- Сейчас… - пролепетала она. - Сейчас…
Собственно говоря, "шмоток" было совсем немного: спортивный костюм, ветровка, сменная пара белья, ночнушка и зубная щетка. Все это девочка побросала в свою потрепанную спортивную сумку, оставшись в джинсах и футболке.
Георгий внимательно оглядел ее с ног до головы и процедил сквозь зубы:
- Ты забыла свои домашние тапочки, халат и расческу… Ветровку надень, там дождь!
"Еще заботится об этой твари, - сердито подумала Аня. - Как бы не промокла… Ничего, не сахарная, не растает…" Она слегка вздрогнула, поскольку в этот момент Юрий обратился к ней.
- Анечка, - впервые он назвал ее так ласково, - будь добра, пока я отведу Анастасию на остановку, наведи здесь порядок, убери с ее топчана постель и свяжи в узел… И поставь нагреваться ведро с водой, мне понадобится.
- Хорошо! - Она улыбнулась ему, одновременно с готовностью вскочив с места. И, дождавшись, когда они уйдут, первым делом кинулась ставить воду на старую газовую плиту, работавшую от баллона. Пусть, когда он вернется, вода уже будет согретой! Даже если перегреется, ничего: у них есть кран, из которого течет холодная… Интересно, для чего ему это понадобилось?.. Неужели… Неужели он будет мыться - прямо здесь, при ней?!
Во всяком случае, раньше ведро с водой ставилось на плиту исключительно в дни их с этой соплей помывок, и Юрий оставлял их тогда одних на целый день. Сам он до сих пор мылся где-то в другом месте…
Как Аня и предполагала, вернулся он через полчаса, немного запыхавшийся и хмурый. Девушка с тревогой отметила, что у Юрия заметно дергается левое веко. Никогда раньше никакого нервного тика у него не было, вот же как расстроила его эта глупая тварь! Ничего, зато теперь он будет только с ней, с ней вдвоем!
- Вода нагрелась! - Радость в голосе девушка скрыть не сумела, и Юрий, взглянув на нее, слегка приподнял брови, потом усмехнулся. И уже не в первый раз подумал о том, что Аня выглядит на добрых восемнадцать лет и явно обладает женским опытом. Будучи профессионально наблюдательным человеком, он не раз и не два ловил на себе ее взгляды, истолковать которые не составляло труда… Что ж, девчонка, с его точки зрения, была привлекательной. Ему всегда нравились девушки спортивного типа… Однако сейчас было не до лирики.
- Хорошо, что нагрелась, - мягко сказал он, разглядывая Аню, которая под его взглядом слегка покраснела. - Поможешь мне помыть голову?.. Смыть краску…
- Краску?.. - Она немного растерялась, но тут же взяла себя в руки. - Конечно, помогу!..
Он скинул рубашку и склонился над приготовленным Аней тазом.
- Поливай на затылок ковшиком и по возможности тонкой струей.
Конечно, девушка знала, что, выходя из мастерской, Юрий надевает специальные линзы и его замечательно-синие, особенно в сочетании с черными волосами, глаза становятся угольно-черными. Но насчет краски на волосах услышала впервые… Интересно, как он собирается ее смывать? Ведь это почти невозможно!
Однако краска оказалась какая-то особенная, и спустя пять минут перед девушкой стоял русоволосый и синеглазый Георгий, который, с ее точки зрения, стал еще красивее, еще и с обнаженным торсом… Аня с трудом отвела взгляд от его груди, на которой каждая мышца была накачана так, что с Георгия запросто можно было лепить какого-нибудь богатыря… Такого, какой был в одном из ее учебников по истории… Но там, кажется, речь шла о Древней Греции, а перед ней сейчас стоял настоящий, живой и куда более красивый, чем тот, с картинки… У Ани перехватило дыхание, а Юрий вдруг рассмеялся.
- Сейчас, Анюта, не до этого, - сказал он и вроде бы посерьезнел, но глаза, смотревшие в упор на сделавшуюся пунцовой девушку, продолжали смеяться. - Нам с тобой нужно срочно отсюда линять, прямо сейчас…
- Линять?.. - Она растерялась. - Но… куда?
