Как раз чебуреки Крашенинников не любил. Не из-за вкуса - он, когда ел, боялся брызнуть на себя жирным соком. А такое случалось. Еще хуже, если попадешь на соседа, и уж совсем обидно, если кто-нибудь брызнет на тебя. Один раз ему таким макаром испортили новый плащ. Но раз Геннадию приспичило идти в чебуречную, нужно соглашаться без лишних слов. Сейчас главное, чтобы у него было хорошее настроение.
Быстро взяв по две бутылки пива и по два больших чебурека на брата, они уселись за круглый одноногий столик, привинченный к полу.
- Слушаю тебя внимательно.
- Дело, Ген, такое - требуется оказать маленькую помощь одному хорошему человеку. Ты только не подавись - он из органов. Но человек хороший, и никакой лажи от него не будет. Наоборот - при случае помочь сможет.
- Ты так говоришь, словно его сто лет знаешь. А на самом деле сколько?
- Давно знаю, - приврал Андрей. - Правда, по делам сталкиваться не приходилось. Он из Москвы. А тут у него как раз задание в нашем Зеленодольске. Он расследует убийство следователя Поливанова, которое в январе было. Слышал небось?
- Ну так, - кивнул Геннадий. - Потом и его отца шлепнули.
- Да, заместителя мэра. Так вот у сына в машине нашли метамфетамин. Просыпался между сиденьями. Многие следователи уверены, что это подстава. Поливанов на "колесах" не сидел.
- Еще бы! Уж мы бы точно знали.
- Скорей всего, подсыпали.
- На кой ляд?
- Я-то откуда знаю. Может, чтобы свалить на него какую-нибудь хрень. Мол, тайком баловался наркотой, стал жертвой разборок или что-нибудь в таком роде. Напорол ошибок при следствии.
- От меня-то тебе что нужно?
Геннадий достиг середины дистанции: допил первую бутылку пива и съел один чебурек. Теперь он, закурив, устроил маленькую передышку.
- Про метамфетамин. Сам знаешь, эта голландская фигня у нас не в ходу. Каким ветром ее сюда занесло? Вот я и хотел, чтобы ты поинтересовался у знающих людей, кому до семнадцатого января, то есть до гибели Поливанова, эту дрянь продавали. Может, кто случайно привез, может, завелся какой любитель. Вдруг какой-нибудь поливановский дружок потреблял. Короче, разобраться нужно.
- Ну, Андрюх, ты меня грузишь! Я ведь тоже этим сейчас занимаюсь постольку-поскольку. Перехожу на тренерскую работу. Опасно становится.
- Ты мне будешь рассказывать! Правильно сделаешь, если совсем завяжешь, - покровительственно одобрил Крашенинников. - Но ведь пока связи имеются. Потолкуй по-свойски. Я бы сам поговорил, так у меня уже не осталось знакомых. А ты там пошукай по цепочке без большого напряга. Да - да, нет - нет. Вдруг что-нибудь узнаешь. Поможем человеку.
С большими оговорками Геннадий пообещал, да и то лишь после четвертой бутылки пива.
А через день позвонил Андрею. Загоготал радостно:
- С тебя пузырь!
На этот раз встретились в другой забегаловке. У них при кулинарии открылась харчевня, где давали комплексные обеды за стольник и продавали водку. Очень душевно посидели. Геннадий выяснил, что у одного продавца долго валялся голландский метамфетамин, который никто не брал. Потом подкатился к нему один неконкретный собровец - брал не для себя, понадобился для дела. Так и сказал. Купил одну дозу за шестьсот рублей. Кроме него, метамфетамином в Зеленодольске никто отродясь не интересовался.
- Все, братан. Больше ничего не спрашивай, и это-то сказали сквозь зубы. Сами чисто случайно узнали, что приходил собровец. Он же без формы покупал. Только потом кто-то из пацанов где-то случайно повстречался с ним на улице. Так и узнали. А мы с тобой до сих пор не знаем этого, - со значением добавил Геннадий. - Ты меня ничего не спрашивал, я тебе ничего не говорил. Догоняешь? За это и выпьем, Андрюха. Бывай здоров!
