- Отпечатки он наверняка стер, - согласился Всеволод Михайлович. - Но какие-то следы не могли не остаться…
Он окинул мастерскую пристальным взглядом, задержав его на двух огромных коробках, стоявших у самого входа.
- Интересно, пустые? - Он осторожно тронул одну из них, дотянувшись до нее носком ботинка, и констатировал: - Там что-то есть, что-то тяжелое… Придержи-ка меня, попробую взглянуть.
Агеев покорно вцепился в пояс брюк Головача, который, несмотря на крайне неудобное положение, довольно быстро исхитрился открыть верх коробки и заглянуть внутрь, после чего слегка присвистнул и вернулся в исходное положение.
- Пластит, - коротко бросил он, переведя дыхание. - На редкость хорошего качества, я его в таких упаковках только в армии видел… Ясно теперь, что именно он возил сюда на мотоцикле… Я тебе забыл сказать, мы с Коляном еще до того, как… Словом, обнаружили, что со стороны аллеи сюда недавно подъезжал мотоцикл.
Агеев, погруженный в тяжелые мысли, молча кивнул.
Сева сочувствовал ему, но вслух решил больше сочувствие не выражать. Он размышлял, теперь тоже молча, о том, не найдет ли оперативник вслед за трупом Насти еще один, второй девочки?.. Филипп словно прочел его мысли, потому что неожиданно, качнув головой, заговорил:
- Нет, Аню эту вряд ли…
- Почему? - поинтересовался отчего-то совсем не удивившийся его прозорливости Головач.
- Девка не просто злая, - прерывисто вздохнул Филя. - Она производит впечатление его сообщницы, и сообщницы вполне осознанной… Когда вчера увидела нас… Я думал, она Настю на месте прибьет…
Он снова замолчал.
- Пойдем, - тронул его за рукав Сева. - Вот-вот приедут…
Они обошли строение, оказавшись на своей исходной точке - возле никому не нужного уже "натюрморта", который так и не убрали. Голованов занялся этим сейчас, не желая демонстрировать ожидавшимся коллегам еще и эту сторону сегодняшнего провала.
Свернув клеенку, он убрал ее в пакет вместе со стаканчиками, закуской и так и не открытой бутылкой. Потом вновь достал мобильный телефон и, нахмурившись, набрал номер Вячеслава Ивановича Грязнова. Он считал себя обязанным докладывать генералу о каждом предпринятом его сыщиками шаге, но в последние два дня созваниваться с ним причин не было. Теперь же причина появилась, правда, совсем не такая, как им всем хотелось…
Вячеслав Иванович включил связь сразу. Помня о том, что он просил сообщать только самую суть, Сева о сути и заговорил:
- Здравствуйте, это Голованов… Мы вышли на подонка, но на данный момент ему удалось ускользнуть. Опоздали всего на пару часов. Но мы теперь знаем точно, кто он и что… Теперь можно с абсолютной точностью сказать, что он от нас не уйдет…
О трупе Насти и прочих деталях говорить он не стал.
Грязнов некоторое время молчал в трубку, что-то обдумывая. Затем, коротко поблагодарив Севу, сказал, что к вечеру заглянет в "Глорию", и отключил связь. И в этот момент вдали послышался наконец шум подъезжающих машин, среди деревьев мелькнул синий проблесковик… Опергруппа прибывала на место.
Отложив в сторону мобильный телефон, Вячеслав Иванович хмуро огляделся, стоя посреди своей гостиной. Уже не своей… Потом он прошагал к голому письменному столу, на котором стоял обычный телефон - старый, еще дисковый аппарат - и набрал номер. Дозвониться ему удалось со второго захода.
- Людмила?
Его бессменная, много лет проработавшая с генералом секретарша слабо охнула, услышав ставший за прошедшие годы родным голос шефа.
- Люд очка, - продолжил генерал, - я тебя попросить хочу: мне нужен билет на поезд до Новосибирска на завтра… Да… да… Я и не сомневался, спасибо!