- Есть одно местечко… Воду выплеснешь в речку, таз выбросишь туда же и возвращайся: нам надо успеть довольно много, а времени в обрез… Поспеши, девочка!
В следующие два часа они работали молча, если не считать изредка звучавших коротких распоряжений Юрия. Наконец, когда все было сделано, он отнес все в ту же речку и выбросил их с Аней постели, после чего они прошлись по сразу сделавшейся похожей на обыкновенный заброшенный сарай мастерской, протирая все, что попадалось на пути.
- Делай это тщательно, - наставлял Юрий девушку, - не пропуская ни единой детали: протирай все, и особенно хорошо посуду - не только кастрюли, тарелки и чашки, но и ножи-вилки… Плиту не забудь!
- Это из-за отпечатков пальцев? - догадалась она.
- Конечно! - Он ласково и вновь оценивающе посмотрел на Аню. - Умница… Тотемы ты куда сложила?
- В вашу сумку… А инструменты в мою…
Она устало огляделась:
- По-моему, все…
Но Юрий прошелся по мастерской еще раз, окидывая каждый оставшийся предмет придирчивым взглядом.
Последний взгляд, прежде чем покинуть мрачное в своем запустении помещение, он бросил на угрюмо высившегося в своем углу бога Мбунду. Некоторое время он постоял перед ним, плотно закрыв глаза. Аня покорно ждала у выхода, стоя возле битком набитых сумок, зная, что в такие минуты мешать Юрию нельзя…
Вещей у них набралось много, некоторые сумки оказались тяжелыми. И пока они шли через парк, девушка, несмотря на то что была крепкой и выносливой, здорово устала. Она уже совсем было собралась попросить Юрия немного передохнуть, но тут впереди показались слабо освещенные, запертые на висячий замок ворота, а за ними - пустая ночная улица, и он сам велел ей остановиться.
Некоторое время они стояли рядом, затаившись, Аня даже дышать старалась пореже. Потом двинулись к самым воротам, и тут он велел ей подождать - рядом, в тени густых деревьев и кустов.
Девушка смиренно приткнулась вместе с вещами где было сказано, а Юрий двинулся к воротам, достав что-то из кармана. Потом в свете фонаря тускло блеснуло длинное, острое лезвие, звякнул металл о металл, и не больше чем через минуту замок упал на землю.
- Теперь жди, я скоро вернусь, - тихо бросил он и, быстро перебежав улицу, исчез в темноте, во дворах спящих, со слепыми окнами, домов…
Ане показалось, что прошла целая вечность, прежде чем издалека до нее донесся шум автомобильного движка. А потом и сама машина - какая-то темная, неприглядного вида - в марках автомобилей девушка не разбиралась, но видела, что машина наша, отечественная, судя по всему, старая.
Она почти вжалась в ствол дерева, возле которого ждала Юрия, поскольку понятия не имела, кто за рулем: а вдруг не он?
Но это был он. Юрий с некоторым трудом выбрался из тесноватого для него салона старенькой "пятерки", хозяин которой имел неосторожность обходиться со своей "телегой" без сигнализации - в полной уверенности, что такое "добро", как его раздолбанная тачка, никому не приглянется.
- Возиться с багажником я не стал, - прошептал Юрий. - Вещи загружаем на заднее сиденье… Пошли… Никого нет, даже собаки спят! - завершил он чуть громче.
Десять минут спустя они уже ехали по пустым московским улицам, все увеличивая расстояние между собой и лесопарком. "Жигуленок", угнанный Юрием, с изуродованной панелью, из которой торчали соединенные им напрямую провода, на удивление не подвел беглецов, бойко передвигаясь по темным улочкам и закоулкам: ехать по трассе или шоссе было, конечно, нельзя, несмотря на то что в половине четвертого утра даже гаишники наверняка спят. Но береженого, как говорится, и Бог бережет… Хотя вряд ли уместно было сейчас упоминать о Боге…
Через два часа они наконец добрались до цели, оказавшись на противоположной окраине Москвы, в районе панельных пятиэтажек… Он не был здесь со дня того рокового взрыва, подставы, которую поганец мент организовал ему и Майе… Майе…
Машину он не стал глушить, решив отогнать подальше от дома и даже микрорайона: где-то с южной стороны, он это знал, было довольно глубокое, давно не чищенное озеро. На его дне такому авто самое место…
Он провел Аню в квартиру, потом в комнату и включил свет. Девушка зажмурилась, затем, осторожно приоткрыв глаза, огляделась! Ее взгляд задержался на маленькой розовой маечке, валявшейся в кресле…
- Здесь… - она нервно сглотнула, - кто-то живет?
