Яковлев сочувственно глянул на бледное, осунувшееся за эти дни Галочкино лицо и подумал, что ей сейчас куда тяжелее, чем ему. Грязнов-старший был для нее не просто шефом, она ведь знала его с детства - так же как и Дениску, считала их в этом огромном и в общем-то и впрямь не верившем слезам мегаполисе самыми близкими ей людьми… Помимо этого, ей, так же как и Володе, было здорово не по себе оттого, что вместо привычного и любимого обоими Турецкого руководит опергруппой сам Меркулов…
Оба они очень хорошо относились к Константину Дмитриевичу, дело было совсем в другом. Драгоценный Сан Борисыч всегда создавал в следственной бригаде обстановку вполне демократичную: никто из них в процессе работы и не думал о субординации, не стесняясь, например, перебить коллегу и даже старшего по званию… Меркулов же, и это было известно всем, либеральные замашки своего друга одобрял отнюдь не всегда. И было не совсем ясно, как теперь следует себя вести, в какой форме докладывать о результатах проделанной работы…
Галочка прерывисто вздохнула, а Константин Дмитриевич, бросив на девушку быстрый взгляд, неожиданно усмехнулся.
- Галина Михайловна, - произнес он очень мягко, - давайте-ка с вас мы и начнем… Как говорится, женщины вперед!..
Капитан Романова тут же вспыхнула и судорожно вцепилась в свой заранее раскрытый блокнот, прежде чем заговорить слегка прерывающимся от волнения голосом.
- Да, конечно… Суть моего задания…
- Галя, - прервал ее Меркулов и с грустью посмотрел на тут же смешавшуюся Романову, - если можно, давайте-ка менее официально… Суть вашего задания я знаю: вам было поручено собрать сведения в Минздраве, по возможности не засветившись… Просто представьте себе, что вы докладываете результаты, как обычно, Саше… Александру Борисовичу…
- Хорошо… - Галя кивнула и действительно взяла себя в руки. - Мне удалось не засветиться и при этом выяснить о господине Селюкине, на мой взгляд, довольно много… Прежде всего, нельзя сказать, что его там любят… Я для начала присмотрела там одну девицу, секретаршу его шефа. Дождалась, когда сам Селюкин уедет на обед, потом только подошла к ней, представилась врачом одной из больниц, той, с которой на этот счет договорился Володя… Володя Яковлев…
- Это я на всякий случай, - вставил Владимир Владимирович, - вдруг да проверили бы?
- И что, пошли навстречу? - улыбнулся Меркулов.
- Дама оказалась понимающая, хотя и с характером. - Яковлев тоже улыбнулся, вспомнив, как невозмутимо отнеслась профессор Лапидо к его просьбе и как деловито предупредила свою секретаршу, буквально вытаращившую в ответ глаза, но, в чем Володя не сомневался ни секунды, наверняка при необходимости выполнившую бы распоряжение начальницы с абсолютной точностью. Вымуштрованности подчиненных Эльзы Юрьевны мог бы позавидовать сам военком!
- Продолжайте, Галя, - кивнул Меркулов.
- После того как я спросила, могу ли видеть Селюкина и "огорчилась" насчет того, что его нет на месте, я с ней разговорилась и намекнула на излишнюю придирчивость этого типа, на то, что во время инспекций цепляется к мелочам… Этого оказалось достаточно, чтобы секретарь мне посочувствовала и сама охарактеризовала Селюкина очень… нелицеприятно…
- И каким образом?
- Сказала, что он зануда, к тому же завистник… Мол, завидует всем, кто получает больше, чем он, всех называет чуть ли не взяточниками в таких… таких… Ну, судя по всему, высокопарных выражениях, хотя секретарь выразилась иначе. А сам в последнее время шиковать начал, по ресторанам ездить: она его в "Савое" лично видела… А цены там сами знаете… Словом, полная противоположность тому, что написано в официальной характеристике: "честный, исполнительный, скромный", - завершила Галочка и с облегчением перевела дыхание.
- Понятно, - задумчиво кивнул Меркулов. - Так, Володя, у тебя по сравнению со вчерашним днем есть что-то новое?
