Турецкий выключил мобильник. Ему было стыдно, но совсем немного. Если он окажется прав, то скоро очень-очень стыдно будет уже господину Клементьеву.
Александр Борисович пересек улицу Галушкина и вошел в общежитие. Дальше все было просто. Он нашел коменданта по фамилии Богосян, объяснил ему, что был недавно в общежитии и кое-что тут потерял. Скорее всего потерял, потому что, согласитесь, неприятно было бы думать, что могло случиться иначе. Кража - это несмываемое пятно на репутации такого уважаемого вуза. Комендант слегка позеленел и обещал всяческое содействие. Богосян отыскал нужные ключи, и через несколько минут они были в блоке, где жили четыре оператора, в том числе и Клементьев. Никого из них дома не оказалось. В общем предбаннике Турецкий сразу обратил внимание на антресоль, на которой громоздились разнообразные авиамодели.
- Что это? - спросил он.
- Самолеты, кажется, - туповато сказал Бого-сян.
- А чьи?
- Нужно узнать?
Ни одно совпадение не простирается так далеко. Предположить, что Клементьев похож на покупателя авиамоделей и в блоке с ним проживает кто-то еще, также увлекающийся этим техническим видом спорта, - уже чересчур.
- Не стоит. Лучше поступим так. Когда Клементьев появится в общежитии, позвоните мне по этому номеру. - Турецкий протянул коменданту свою визитку.
И поехал на работу. Сидел у себя в кабинете, курил, пил кофе, трепался с коллегами и пребывал в прекрасном расположении духа. Почти демонстративно ничего не делал.
…Богосян позвонил в четыре часа дня.
Турецкий сразу же вернулся в общежитие, попросил коменданта предоставить помещение для беседы со студентом и прислать к нему Клементьева - только аккуратно, без шума, так, чтобы ни он сам, ни его приятели ни о чем не догадались…
Клементьев оказался парнишка крепкий. Отпирался до последнего. Только когда Турецкий, призвав на помощь всю свою фантазию, сочинил, что на чердаке детского сада его видели бомжи и уже опознали по фотографии, он дал слабину и сказал, что просто захотел "срубить бабок по-быстрому". При этом американца он не похищал, а просто решил воспользоваться ситуацией, а заодно проверить возможности новой управляемой авиамодели.
- Где же тогда деньги? - спросил Турецкий.
- Анонимно перечислены в ЮНЕСКО в фонд помощи кинематографии развивающихся стран, - глазом не моргнув сообщил Клементьев.
- А такой есть? - удивился Турецкий.
- Конечно.
Все это была, разумеется, ерунда. Может быть, лично Клементьев американца и не похищал, но действовал он явно не один и прикрывал кого-то еще.
Ну и из спортивного интереса 90 тысяч долларов не вымогают.
Турецкий забрал парня с собой, отвез в Генпрокуратуру, посадил в свой кабинет, приказал написать все подробнейшим образом и запер. Собственно, ни Клементьев, ни его выдуманные показания Турецкому были ни к чему. Он просто ждал, когда появятся остальные похитители.
Несколько раз звонил Меркулов и выражал возмущение ходом расследования, точнее, полной его остановкой. Турецкий улыбался и отмалчивался. В очередной раз он пересекся с Меркуловым, возвращаясь из буфета.
- У тебя ничего нового? - хмуро спросил Константин Дмитриевич.
- Пока нет.
- Предупреждаю, с прессой общаться будешь сам.
- Какой еще прессой?
- А ты как думал? Это громкое дело.
- Ладно, уж как-нибудь разберусь, - отмахнулся Турецкий.
- Тогда начинай прямо сейчас. - Меркулов ехидно кивнул на лысого мужика, энергично поднимающегося по лестнице.
- Это еще кто?!
- Корреспондент из "Московских ведомостей". Я ему пообещал, что с ним обязательно побеседует высокопоставленный сотрудник Генпрокуратуры.
- Ну, спасибо, удружил! - проскрипел Турецкий.
