижало ветром к стене. А когда хлопнула дверь операционного блока, Александр Борисович решился наконец спросить все у того же заведующего, который шел ему навстречу, вытирая платком багровое лицо и шею.
- Извините, могу я узнать, кого оперируют? - Что-то подсказывало Александру Борисовичу, будто эта операция имеет и к нему какое-то отношение.
- Да вам-то еще что здесь надо?! - истошным голосом заорал заведующий, багровея еще больше, хотя, казалось, уже было некуда. - Кто вы и что тут делаете?! Кто вас пустил?!
- Извините, - оторопел Александр Борисович, - у меня здесь родственница… В кардиологии…
- Ну и ступайте туда! Не морочьте людям головы! Без вас хватает!..
Чего хватает, он не сказал, потому что стал немедленно промокать тем же мокрым носовым платком совершенно распаренное, будто после раскаленного душа, лицо.
- А где кардиология?
Заведующий хирургией уже обреченно махнул рукой в сторону лестницы и на выдохе сказал:
- Третий этаж… Уйдите, ра-ди бо-га…
На лестнице Турецкому встретился молодой человек в спортивных трениках и тапочках без задников, хлопающих на каждом шагу.
- Простите, - обратился к нему Александр Борисович, - не подскажете, где кардиологическое отделение?
- А вон, этажом выше, - беспечно ответил тот, продолжая разминать в пальцах сигарету. У него не было ни серьезных проблем, ни забот, и больной зашлепал вниз по лестнице, - вероятно, где-то там была курилка.
На стеклянных дверях, ведущих с лестничной площадки в коридор, висела написанная золотыми буквами табличка: "Кардиологическое отделение". И чего спрашивал?..
Он уже взялся за ручку, чтобы отворить дверь, но услышал сзади голоса. Машинально обернулся. Спинами к нему, у окна, лестничным пролетом выше, стояла парочка. Мужчина и женщина. Было видно, что оба не молоды. И хотя стояли они, отстранясь друг от друга, между ними совершенно отчетливо просматривалась какая-то внутренняя, тесная связь.
Что привлекло внимание Турецкого? А черт его знает? Ну стоят себе люди, даже и не глядят в глаза, а заметно, что… А что заметно?.. Да просто любящие души, какие за версту видны… Вон, она протянула к нему руку и бережно пошлепала, погладила по щеке. И он немедленно прижался сам щекой к ее ладони.
"Живут же люди…" - с неожиданной тоской подумал Александр Борисович. Совсем скоро и они с Иркой станут такими же. В смысле пожилыми. Если доживут… И если станут, что вилами на воде писано…
Он повернулся, чтобы идти в коридор, но теперь его остановил уже голос женщины. Показался очень знакомым. Турецкий резко обернулся и увидел, что женщина тоже отошла от окна, собираясь спускаться по лестнице. Ее спутник чуть замешкался. А женщина подняла взгляд на Турецкого, пригляделась и вдруг всплеснула руками:
- Сашка?! - и непонятно, чего больше было в ее восклицании - радости или изумления.
- Валя?! - в свою очередь изумился он, называя ее привычным, как еще в юности, именем. Тетя Валя - это было для посторонних, а между собой они называли друг друга как почти ровесники.
В три прыжка перемахнув лестничный пролет, Александр взлетел на лестничную площадку и с ходу оказался в объятиях Валентины.
- Господи, Сашка… Откуда ты взялся?! - Тетка гладила его по щекам, по волосам, внимательно смотрела в глаза, будто о чем-то уже догадываясь. - Гляди-ка, седеть начал, племяш дорогой… Ах, Сашка, где наше время?.. Куда девалось?.. - Она часто заморгала глазами, потом вытерла их ладонью и закончила с улыбкой: - Ну вот и свиделись наконец… Уж и не чаяла… Один приехал?
- Один, Валенька. - Он отвел взгляд в сторону.
- Ну да, то-то ж я и вижу… - Тетка потрепала пальцами его прическу, хмыкнула: - Нестриженый…
- Просто некогда было.
- Понимаю, понимаю, - с ласковой улыбкой сказала она. - Вот через денек-другой меня выпишут, и я сама тебя постригу, как когда-то, ты помнишь?
- Еще бы! Да это все - пустяки. Ты мне вот что скажи: что случилось? Почему тебя засунули в больницу? Я ведь от соседки твоей случайно узнал… От Насти. Привет передавала. А еще просила меня и ей пересказать, как твои дела… Я ж нынче ночью приехал, в темноте.