- Нет, - он усмехнулся. - Здесь мы с тобой будем только вдвоем!
16
Утро выдалось дождливым и пасмурным. И, судя по тяжелым, серо-белым тучам, обложившим со всех сторон небо, день тоже обещал быть не лучше.
К удивлению Агеева и Щербакова, у ближайшего к мастерской входа в парк они обнаружили поджидавшего их Голованова, весьма странно экипированного: в затрапезного вида ветровке, с плотно натянутым на голову капюшоном, Сева, вдобавок ко всему, в одной руке держал пластиковый пакет, в другой - бутылку водки. Словом, любой, кто глянул бы на него со стороны, ничуть не усомнился бы, что возле лесопарка топчется записной алкаш, поджидающий своих собутыльников.
- Ну артист! - буркнул Щербак. - Во дает!
- Будет прикол, если я окажусь прав и там пустышка! - фыркнул Агеев, на самом деле в своей правоте не сомневавшийся.
Голованов, пока они подходили к нему, успел оглядеть оперативников с ног до головы придирчивым взглядом и удовлетворенно кивнул.
- Приемлемо, - сообщил он, поздоровавшись. - Сойдем за соображающих на троих… Пошли!
- А чего это ты надумал вдруг к нам присоединиться? - поинтересовался Филя.
- Ну, во-первых, потому, что тебе свою физиономию лучше там не светить, расположимся так, чтобы ты наблюдал за подходами к мастерской, а мы с Николаем - за входом… Не исключено, что придется разделиться: кому-то следовать за девочками, кому-то за скульптором…
- Ты сказал "во-первых", - напомнил Агеев, - следовательно, должно быть и "во-вторых"!
- А-а-а… - Сева слегка пожал плечами. - Ну… Можешь считать это интуицией… Нутром чую, что пришли мы сюда не напрасно.
Филя пожал скептически плечами, но спорить не стал. К этому моменту они достигли наконец своей цели: за зарослями деревьев и кустов смутно белели стены мастерской.
- Вход-выход у них с другой стороны, с той, что выходит на речку-вонючку - негромко проговорил Агеев. - Там тоже что-то вроде тропы. Вначале вдоль берега, потом через заросли сворачивает к липовой аллее, а та, в свою очередь, еще к одной… В итоге можно выбраться на центральный вход, но пешком это долго, не менее получаса. А в ту сторону старые гаражи.
- Иными словами, оттуда подъехать, например, на машине, к мастерской нельзя, - кивнул Голованов. - Только той дорогой, которой мы шли, от выхода.
- Сколько я тут крутился, никаких машин ни разу не видел, - ответил Филя. - И следов от колес - тоже. Обслуга пользуется электрокарами, но сюда руки у них явно не доходят… Или доходят пару раз в году. В гаражах пусто. Нагажено, как обычно.
- Действительно глухомань, - констатировал Щербак. И, внимательно глянув на темные окна мастерской, добавил: - А обитатели этого сарая, судя по всему, еще спят…
Агеев посмотрел на часы и кивнул:
- Рано еще… Девочки начинают пробежку ровно в половине восьмого, а сейчас без четверти семь… Вообще-то по такой погодке лично я не уверен, что вообще побегут.
- Будем поглядеть… - пробормотал Сева и повернулся к Щербаку: - Николай, пока есть возможность, пошли оглядим окрестности… Ту вторую тропу, которая позади этого барака, надо проверить. Вообще все подходы… Пошли!
Он извлек из пакета большую потертую клеенку и бросил ее прямо в кусты, примяв низкую поросль и траву.
- Ты, Филипп, пока организуешь натюрморт… Одноразовые стакашки, хлеб, селедка и лук в пакете…
- Надеюсь, водка настоящая? - ухмыльнулся Филя.