- Господин Турецкий, если не ошибаюсь? - фальцетом осведомился лысый. - Моя фамилия Кольцов. Я освещаю историю исчезновения Мэдисона. Будем сотрудничать! - Последняя фраза была произнесена более чем утвердительно.
- Ну, валяйте, сотрудничайте, - кислым тоном сказал Турецкий. - Пара минут у меня найдется…
…Около девяти вечера раздался телефонный звонок.
- Александр Борисович? Это Илья Ермилов говорит. Я хочу признаться в похищении Мэдисона.
На дальнем фоне послышался еще один голос:
- Не слушайте! Он на себя наговаривает! Запишите: Березкин. Бе-рез-кин!
- Отойди, дурак толстый! - разозлился Ермилов.
- Приезжайте немедленно оба, - сказал Турецкий.
Меньше чем через час студенты прибыли.
Еще через полтора часа Турецкий отпустил всех, включая Клементьева, категорически приказав держать язык за зубами. И сразу же позвонил Плотникову.
- Я очень занят, - сказал режиссер. - Я, собственно, даже и не в Москве.
- Это по поводу Мэдисона. И ваших студентов. Дело важное.
Плотников помолчал. Потом сказал:
- Давайте встретимся через час в ресторане на "Мосфильме".
Ресторан оказался тем же самым, в котором Турецкий общался с оператором Фицпатриком.
- Как же это вы так быстро вернулись в город- герой, столицу нашей Родины? - ехидно осведомил ся Турецкий.
- Давайте к делу, - предложил Плотников. - Вы сказали, оно важное.
- Мэдисона похитили ваши студенты, Артем Александрович.
- Вы уверены? - после паузы спросил режиссер.
- Абсолютно.
- Это сам Мэдисон сказал?
- Я с ним не беседовал. Он уже успел уехать. Но я знаю наверняка.
- И даже знаете конкретно, кто его похищал?
- Илья Ермилов в первую очередь. Организатор и художественный руководитель. Режиссер, одним словом. Помогали ему Березкин, Клементьев и еще девчонка-актриса. Но это еще не все. Они содержали Мэдисона у вас на даче.
- Где?! - Либо Плотников был превосходным актером, либо это действительно оказалось для него новостью. - Вы не шутите?
- Отнюдь. Плотников начал смеяться:
- Извините.
- Да ради бога. Это у вас нервное?
- Совсем нет. Просто действительно очень забавно. Так… Понимаю, почему вы захотели меня видеть… Ну, вот что. Что бы вы ни задумали, против своих учеников я свидетельствовать отказываюсь.
- Выходит, вы на их стороне? - спросил Турецкий с нескрываемым любопытством. Эта киношная публика не переставала его удивлять.
- Да, если угодно.
- Это значит, что вы тоже участвовали в похищении?
- Я разве так сказал?
- Но получается именно так, - подтвердил Турецкий. - Ваша дача. Ваши ученики. Мэдисон, которого вы терпеть не можете…
- А они признались?
- Несколько часов назад. Пока что об этом никто не знает.
Плотников задумался. Наверно, формулировал ответ.
- Нет, в похищении я не участвовал и по-прежнему на этом настаиваю. Я ничего обо всем этом не знал. Но когда я сказал, что я на их стороне, это означало, что я их прекрасно понимаю. Кстати, что они сделали с деньгами?
- Говорят, на фильм потратили. Пленку купили, за декорации заплатили, еще что-то…
- Я сразу так и подумал. Поймите, Александр Борисович, ребята сделали это от безысходности. Что за учеба, в самом деле, если им кино снимать не дают?
- Они же первокурсники. Пацаны еще. Все впереди.
- Им всем за двадцать, между прочим, это уже взрослые люди. Вот они пришли в киноинститут и что они видят? Второкурсники, третьекурсники снимают в лучшем случае на видео. Представляете, что у них на душе? И потом, они же не валютный об-менник ограбили!
- В некотором роде как раз да.
- Ха! Остроумно. Вы диалоги не пробовали писать? Это хороший заработок.