- Да, у нас бывает такое. - Тетка покивала с огорченным видом.
Мужчина, стоявший за спиной у Валентины Денисовны, словно бы легонько откашлялся, точнее, издал такой похожий горловой звук, явно привлекая и к своей персоне внимание. И тетка мгновенно отреагировала. Не выпуская племянника из объятий, качнула головой назад:
- Сашка, познакомься, это… ну, в общем, Сергей Иванович… А ты его, может, и помнишь… С похоронами помогал тогда, ну и… А это, Сережа, мой любимый племяш, Александр Борисович… Сашка! Большущий человек в Москве. Да я тебе рассказывала…
- Был, - усмехнулся Турецкий.
- Перестань, что значит - был? Я всегда в тебя верила… А что это, ну… случилось, так жив-здоров же!
- Откуда ты знаешь? - удивился он.
Тетка засмеялась.
- Так мы ж небось не в пустыне живем и не в тундре дикой! И телевизор смотрим, и газеты почитываем. Я, как узнала, сразу Ирке и отписала. А она ответила, рассказала все подробно. И как ты лежал в госпитале, и чего там у вас было, про все… Так что в курсе мы тут, не беспокойся за нас.
"Вот же Ирка, зараза какая, ведь ни слова не сказала, что за тайна? Зачем?.."
Тетка наконец разжала объятия, отпустила племянника.
- Ну… познакомьтесь…
Мужчина с коротким седым ежиком на голове и уголком тельняшки, выглядывающим из расстегнутого ворота белой рубашки, теперь уже степенно откашлялся в ладонь, согнутую трубочкой, потом вытер ее о собственную грудь и протянул Турецкому:
- Сергей Иванович, стало быть… Можно сказать, в некотором отношении, почти родственник.
- Чи-во-о? - с уничтожающей иронией протянула Валентина, даже и не взглянув на Сергея Ивановича. - Какой ты Сашке родственник? Что ж эт ты, морда твоя наглая, репутацию мне перед племянником портишь? Я разве когда согласие тебе давала?
- Ну дак… а теперь-то, стало быть, и дашь, поди? Сколько ж еще тянуть-то можно? До смерти, что ль?
- Не, ты, Сашка, только глянь на этого! До смерти ему охота! Ну и как он тебе после этого?
- Не знаю. - Турецкий, ухмыляясь, пожал плечами. - Я вот, когда поднимался, чтоб в кардиологию идти, оглянулся и вас увидел. Но тебя, Валенька, сразу и не узнал… Яркий свет в глаза, а ты спиной стояла… Но подумал: вот же, блин, повезло людям… даже от души позавидовал…
- Чему это, интересно? - вскинулась тетка.
- Ну ты не меняешься! Как была независимая, такой и осталась! - с удовольствием констатировал Александр. - Молодчина!.. А позавидовал я потому, как увидел, что стоят вот два любящих человека - порознь вроде, а вместе… И за руки им держаться не надо, все и так понятно…
- Ой, ну тебя, Сашка… - после небольшой паузы серьезно ответила тетка, снова ладонью вытирая глаза. - Скажешь тоже…
- А чего? - словно воспрянул духом Александр. - Доброе дело замыслили. Я вот походил вокруг твоего домика, поглядел, молодость вспомнил… Тебя на яблоне! - Он засмеялся, и она поддержала, но, конечно, смущаясь. - И подумал, что нужна рядом с тобой добрая мужская рука. Сколько можно? Славный человек был дядь Лева, земля ему пухом. Но нельзя же вечно, верно?
- Вот и я говорю, - вклинился Сергей Иванович.
- А ты молчи! Ишь деловой какой! - сварливо, как видно, не в первый раз между ними, тут же возразила тетка.
- Ну побойся Бога, Валя, не все ж тебе деловой-то быть? Правильные вещи твой любимый племянник излагает. И я полностью с ним солидарен.
- Да ты-то! - Она прямо кулачками затрясла у него перед носом. - Солидарный он… И откуда ты взялся - такой?..
- Нет, правда, Валенька. - Турецкий погладил ее по щеке. - Зачем одной вековать? Была б еще убогая какая, а то, смотрю, прямо красавица! Одно удовольствие глядеть на тебя! И хозяйка ты замечательная, я ж помню… Да вот, говорю, ходил, смотрел… Веранду, думаю, надо тетке покрасить… с виноградом разобраться… сад зарос… А как же иначе, когда мужика в доме нет? А теперь вижу, что… - он с хитрой ухмылкой удовлетворенно потер ладони, - вполне у вас, так сказать, а?