И, поспешно распрощавшись с, кажется, расплакавшейся женщиной, вновь потянулся к мобильнику. Искать долго номер Ирины Турецкой ему не пришлось, оказывается, Вячеслав Иванович, запамятовав это, внес его в записную книжку.
Ирина Генриховна тоже сразу после первого длинного гудка включила связь, отозвавшись коротким и, как показалось Грязнову, настороженным "Привет, Слава!".
- Здравствуй, Ирина. - Он вздохнул, прежде чем продолжить. - Я это… Словом, завтра я отбываю…
- Завтра? - Турецкая растерялась.
Конечно, она слышала о намерении старого друга своего мужа покинуть столицу. Но почему-то так и не поверила в серьезность намерений Грязнова.
- И… надолго?
Ирина покосилась на спящего в этот момент Александра Борисовича и, поднявшись со стула возле его кровати, тихонько выскользнула в коридор.
- Ты, Ириш, не поняла… Я совсем уезжаю, - негромко произнес Грязнов.
Некоторое время она молчала, потом призналась:
- Славик… Я даже не знаю, что тебе сказать? А… как же квартира?..
В трубке послышался короткий смешок:
- Какие же вы, женщины, практичные, - с грустью произнес он. - Ну продал я квартиру… Продал, не волнуйся… Я почему звоню-то… Хотел зайти попрощаться к Саньке и… к тебе… Это возможно?
- Да. - На сей раз Ирина не колебалась, но добавила: - Только, если можно, не очень его расстраивай, ладно? И насчет квартиры ничего не говори… Он вообще-то думал, что ты дождешься конца расследования…
- Не скажу… Я дождался момента, после которого уже точно знаю, что этого монстра поймают… Не волнуйся, об этом я Саньке тоже не скажу, нельзя ему волноваться… Пока, Ир, скоро буду!
17
- Девочку можно увозить, Владимир Владимирович. - Молодой судмедэксперт хмуро поглядел на Яковлева, выбравшись из кустов и подойдя к Володе, терпеливо поджидавшему его на тропе.
Он действительно был молод, работал всего второй год и, как подумал Яковлев, глядя на его горестное лицо, не успел еще свыкнуться с тем, чем ему приходилось заниматься.
- Что-нибудь в общих чертах можете сказать прямо сейчас, Сергей Петрович? - мягко спросил оперативник.
- Совсем немного… Убита ударом длинного, узкого и очень острого предмета. Скорее всего, даже не ножа, а кинжала, удар нанесен со спины, очень точно - в сердце… Думаю, девочка погибла практически моментально, не успев ничего понять…
- Со спины… - с отвращением пробормотал Яковлев. - Скотина…
- Я б его собственными руками… - хрипло произнес эксперт, прерывисто вздохнув, продолжил с видимым усилием: - Смерть наступила где-то часов шесть-семь назад. Ни изнасилования, ни иных травм, если судить по внешним признакам… Я имею в виду - девочку не били и не пытали…
- Сколько ей, на ваш взгляд, лет?
- У нее конституция слабая… С одинаковой вероятностью может быть и тринадцать, и пятнадцать… Точнее - после вскрытия.
- Представить не могу, - с горечью пробормотал Володя, - как сообщить ее бабушке…
- Так вы знаете, кто она? - Сергей Петрович поднял на Яковлева глаза.
- Да… С бабушкой я только вчера разговаривал, Настя звонила ей, обещала сегодня утром навестить… Антонина Петровна после инсульта лежачая стала, полностью зависит от медсестры и соседки, которая к ней забегает пару раз на дню… Как ей сообщить о гибели внучки, представляете?
- Никак! - Валерий Померанцев, не менее мрачный, чем Яковлев и эксперт, подошел к ним и твердо поглядел Володе в глаза. - Обойдемся без опознания родственниками, привлечем главврача ПНБ или кого-нибудь из ее учителей…
- Но… - растерянно начал было Яковлев, но Валерий его перебил:
- Никто из членов опергруппы не является палачом, а закон на то и существует, чтобы в исключительных случаях его обходить… Ее бабка вряд ли долго протянет, по мнению докторов. Пусть хотя бы живет с надеждой, что девочка жива…
- И что ты ей скажешь?
