- Дурачок… - прошептала Ирина Генриховна. И, немного посидев около мужа, тихо зашуршала страницами очередной книжки, которых успела, сидя возле мужа, перечитать целую уйму.
Что касается Александра Борисовича, то на самом деле он и не собирался спать, тем более что сна у него не было ни в одном глазу. А вот восстановить в памяти дело, о котором он говорил с Меркуловым, с его точки зрения, следовало непременно, чтобы в следующий раз не общие вопросы задавать, а попробовать отработать через Костю парочку идей, которые наверняка придут в голову… Какая жалость, что все следственные документы для него теперь вне досягаемости!..
Дело, столь сильно заботившее Александра Борисовича Турецкого, было типичным рейдерским - то есть одним из тех, с которыми Генеральная прокуратура начала сталкиваться все чаще и чаще в последние годы. Но данное являлось даже на общем мрачном фоне, с точки зрения "важняка", вопиющим. Ибо в центре его находилась судьба оборонного, глубоко засекреченного предприятия НИИ "Прибор", которое, собственно говоря, на данный момент просто-напросто исчезло с лица земли… Именно на этом этапе Генпрокуратуре сия история и досталась!..
Несчастное НИИ было в свое время размещено чуть ли не в самом центре города, рядом с Лужниками, где, как известно, цены на землю давно уже поднебесные. Именно данное обстоятельство, судя по всему, и стало для предприятия роковым… Для начала с разрывом в пару недель были застрелены главный бухгалтер НИИ и главный конструктор. И хотя одного из киллеров сумели изловить, ничего существенного это органам не дало: заказ снайпером был получен через Интернет, деньги - наличные - оказались в оговоренное время в его почтовом ящике…
С генеральным директором института расправились не столь кардинально: на него "всего-навсего" было заведено уголовное дело, факты по которому вполне тянули на срок до десяти лет… Разумеется, дело, как и предполагал Турецкий, а оперативники Первого департамента МВД вкупе с Поремским и Померанцевым, по словам Константина Дмитриевича, уже почти доказали это, оказалось сфабрикованным…
Основная трудность, которая стояла теперь перед "важняками", - добраться до самих рейдеров, до тех, кто позарился на участок, на котором и находилось НИИ. Легко сказать - добраться: земля была распродана, так же как и оборудование института, по частям, проследить все цепочки, состоящие наверняка из массы подставных фирм и однодневных счетов, дело нелегкое. Радовало уже то, что обширную стройку, которую новые владельцы, прятавшиеся вновь за целой системой все тех же подставных фирм, все-таки удалось заморозить… Надолго ли?.. Насколько понимал ситуацию Александр Борисович, лобби этих вражин в Госдуме вряд ли сейчас сидит сложа руки… Можно лишь догадываться, сколь фантастические суммы в валюте стоят за этой грязной историей!
- Шурик, - вздохнула Ирина Генриховна, - ради бога, прекрати маяться, изображая, сколь крепко и сладко ты спишь… Я уже видеть не могу твои муки!
- Но я честно спал… Только что проснулся. - Александр Борисович открыл глаза и уставился на жену честнейшим взором.
Она не выдержала и улыбнулась:
- Ты хуже ребенка, знаешь?
- Почему это хуже?
- Потому что большинству детей все-таки присуще чувство самосохранения… Ладно, кончай притворяться, тем более что сейчас принесут обед.
- Опять есть? - Турецкий страдальчески возвел глаза к потолку. - Не успеешь позавтракать, как тебя снова кормят! При таком режиме, Ирка, ты скоро будешь женой жирного борова!..
- Вот и славно! - ехидно отозвалась Ирина Генриховна. - Может, хоть тогда ты перестанешь заигрывать с медсестрами?
- Это я-то заигрываю с медсестрами?! - От возмущения Александр Борисович в одно мгновение подтянулся на руках и сел, откинувшись спиной на подушку.