Сергей Иванович удовлетворенно крякнул, расплывшись в улыбке, а тетка с изумлением уставилась в глаза племяннику:
- Ты эт чего? Не успел приехать, уж и в сваты подался? Так ты, значит, тетку свою любишь, да?
- Как раз потому, что люблю!
Александр схватил ее за щеки, притянул к себе и громко чмокнул и в губы и в нос - одновременно.
- Ой, хитрецы-и! Ой, пройдохи-и!.. - Она глядела то на одного, то на другого, и было видно, что она действительно счастлива, несмотря даже на то, что находится в больнице. А какое уж тут счастье!.. - Значит, так. Сережа, отдай Сашке ключи, чтоб он у меня пожил. Иль ты где остановился уже?
- Нет, я ж говорю, ночью приехал… - Он скептически усмехнулся. - С бомжами в сквере, у вокзала, всю ночь провел.
- С бомжами?! Ты-и?! - перепугалась тетка. - Да как ты мог, Сашенька?! Ой, да это что ж такое?..
- Элементарно. - Он пожал плечами. - Сидели, разговаривали. Все больше про нашу жизнь… Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло… А делом одного из них я обязательно займусь, я обещал… Ну не столько даже ему, сколько себе…
- Ой, да зачем тебе это? - Тетка не могла прийти в себя.
- Надо, Валенька моя дорогая, а то мы чего-то за последние годы много людского в самих себе потеряли… Ладно, это - потом. А ты мне ничего про себя так и не сказала, почему в больницу попала?
- Да прихватило ее, Александр Борисович, - сказал Сергей Иванович. - Сердечный приступ… Аритмия сильная… Дома-то - чего там сделаешь? Пока врач доберется, сто раз ласты отбросишь…
- Водолаз, что ль? - хмыкнул Турецкий.
- Да всяко было… - отмахнулся тот. - Вот и решили мы, что надо полежать малость в стационаре, провериться, на режиме побыть. А тут - свои проблемы, со светом. Доктор сказал…
- Ты не лезь! - оборвала его тетка. - Доктор мне самой все, что надо, сказал. А я ему говорю, чтоб выписывал, нечего мне тут валяться! У меня в порту с этим светом небось уже полный крах!.. Поди, накрылась моя "Услада"! Саш, ты бы сходил, а? Посмотри, чего там делается? Я ж сама не своя, весь мой бизнес, понимаешь, коту под хвост! А этот, - она ткнула пальцем в Сергея Ивановича, - врет, что там полный порядок! Это чтоб я не волновалась! А, ну как тебе?
- А чего мне врать-то? Хочешь, давай мы вместе с Александром Борисовичем…
- Просто - Саша, - поправил его Турецкий.
- Ну так и я - просто Сережа. А мы с Сашей, стало быть, сходим и, если чего не так, наведем флотский порядок, верно говорю? - Он выразительно посмотрел на Турецкого.
- Конечно, Валенька, все сделаем. Вот прямо сейчас и отправимся, да, Сергей?
- Так точно, - ответил тот. - А ты не торопись, полежи пока, отдохни от своего бизнеса… - Это слово он произносил с ухмылкой, особо подчеркивая букву "е" и делая на ней ударение, что и придавало самому термину предельно уничижительный оттенок.
- Ну слава богу, вот и порядок теперь будет, - обрадовалась тетка. - А ты у меня поживи. Ты надолго? Или опять все бегом?
- Да поживу маленько, если не прогонишь.
- Господи! О чем говоришь? Живи, сколько хочешь, только рада буду. Может, и Иринка приедет, а?
- Вряд ли, - равнодушно ответил Александр. - Зачем ей это? Не бери в голову, тетка моя дорогая…
- Ну ты ступай, ступай, - заторопил Валентину Денисовну Сергей Иванович. - Много сегодня уже ходила-бродила, полежи, успокойся, а то ты чего-то разнервничалась. Не надо. А мы пойдем, и вечерком я загляну, принесу на ужин чего-нибудь. Полную информацию сообщу.
- Ай, ну тебя, - уже привычно, видно, отмахнулась Валентина и озабоченно уставилась на племянника, неодобрительно покачивая головой. - Ох, Сашка ты мой хороший… Ладно, идите, хлопчики, и не волнуйтесь за меня. Сережа, ты там покажи, где что, ладно? И это, - она пощелкала себя пальцем по горлу, - смотрите мне! - Она погрозила пальцем. - Я вас обоих насквозь вижу!
