- Перерыв до завтрашнего дня. Предлагаю совместный ужин вкупе с щедрым возлиянием. Расслабиться хочется, - пояснил он свое вполне предсказуемое желание.
- Тогда милости прошу к нашему шалашу! - радушно пригласил друга Турецкий. - Ирка гостинчики передала - пальчики оближешь!
- Сегодня хочу пивка выпить, по водке что-то нынче душа не томится. Прихватим по дороге пива. - Гоголев запер кабинет, и все дружной толпой направились к лестнице. Дежурный на первом этаже, провожая завистливым взлядом оживленную компанию и угадав по некоторым признакам, какое мероприятие им сегодня предстоит, решил про себя, что после сдачи дежурства непременно напьется. Уже две недели, как он и обещал жене, не брал в рот ни капли спиртного. Свое слово сдержал, и теперь пора напомнить, кто в доме хозяин.
- Давайте поговорим о чем-нибудь повеселее, - предложил Володя Яковлев, когда разговор оперативников уже в который раз вернулся к обсуждению предстоящей операции. - Надо хоть немного расслабиться, а то у меня уже мозги пухнут.
- А вот сейчас зальем твои мозги алкоголем, сразу полегчает, - пошутил Грязнов, доливая каждому в стакан пива. Потом любовно обвел взглядом накрытый стол, задержав его на остатках пирожков, и удовлетворенно произнес:
- Хорошо гуляем!
- Не хотите о веселом поговорить, я вам сам милицейскую байку расскажу, - не сдавался Яковлев.
- Давай, валяй, развлеки нас… - охотно отозвался Гоголев и стал энергично лупить вяленой рыбой по подоконнику. - Потерпи, Галочка, я недолго, - извинился он перед Романовой на всякий случай, хотя она просто улыбалась, глядя с сочуствием на его тяжелую мужскую работу.
- У меня соседка есть, Катя Синицына. В одном дворе живем. Когда дети были маленькие, гуляли с ними, так и подружились. Встречаю ее как-то, она мне рассказывает, что на праздник Первого мая ей какой-то алкаш в окно бутылкой запустил. Она баба отчаянная, выскочила, погналась за ним, говорит - убить хотела. Но он прыткий оказался, сбежал. Она прямым ходом в милицию, а уже поздно было, пол-одиннадцатого ночи. Пришла, нашла дежурного… Написала заявление, ждет, пока он обратит на нее внимание. А у него телефон звонит, рация орет, менты мельтешат - в общем, трудовые будни нашей милиции во всем своем неприглядном виде. Дежурный мечется - то принимает от ментов рации, сверяет в журнале, номера отмечает, то к телефону бежит, отвечает на звонки. Видит Катерина, кого-то выслушал, потом орет в рацию: "Одиннадцатый, там у вас в Яузе труп плавает. Посмотри, на вашем участке или нет?" Ей как-то даже не по себе стало. И фраза эта сильно удивила. Думает: какая разница, чей участок? Раз труп плавает, его же вытаскивать надо… Заявление он принял, и она ушла, полна новых впечатлений. На следующий день приходит к ней домой инспектор, молодой симпатичный парень. Очень по-деловому окно рассмотрел, акт составил. Она ему и говорит: "Вчера я слышала, у вас в отделении милиции о трупе в Яузе говорили. Страсти какие!" А он ей: "Да, точно, сегодня выловили. Целую неделю плавал". Она: "Как же так - неделю? И почему вчера же и не выловили?" А он ей объясняет, спокойно так: "Так у нас милиция есть речная, а есть береговая. У каждого своя территория. Речная труп к берегу толкает, а береговая назад, в Яузу, так всю ночь и толкали туда-сюда…"
- Веселая история, ничего не скажешь. - Галя насмешливо смотрела на Яковлева. - Сейчас умру от смеха!
