- Конечно!.. В первые недели на нее смирительную рубашку было впору надевать. К собственно лечению приступили где-то через месяц.
- А эта… этот синдром что, лечится?
- Нет, - коротко ответила Эльза Юрьевна и сердито посмотрела на Яковлева. Словно именно он был виновен в данном случае в беспомощности медицины.
- В таком случае каким образом сумел привести в норму девочку Юрий Николаевич?
- Думаю, он владел гипнозом, - спокойно ответила Лапидо. - Если вам кажется, что это шарлатанство, то, по мне, пусть мои врачи хоть шаманят, на здоровье, лишь бы был результат! Все лучше, чем пилюли и инъекции…
- Вы, предполагая за ним такую особенность и, по сути дела, совершенно не зная человека, разрешили этому, с позволения сказать, Юрию Николаевичу забрать пациентку с подобным диагнозом?
Володя посмотрел на профессоршу с нескрываемым возмущением, но Эльза Юрьевна его взгляд выдержала не дрогнув.
- Начнем с того, - произнесла она через короткую паузу, - что пациентку Анну Ефимовну Русакову я никому, как вы выразились, "забирать" не разрешала. Мне в день ее выписки позвонила директор интерната, за девочкой ни в тот день, ни на следующий ехать было некому. Она до этого разговаривала с Юрием Николаевичем и договорилась, что он подбросит Аню по дороге с работы на своей машине. Я, уважаемый Владимир Владимирович, не ясновидящая, чтобы знать, что после этого оба они растворятся в воздухе: этот Грушев, в соответствии с трудовым соглашением, должен был работать у нас еще с неделю!
- А во-вторых?
- Во-вторых, я не совсем поняла, почему вы говорите "с позволения сказать, Юрий Николаевич"? Его диплом я видела, он, уж поверьте, подлинный. Паспорт видела моя завотделом кадров…
- А вам не пришло в голову, почему у человека с южной внешностью ни с того ни с сего чисто русские имя, отчество и фамилия? - позволил себе перебить профессоршу Яковлев.
- С южной? - Лапидо прищурилась.
- Именно так его описывают почти все, кто с ним общался, включая ваших сотрудников…
Эльза Юрьевна фыркнула и презрительно пожала плечами:
- В наше время люди в таких ситуациях крайне глупы и ненаблюдательны. Достаточно человеку быть брюнетом и как следует позагорать где-нибудь на юге, как он уже становится в глазах окружающих чуть ли не кавказцем.
- Значит, вы думаете, что на самом деле… - Володя уставился на свою норовистую собеседницу с немалым интересом.
- Думаю? Да нет, я уверена! Даже несмотря на то что нос у него действительно с горбинкой. Ну, возможно, была какая-то примесь поколения три-четыре назад. А вот волосы Грушев просто-напросто красит, уверяю вас! Уж это-то я как-нибудь отличу, поскольку и сама давно крашу. Если же убрать загар и краску, получится обычный наш мужик… Кстати, если вы не в курсе, волосы у южан вообще не такой структуры, как у европейцев, в том числе русских! А что нынешние мужчины не гнушаются подправлять свою внешность в сторону, как им кажется, улучшения, по-моему, тоже не новость… Повторяю, я не ясновидящая, а если бы знала, чем все это обернется, естественно, на все эти штрихи - волосы крашеные и на те же линзы, - как вы понимаете, взглянула бы совсем иначе…
- Линзы?! - Яковлев едва не подпрыгнул на стуле.
- Ах да, я же не упоминала… Да, я сразу заметила, что у него линзы: люди, которые их носят, моргают несколько неестественно поначалу… Я спросила, он подтвердил, сказал, что зрение совсем недавно начало подводить. Не верить ему у меня никаких оснований не было. Сейчас могу с точностью сказать: скорее всего, это были линзы цветные, коли уж за этим такая история обнаружилась… И если в результате окажется виноватым этот тип из Минздрава и его наконец сбросят с его стула, лично я буду только рада! Терпеть не могу этого слизняка!