- Только то, что заведующей подмосковной больницей этого Юрия рекомендовал действительно московский коллега из ПНБ, но упомянув при этом фамилию Селюкина, о чем дамочка в первый раз умолчала… Как вы и просили, я связался с коллегами из ФСБ, ничего нового у них нет, проверяют больницы достаточно интенсивно, но больше пока пропавших девушек не нашли… Похоже, акция на данный момент находится в начальной стадии. Четверо девушек, две из которых мертвы. Это, во-первых, наша террористка Майя и другая, что найдена на Горьковском шоссе, Эмма Остроумова.
- Да, я помню… А что насчет внешности? Ты по-прежнему настаиваешь на том, что этот тип ее меняет!
- Чушь собачья!.. - неожиданно подал голос Колокатов. - Это вам не дамский детектив, а реальное дело, ни за что не поверю, чтобы…
- И совершенно напрасно! - неожиданно резко перебил Дмитрия Яковлев, которому, так же как и Гале, да и остальным членам бригады, он не нравился. - Вполне реальное дело, - продолжил Володя, - как раз точно с такой деталью и, между прочим, тоже связанное с психушкой мы с Александром Борисовичем расследовали примерно год назад… Константин Дмитриевич, вы должны помнить, убийство…
- Я помню! - отозвался Меркулов и с некоторым недоумением посмотрел на Колокатова. - Ты, Митя, это действительно напрасно… На месте данного психиатра любой бы принял меры к тому, чтобы не засветиться. Не понимаю, с чего ты так завелся? Ребята с тобой работают опытные, так что тебе стоит прислушаться к их мнению. Продолжай, Володя.
- Я не завелся, - вставил Кол окатов. - Просто ощущение, что у нас не расследование, а театр какой-то…
- Любое продуманное заранее преступление, - сухо произнес Яковлев, - в некотором отношении и есть театр.
- Что ты имеешь в виду? - неприязненно покосился на него Дмитрий.
- Только то, что продумывается оно тщательно, как сценарий пьесы, а затем "ставится"… Но поправки вносит не режиссер, а жизнь…
- Затейливо мыслишь, - ухмыльнулся Кол окатов, но, перехватив возмущенный взгляд Романовой и хмурый Меркулова, быстро погасил ухмылку и нехотя кивнул: - Черт его знает… Может, и правда.
Перепалка на этом завершилась, решено было вызвать Валентина Евгеньевича Селюкина в Генпрокуратуру повесткой на завтра. Доставить ее адресату взялся сам Яковлев.
С точки зрения Владимира Владимировича, Селюкин был очень важным свидетелем, и передоверять все, что с ним связано, курьеру не стоило.
"Не мог же он, - размышлял Яковлев, покидая кабинет Меркулова, - рекомендовать на такое дело человека, которого не знал?.. А если мог и сделал это не по своей воле?.."
Володя вспомнил слова Лапидо о том, что загадочный психиатр владеет гипнозом, и нахмурился.
13
Лето в столице демонстрировало москвичам воистину крутой характер: за одну ночь менялась не просто погода. Складывалось ощущение, что, заснув в одной климатической зоне, наутро ты открывал глаза, находясь в другой. За несколько часов вчерашняя адская жара исчезла бесследно, сменившись зябкой осенней сыростью, сопровождавшейся мелким и нудным дождем.
Поэтому, когда Валентин Евгеньевич Селюкин вошел в кабинет Меркулова в назначенное время, было неясно, с какой целью он вытирает лоб: то ли под дождичек успел попасть на пути от парковки ко входу в Генпрокуратуру, то ли вспотел от волнения. Впрочем, вид у него был самый что ни на есть возмущенный. Даже слишком возмущенный, для того чтобы у присутствующих не возникла мысль о наигранности.
- Не понимаю! - сообщил он, сердито переводя глаза с Меркулова на, как всегда, возившегося с аппаратурой рядом с Константином Дмитриевичем Яковлева. - Крайне удивлен этим… вызовом… Я, знаете ли, человек крайне занятой, при моей должности - сами понимаете!
- При нашей - тоже, - жестко прервал его Меркулов. - И поверьте, по пустякам беспокоить вас не стали бы.