- Конечно, ты, - невозмутимо подтвердила его жена. - Особенно с той рыжей курицей, которая, по твоим словам, "гениально ставит уколы". Скажешь, я не права?
- Но она действительно ставит их… э-э-э… гениально, - несколько смутился Турецкий. - Я их даже не чувствую… Почему бы и не похвалить человека за хорошую работу?
- Действительно! - Голос Ирины был, с точки зрения ее супруга, просто пропитан ядом. - Почему бы и нет? Особенно если человек этот женского пола и двадцати лет отроду… Правда, рыжая и толстая!.. Но это нам никогда не мешало, верно, Шурик?
Александр Борисович хотел возразить относительно упомянутой медсестрички, что, во-первых, она не рыжая, а русоволосая, во-вторых, вовсе не толстая, но, глянув на сердитую физиономию супруги, счел за благо сменить тему.
- Ладно, - буркнул он, - так и быть: съем этот паршивый обед… Странно, но, кажется, я действительно проголодался…
Всеволод Михайлович Голованов все еще неловко чувствовал себя за столом Дениса, поэтому и первое совещание с Филей Агеевым и Колей Щербаком решил провести в их общей комнате, тем более что результаты у них у всех на данный момент были, можно сказать, ничтожные.
- В общем, - вздохнул Щербак, - из дома Плетнев в тот день, а заодно и ночью, так и не вышел. Только сегодня утром, около одиннадцати, посетил винно-водочный отдел ближайшего гастронома и вернулся обратно. Сейчас его Самоха караулит, я связывался с ним минут двадцать назад - все без изменений…
- Телефон у него точно отключен? - хмуро спросил Сева.
- Уже с полгода - за неуплату… Нет, связаться с кем-либо он на самом деле не пытался. Сидит дома и нажирается в одиночестве.
- Продолжайте наблюдение, рано или поздно твой Плетнев двинется с места… Что у тебя, Филя?
- У меня не лучше, - покачал головой Агеев. - По указанному адресу Ренат Алиев давно не живет. Но кое-что выяснить удалось, я отыскал его бывшую подружку, некая Лиля Сагиева… Девушка на Алиева очень сердита, поскольку осталась из-за него, можно сказать, у разбитого корыта…
- То есть? - нахмурился Голованов.
- В общем, мне удалось ее разговорить, и выяснилось, что во время событий в бывшей Югославии ее, как она полагала, жених отправился туда вместе с каким-то своим дружком. Как зовут друга, Лиля не в курсе… Обещал вернуться и жениться… Ни одного из упомянутых обещаний не выполнил.
- Может быть, погиб? - предположил Сева.
- Ничего подобного! Девушка утверждает, что уже после того как там все успокоилось, он ей звонил откуда-то из-за рубежа сказать, чтоб не ждала возлюбленного обратно… А девушка к тому моменту успела и подругам, и, что хуже всего, родителям нащебетать про скорую свадьбу…
- Ты, часом, не интересовался, на чьей стороне собирался этот Алиев участвовать в заварушке? - спросил Щербак.
- Интересовался, - усмехнулся Агеев. - И как раз на этом месте глазенки у Лили начали бегать туда-сюда, а сама она врать, что на сей счет ей ничего не известно… Допытываться явно не стоило, тем более что девушка мусульманка и наверняка верующая: на шее у нее на цепочке золотой полумесяц болтается…
- Думаю, - произнес после небольшой паузы Сева, - относительно дружка, отправившегося с Алиевым в Югославию, сомнений почти нет: явно "мой" персонаж, Некто Георгий Георгиевич Грозов… Остальные в Москве не проживают, как вам известно.
- Откуда ты знаешь? - возразил Филя. - Может быть, он кого-то, с кем и после Анголы дружил и связь не терял, как раз из провинции вызвал и с собой пригласил? Боюсь, проверять надо всех!