- А я знаю еще веселее. - Гоголев после выпитого пива подобрел, на щеках появился здоровый румянец, морщины на лбу разгладились. - В Питере было дело, года два назад. На одной из улиц, которая разделяет два района. Ночью патруль обнаружил труп и, недолго думая, оттащил его метров на десять соседям. Те, в свою очередь, патрулируя свой район, увидели труп и перетащили его этим. Так и таскали они полночи, пока кто-то из жителей района не увидел это безобразие и не позвонил в 02.
- А можно на ночь глядя не про трупы? - взмолилась Галя, которой по молчаливому согласию мужчин достался последний пирожок и она его с аппетитом доедала.
- А про что ты хочешь? - c готовностью спросил Яковлев.
- Про что хочет дама? Конечно же про любовь! - усмехнулся Грязнов.
- Чур, я расскажу про любовь, - развеселился Турецкий. - Это моя любимая тема.
- И не только тема, - заржал Яковлев и заговорщически подмигнул Турецкому.
- А я не о той любви, о которой ты думаешь, поскольку не всем дано сие возвышенное чувство.
Я о любви к напиткам.
- Фу, как примитивно, - опять осталась недовольна Галя. - С вами даже о любви не поговоришь. Какие же вы черствые, не тонкие. Уйду от вас…
- Не уйдешь, - не испугался Турецкий. - Тебе без нас никак. Лучше послушай о любви, например, к пиву. Знаешь, к какому выводу пришли немецкие психологи? Поклонники пива отличаются хвастливостью, всезнайством и эгоизмом. В том числе и в интимных отношениях.
- В точку, - поддела Галя Турецкого. - Эгоисты, даже тему сменить не захотели!
- А насчет эгоизма в интимных отношениях еще можно поспорить, - обиделся за любителей пива Яковлев.
- Ой, только не надо уточнять про интимные отношения! - Галя испугалась, что мужчины пустятся в откровенные воспоминания. - Лучше расскажи про любителей красного вина. Хочу что-нибудь новенькое и про себя узнать.
- А вот таковые могут постоять за себя и довести задуманное до конца. Так что дерзай, подруга, надежда только на тебя!
- Сколько про меня сказано хорошего! - обрадовалась Галя. - А про любительниц кофе что там твои немцы заметили?
- Я тоже кофе люблю пить по утрам. - Гоголев с интересом слушал Турецкого.
- А кофеманы нерешительны, недоверчивы и подозрительны.
- Первое исключено, это не мы с Галей, а остальное нам по долгу службы положено!
- А кто пьет кока-колу? - поинтересовался Яковлев.
- Они, как правило, не отличаются верностью данному слову.
- Надо же, в точку! - удивился Яковлев. - Моя дочка врет на каждом шагу и никогда слово не держит. Каждый вечер обещает с утра постель свою застелить, но ни разу этого не сделала. В школу, видите ли, она опаздывает.
- А как насчет любителей минералки? - подключился к игре Грязнов.
- Тот, кто пьет минералку, по натуре одиночка, которого трудно завоевать.
- Вот это да! - восхитилась Галя. - Самые романтичные - любители минералки.
Турецкий, заметив, что Яковлев налил себе в стакан апельсиновый сок, встрепенулся:
- А к любителям соков нужно относиться с особой осторожностью, они склонны изрекать истины в последней инстанции.
Яковлев хотел возразить, но поперхнулся и закашлялся.
- Правда глаза колет! - ехидно заметила Галя, и все рассмеялись.
- В тебе, Валера, умер великий артист! - заметил его друг Корчинский, наблюдая, как тот готовится к ночной операции.
Крупнин ничего не ответил, только хмыкнул, с довольным видом рассматривая себя в зеркало.