Покидая лечебное заведение, подведомственное Эльзе Юрьевне, Володя Яковлев испытал отчетливый прилив хорошего настроения: впервые за прошедшие недели в деле появился, во-первых, просвет, во-вторых, конкретная и подлинная фамилия подозреваемого, да еще и занимающего должность в Минздраве: Селюкин Валентин Евгеньевич…
Но прежде чем повидаться с ним, Владимир Владимирович собирался еще раз пообщаться с предыдущей докторессой - той, что так любила неумеренную косметику. Конечно, она заявила, что рекомендацию ей дал якобы коллега из ПНБ. Но наверняка дамочке имя Селюкина знакомо. В лечебнице, которой руководила Лапидо, Яковлев выяснил время последней инспекции. Тоже самое он собирался сделать еще в двух больницах: той, где лежала погибшая Майя, и в подмосковной, откуда исчезла Настя. И лишь после этого намеревался отправиться с докладом к Константину Дмитриевичу Меркулову.
Невольно в этот момент Володе припомнились все прежние расследования в компании с Генпрокуратурой, неизменно под руководством драгоценного Сан Борисыча, и сердце его тоскливо сжалось: вчерашняя попытка прорваться, минуя Ирину Генриховну, к Турецкому завершилась для опера полным провалом.
12
- Вы уж простите меня великодушно, Вячеслав Иванович… - Майор Щеткин смущенно переступил с ноги на ногу, стараясь не смотреть в глаза генералу. - Но я вам звонил, трубку никто не берет… Словом, вот и решил зайти…
Произносил он все это, стоя на лестничной площадке перед дверью квартиры Грязнова. Сам хозяин с самым мрачным выражением на лице замер в распахнутых дверях, как будто и не собираясь впускать в свое жилище незваного гостя. Скорее всего, и не впустил бы. Но в этот момент дверь квартиры напротив раскрылась и из-за нее выглянула пухленькая дамочка, кудрявая, как ухоженная болонка, пребывающая в том самом возрасте "слегка за пятьдесят", в котором у большинства одиноких женщин наблюдается последняя попытка обрести "мужчину своей жизни".
- Ой, а я-то думаю, кто тут у нас разговаривает? - сладко пропела она. - А это, оказывается, вы! Я к вам сегодня стучала-стучала, когда поняла, что звонок не работает, а вы, Вячеслав Иванович, видимо, в магазин выходили, да?
В глазах генерала вспыхнула паника, и, буркнув в ответ соседке что-то неразборчивое, он поспешно посторонился, пропуская Щеткина в квартиру. После чего не просто закрыл, а запер дверь изнутри на два замка и еще какое-то время гремел цепочкой.
- Проходите в комнату, - вздохнул он. И добавил: - Правда, там беспорядок.
- Ничего, - отозвался Щеткин, входя в гостиную, обстановка которой демонстрировала следы сборов в дальнюю и долгую дорогу. Окна, лишенные штор, мелкие предметы, сваленные кучей на диване и на столе, одежда, извлеченная из пустого, распахнутого шкафа и сваленная в кресло… В углу, на единственном свободном от хлама столике, большой портрет Дениса, перевязанный черной лентой, на котором взгляд майора невольно задержался.
- Присаживайся, Петр, - переходя на "ты", обронил Грязнов, отодвигая с сиденья дивана какие-то вещи и коробки и освобождая место.
- Спасибо, я ненадолго, - смущенно возразил тот, понимая, до какой степени некстати генералу его визит… Впрочем, как и чей бы то ни было вообще. Однако вопрос, на который упрямый служака желал получить ответ, было смысл задавать исключительно либо Грязнову либо Меркулову. К Константину Дмитриевичу ни вчера вечером, ни сегодня утром попасть Щеткин так и не сумел. Конечно, был еще сам Турецкий. Но воспоминания о его строгой супруге заставили Петра Ильича из двух зол выбрать меньшее: женщин он вообще втайне побаивался.
- Садись, - раздраженно произнес генерал, и на сей раз ослушаться его майор не посмел.