Кол окатов, сидевший поодаль, почти за спиной Селюкина, откашлялся и что-то пробормотал. Валентин Евгеньевич слегка вздрогнул, оглянулся на него, потом пожал плечами и вновь уставился на Константина Дмитриевича:
- Что ж, будем надеяться, вы правы… Слушаю вас очень внимательно!
Пока Селюкину задавались формальные вопросы, связанные с именем, отчеством, годом и местом рождения и данными паспорта, он немного успокоился. Однако первый же вопрос по существу заставил чиновника, как с удовлетворением отметил Яковлев, слегка побледнеть.
- В силу своей должности, - произнес Меркулов, - вы, вероятно, догадываетесь, в связи с чем мы вас побеспокоили.
Валентин Евгеньевич снова пожал плечами и несколько фальшивым тоном возразил:
- Я же уже сказал, представления не имею.
- Речь пойдет о ЧП в нескольких подведомственных вам психоневрологических больницах: трудно поверить, что вы, работая в Минздраве, ничего не слышали о похищенных оттуда девушках!
- Вот вы о чем… - Селюкин впервые за все время опустил глаза и поерзал на стуле. Но тут же вновь поглядел на Константина Дмитриевича с подчеркнуто раздраженным видом. - Мне казалось, что это исключительно наше, внутриведомственное дело!
- И совершенно напрасно! - зло усмехнулся Меркулов. - Неужели вы не в курсе, что одна из девушек найдена спустя несколько недель после похищения мертвой, а вторая погибла, соединив контакты на поясе шахида?..
Вот на сей раз Валентин Евгеньевич действительно был искренним: в его глазах, едва не вылезших из орбит при словах Константина Дмитриевича, вспыхнул ужас, рот слегка приоткрылся, а лицо побледнело.
- Господи… - пробормотал Селюкин едва слышно и замолчал. Потом тяжело сглотнул. - Клянусь вам, первый раз слышу… не может быть…
- Как видите, может! - Меркулов не стал держать паузу, не давая чиновнику прийти в себя от испытанного потрясения. - А теперь еще одна интересная деталь: похищал девушек из всех ПНБ один и тот же человек, некто Грушев Юрий Николаевич. Психиатр, который во всех четырех случаях устраивался в больницы на работу по временному трудовому соглашению, замещая сотрудников, уходивших в отпуска. И каждый раз, Валентин Евгеньевич, на эту работу его рекомендовали лично вы… К слову сказать, незадолго до этого вы возглавляли инспекционную плановую комиссию от Минздрава! Вас все еще возмущает тот факт, что мы пригласили вас сюда, с тем чтобы задать ряд интересующих нас в этой связи вопросов?
В кабинете установилась тишина столь глубокая, что шорох дождя за окном, казалось, заполнил комнату целиком и полностью.
Селюкин, не отрываясь, с ужасом смотрел на Меркулова, потом резко дернулся и схватился за сердце.
- Простите… - пролепетал он. - Води… водички, можно?.. Лекарство… запить…
Володя Яковлев, всегда державший на такой случай графин с водой, уже протягивал ему полный стакан, правда, без малейшего сочувствия на лице.
- Вам помочь достать лекарство? - спросил он сухо, наблюдая, как суетливо шарит за пазухой Валентин Евгеньевич в поисках пилюль.
- Нет-нет, я сам… - пролепетал тот слабым голосом и извлек наконец трубочку с таблетками.
- Может быть, вызвать врача? - тоже без малейшего сочувствия в голосе спросил Константин Дмитриевич.
- Нет-нет… - вновь отказался Селюкин и, поспешно вытряхнув на ладонь маленькую таблетку, запил ее водой и вернул Володе стакан. - Сейчас пройдет…
С полминуты он сидел откинувшись на спинку стула и прикрыв глаза. Следователям оставалось только гадать, действительно ли Селюкину стало плохо, или он просто взял паузу на обдумывание своих дальнейших слов. "Скорее всего, - подумал Яковлев, когда тот наконец приподнял веки и заговорил слабым, больным голосом, - чиновничку и впрямь сделалось дурно…"
- Он выглядел таким… таким приличным, даже милым человеком… - пролепетал Селюкин жалобно, совершенно позабыв о том, как еще несколько минут назад петушился, сидя на этом же месте.