- Ну да, не глаз, а чистый рентген! - пояснил Сергей Иванович, и оба мужчины засмеялись.
Они проводили ее до палаты, где по очереди расцеловали: Турецкий - открыто и радостно - сколько лет не виделись! - а Сергей Иванович - сдержанно и скромно, как, наверное, и подобает серьезному жениху на людях…
Глава шестая ОСКОЛКИ СОБЫТИЙ
Действительность превзошла все ожидания и, чего скрывать, даже отдельные мечты Алисы. А мечты у нее много обширнее ожиданий…
Если говорить об ожиданиях, к примеру, на сегодняшнюю ночь, то их можно было определить одним понятным словом: она хотела Славку. Хо-те-ла! И именно сегодня, потому что впервые они бы расположились в ее комнате так, как она того желала. То есть без опаски и без ограничений во времени. И, самое главное, она должна была убедиться, что Славка тоже безумно хочет ее… Ну не как, конечно, жених жаждет в первый раз обладать своей любимой невестой - все это у них уже давно было, было. Но встречи происходили в разных местах - то в саду у Алисы, то в сарайчике, где сохнет сено, то ночью на пляже, когда там нет никого, то в парке, где стоит заброшенная ракушка открытой сцены и где раньше, говорят, выступали артисты и играла музыка. И все эти встречи - краткие и таящие для них опасность быть случайно обнаруженными - пока просто убеждали Алису, что они со Славкой подходят друг другу и что они оба получают огромное удовольствие от своих занятий сексом, как теперь об этом повсюду просто и конкретно говорится. И по телевизору, и в кино, и в молодежных газетах. Нечего уже стесняться, это и есть нормальная жизнь. И все бы вроде так, но Алисе теперь, когда она узнала про секс так много интересного, хотелось большего. И это большее для нее было связано только с одним человеком - со Славкой. На пляже, на траве - это хорошо, но где же страсть, о которой она столько слышала с чужих слов?
Настоящая страсть, считала Алиса, могла появиться только дома и в ее постели! То есть там, где рождается любовь и появляется настоящая семья. Именно о такой любви и о такой потрясающей семье и мечтала девушка. О семье, которой было бы доступно все, без исключения! Да, для этого семья должна быть богатой, так всегда говорят, об этом и в кино показывают - про американцев, например. А Славка недаром же говорил ей, что очень скоро им будет доступно все! И она так любила уже своего Славку, что не могла ему не верить.
А ведь все чуть не сложилось ужасно! Прекрасно знала Алиса про давнее Славкино увлечение. Была у него тут одна местная девица, с которой он сошелся на почве одинакового увлечения компьютерами. Но то противное увлечение длилось, к счастью, недолго, уехала та гадина, которая чуть не разбила Алисе жизнь. Это ведь неважно, что давно дело было, другое заставляло сжиматься от неприятных ощущений сердце девушки: а если бы не уехала, тогда что? Так и не смогла бы никогда больше Алиса назвать Славика своим? Вот где главный кошмар! Но - не случилось, и это очень хороший знак, что теперь у нее со Славкой будет все тип-топ!
Ночь, как говорят в таких случаях, прошла бурно. И это несмотря на то, что во всем городе был отключен свет! Да он и сейчас не горит. Славик сказал, что они там еще долго будут возиться. А уж он-то знает…
Наверное, сильно переволновался, потому что сейчас он крепко спит. Это Алиса за всю ночь так и не сомкнула глаз. Потому что она думала о будущем. А будущее казалось ей восхитительным, гениальным! Как все, что делал Славик. Даже с ней, сегодня ночью… Это было поистине что-то невероятное, необыкновенное! И как она ни сдерживалась, а все равно кричала от счастья - вот такой он у нее… Любимый, муж… Ну теперь недолго ждать. Он сегодня уедет по своим делам, а потом даст знать, и она сама улетит к нему, куда-нибудь на край света, где они вдвоем укроются от всех родных и знакомых, чтобы навсегда отдаться только друг другу, вот!..
Слабо тинькнул будильник, который Славик поставил на шесть часов утра. Ах, какая жалость, что ему пора уже вставать и бежать по делам! Как будто нельзя подождать! Но нет, он так сказал: прежде - дело, а любовь от нас с тобой, Лис мой любимый, уже никуда не уйдет… Он ее Лисом зовет, наверное, потому, что у нее носик идеальной формы, как у маленького и очень красивого лисенка, да и сама она хитрю-у-щая, каких свет не создавал!..