- Коли уж пришел, давай-ка помянем племянника моего Дениску…
Вячеслав Иванович на минуту вышел из комнаты и вернулся, держа в руках ополовиненную бутылку водки и две рюмки. Щеткин искоса глянул на бутылку, потом на самого Грязнова, на его щеки с двухдневной щетиной… Вячеслав Иванович, угадав его мысли, горько усмехнулся:
- Не волнуйся, я не сопьюсь… Потому и предлагаю помянуть, что один пить не привык, тяжело… Давай, Петр, не тяни…
Майор поглядел на наполненную и уже оказавшуюся у него в руках рюмку и, не колеблясь, опрокинул ее в себя одним махом.
Генерал, сделав то же самое, тяжело опустился рядом со своим неожиданным гостем на диван.
- Ты знаешь… - Он тоскливо посмотрел на портрет племянника. - Дениска ведь по профессии доктором был… А в детстве рисовал очень хорошо, мог бы и художником стать… А какие модельки самолетов собирал!.. Значит, и конструктором мог бы… А я, идиот, взял и собственными руками его в органы привел… За смертью, как теперь выяснилось…
Щеткин нахмурился и поглядел на Вячеслава Ивановича сочувственно. Потом, немного помолчав, упрямо мотнул головой.
- Напрасно вы себя вините, - выпалил он. И, не дав Грязнову возразить, продолжил: - Я Дениса Андреевича почти не знал, видел пару раз у Саши Турецкого, когда еще из Коломны заезжал… Но с первого взгляда было понятно, что такой человек, как он, жить может только так, как решит сам… Если бы ему не пришлось по душе в органах работать, тем более в "Глории", никто бы его не уговорил, даже вы!..
Генерал едва заметно усмехнулся, явно не согласившись с майором, и сменил тему:
- Ты ко мне по какому-то делу ведь зашел?
- Да, - кивнул Щеткин, спохватившись, - по делу… Я тут думал много, проанализировал все несколько раз… Словом, вот что получается у меня, Вячеслав Иванович… Думается мне, что Саню Турецкого точно кто-то заказал, а для отвода глаз привлекли этих странных террористов…
- Саню?.. Заказал?! - Грязнов крякнул и поставил бутылку с остатками водки, которую все еще держал в руках, прямо на пол. - Ты, Петя, думай, что говоришь-то… Если б заказали, так и меня б с ним заодно… того… Мы с ним из десяти дел девять в одной упряжке распутывали! Наши клиенты не такие идиоты, как ты полагаешь, чтобы следака своего заказывать, я бы сказал, даже наоборот: Сане куча писем с зон приходило, многие чуть ли не благодарили за человеческое отношение! Нет, ты…
- Да я ведь, Вячеслав Иванович, не подследственных имел в виду, - смущенно пробормотал майор. А Грязнов в ответ замолк на полуслове, изумленно уставившись на собеседника. Щеткин этим немедленно воспользовался, чтобы пояснить свою мысль. - Вот смотрите… С одной стороны, уже всем, и прежде всего самому Саше, ясно, что девчонка в любом случае нажала бы кнопку… С другой - где это и кто сталкивался с террористами, не выдвигающими никаких реальных требований?.. Просто назвавших первую попавшуюся фамилию мужика, оказавшегося обыкновенным бандюком?.. Остается одно: какая-нибудь секта!.. Но и на секту не похоже.
- Почему? - задал наконец вопрос генерал.
- Секты, если какие акции устраивают, всегда с листовками, - пояснил Щеткин. - Потому что цель у них одна: втянуть кого-нибудь в свой круг, охмурить и обдурить. У нас в Коломне такие случаи были, я сам два из них расследовал и поэтому в курсе… Ну, с большой натяжкой может быть еще такой вариант: все-таки это террористы, но устроившие не акцию, а что-то вроде репетиции, чтобы проверить "на слабо" наши спецслужбы, а заодно и свою команду… Только ради такой проверки они смертницей вряд ли бы пожертвовали!..
- И поэтому, - покачал головой Грязнов, - ты делаешь выводы, что это заказ?..
- Методом исключения, - кивнул майор. - Просто ничего другого не остается… Я хотел у вас спросить, кому мог Саня до такой вот степени перейти дорогу? Потом - кто знал заранее про поездку в детдом?.. Ну и сопоставить… Чтобы круг подозреваемых выяснить!..