- Кротов сейчас этим и занимается, - ответил Голованов, - двоих уже успел проверить, оба живут в родных своих городах, в последние пять лет никуда не выезжали… А насчет Грозова я сейчас объясню, в чем дело.
Сева быстренько пролистал свой блокнот и, найдя нужные записи, продолжил:
- Вот… Адрес, который раздобыл Алексей Петрович, в известном смысле действующий…
- Что значит - в известном? - удивился Щербак.
- Не перебивай, Коля, я все объясню. А значит это, что Георгий Грозов по-прежнему прописан в очень хорошей трехкомнатной квартире по указанному адресу в Центральном округе. Однако уже почти шесть лет сдает ее одним и тем же людям: вполне приличная семья - муж, жена, десятилетний сын, очень приветливые люди, особенно жена… Слава богу, когда я там объявился, мужа дома не было. Обычно мужья словоохотливость жен несильно приветствуют. Вот от этой дамочки я и узнал, что своего хозяина они, с тех пор как сняли квартиру, в глаза не видели…
- Как такое возможно? - на этот раз удивился Агеев. - А деньги? Я имею в виду плату за жилье?
- Я понял, о чем ты. Мужики, вы чего такие нетерпеливые? Значит, в первые годы по договоренности квартиранты отправляли ему деньги на почтовое отделение. - Он заглянул в блокнот. - Ага… Индекс, до востребования. Получение он аккуратно подтверждал по телефону. Я выяснил: отделение находится в Северном округе. Третий Нижне-Лихоборский проезд. Звучит жутковато, на самом деле езды от Кольца на машине не больше пятнадцати минут. Я уже отправил Демидова в данный микрорайончик: пусть пошурует, с участковым пообщается. Вдруг такого человека кто-нибудь припомнит по описанию? Наверняка он там какую-то комнатенку снимал.
- Черт, как же снимка не хватает… - пробормотал Щербак. - Может, у этих его квартирантов есть?
- А то бы я сам не догадался спросить! - сердито бросил Сева. - Семейные альбомы и минимум вещей Грозов забрал с собой сразу, когда освобождал им квартиру. Кротов пока на сей счет тоже молчит, а с Плетневым ты сам все завалил… Ладно, не завалил, так вышло!
Коля, моментально пунцово покрасневший, с обидой посмотрел на Голованова, но промолчал.
- Наконец, самое интересное - в связи с твоей, Филя, информацией насчет Алиева. Пока ты рассказывал, я сопоставил кое-какие даты. Поэтому и предположил, что ездил твой клиент в Югославию вместе с Грозовым. Как раз в это время тот позвонил своим квартирантам и попросил их вместо переводов отправлять деньги на банковский счет. Номер его мне дали, банк находится в Выхине.
Теперь слушайте внимательно: если верить, правда приблизительной, датировке, которую мне предоставила квартирантка, получается, что сразу после этого их хозяин на несколько месяцев исчез: не звонил, не справлялся, как обычно это делал, о квартире. Как раз в это время цены на съемное жилье резко пошли вверх, а он поднял им плату не сразу, как сделали все нормальные хозяева, а через длительное время: впервые позвонил… примерно, конечно, по ее словам, точно она не помнит, но в любом случае заваруха в Югославии к тому моменту месяца два как закончилась.
- Странно, - пробормотал Агеев, - судя по всему, Алиев ведь воевал там на стороне мусульман? А Грозов… Грозов… По-моему, фамилия русская… Или нет?..
- Я бы не стал это утверждать наверняка, - покачал головой Сева. - На Кавказе, например, такого типа фамилии мне тоже встречались…
Филипп Агеев нахмурился.
- Проклятое дельце, не находите? - мрачно произнес он. - Сплошная мистика - то колдовское племя какое-то, то теперь еще экстремисты религиозные явно намечаются.
- Да уж, - поддержал его Щербак, - география вырисовывается от Словакии до Африки. А в середине мы с вами… Ты, Сев, не знаешь, что за это время нарыли в Генпрокуратуре?