- Представь себе, даже в школьном драмкружке никогда не играл. А тут вчера прогуливался в женском прикиде и заодно каблуки осваивал. Правда, так и не освоил. Так вот, гуляю по Озерной, а ко мне какой-то мужичонка стал клеиться. Если бы хоть крупный какой-нибудь, не так обидно было бы. А то совсем хиляк, к тому же едва на ногах держится, поддатый здорово. Так надоел, все время одно и то же долдонит: "Девушка, вам не страшно? Может, вас проводить?" А мне с ним в разговор никак не хотелось вступать, голос у меня больно грубый, но я не выдержал и взвыл: "Мужик, отвали, не мешай работать". Так он как бросится на меня: "Ах ты гад, так ты еще и трансвестит?!" Так что с виду совсем убогий, а такие оскорбительные слова знает. Я даже расстроился, врезал ему слегка, а он с копыт… Салтыков потом ругался. Говорит, что я раскрылся. Если бы маньяк увидел мой хук правой, сразу понял, что никакая я не девица. Пригрозил отстранить от операции. Едва уговорил дать мне еще шанс. Но потом подумал, хорошо, что мне этот придурок подвернулся, я теперь в себе уверен, раз он меня за девушку принял. Ладно, пока, мне пора! Хоть бы сегодня повезло! Так хочется этого маньяка скрутить!
- Удачи тебе, Валерик. Ты только вышагивай не таким широким шагом, и руками не размахивай, не на плацу. Иди изящно, можно немного бедрами повиливать. Ну, не так резко! Ой, Валера, что-то я погорячился насчет артиста. Зря ты не посещал драмкружок. Считай, молодость прошла зря.
С утра Турецкий не поехал в управление, а решил посидеть в номере, поработать над материалами, которые ему предоставил Гоголев. Он как раз знакомился с отчетами ночных патрулей, как в дверь кто-то поскребся.
- Не заперто! - пригласил Турецкий скромного посетителя. В комнату зашла Галя, с которой Турецкий не виделся со вчерашнего утра.
- О! - обрадовался он. - А я уже успел соскучиться. Ну, какие новости?
- Тебе сначала хорошую или плохую?
- Начни с плохой.
- А хорошей-то и нет… - грустно ответила Галя.
- Люблю я твой замечательный юмор, - рассмеялся Турецкий.
Галя тоже в ответ улыбнулась.
- Но если серьезно, от моих ночных прогулок никакой радости. Неделя, считай, прошла впустую. Маньяк как сквозь землю провалился.
- Подожди, - успокоил ее Турецкий. - Если он тебя приметил, за неделю мог решить, что ты живешь в его районе. Так что будь начеку. Парни тоже ноют, такие все нетерпеливые. Один даже умудрился подраться. Мы его в другой сектор перевели. Ты мне пока расскажи, попадался тебе хоть один человек высокого роста? Ну, чтобы походил на розыскной портрет маньяка…
- Человек пять видела. У меня каждый раз даже сердце екало.
- Пугалась, бедняжка? - участливо спросил Турецкий, хотя раньше что-то не замечал за ней боязливости. Галя была человеком очень решительным и бесстрашным.
- Да ты что? Не знаешь меня? Когда это я пугалась? У меня от радости сердце екало. Думала: вот сейчас зайду в условленную подворотню, мужик за мной, я к лифту - он следом. И только начнет в лифте приставать, я ему как дам промеж ног, а тут и наши ребята, и схватят его… Знаешь, как разочаровывалась каждый раз? - загрустила Галя.
- Я сам расстроен. Но у меня есть еще версии. Как раз сижу, обдумываю.
- Могу помочь. Я уже позавтракала и, пока пила кофе, как человек недоверчивый и подозрительный, решила тебе предложить кое-что перепроверить…
Турецкий поднялся на третий этаж дома № 18 по улице Некрасова. На его короткий звонок кто-то протопал из глубины квартиры к двери и детский голос спросил:
- Кто пришел?
- Позови, малыш, папу или маму, - попросил Турецкий, не разобрав, кому принадлежит звонкий голосок-колокольчик - девочке или мальчику.
- Мама на рынок ушла, а папа уже идет! - проинформировал с готовностью голосок, и дверь открылась. На пороге стоял симпатичный молодой мужчина такого высокого роста, что Турецкий удивился и при случае решил непременно поинтересоваться, какой же рост у хозяина квартиры.
- Вы к кому? - cпросил он, рассматривая Турецкого.
- Я из уголовного розыска, - открыл он удостоверение и показал мужчине.