Вячеслав Иванович поглядел на Щеткина с глубоким сомнением:
- Ну а с чего ты взял, что спрашивать об этом надо у меня? В нашем ведомстве перейти дорогу, как ты выразился, Турецкий никому не мог… Вопрос твой, Сэр Генри, адресован Меркулову должен быть, только я бы его даже спрашивать об этом не стал: чушь это все собачья!..
- Нет, не чушь! - упрямо нахмурился Щеткин. - А до Меркулова, чтобы спросить, еще добраться надо. Второй день не могу к нему попасть, все занят да занят… Вот я и подумал, что если кто в курсе, так это вы. Саша, кроме вас, никому бы не сказал, если б конфликт какой серьезный на работе случился…
Генерал немного помолчал, что-то обдумывая, потом вновь отрицательно мотнул головой, уже гораздо увереннее:
- Не было у Турецкого никаких достаточно серьезных конфликтов! Он бы мне сказал, тут ты точно прав. Но - не было!
Щеткин, однако, и не собирался сдаваться:
- Раз не было конфликтов, могло быть какое-нибудь дело - из тех, какие собственная безопасность расследует. Было?
Генерал собрался вновь возразить, но внезапно споткнулся и снова умолк, прежде чем заговорить.
- Может быть, - произнес он неохотно. - То есть, возможно, такое дело и сложилось бы, если б…
- Если б не случилось взрыва, да? - спросил майор. - Вячеслав Иванович, я понимаю, что сейчас мой визит некстати, что вам собираться надо… Но хотя бы примерно, в двух словах, очень вас прошу…
Вячеслав Иванович хмуро поглядел в окно, за которым сияло чистое июльское небо.
- Вряд ли получится в двух словах, - буркнул он. - Дело-то было давнее и ой какое громкое…
- Вы имеете в виду… - Щеткин озвучил название одной из крупнейших фирм, со вполне невинной вывеской и столь же невинным официальным бизнесом, еще несколько лет назад заподозренной в незаконной подпольной торговле оружием. Следователь, который вел это дело, внезапно был уволен и едва сам не загремел под суд по какому-то серьезному, но, как полагали многие, сфабрикованному обвинению. Вслед за ним слетели с должности еще двое "важняков", получивших упомянутое дело в наследство от предшественника. Наконец, оно было приостановлено "за отсутствием улик", а после сия история и вовсе заглохла. Во всяком случае, внешне… Перед тем же, как ей заглохнуть, был расстрелян неизвестными один из самых неугомонных депутатов Госдумы, попытавшийся с помощью известного журналиста провести собственное расследование. А затем и журналист скоропостижно скончался, причем причину его смерти установить достоверно так и не смогли…
- Именно это дело я и имел в виду, - кивнул Вячеслав Иванович. - Сейчас, сразу после смены генерального, оно вновь в работе, если ты в курсе…
Щеткин кивнул.
- Саня наверняка получил бы его в качестве главы оперативно-следственной группы, если б… Дело в том, что он не сомневался, что кто-то из его коллег за приостановление дела получил тогда крупную взятку, все эти годы частенько пересматривал материалы по собственной инициативе, несмотря на занятость… Были у него и конкретные подозрения…
- Он вам говорил, кого подозревает?..
- Нет, - покачал головой Грязнов. - Это не в его правилах - делиться подозрениями, не имея на руках доказательств… Думаю, и Меркулову он ничего не говорил. Да и подозревал он, Петя, не одного человека, а нескольких, вроде бы это единственное, что он мне сказал, - четверых… И тем не менее я с тобой не согласен насчет заказа! Как-то все это слишком… Слишком чудно, фантастично… Нет, не согласен!
- Сами же помните - двоих человек по этому делу в свое время угробили, - возразил Щеткин. - Если подозрения по этой треклятой фирме и насчет взятки верны, и представить невозможно, какие там бабки на кону стоят… Как думаете, Константин Дмитриевич даст мне на материалы взглянуть?