- Кажется, ничего существенного, - ответил Голованов. - Я пока с Кротовым на эту тему не разговаривал, он-то наверняка в курсе… В любом случае, мужики, при всей скудости нашей информации мы с вами на шаг впереди. Думаю, если бы дело вел Сан Борисыч, вряд ли бы у нас имелось преимущество. Так, все. Пора подумать о дальнейших наших действиях.
- Ясное дело, за банком надо установить наблюдение, - сказал Агеев. - Лезть к его сотрудникам с расспросами я бы пока не стал.
- А я бы стал, - не согласился Голованов. - Более того, сделаю это сегодня же! Чтобы наблюдение дало результат, Филя, нужно знать хотя бы внешность клиента, которого мы ждем!
- Сам говорил, снимка пока нет, а словесный портрет и так имеется…
- Чей? - усмехнулся Всеволод Михайлович. - Психолога, что ли, который девчонок из больниц уводил?
- Ну!
- А гарантировать, что Георгий Грозов и этот психолог - одно и то же лицо, ты можешь?
- Сам же говорил насчет того, что именно Грозов ездил с Алиевым… А если ездил он, то и террорист он!
- А если ездил он, а террорист вовсе не он, и психолог вовсе третье лицо?
Агеев смущенно умолк, потом посмотрел на Севу Голованова с некоторым уважением.
- Ладно, согласен: следак у нас ты по праву. Так что действуй на свое усмотрение!
- Уже!
- Что - уже? - не понял Филя.
- Свидание у меня "уже", сегодня в девятнадцать ноль-ноль…
Оба оперативника уставились на Голованова с недоумением. Удовлетворенно оглядев их растерянные физиономии, он ухмыльнулся и пояснил:
- Девчоночка там одна в оперативном окошечке сидит, которая счетами занимается и бабки выдает… Словом, пригласил я ее в ресторан, а она, как ни удивительно, согласилась…
- Скорее всего, деньги он через банкомат снимает, - покачал головой Щербак.
- Скорее всего, - легко согласился Сева. - Вот и узнаем осторожненько в частном порядке, каким именно банкоматом он чаще всего пользуется.
- А это возможно, - кивнул Филя, - и если нам повезет, будем хотя бы примерно знать, в каком районе этот тип обитает!
- Повезет обязательно! - ухмыльнулся Агеев. - Ты ж у нас кавалер хоть куда, ни одна одинокая девушка перед тобой не устоит… Но есть опасность!
- Какая? - насторожился Голованов.
- Если твоя про это свидание узнает, боюсь, мало тебе не покажется!
Той уверенности в везении, которую испытывал, судя по всему, Филя Агеев, явно недоставало Володе Яковлеву, именно в это время находившемуся в психоневрологической клинике, расположенной в ближнем Подмосковье, неподалеку от Орехово-Зуева, в весьма живописном месте.
С заведующей ПНБ, в которой еще полтора месяца назад лежала одна из исчезнувших девочек - Анастасия Ляпунова, - он разговаривал уже не менее пятнадцати минут, а конкретного результата пока что не было даже в перспективе.
Яковлев вздохнул и в очередной раз пристально посмотрел на Анну Олеговну Крикунову - пышную даму с крупным, в данный момент покрытым красными пятнами лицом, избегавшую глядеть собеседнику в глаза. Анне Олеговне, на удивление, не шла врачебная шапочка, едва державшаяся на высокой прическе, кроме того, заведующая явно переборщила с косметикой. Во всяком случае, ярко-зеленые тени, наложенные до самых выщипанных в ниточку бровей, наводили оперативника на мысль о цирке, а жирная коричневая помада, густо наложенная на тонкие от природы губы и слегка размазавшаяся, выглядела, с его точки зрения, неопрятно…
- Ну хорошо, - вздохнул Володя. - Допустим, этого психолога вам рекомендовал на замену ваш коллега из Москвы. - Заведующая тут, видимо, не солгала, поскольку назвала имя, уже фигурировавшее в деле: того самого доктора, который в данный момент путешествовал по Крыму. - Но почему никаких документальных следов, помимо копии контракта, у вас не осталось, я все равно не понимаю: должна быть ксерокопия диплома, к примеру… Я уж не говорю о реквизитах трудовой книжки… Да и внешность его вы описываете крайне невнятно… И куда могла подеваться доверенность от бабушки, которую она ему, по вашим словам, дала?..