- Найду что! - буркнул Померанцев и свирепо глянул на оперативника. Потом повернулся к эксперту: - Сколько дней понадобится на биохимию?
- Если точно знать, что именно хотим обнаружить, а дело перевести в категорию "цито"…
- Оно и так в этой категории, поскольку связано с терроризмом! Ну и?..
- Сутки.
- Приемлемо, - буркнул Валерий. - Искать будете довольно редкий наркотик растительного происхождения… В крови. На обратном пути заедем в Генпрокуратуру, спишете названия из другого дела. Какие проводились пробы, там тоже написано, на вашем медицинско-птичьем языке… Так что разберетесь.
- Он ударил ее со спины, - снова произнес Володя. - Каким же отморозком надо быть, чтобы…
- Отморозком или психически ненормальным. В этом, надеюсь, мы в конце концов получим возможность разобраться… Заколол девочку он на том месте, где нашли кровь, потом поднял на руки и зашвырнул тело в кусты, словно… Словно ненужную вещь… Дьявольщина какая-то, вот это что!
- Валера! - Померанцева окликнул один из экспертов-криминалистов, работавших на месте убийства, судя по тону, как успел отметить Яковлев, старый знакомец следователя.
- Что, Макс?.. - "Важняк" круто развернулся к невысокому, крепко сбитому мужчине, шагнувшему на тропу прямо из кустов. Правая рука криминалиста в тугой тонкой резиновой перчатке была вытянута, на ладони лежал какой-то небольшой темный предмет.
- Глянь-ка, что мы обнаружили рядом с трупом… Висел на соседнем кусте, зацепился за ветку… Только руками не трогай, по-моему, на нем есть отпечатки…
Валерий даже не огрызнулся на совершенно излишнее предупреждение, настолько поразила его находка Макса: на ладони эксперта лежал маленький, черный, исключительно уродливый деревянный человечек… В точности такой же, как - он помнил это прекрасно! - обнаружили после взрыва на куртке Турецкого… Обнаружили уже в вертолете, во время доставки в госпиталь, прицепившимся - тоже прицепившимся! - к замку его крутки.
- Черт возьми! - выругался Померанцев. - Ну недаром же меня все время преследует ощущение, что мы забыли что-то важное, упустили, а в итоге пошли не в ту сторону и уткнулись в стену! Володя, ты понимаешь, о чем я?
- О явной чертовщине, на которой все это замешано, - кивнул Яковлев. - Если хочешь, я завтра с утра отправлюсь в библиотеку, пороюсь в литературе про сатанистов, с архивариусом Исторички поговорю… Вдруг… да?
Померанцев нахмурился и покачал головой:
- Ничего не получится… Я совсем забыл, Володька Поремский, когда узнал, что ты сюда выехал, просил передать: освободишься - свяжись с ним, у него на завтра на тебя и, кажется, на Галку тоже какие-то планы… А в Историчку я знаю, кого мы отправим.
- И кого?
- Этого чудака майора… как его?..
- Щеткин он… Ладно, - кивнул Яковлев. - Он наверняка с радостью согласится, все время рвется в бой.
- Знать бы еще, как он воюет… Но в библиотеке напортачить трудно, тут и подросток справится, не то что взрослый дяденька.
На том и порешили. Собственно говоря, больше на месте преступления Валерию делать было нечего. Криминалисты, работавшие в пустой мастерской, наверняка прокопаются там до позднего вечера, если не до завтрашнего утра.
- Могу я уже хотя бы прогуляться по этому сараю? - поинтересовался Померанцев, впервые за все утро заглянувший в огромное помещение. - А то…
Он умолк на полуслове. Потому что в этот момент его взгляд уперся в не менее чем двухметровую статую, стоявшую в дальнем углу мастерской.