- Высший класс! Только вот пить ее мы будем в крайнем случае, если появятся зрители, особенно зритель…
- А если замерзнем? - встрял Щербак.
- Ничего, главное, что дождь прекратился, а все остальное - перетопчемся! - сурово произнес Голованов и первым двинулся в обход мастерской, окна которой все еще были темными.
Вход в строение оказался тоже плотно закрытым и, видимо, запертым изнутри. Тропинка, о которой упоминал Агеев, вела как раз к нему. Голованов с Щербаком решили пройтись по ней до того места, где дорожка сворачивала сквозь "зеленку" к ближайшей аллее.
- Ты осматриваешь кусты, я - побережье, - коротко распорядился Сева, после чего они медленно двинулись по тропе - очень хорошо утоптанной. Даже несмотря на дождь, начавший моросить еще ночью, особой грязи на ней не было. Правда, и следов каких-либо - тоже.
- Ну и амбрэ от этой лужи, - проворчал Щербак. - Правильно ее тут называют… Безобразие, если разобраться! Все-таки зона отдыха!
- Рабочих рук не хватает, - кивнул Голованов, внимательно вглядываясь в низкое, пологое побережье.
Несмотря на то что речушка по своей загаженности вполне могла состязаться с болотом, она все еще оставалась достаточно широкой и не успела обмелеть окончательно.
- Глянь-ка… - окликнул Сева Николая, - похоже, обитатели мастерской пользуются ею в качестве помойки!
Щербак проследил за его взглядом и кивнул:
- Точно… Причем систематически, иначе нынешняя погодка все следы выровняла бы.
- Видать, в последний раз были тут недавно, трава хоть и покалеченная, а не засохшая… Интересно, что это они такое тяжелое тут выкидывали?
- Скорее всего, - усмехнулся Николай, - свои неудавшиеся произведения. Или их куски… Хозяин ведь, если не ошибаюсь, скульптор?
- Прежний был скульптором, и этот тоже вроде… Следовательно, ты прав.
Голованов внимательно вглядывался в протоптанную тропинку, которая вела к воде. Часть вырванной травы успела потемнеть, засохнув, поверх нее действительно виднелись свежие пучки и обрывки не успевших завять маргариток. Обнаружить, что именно было сброшено в воду, возможным не представлялось, поскольку она была не просто мутной, а насыщенного белесовато-коричневого цвета.
Оперативники двинулись дальше и вскоре дошли до того места, где дорожка сворачивала в кусты. На этот раз Николай окликнул Всеволода:
- Эй, Головач… Глянь-ка! Голову кладу на отсечение - тут не далее как пару дней назад кто-то ломился сквозь "зеленку", причем на колесах…
- Велосипед? - Сева заинтересованно вгляделся в кустарник.
- Не-а… Скорее, мотоцикл! Ветки поломаны как раз подходяще… Похоже, хозяин у нас мотоциклист!
- Ну и что это нам дает? - пожал плечами Голованов. - Конечно, можно слегка пошуровать в зарослях, но… Погоди-ка…
Но Щербак уже и сам заметил в глубине кустарника характерные следы, не имеющие к езде на мотоцикле никакого отношения…
- Вижу, - коротко бросил он, - след волочения… Тут явно волокли что-то тяжелое в сторону от дороги… Пошли!
- Только осторожно, - автоматически предупредил Голованов, начиная двигаться вслед за устремившимся по новому следу Николаем.
Хотя предупреждение это было явно излишним. Каким бы слабым ни был ночной дождь, кроны растущих над их головами деревьев эту часть лесопарка предохраняли от его последствий вполне надежно, создавая своеобразную зеленую крышу шатра. А это означало, что следы груза, который здесь совсем недавно волоком тащили сквозь заросли, должны были, так или иначе, неплохо сохраниться. Для них, бывших разведчиков, все это являлось почти открытой книгой, и, едва глянув на обломанные ветки и притоптанную, еще не успевшую выпрямиться траву, оба заподозрили одно и то же…
Шедший впереди Щербак внезапно резко присел на корточки, издав какой-то невнятный звук.
- Что, Коля? - тихо спросил Голованов, почти не сомневающийся в том, что именно сейчас услышит.