Обрадованный выполненной просьбой, Крашенинников по глупости готов был пересказать все Яковлеву по телефону, однако тот вовремя остановил его, сказав, что приедет в Зеленодольск.
- Еще лучше, если мы встретимся в Москве.
Андрей догадался - для безопасности - и обещал приехать.
- Могу хоть завтра, - сказал он.
- Лучше через день. Как раз завтра мне придется уехать из Москвы.
Часть III За пределами области
Глава 1 Красная Горбатка
Созвонившись с местным инспектором уголовного розыска Челядиновым, Яковлев приехал во Владимирскую область, в райцентр Красная Горбатка. Здесь жил и погиб от снайперской пули третий из совладельцев зеленодольского металлургического завода - Треногов. Борис Матвеевич был директором скромного пусконаладочного предприятия "Прибормонтаж".
Чтобы добраться сюда, пришлось делать пересадку в Муроме. До него от Москвы ехать часов пять, потом еще полтора часа плестись на ковровской электричке. В результате Владимир почти всю ночь не сомкнул глаз и изрядно устал. Спасибо Челядинову - он встретил Яковлева на станции, провел в близлежащее кафе, где оба хорошо подкрепились, потом довез на своем "Москвиче" до центра. Хоть и невелик этот малоэтажный городок, а пешком его проходить утомительно.
- Название не революционное, как можно подумать, - рассказал Челядинов. - Просто тут холмы, в которых добывали красную глину для кирпичного завода.
"Москвич" остановился на большой заасфальтированной площади, имевшей заметный наклон в сторону видневшегося невдалеке оврага. Люди и машины курсировали здесь в самых замысловатых направлениях. Наибольшее скопление народу наблюдалось в дальнем левом углу, возле входа на городской рынок. Там же сконцентрировалось и большинство магазинчиков. Особняком стоял лишь магазин с вывеской "Садовод" - он отстоял от основной группы метров на сто. Владимир понял, что именно возле него погиб Треногов.
"Москвич" повернул направо и, шатко переваливаясь с боку на бок, медленно поехал по длинному, неровному от застывшей грязи проулку, который упирался в перпендикулярную, такую же узкую и лишенную асфальта улицу. Выехав на нее, Анатолий Степанович остановил машину возле покосившегося забора.
- Отсюда стрелял, - сказал он, имея в виду снайпера, и добавил: - Дом давно пустует. Хозяева живут в Коврове, а этот продать никак не удается - влажный участок. Картошку не посадишь. В смысле - не вырастет.
Взглянув направо, Яковлев увидел явно заброшенное строение.
Фасад в три окна, на одном из которых сорваны наличники. Донельзя грязные стекла, металлический водосток, изъеденный ржавчиной в кружева.
Снайпер стрелял с чердака. Красногорбатские оперативники на совесть обследовали то место, где убийца устроил засаду. С большим трудом обнаружили гильзу от патрона калибра 7,62, как назло, она провалилась в глубокую щель между досками. Больше никаких следов пребывания снайпера на чердаке обнаружить не удалось. Чаще всего в аналогичных ситуациях находят окурки. Этот, видимо, не курил. Изредка попадаются обертки от еды. Профессионалы следят - прячут их в карман, не разбрасывают. А может, он просидел здесь в ожидании своей жертвы недолго, не успел проголодаться. Нужно прикинуть по времени, хотя и местные опера, и приезжавший сюда Поливанов все сопоставляли.
Помимо всего прочего, странно то, что киллер не выбросил оружия. Это же такая мощная улика, от которой все стараются избавиться при первой возможности. Хотя снайперская винтовка с оптическим прицелом вещь не из дешевых, жалко терять такие деньги. Но ведь собственная шкура дороже, так что улику выбрасывают во избежание риска. А тут преступник ушел с оружием. Ведь на каждом шагу его могли остановить гаишники. Видимо, была у снайпера уверенность в своих силах, удачливости и безнаказанности. Иначе зачем проявлять подобное крохоборство! То же самое относится к пистолету - два раза фигурировал "Тульский Коровин" - и к офицерскому кортику. От того, мало сказать, не избавились - его еще любовно подтачивали.