- Яковлев… - сдавленно окликнул Валерий. - Погляди…
Оперативник заглянул через плечо Померанцева и тихо присвистнул. Только что пробившийся наконец сквозь тучи солнечный луч упал на молчаливо застывшего в углу идола, заставив засверкать черный лак почти живым, подвижным блеском…
- Значит, так, - Померанцев перевел дыхание, - Володька Поремский сегодня перетопчется без тебя, с одной Романовой. Криминалисту придется обработать найденную висючку прямо сейчас, на месте… После чего ты забираешь эту дрянь и едешь в Историчку сам и сегодня. Покажешь тамошним круглоголовым, наверняка опознают в этом уроде что-нибудь знакомое… Если нет, свяжешься со мной. Если да, тоже свяжешься… Дальше будем решать в зависимости от ситуации!
Больше всего на свете Ирине Генриховне хотелось в данный момент расплакаться. Однако она твердо помнила, что, пока Шурик находится в своем нынешнем состоянии, ни на какие отрицательные эмоции она не имеет права, он моментально почувствует - и это наверняка отразится на его здоровье… Хватит с него и того, что сегодня он в последний раз видится со своим Славкой… Ах как все не вовремя!..
Ирина все-таки всхлипнула пару раз, отойдя от палаты, где оставила старых товарищей вдвоем, подальше, и, присев на попавшийся по дороге диванчик, затихла, приготовившись покорно ждать. Она надеялась, что ее ожидание не затянется: Слава наверняка и сам понимает, насколько вредно Шурику сейчас волноваться…
- Ну, рыжий упрямец, - произносил в этот момент Александр Борисович, глядя на генерала со смешанным чувством горечи и сочувствия, - проходи, присаживайся… Все-таки едешь?
- Все-таки еду, - в тон ответил Грязнов.
- Не дождавшись конца следствия, - покачал головой Турецкий.
- Я дождался момента, - возразил Вячеслав Иванович, - когда полностью уверен, что мерзавцу не дадут уйти… Если Сева сказал это, значит, так и будет… Пойми, Саня, мне… Мне невыносимо быть здесь…
Голос генерала едва заметно дрогнул. Александр Борисович нахмурился, но держать паузу не стал.
- Ладно, - сказал он, - черт с тобой, катись охранять своих зверюг… кого, кстати?
- Это лесничество, - пояснил Грязнов. - Тайга, между Новосибирском и… Да вот, я же тебе адрес принес!
- Ты что же, собираешься отныне дружить со мной по переписке?
Александр Борисович насмешливо изогнул бровь, состроив столь знакомую его другу гримасу.
- Я собираюсь тебя в гости к себе звать, когда все это… - он покосился на укрытые одеялом ноги Турецкого, - останется позади…
- А-а-а… - с ироничным пониманием протянул тот. - В гости, значит, в матушку-тайгу… Ладно, пока замнем для ясности! Лучше поделись-ка на прощание, чем там ребята твои заняты, я имею в виду "Глорию". Если судить по только что произнесенной тобой фразе, в отличие от Кости с его командой, они что-то явно нарыли. Я прав?
- Ты прав, - кивнул Вячеслав Иванович. - Но деталей я, Саня, клянусь, и сам не знаю… Я просто верю им, потому что…
- Можешь не пояснять, ясно почему!.. Значит, не знаешь… Что, совсем ничего?
- Совсем! - решительно отрезал Грязнов и отвел глаза, слишком пристально и заинтересованно для того, чтобы это оказалось естественным, уставившись в окно.
Александр Борисович неодобрительно посмотрел на генерала, но спорить с ним не стал, зная, что, когда тот заявляет что-то столь безапелляционным тоном, пытать его совершенно бесполезно.
- Что ж… - произнес он. - Это не страшно, поскольку мы, как говорится, и сами с усами…
- Что ты имеешь в виду? - Вячеслав Иванович подозрительно уставился на Турецкого. - Ты что же… Ирина сказала, что врач считает…
- Что мне вредно волноваться! - перебил его Саня. - А волнуюсь я, дорогой мой Слава, не тогда, когда бываю в курсе происходящего, а совсем наоборот: когда от меня, любимого, скрывают все что можно и нельзя!
Какое-то мгновение Вячеслав Иванович, казалось, колебался. Но это действительно длилось не более секунды. Упрямое выражение на физиономии генерала вновь закрепилось, и Александр Борисович мысленно чертыхнулся.