- А я Ершов Николай. Но вы, наверное, и так знаете, раз пришли ко мне. Заходите, пожалуйста. - Мужчина посторонился, пропуская Турецкого вперед, и закрыл за ним дверь. Из комнаты с любопытством выглядывала черноглазая девчушка лет четырех. Она держала за лапу большого плюшевого медведя, которому по виду можно было дать лет сорок.
- Ой, кто это? - Турецкий с деланным испугом посмотрел на мишку. Ему показалось, что в его детстве был такой же мишка, только грязно-белого цвета.
- Такой большой и не знаешь? - удивилась девочка. - Это же Топтыгин, он у нас теперь живет.
- Давно? - поинтересовался Турецкий.
- А как дядя Вася уехал, так и живет. Его не с кем оставить, он нам отдал. А сам в Америку улетел. Знаешь такое слово - Америка? Она большая! - с уважением объяснила девочка.
- А паспорт у него есть? - Турецкий показал пальцем на Топтыгина.
- Нету… - растерялась девочка. - А надо?
- Конечно, надо!
Девочка расстроилась:
- Дядя Вася нам его паспорт не дал. Вы его теперь заберете?
- Нет, конечно, пусть у вас останется.
Девочка обрадовалась и ускакала в комнату. Через мгновение она появилась, волоча за руку малыша, который был немного моложе ее.
- А это мой братик, Арсюша, - представила она его. - У него тоже нет паспорта. Но он с нами всегда живет. Он наш.
Малыш серьезно смотрел на Турецкого и сосал палец.
- Дети, идите поиграйте, - отправил отец детишек и пригласил Турецкого в комнату.
- У вас ко мне какие-то вопросы?
- Всего несколько, я не стану вас долго задерживать. У вас такие забавные ребятишки, - добавил он, прислушиваясь к голосам детей в соседней комнате.
- Да, детишки у меня замечательные, только я их редко вижу. Я ведь спортсмен, баскетболист, постоянно в разъездах, на соревнованиях… А когда в Питере - на тренировках.
- Вчера вы здорово обыграли "Химки", - проявил свою осведомленность Турецкий, - я по телевизору смотрел.
- Да, только в третьей четверти продули, 14:21.
А в общем сыграли неплохо - 83:75.
- Маккарти таким отличным броском счет открыл…
- А пять бросков подряд Букера? Классный игрок.
- Ну, ваши два дальних тоже классные. Я от дальних попаданий всегда балдею. Всегда думаю: это результат специальной подготовки или врожденное мастерство?
- Даже не знаю, что сказать. Когда бросаю, даже не прицеливаюсь. Как-то по наитию, что ли, получается. Но почти всегда чувствую - попадет мяч или нет. Он летит, а я уже чувствую. Иногда глаза закрываю, пока он летит, чтобы себя проверить.
- Но Маккарти вчера у вас что-то расхулиганился… Его чуть ли не половина команды удерживала.
- Горячий американец… Если бы он не травмировал вчера левое запястье, мы бы с бульшим отрывом выиграли.
- Ну, не скромничайте, вы сыграли отлично.
За последние две минуты пять раз поразили кольцо из-за дуги! Фантастика!
- Видно, вы большой любитель баскетбола. Анализируете игру прямо как спец! Сами играете?
- Да есть немного, любитель. Раз в неделю играем с ребятами из прокуратуры.
- В нападении или в защите?
- У меня лучше в защите получается. У нас есть один игрок, майор, невысокий, сухощавый, сутулый, крыть практически совсем не умеет, рост не позволяет. Но дальний бросок у него - фантастический. Процентов девяносто попаданий.
- Вот это да! Дайте его нам! - пошутил Ершов.
- Самим нужен!.. Кстати, а у вас какой рост?
- Да всего ничего - два метра четыре сантиметра. У нас человека четыре выше меня.
- А на праздники тоже уезжаете на игры?
- Когда как… На Новый год дома были, зато на Рождество в Португалию летали. Они же католики, у них Рождество двадцать пятого декабря.
- А на Восьмое марта? Жену удалось поздравить?