- Постарайтесь успокоиться и расскажите все по порядку, - сказал чуть мягче Константин Дмитриевич. - Где вы с ним познакомились, как он выглядит… Словом, все.
- Да, конечно… - почти простонал Валентин Евгеньевич. - О господи, кто бы… кто мог подумать?!
- Никто, - зло бросил из-за спины вновь вздрогнувшего чиновника Колокатов. - Хотя следовало бы именно вам это сделать, прежде чем…
Меркулов сделал незаметный жест в сторону Дмитрия, заставивший того умолкнуть на полуслове. Пожав плечами, тот раздраженно отвернулся к окну.
- Я в тот день поссорился с супругой, - жалобно заговорил наконец Селюкин. - Ну и… словом, решил назло ей поужинать в ресторане, хотя средства не очень позволяли…
- Что за ресторан? - уточнил Меркулов.
- "Арбатский", в центре… Там я с ним и познакомился, он ко мне за столик подсел… Или я к нему… Честное слово, не помню… Очень приличный на вид человек, клянусь!.. Разговорились, он мне показал диплом, даже вроде как коллегой оказался… Шампанское заказал, помнится… Потом еще что-то… Потом я ему телефон дал, поскольку он, по его словам, искал работу: не постоянную, а что-нибудь типа подработки… Я подумал, почему бы и не помочь? И когда он мне через пару дней позвонил, я согласился порекомендовать его кое-кому…
На этом месте Селюкин отвел глаза в сторону и тяжко вздохнул.
- Кто мог подумать? Такой приличный на вид мужчина, и не то чтобы молоденький, явно с опытом работы…
Меркулов, так же как и Яковлев, пристально наблюдавшие за Валентином Евгеньевичем, одновременно и с одинаковой уверенностью подумали о том, что "согласился порекомендовать приличного мужчину" чиновник явно отнюдь не бесплатно: у них тоже был свой "опыт работы" с подобными Селюкину типами… Правда, в том, что за рекомендации свои он брал взятки, Валентин Евгеньевич вряд ли так вот с ходу признается.
- Опишите, пожалуйста, - продолжил дознание Муркулов, - как он выглядит. Если можно, подробнее.
Селюкин вздохнул и взглянул на Константина Дмитриевича почти с отчаянием:
- Я видел его всего один раз, тогда, в ресторане… И не могу сказать, что хорошо запомнил, ведь прошло несколько месяцев! К тому же мы тогда выпили… немного…
- То есть как - один раз? Брови Меркулова поползли вверх.
- Потом он мне просто звонил… - прошептал Селюкин и покаянно опустил голову. - Помню, что брюнет, довольно смуглый… Глаза темные и… пристальные такие…
Присутствующие молча переглянулись. Яковлев усмехнулся: чего-то подобного он, собственно говоря, и ожидал.
- Сколько он платил за твои услуги?! - неожиданно грубо рявкнул Колокатов.
- Мне?.. Платил?! - Валентин Евгеньевич едва не подпрыгнул на стуле, забыв о едва не случившемся сердечном приступе. - Да как вы… Как вы смеете меня подозревать в подобной низости?.. Меня!..
В его голосе немедленно вновь появились интонации глубоко оскорбленного честного человека, а Яковлев бросил на Дмитрия сердитый взгляд: грубость на его памяти никогда не приносила нужного результата! В данный момент она и вовсе сыграла роль палки, сунутой в колесо… Прав был Валера Померанцев: напрасно Меркулов ввел в опергруппу этого идиота Колокатова… Пусть бы и дальше бездельничал в своем международно-правовом управлении, самое ему там место! Неужели никого более приличного на должность помощника не нашлось?