Выйдя из "Москвича", следователи прошли на участок и остановились возле крыльца, рядом с которым была удобная, прочная скамейка на врытых в землю ножках. Если отсюда посмотреть, то в пролете улицы можно увидеть магазин "Садовод", до него было от силы метров пятьсот. Если учесть, что у снайперской винтовки дальность больше километра, легко представить, каково пришлось попотеть местным сыщикам, разыскивая место, откуда злодей совершил роковой выстрел.
Яковлев уважительно покосился на скромно покуривавшего Анатолия Степановича и спросил:
- В котором часу произошло убийство?
- Десять минут четвертого.
Получается, было светло. Не мог снайпер пробираться в нежилой дом днем, да еще в таком людном месте. Тогда наверняка его заметили бы. Значит, сидел тут как минимум с утра, однако никаких следов еды нет и в помине. Опытный человек.
- Неужели Треногов регулярно здесь в это время делал покупки? - удивился Яковлев. - Как его вообще смогли вычислить? Нужно же было подвести его под прицел. Как это получилось?
- Вдова Бориса Матвеевича говорит, что услышала про распродажу садового инвентаря во время второго завтрака. Они обычно часов в одиннадцать пьют кофе, и он сказал ей, что после обеда хочет сходить посмотреть что-нибудь для сада. Может, он кому-то это сказал и по телефону, а его подслушали. Он много говорил по телефону.
- В тот день или вообще?
- Вообще. В будние дни вел только деловые разговоры. Ну а по выходным говорил с друзьями, знакомыми.
- Удалось выяснить, кому он говорил, что пойдет в магазин?
- Да нет. Сами-то вы как считаете, откуда ветер дует?
- Думаю, из Зеленодольска. У Треногова же там тоже был бизнес, он один из совладельцев металлургического завода. Двое других тоже погибли, только еще раньше.
- Юрий Павлович точно так же говорил. Он считал, если не сам снайпер, то уж кто-то из наблюдателей наверняка проторчал тут несколько дней. У нас есть маленькая гостиница, он выписал фамилии всех тех, кто там останавливался. Но это последний резерв. В смысле - для очистки совести. Сказал, что вряд ли такой наблюдатель станет предъявлять документы, даже фальшивые. Он склонялся к тому, что человек у кого-то снимал угол. Возможно, не в самой Горбатке, а где-то поблизости. Утром приезжал сюда на машине, потом уезжал.
- Мне тоже кажется, скорей всего, так и было, - согласился Яковлев. - А проверить сложно - вокруг столько деревень.
- Да, на машине можно приезжать откуда угодно. Хоть из самого Зеленодольска. Три часа езды.
- Поэтому нужно было поспрашивать насчет незнакомых машин. Поливанов узнавал что-нибудь про них?
- Не успел, - вздохнул инспектор. - Но меня надоумил, я этой проблемой занимался. Полагаю, приезжая сюда, наблюдатель каждый раз оставлял свою машину в другом месте, чтобы не мозолить глаза. Ставил ее, после чего пешком болтался по городу, добывая сведения о привычках Бориса Матвеевича. И наверное, машину оставлял в районе треноговского дома или его работы. Благо он жил недалеко от своего "Прибормонтажа". Поэтому мы кругами ходили вокруг того района. Упор делали на ту сторону, откуда сюда можно приехать из Зеленодольска, то есть по Нижегородскому шоссе. Нашлись два человека, считающие, что подолгу на их улице стояли незнакомая бежевая "пятерка", в смысле - "Жигули".
- Они на разных улицах живут?
- Один на Красновосходской, другой - на Выхлопной. Это аккурат между треноговским домом и его работой. Сказали не сговариваясь. А вот номер ни тот, ни другой не запомнили. Экие пентюхи! - досадливо вскрикнул Челядинов.
- Ничего удивительного - кто их запоминает! Такое только в книгах случается да в кино.