- Вас не поймешь. То говорите денег нет, то наоборот. - Турецкий внимательно следил за мимикой Плотникова. - Наворотили ваши ребятки дел…
- Александр Борисович, да в самом деле, ну что такого ужасного произошло? Никто ведь не пострадал. Подумаешь, подержали этого деятеля немного взаперти. Может, ему на пользу пойдет. А то, что они его похитили, - это вообще неплохой сценарий. Если эту историю еще развить, может удачно получиться. Может, я когда-нибудь про это все фильм сниму.
- Кстати, хорошо, что напомнили, Артем Александрович. Моя жена в восторге от вашего "Камнепада".
- А вы?
- Я, простите, еще не успел, - соврал Турецкий, заснувший на десятой минуте просмотра. - Работы много. Но обязательно посмотрю.
- Буду очень рад услышать ваше мнение, - учтиво произнес Плотников и пожал Турецкому руку.
Каждый остался доволен итогом разговора. Плотников - молчаливой лояльностью Турецкого, Турецкий - косвенным доказательством того, что за студенческой авантюрой никто не стоял и "похитители" действовали самостоятельно.
2006 год
ТУРЕЦКИЙ
За дверью послышались голоса. Турецкий прислушался. С женским все понятно, это была его медсестра, а мужской… мужской тоже показался знакомым, но только кто же это?
- Но мне сказали, что именно здесь лежит Александр Борисович Турецкий, - фальцетом говорил мужчина.
- Вам сказали правильно, но это не значит, что вы попадете к нему в палату, понятно вам?!
Турецкий улыбнулся. Медсестра стояла на страже его интересов.
- Вы не понимаете! Вы не понимаете, он будет рад меня видеть, мы с ним старые знакомые!
- Стойте, я вам говорю!
Черт, да кто же это так рвется? Турецкого разбирало любопытство. Сидя в своем кресле, он подъехал к двери и приоткрыл ее.
Медсестра, тяжело дыша, держала за рукав лысого мужика, который стремился в палату. Он увидел Турецкого.
- Александр Борисович! Как вы себя чувствуете? - обрадовался лысый. - Не забыли меня? Я Кольцов из "Московских ведомостей"! Помните дело американского режиссера? Как мы с вами тогда поработали - у-ух! Скажите, вы уже, конечно, вычислили террориста?
Узнав репортера, Турецкий поскучнел. Кивнул медсестре как секретарше:
- Уберите отсюда этого Белинского.
Вдохновленная сестра с удвоенной энергией принялась за дело.
Турецкий закрыл дверь и принялся в который уже раз гипнотизировать фотографию Грозова. Да что же такое?! Откуда он может знать этого типа?
За дверью опять началась какая-то возня. Слышался мужской голос.
- Не иначе борзописец снова прорвался, - вздохнул Турецкий.
Он невольно прислушался. Нет, теперь голос был другой. Турецкий повторил маневр: подъехал к двери и приоткрыл. На сей раз медсестра сдерживала смущенного молодого человека с пакетом.
- Пропустите его, - сказал Турецкий. - Это мой племянник. Заходи, Илья, гостем будешь…
Смущенный молодой человек боком прошел в палату.
- Ну, садись, в ногах правды нет, - Турецкий усмехнулся, - это я теперь авторитетно заявляю.
Молодой человек по имени Илья послушно сел. Он не был племянником Турецкого. Да и знакомы-то они были всего лишь год.
- Поправляетесь, Александр Борисович?
- Делаю вид. Что у тебя в пакете? Надеюсь, коньяк и сигареты?
- Вроде того. - Илья показал содержимое: фрукты и минеральная вода. - Ребята нагрузили, когда узнали, что к вам еду. Извините, что раньше не навестил, но к вам совсем было не прорваться.
Турецкий серьезно кивнул. Ему было приятно это неожиданное посещение. Молодой человек был студентом режиссерского факультета ВГИКа и, так уж распорядилась судьба, был Турецкому кое-чем обязан. Об этом Александр Борисович, впрочем, совсем сейчас не думал. Он внимательно вглядывался в лицо "племянника".
- Ну, Илья, как живешь?
- Хорошо живу, - преувеличенно бодро сказал Илья. - Курсовую работу снимаю.
- Действительно здорово. И выглядишь хорошо. Влюбился, что ли?