Сотрудников упомянутого управления их коллеги в принципе дружно недолюбливали, а порой и откровенно завидовали их легкой и безбедной жизни. Хотя никто бы не отказался пожировать за счет государства, раскатывая в загранкомандировки, цель которых, что было ясно всем, недостижима… Одна из обязанностей сотрудников управления, в сущности, сводилась к тому, чтобы убеждать власти стран, в которых скрывались обвиняемые Россией в тяжких и особо тяжких преступлениях персоны, выдать их нашим правоохранительным органам… Дело, как известно, занудное, а главное - длительное даже в случае, если между обеими сторонами имеется соответствующее соглашение… Не говоря о таких странах, как Великобритания, с которой договориться пока что не получилось ни разу!
В общем, ни Володю Яковлева, ни, насколько он знал, Поремского с Померанцевым ничуть не удивляла та бездеятельность, которую уже успел продемонстрировать за последние недели старший советник юстиции Дмитрий Сергеевич Колокатов. В конце концов, взяли-то его сюда временно, в отсутствие Сан Борисыча, в чье выздоровление Яковлев твердо верил. Так чего ж ему, спрашивается, пупок-то рвать? Однако сегодняшний финт в адрес Селюкина назвать проявлением бездеятельности было трудно! Скорее, неуместное вмешательство в ход дознания, вполне способное сорвать допрос.
Константин Дмитриевич, результаты трудов которого Колокатов только что пустил насмарку, поморщился:
- Подождите минуточку, Дмитрий Сергеевич… - и, хмуро уставившись на Селюкина, заговорил медленно, словно давая тому почувствовать вес каждого слова: - Валентин Евгеньевич, во взятках вас никто не обвиняет. Но прошу вас вдуматься в то, что я сейчас скажу. Дата вашего знакомства с точностью до нескольких дней нам известна. Ваша зарплата, прошу прощения, тоже… Подождите! - Он жестом прервал собравшегося что-то произнести Селюкина. - Кроме того, у нас есть возможность проверить ваши счета - в динамике, как вы понимаете… Так что будет лучше, если вы в связи с серьезностью ситуации станете говорить правду. Мы же при этом постараемся учесть, что в наше нелегкое время бесплатно ни одна услуга не предоставляется…
Селюкин на этот раз молчал долго - не менее минуты, действительно, видимо, обдумывая слова Меркулова. Наконец нехотя, с явным трудом заговорил:
- Я ничего от него не требовал, он сам, по собственной инициативе… И, поверьте, до сих пор не могу понять, как это вообще вышло… Он словно околдовал меня!..
Последняя фраза была произнесена с отчаянием.
- Что ж, - вздохнул Меркулов, - возможно, вы и недалеки от истины…
Селюкин робко глянул на Константина Дмитриевич, явно не поняв, что тот имеет в виду.
- Есть основания считать, что этот ваш Юрий Николаевич владеет гипнозом… - И, не обращая внимания на то, что у Валентина Евгеньевича от изумления вытянулась физиономия, быстро спросил: - Какую сумму он вам платил?
Селюкин ответил и виновато опустил голову.
Володя Яковлев всегда отличался похвальной сдержанностью в проявлении своих эмоций. Однако на сей раз не утерпел и, когда Меркулов, дождавшись ухода окончательно раскисшего и объятого паникой Селюкина, произнес: "А вас, Дмитрий Сергеевич, попрошу остаться!" - бросил на Колокатова взгляд, преисполненный откровенного злорадства. И лишь убедившись, что тот его взгляд перехватил, покинул кабинет Константина Дмитриевича.
На взгляд Коли Щербака, Сева Голованов в компании с Алексеем Петровичем Кротовым занимались, когда он вошел к Всеволоду, несколько странным делом.
Кротов, склонившись над большим листом бумаги, старательно прижимал к нему кончик карандаша. В руках у Голованова была линейка и тоже карандаш. Как раз в тот момент, когда Николай перешагнул порог комнаты, Всеволод Михайлович приложил линейку к бумаге и, стараясь не задеть и не подтолкнуть Кротова, провел по ней прямую линию.
Щербак хихикнул: действия, а главное - сосредоточенность коллег выглядели со стороны довольно-таки забавно.
- Что, решили в инженеры-конструкторы пойти? - поинтересовался он и только тут разглядел, что бумага была вовсе не бумагой, а картой Москвы. И, тут же посерьезнев, с интересом уставился на Севу.