Они сели на скамейку, Яковлев достал из портфеля блокнот и ручку:
- Итак, что мы имеем с гуся? Винтовка, пуля и - главное - бежевая "пятерка". Если искать по стране - непосильный труд. Но если такая машина зарегистрирована в Зеленодольске, уже легче. Если вдобавок окажется, что она принадлежит кому-то из наших доблестных "силовичков", задача упростится. Этот путь предстоит пройти, и нет уверенности в его плодотворности. Вдруг машина зарегистрирована в другой области. Будем проверять. - Сделав отметки в блокноте, Яковлев посмотрел на инспектора. - Давайте поговорим непосредственно о событии. Снайпер стрелял из этого дома. Он был уверен, что Треногов придет в магазин "Садовод". Но ведь его появление нужно было подстроить. Просто так ничего не случается. Вы, Анатолий Степанович, с продавцами разговаривали? Не было принято, чтобы они звонили Треногову, предупреждали заядлого цветовода о новых поступлениях?
- Тут вы, Владимир Николаевич, попали в самое яблочко, - радостно сказал Челядинов. - У нас по причине малочисленности населения принято, что продавцы звонят знакомым, в смысле - постоянным покупателям, чтобы сообщить о новинках. Не только в этом магазине. Здесь же работает одна продавщица, Клавдия Ивановна Ермолаева. Она знает телефон Треноговых, правда, в тот день ему не звонила.
- От ее имени мог кто-то позвонить.
- Вполне возможно. Но подтверждений тому не нашлось.
Яковлев встал со скамейки:
- А мы можем прямо сейчас поговорить с этой Клавдией Ивановной?
- Запросто, - взглянув на часы, ответил инспектор.
Было около двенадцати. Они вернулись на главную площадь и, покинув машину, вошли в маленький магазин, сверх всякой меры беспорядочно заваленный садовым инвентарем, пластиковыми мешками с грунтом и удобрениями, ящиками для рассады. В углу сидела миловидная женщина в надетом поверх пальто синем халате и вязаной шапочке.
- Привет честным труженикам прилавка! - гаркнул инспектор.
- Здрасте, Анатолий Степаныч, - ответила продавщица, глядя не на него, а на высокого, худощавого незнакомца.
- Познакомься, это московский следователь, - удовлетворил ее любопытство Челядинов. - Занимается делом Треногова.
Владимир не стал поправлять инспектора. Надо полагать, Клавдии Ивановне безразлично точное название его должности и круг порученных вопросов. Ему же сейчас важно уточнить, звонила ли она директору "Прибормонтажа" домой с сообщением о новых поступлениях.
- Ведь Борис Матвеевич был вашим постоянным покупателем.
- Да, был, - вздохнула Клавдия Ивановна. - Только новый товар в тот день не завозили, распродажи не было, и я не звонила.
- А вообще часто приходилось звонить?
- Раз в год по обещанию.
- Клавдия Ивановна, - приступил Яковлев к значащей части своего разговора, - Красная Горбатка городок небольшой, почти все жители знают друг друга, по крайней мере в лицо. О постоянных покупателях и говорить нечего, вы их знаете как облупленных.
- Поневоле узнаешь. Раз одна и та же публика толчется, - засмеялась Клавдия Ивановна, с кокетливым лукавством поглядывая на москвича.
- Стало быть, когда появляется новый человек, на такого обязательно обратишь внимание.
- Не без этого. Даже летом, когда много приезжих.
- Вот-вот. Треногов же погиб в начале ноября. Тогда в городе вообще мало новых лиц. Но бывают. Не помните, заходил ли в ваш магазин кто-либо из незнакомцев - женщина или мужчина, которые завели бы с вами доверительную беседу. Начали бы с семян, потом вышли бы за рамки этой темы.
- Ой, вы прямо как в воду глядите, - хихикнула продавщица. - Был такой мужчина. Сначала заговорил про какие-то семена, которых в тот день в продаже не имелось. Потом спросил, могу ли я ему позвонить, когда их привезут. Поинтересовался: "Я вас такой просьбой не затрудню?" Нет, говорю, я многим покупателям звоню. Он говорит: "У меня здесь живет знакомый цветовод, директор Треногов". Я сказала, что прекрасно знаю Бориса Матвеевича, звоню ему, когда нужно. Говорю: "И вам могу позвонить". Он дал мне номер своего телефона, мобильного. Сейчас покажу.