- Не получается пока.
- Все наладится, - пообещал Турецкий. - Знаешь, как Фицджеральд говорил? Только работа излечит нас от всех напастей. Вкалывать надо, и все рано или поздно будет тип-топ.
- Это Хемингуэй. А Фицджеральд был бездельником каких поискать.
МЕРКУЛОВ
Меркулов приехал в госпиталь Бурденко во время, когда в принципе никаких визитов быть не может, - в семь часов утра. Но Турецкий сказал, что это срочно, - он позвонил Меркулову домой в 6.02, дав ровно сто двадцать секунд на то, чтобы шеф и друг успел проснуться.
- Что случилось-то?
- Приедешь - расскажу.
- Тебя там приступом берут? Оружие захватить? - пошутил Меркулов.
- Думаю, скоро понадобится, - вполне серьезно ответил Турецкий.
Меркулов принял душ, позавтракал, в машине еще немного подремал и в семь часов был у него в палате.
Вид у Турецкого был мрачноватый и решительный.
- Я вчера с Реддвеем разговаривал, - сказал он. - Питер мне рассказал интересную вещь. В Европе в аэропортах, на вокзалах и в прочих многолюдных местах внедряется израильская методика определения потенциальных террористов.
- А что делают израильтяне? - машинально спросил Меркулов, мечтавший о еще одной чашке кофе.
- Они не отвлекаются вовсе на бросающиеся в глаза признаки: цвет кожи или этнические особенности костюма, а в первую очередь обращают внимание на нюансы поведения и мимики, на жесты, движения губ, бровей и даже носа. Все это фиксируется тщательнейшим образом специальной компьютерной программой, немедленно анализируется и в случае чего выдается сигнал: взять гада! Или не гада. Но проверить. А у нас что? В лучшем случае подойдет сержант-лимитчик из Люберец и потребует предъявить регистрацию.
- Слишком у нас страна большая, - вздохнул Меркулов. - Слушай, Саш, здесь кофе где-нибудь можно попросить?
- Зато мозги маленькие. Нет бы поучиться у соседей, но как же - у советских собственная гордость.
- Саша, - возмутился Меркулов, - чего ты от меня-то хочешь? Я заместитель генерального прокурора, а не… не…
Пока он подбирал подходящее выражение, Турецкий подъехал к окну, взял папку, вынул из нее фотографию Грозова.
- Я вспомнил его, - сказал Турецкий.
- Что? Ты его знаешь?! - Меркулов моментально взбодрился.
- Я - нет. Но в прошлом году у нас было дело о похищении американского режиссера, помнишь?
- Еще бы. Висяк, - сказал Меркулов со значением. - Или у тебя новая версия и это ангольский спецназовец его похищал?
- Не о том речь. Тогда пропала девчонка из ВГИ-Ка. Кира ее звали, очень хорошенькая и совсем молодая. Ее потом выловили из Яузы со сломанной шеей.
- Я помню, - еще раз с неудовольствием подтвердил Меркулов. - Но этим делом мы уже не занимались. Районная прокуратура расследовала. Кажется, тоже висяк оказался? Не нашли убийцу?
- Верно. Но я тогда интересовался следствием. Ее друзья составили фоторобот мужика, с которым она вроде бы встречалась. Таинственная личность и все такое. Так вот, - Турецкий помахал фотографией Грозова, - это он.
- Ты уверен?
- Абсолютно.
- Саша, ну сам посуди! Фоторобот недавний, а снимок Грозова - двадцатилетней давности.
- В том-то все и дело. Если бы они по времени совпадали, я бы сомневался. В том-то и фокус, что большая разница во времени и, конечно, он изменился, заматерел, но черты лица, скулы, брови, нос, подбородок - все прежнее. Я этот фоторобот отлично помню.
- Да, может, он просто похож, и все. Это совпадение или тебе померещилось. Чего в жизни не бывает. У нас во дворе дворник на Брежнева знаешь как похож?
- Говорю тебе, ничего мне не померещилось!
Вот прямо сейчас позвони в Бабушкинскую прокуратуру, выуди у них фоторобот из архива и сам убедись. Ребята, которые его надиктовывали, не пустяковые свидетели.