- То самое… - тоже тихо произнес Николай. - На траве кровь…
Он осторожно выпрямился, и они начали внимательно изучать подступавшие со всех сторон заросли.
Минуту спустя Сева, тяжело сглотнув, произнес сдавленно и по-прежнему очень тихо:
- Это там…
След, по которому они шли, обрывался в том месте, где Щербак обнаружил на траве пятно крови. Дальше, где-то на протяжении метра, трава выглядела нетронутой… В отличие от переломанных кустов за ней. Среди немногих оставшихся целыми веток виднелось что-то светло-голубое… Несколько секунд оперативники молча вглядывались в свою находку. Наконец вновь заговорил Голованов:
- Иди, Николай, за Филей… Я останусь здесь… На всякий случай…
- Я этого сукиного сына собственными руками придушу… - Щербак тоже охрип, Голованову показалось, что Николая колотит.
- Думаю, в мастерской никого нет, - произнес он, - пусто… Иначе он не бросил бы ее… вот так… А может, и вторую тоже…
Николай все еще не двигался с места, и Сева поторопил его:
- Иди, Колян… У нас мало времени на… на осмотр… Я сейчас буду звонить Володьке Яковлеву, потом Меркулову… Иди!
Щербак с бледным как смерть Агеевым вернулся минут через десять, когда Сева все еще разговаривал по телефону.
- Да, Константин Дмитриевич, - сухо произносил он фразу за фразой. - Сейчас мы получим ответ на этот вопрос. Филя подошел…
Он отстранился от аппарата и повернулся к Агееву.
- Подойди, очень осторожно, - бросил он. - Можешь ступить на неповрежденный участок травы… Гаденыш на него не ступал, просто забросил тело в кусты… Погоди, я отойду… Посторонитесь, ребята…
Через несколько минут он возобновил разговор с Меркуловым:
- Константин Дмитриевич, это та самая девочка, с которой Агеев общался вчера, ее имя Настя… Анастасия… Яковлев в курсе, сказал, что опергруппу и экспертов вызовет сам… Что?
Некоторое время Голованов слушал Меркулова молча, крепко сжав губы. Потом распрощался с ним и отключил связь.
Поглядев на стоявшего с потрясенным видом Агеева, коротко бросил:
- Одну из похищенных психиатром девочек тоже звали Настей. Видимо, она…
Агеев продолжал молчать, оба - и Сева, и Щербак - понимали, о чем тот сейчас думает. Они и сами думали бы то же, если б оказались на месте Агеева.
- Я виноват… Только я… - Филя разлепил наконец побелевшие губы. - Если б я не подошел к ней, не заговорил…
- Откуда ты мог знать, что это та самая девочка? - перебил его Всеволод Михайлович. - По собранной тобой информации, у этого "скульптора" ничего общего с нашей сволочью действительно не было!
- Тогда, - спросил Агеев, - почему ты сегодня организовал и наружку, и сам пришел, если не было?
- Исключительно по привычке проверять и перепроверять все самому! - возразил Голованов. - Понимаешь?.. Не потому, что не доверяю вам, а потому, что впервые за много лет веду еще и следствие, отвечаю за его ход… Ну и решил перестраховаться. Клянусь тебе, это случайно вышло, я и думать не думал…
- Может, хватит оправдываться? - тяжело вздохнул Щербак. - Пока менты не понаехали, идите в эту чертову мастерскую, я тут побуду…
Мужчины молча зашагали по тропе в сторону, как это было теперь для них очевидно, пустого строения.
Скрываться смысла больше не было, Голованов открыто подошел к двери и пнул ее ногой, из-за чего едва не упал внутрь: дверь оказалась незапертой.
Мутный, рассеянный свет нынешнего неяркого дня позволял увидеть и полупустое, производившее сейчас абсолютно нежилое впечатление, огромное помещение, и черневшую в дальнем углу статую - огромного, сверкающего лаком бога Мбунду… Концы сошлись, но легче от этого никому не стало.
- Входить нет смысла, - произнес Агеев, удерживая Голованова за плечо. - Этот гад - профессионал, ни нам, ни, полагаю, экспертам тут ничего не светит…