- Какое там… Она привыкла, не обижается. Мы в Италии были. Я ей оттуда подарков навез, здесь цветы купил, мы вернулись пятнадцатого марта. Вот тогда и отметили.
- А на майские?
- Дома были, с украинцами встречались. С ними болельщиков понаехало - мы даже удивились. Вроде бы и страна бедная, жалуются, а на трибунах сидят со своими желто-блакитными флажками, размахивают, орут: "Бей москалей". И за что они нас так не любят? Мы же никогда не кричим: "Бей хохлов!" Глупость какая-то…
- Приятно было с вами познакомиться. - Турецкий встал, собираясь уходить.
- А вы же у меня ничего не спросили.
- Все, что хотел, уже узнал.
В комнату зашли детишки. Девочка тащила братца за руку, он покорно плелся за ней следом.
- Как тебя зовут? - спросил на прощанье Турецкий, обращаясь к девчушке.
- Доченька.
- А тебя? - cмеясь, наклонился Турецкий к ее братцу.
- Мальчик.
Отец расхохотался и погладил обоих по разлохмаченным волосам.
Глава девятая Новая жертва
После третьего урока в ненавистном 5 А Аля зашла в учительскую. Настроение было безнадежно испорчено. Какое счастье, послезавтра конец учебного года и она не увидит пятиклассников до осени. В учительскую зашла "физичка" Тамара с классным журналом под мышкой. Поставив его в ячейку с надписью "7 Б", она понимающе спросила:
- В 5 А была?
- Уроды, - только и ответила Аля.
- Я сама их терпеть не могу. Ну и класс! Сборище гаденышей… Мне еще такие не попадались.
- А мне тем более.
Аля работала первый год, и когда ей к двум девятым, двум десятым и одному четвертому классам через неделю после начала учебного года добавили еще и 5 А, она не очень обрадовалась. Нагрузка и так была немаленькая, одних тетрадей сколько проверять, а тут совершенно неуправляемый класс. За неделю своей педагогической практики она о нем уже успела много чего узнать, с сочувствием выслушивая жалобы учителей. И радовалась, что сия чаша минула ее. Потом она догадалась, что путем каких-то скрытых интриг этот класс ей просто спихнула пожилая учительница Крауз Людмила Михайловна. Той оставалось до пенсии доработать два года, и она хотела их дожить без нервотрепки.
Когда Аля впервые зашла в этот трижды проклятый класс и в течение пятнадцати минут безуспешно пыталась докричаться до этих невменяемых маленьких гаденышей, как она их про себя назвала, в какой-то момент поняла всю тщетность своих усилий. Она выскочила из класса и, едва успев вбежать в учительскую, как в спасительную гавань, тут же разразилась душившими ее рыданиями. Пожилой учитель Мечислав Теодорович стал ее утешать, обняв одной рукой. Вместо левой у него был протез, о котором Аля потом много интересного понаслушалась. А в тот момент она была рада, что нашелся хоть кто-то, кто принял ее обиду и разочарование близко с сердцу. Аля работать в школе мечтала класса с третьего. Ребят из девятых и десятых она уже успела полюбить. Они были ей почти ровесники и приняли как старшую подругу. Им очень нравилось, что учительнице у них всего девятнадцать лет.
- Что же вы такая молоденькая? - недовольно сказала директриса школы, принимая ее документы. - Когда вы успели закончить институт?
- А я в школу пошла в пять лет, в пятнадцать закончила. В институт сразу поступила, в девятнадцать диплом получила, - оправдывалась уязвленная ее недовольным тоном Аля.
- И куда надо было так спешить, - проворчала директриса. - Я имею в виду твоих родителей.
- А им девать меня было некуда. Брат пошел в школу, заодно и меня отправили. Он старше меня на полтора года. Мама его когда готовила к школе, я всегда рядом сидела, читать-писать научилась. Вот мама с папой и решили - в саду мне уже делать нечего.
- В институте училась хорошо, - удовлетворенно констатировала директриса, изучая диплом с оценками. - Хочешь в старшие классы?
- Конечно, мне с ними интересно будет.
- И четвертый дам, будешь там классной руководительницей.