- Что за ребята?
- Актриса и кинооператор, такие во внешности не напутают. Их фоторобот лучше любой фотографии.
Меркулов вынул мобильный телефон.
- Если ты прав, у нас теперь будет его настоя
щее лицо.
Спохватился, глянул на часы - слишком рано, надо подождать не меньше получаса.
- Значит, - сказал Турецкий, - он еще год назад девчонок натаскивал. Готовился, гад, основательно… Ничего, недолго осталось.
ЩЕТКИН
Щеткин с потерянным видом сидел на стуле в помещении для допросов СИЗО. Напротив него был только пустой стол. Щеткин выглядел очень измученным. Дверь в кабинет открылась, и вошел Меркулов. Щеткин немного оживился.
- Константин Дмитриевич! Не ожидал… Но как
же я рад вас видеть! Вы не представляете!
Меркулов сделал знак конвойному. Тот вышел, закрыв за собой дверь.
- Здравствуй, Петр.
Меркулов сел напротив и внимательно оглядел Щеткина.
- Н-да-а… - протянул Меркулов. - Есть такая французская поговорка: "Сухой рыбак и мокрый охотник являют вид печальный".
- И кто же я, рыбак или охотник?
- Сам выбирай. Боюсь только, как бы не наживка.
Щеткин вздрогнул.
- Константин Дмитриевич, прежде чем вы будете меня допрашивать, я…
- Это не допрос, - перебил Меркулов.
- Как это? А что тогда?
- Беседа. Меня отстранили от дела.
- Из-за меня? Из-за чего? А! Из-за Турецкого, да?
Меркулов молчал.
- Константин Дмитриевич, я не виновен.
Меркулов не реагировал.
- Террорист не мог сделать этого без своего человека в органах… А вдруг будет следующий взрыв?
Если вы этого человека не найдете…
Меркулов по-прежнему молчал. Щеткин пробормотал убитым голосом:
- Понятно. Вы считаете, что крыса - я.
- Я так не сказал.
- Но думаете, ведь верно? Все против меня… - Щеткин вытер мигом вспотевший лоб. - А Турецкий что-нибудь говорит? Он как вообще? В порядке?
- Не особо.
- Да, я понимаю. Передайте ему…
- Что?
- Нет, ничего не надо. Просто скажите: пусть поправляется.
- Ладно.
Щеткин ждал, что Меркулов скажет хоть что-нибудь, но Меркулов ждал того же от Щеткина.
- Константин Дмитриевич, меня подставили. Ну, что мне еще добавить? Я ничего не знаю. Это все слишком неправдоподобно, разве вы не понимаете? Эти деньги, фотография. Как по заказу. Слишком много на меня показывает… И этот Цветков, просто упырь какой-то. Проверьте его! Может быть, он и есть крыса…
- Цветков убит, - сказал Меркулов. - Отчасти поэтому я здесь.
- Черт!.. Чего-то такого я и боялся. Как это случилось? Где его нашли?
- Вчера вечером на Лосином острове, с пулей в голове.
- Следы заметают… Что же так не везет-то, а?! Константин Дмитриевич, а вы сами знали этого Цветкова? Кто он был, откуда вообще взялся?
- Не знаю… Какой-то карьерист, не так давно из провинции. - Заметив, как нахохлился Щеткин, Меркулов добавил: - Я это говорю совсем не на твой счет, Петр. Просто действительно про него мало что… Колокатов больше знает. Они не раз сотрудничали.
Щеткин оживился:
- Колокатов? Дима Колокатов?! Ваш помощник, верно? Он меня недавно допрашивал. Да и вообще, мы тыщу лет знакомы… еще с юрфака… Константин Дмитриевич, выпустите меня!
- Что ты несешь, Петр?
- Но я здесь совершенно бесполезен, поймите!
- Звучит довольно наивно, - буркнул Меркулов. - С точки зрения юриспруденции, в СИЗО тебе сейчас самое место. Да и потом, как будто это мне решать. Не в силах я тебя выпустить, уж прости.