Она собралась отойти к столу.
- Записал или продиктовал? - спросил Яковлев.
- Продиктовал. Назвал имя-отчество. Показать?
- Покажите на всякий случай.
Челядинов проворчал:
- Небось написал от фонаря. В смысле - номер выдумал на ходу.
- Скорей всего. Сейчас проверим. Если так, значит, он и наблюдал за Треноговым.
Клавдия Ивановна принесла бумажку, на которой был написан номер Сергея Петровича Телегина. Владимир тут же позвонил по этому телефону. В ответ мужской голос зарычал: "Смотри, что набираешь, козел!"
- Вы можете описать его внешность, в чем был одет?
- Кажется, в синей куртке с капюшоном. А про внешность ничего сказать не могу. Уж очень у него вид… - она задумалась, подбирая нужное слово, - обычный. Таких гавриков на каждом перекрестке навалом.
Глава 2 Крестный отец
Ведущиеся на каждом шагу разговоры об укреплении вертикали власти и реформы органов местного самоуправления сильно нервировали главу городской администрации Владимирцева. Он и без того временами чувствовал себя не очень уверенно, а теперь, когда приходилось одновременно учитывать два возможных варианта, голова просто раскалывалась. Эти реформы способны довести человека до инфаркта!
Конечно, выборы для него выгодны. Хотя бы потому, что до них далеко. Ближе к делу можно что-нибудь придумать, - например, бросить избирателям какие-нибудь подачки, вроде обещаний отремонтировать дороги или построить новую баню. На этот счет существует определенный опыт, проверенный в разных городах. К тому же пресса обязательно начнет разговоры о том, что неизвестно, как поведет себя новый мэр. То есть журналисты обязательно намекнут на то, что у прежнего градоначальника уже все имеется, а новый начнет хапать почем зря и тем самым принесет больше вреда, чем пользы.
При выборах правила игры уже хорошо известны, и это облегчает его задачу. Если мэров будет назначать губернатор области, тут уже совершенно иной расклад сил. В первую очередь ему нужно иметь хорошие отношения с губернатором. Пока же таковыми их при всем желании назвать нельзя. Конечно, тот с ним обходителен, когда дело касается всякого рода официальных сборищ. Однако настоящей теплоты в отношениях нет. Сквозит неопределенность, которая в любой момент может склонить чашу весов либо в пользу Владимирцева, либо против него. Поэтому нужно нащупать какие-то рычаги, чтобы повлиять на этот процесс. В таких вопросах погибший Поливанов был незаменим. Мудрый человек. Он долго помалкивал, зато в нужный момент попадал в яблочко - давал настолько точный совет, который мог перевернуть ситуацию с ног на голову. Правда, было это не очень часто.
Про Поливанова мэр вспомнил еще и потому, что сегодня к нему должна прийти московская следовательница. Ради такого дела Евгений Афанасьевич вчера вне графика позвонил вдове вице-мэра, справился о здоровье, поинтересовался, нужна ли какая-нибудь помощь. Обычно он звонил Валентине Олеговне по понедельникам. У секретарши на этот счет была строгая инструкция, она обязательно напоминала шефу о звонке. Вчера же проявил инициативу без всякого напоминания. Получилось, что звонил два дня подряд, однако это тот самый случай, когда кашу маслом не испортишь. Пусть почувствует его внимание.
Светлана не думала встречаться с мэром, считала это преждевременным. Турецкий же настаивал: сколько можно бить по мелкоте, пора пощупать и ключевые фигуры. Приказал спросить у Владимирцева про сына начальника ГУВД, выяснить, что связывало прокурора Селихова и Земцову. "И вообще", - многозначительно завершил Александр Борисович свое напутствие, давая понять, что из обширнейшего круга проблем она сама должна выбрать нужные, причем не столько подготовив все вопросы заранее, сколько импровизируя.