- И думать не моги! - сердито поглядел на упертого майора Грязнов. - И если думаешь, что я Косте в этой связи соглашусь звонить, не надейся: в отставке я, Петя, понял? Нет меня больше! Нет - и все!
От генерала Петр Ильич Щеткин вышел разочарованным, с одной стороны, ас другой - преисполненным решимости так или иначе доказать свою правоту. Тем более что после разговора с Вячеславом Ивановичем уверенность в ней только укрепилась. Что ж, возможно, Меркулов, вопреки утверждениям Грязнова, окажется сговорчивее и отнесется к словам Щеткина с большим пониманием?
Погруженный в эти размышления, майор не сразу среагировал на то, что кто-то обращается к нему, окликая его на полупустой в это время дня улице:
- Товарищ майор… Товарищ майор, на минуточку!..
Сэр Генри слегка вздрогнул и, обернувшись, обнаружил нагонявшего его весьма приличного на вид молодого мужчину.
- Вы это мне? - немного растерянно поинтересовался Петр Ильич, хотя и так было ясно, что ему: никаких иных прохожих в форме вокруг не просматривалось.
- Да-да, вам, - подтвердил незнакомец и, нагнав майора, заговорил почти жалобно: - Очень вас прошу… Не можете разменять мне тысчонку - хотя бы пополам?.. Курить хочу - умираю, а ни в одном киоске сдачи нет… Что за район?!
Щеткин глянул на обиженное лицо мужчины и усмехнулся, подумав, какое это счастье, что сам он бросил курить много лет назад. И, открыв барсетку, с которой не расставался, заглянул в одно из ее отделений:
- Сейчас глянем, сумею ли… По-моему, у меня не хватит… Хотя нет - есть, похоже, вы везучий!..
- Спасибо, вы так меня выручили… - Мужчина благодарно улыбнулся, протягивая Щеткину тысячную купюру. - Представляете, брат два года мне долг не отдавал, я уж плюнул и забыл… А сегодня взял дай отдал!..
Петр Ильич вежливо кивнул в ответ, почему-то испытав на мгновение некоторый дискомфорт. Однако мужчина, попрощавшись и еще раз улыбнувшись ему, уже спешил в другой конец улицы, к табачному киоску. Щеткин отчего-то отправился своей дорогой не сразу, несколько секунд постояв на месте и пытаясь понять, почему это ему вдруг сделалось как-то неуютно.
Наконец, решив, что все дело в одолевавших его размышлениях и в том, что незнакомец так неожиданно их прервал, отправился дальше, к ближайшему метро. На машину, стоявшую поодаль с опущенным водительским стеклом, Петр Ильич не обратил ни малейшего внимания, и совершенно напрасно. Сидевший за рулем Цветков, дождавшись, когда Щеткин скроется из виду, включил движок, медленно отъехал задним ходом к арке, ведущей в один из здешних дворов, и приоткрыл переднюю пассажирскую дверцу.
Почти сразу же из глубины арки вынырнул давешний курильщик, даже не удосужившийся спрятать в карман полученные от Щеткина две пятисотки.
- Ну как? - поинтересовался он, забираясь в салон неприметного "жигуленка". - Получилось?..
- Отличный кадр вышел! - ухмыльнулся Цветков, кивая на лежащий на его коленях фотоаппарат. - И не один! Убери-ка его на заднее сиденье… Ага, мерси! Молодец ты, паря, свою сотню отработал на пять с плюсом… Ладно, поехали!
Спустя пять минут улица под раскаленными лучами полуденного июльского солнца действительно опустела.
Галя Романова, капитан милиции и одна из любимых оперативниц Александра Борисовича из Первого департамента МВД, так же как Володя Яковлев часто работавшая в команде Турецкого, выглядела, сидя в кабинете Меркулова, не лучшим образом. Тут же находился и Яковлев, из следователей присутствовал только Колокатов: и Поремский, и Померанцев, насколько знал Константин Дмитриевич, отсутствовали по уважительным причинам. Оба мотались по городу в связи с "рейдерским делом", развитие которого так волновало лежавшего в госпитале и все еще абсолютно беспомощного "важняка".