- Ну это была не совсем доверенность, скорее, записка… - пролепетала Крикунова. - Поймите, бабушке семьдесят восемь лет, она из дома почти не выходит… За девочкой сама приехать не могла, вот и попросила доктора, а мне записку написала… Ну почему я не должна была доверять дипломированному доктору, к тому же проявившему себя блестящим специалистом? Его назначения… результаты лечения некоторых больных были просто удивительными! За три недели он сделал больше, чем мой постоянный сотрудник, ушедший в отпуск!
- Действительно, куда больше, - не выдержал и съязвил Володя. - Например, похитил девушку!
- Откуда я могла знать? К тому же Настя могла и сама сбежать, уже после того как побывала дома… То, что бабушка утверждает, что и в глаза ее не видела, еще не факт… Она старушка, к тому же тоже с диагнозом… Могла просто забыть!
- Антонина Петровна, - резко возразил Яковлев, - вполне адекватна, полностью в своем уме, и с памятью у нее все в порядке! Вместе со мной ее посетил психиатр, профессор… - Яковлев назвал фамилию, услышав которую Анна Олеговна поежилась. Но молчала она недолго.
- Поймите и меня тоже, - с некоторым пафосом произнесла докторша. - Платят у нас гроши, специалистов днем с огнем не сыщешь… Врач, которого подменил на время отпуска Юрий Николаевич Грушев, два года с лишним не отдыхал, заменить было некем…
Имя психиатра было тем же, которое называли и в московских больницах, однако имелся камень преткновения: если москвичи описывали его как "человека кавказской внешности", то Анна Олеговна и ее сотрудники принадлежность исчезнувшего вместе с девочкой психиатра к южным или восточным национальностям отрицали категорически, и, похоже, искренне. Не могли же они все сговориться, упоминая при этом "обыкновенное русское лицо, столь же заурядного среднерусского цвета довольно светлые волосы и светло-голубые глаза"?!
Так ничего существенного и не добившись от Крикуновой, Володя Яковлев покинул лечебницу, в которой Настя лежала с нервным срывом, как и остальные пропавшие девочки, и, прежде чем отправиться через негустой, но очень симпатичный лесок к станции, набрал телефон Меркулова.
- Константин Дмитриевич, - хмуро поинтересовался он, - никаких сведений по диплому на имя Грушева не появилось?
- Появилось! - расстроенно буркнул Меркулов. - Только что коллеги из ФСБ звонили: диплом на это имя утерян его владельцем более десяти лет назад, им же давно получен дубликат… Сейчас их оперативники выясняют детали, будут этого типа проверять… Но, судя по всему, так оно и есть…
- Судя по чему - по всему? - на всякий случай переспросил Володя.
- Ты про интуицию когда-нибудь слышал? - внезапно рассердился Меркулов. - Так вот меня она в таких случаях пока не подводила.
Яковлев вздохнул и спрятал замолчавший телефон на место. Что ж, не всегда же, в конце концов, везение начинается сразу, с первых дней расследования? Неторопливо двигаясь в сторону станции и даже изредка останавливаясь, чтобы надышаться необыкновенно чистым, почти пьянящим после Москвы воздухом, Володя не переставал размышлять. В частности, припомнил он и одно из дел, которые расследовал несколько лет назад под руководством Турецкого: там убийца тоже менял свою внешность, да так ловко, что поначалу они считали, что действуют двое.