- Я говорю правду! - действительно с весьма правдоподобной интонацией произнес Грязнов. - Никакие детали мне неизвестны, я… Я сам сразу не хотел их знать, слышать о них… Разве, узнай я подробности… Разве этим возможно повернуть время вспять?..
В голосе Вячеслава Ивановича прозвучало столько боли, что теперь Турецкий мысленно обругал уже самого себя: не следовало заводить этот разговор, не следовало… Все равно что ткнуть ножом в свежую рану… В известном смысле он сам был в куда лучшем психологическом положении, чем Слава… Удивительная мысль, если учесть нынешнее положение Турецкого, но, как ни странно, это правда! Оказывается, быть жертвой куда легче, чем считать себя палачом… Господи, ну как разъяснить старому товарищу, возможно самому близкому из всех друзей, всю глубину его заблуждения?!
- Славка… - тихо окликнул Грязнова Турецкий. - А Славка…
- Ну что, господа хорошие? По-моему, и в принципиальность, и в клятвы вы наиграться успели. - Алексей Петрович Кротов, занявший в данный момент место за столом покойного Дениса, спокойно и внимательно обвел взглядом лица притихших оперативников. - Думаю, - продолжил он, - последним человеком, одобрившим вашу нынешнюю позицию, был бы сам Денис…
В комнате царила абсолютная тишина. Мужчины слушали Кротова молча, опустив глаза. Перебивать его, тем более возражать, желания после сегодняшнего утра ни у кого не было.
- Думаю, вы и сами это понимаете, тем не менее итоги я позволю себе подвести.
Начну с того, что Грозов конечно же не просто редкостный негодяй, но еще и негодяй спятивший. А вот те, кто стоят за его спиной, судя по всему, вполне нормальные психически, а следовательно, вдвойне опасные сволочи… Надеюсь, все это понимают?
- То, что один он не мог все это… организовать, - негромко произнес Голованов, - понимают отныне все… Одна взрывчатка чего стоит!
- Да, - кивнул Кротов, - такой пластит находился и находится сейчас исключительно в распоряжении нашей армии, до сих пор, насколько могу судить, мы с ним не сталкивались - вплоть до момента, когда обнаружили после взрыва, а затем сегодня в мастерской. Но это далеко не все…
Все наконец зашевелились, к Алексею Петровичу один за другим потянулись взгляды оперативников.
- Как вы понимаете, самая главная часть любого теракта - информационная, так же как и операции по его предотвращению. Нужно планировать акции заранее, а для этого знать, где именно они должны проводиться для… максимального эффекта. Если коротко, соответствующие люди, которые параллельно с вами занимаются расследованием, пришли к выводу: у тех, кто стоит за спиной Грозова, есть связи непосредственно в Генпрокуратуре, МВД и, возможно, в ФСБ… Поверьте, основания так полагать очень веские!
- Извини, Алексей Петрович, - подал голос Голованов, - то, о чем ты сейчас говоришь, подозрения абстрактного характера или речь идет о конкретных людях?
- Если позволишь, я на этот вопрос отвечать пока не буду. Скажу только, что выйти на упомянутых тобой конкретных людей можно исключительно через нашего спятившего спецназовца… Его теперь найдут, найдут обязательно… Вчера в Москву с этой целью по… скажем так… по очень высокому распоряжению, командирован тот самый его товарищ по Анголе, который передал нам известный вам текст и снимок…
- Ладно, Кротов, - неожиданно заговорил Агеев, - можешь дальше не продолжать нас переубеждать. Считай, дело сделано, лучше… Может, расскажешь, что там удалось нарыть Генпрокуратуре?..
- Сегодня вечером, в девять тридцать, я встречаюсь с Меркуловым и остальной опергруппой. - Впервые за все время Алексей Петрович слегка улыбнулся. - Думаю, вы не сомневаетесь, что в состав бригады входят представители антитеррористической команды ФСБ… Вот там и решим, после обмена информацией, относительно уровня сотрудничества с "Глорией"…
- Хочешь сказать, нам теперь дадут пинка под зад, обвинив в том, что, если б не мы, девочка осталась бы жива? - мрачно брякнул Щербак.