И во время полового акта, и после. Это еще раз подтверждает мое предположение, что он не умеет строить отношения с женщинами, удовлетворения своей животной страсти добивается только путем насилия, а потом ликвидирует жертву. Дорожит своей жизнью и репутацией. У него ведь был выбор - сделал свое дело и беги. Не обязательно лишать несчастных жизни. Ведь никто из девушек его в лицо не знал. Показания близких и подруг убитых девушек свидетельствуют о том, что ни у кого из них не было знакомого с физическими данными предполагаемого убийцы. Но преступник действовал наверняка - никаких следов, никаких свидетелей.
Майлис засобирался, попрощался со всеми за руку, а Гале опять поцеловал руку, что она восприняла уже как должное. К хорошему быстро привыкаешь.
- Ну что?! - окрыленный Турецкий обратился ко всем сразу. - У кого еще остались сомнения?
- У тебя уже готов план дальнейших действий? - Гоголев встал и крупными шагами расхаживал по кабинету. Казалось, всегда невозмутимого начальника уголовного розыска тоже охватило нетерпение.
- Сначала просьба к Славе. Не откажи в любезности, дорогой, поезжай в университет и пообщайся с деканом Филатовым Дмитрием Григорьевичем. Поскольку мы уже вплотную подошли к решению этой труднейшей задачи, пора обратиться к специалисту-математику, у которого должно быть свое мнение о молодом коллеге. Конечно, ничего плохого мы о нем не узнаем, но кое-какие штрихи он вполне может добавить к образу нашего подопечного. Ты человек представительный, вальяжный, тебе и карты в руки. - Грязнов вышел из кабинета.
- А к тебе, Виктор, весьма необычная просьба. Мне срочно нужны репродукции картин Чюрлениса.
- Что-то мне такой художник незнаком, - удивился Гоголев.
- Не бери в голову. Он давно помер. Просто узнай, у кого можно раздобыть папку с его репродукциями. У моей Ирки такая есть, мы когда-то в Вильнюсе купили. Кто ж знал, что она мне теперь понадобится. Кстати, чтобы в будущем тебя кто-нибудь не упрекнул в невежестве, сообщаю на всякий случай, что Чюрленис - известный литовский композитор и художник. Кто из твоих знакомых интересуется живописью?
- Дай вспомнить, - попросил Гоголев и надолго задумался. - Понимаешь, - извиняющимся тоном пробормотал он спустя минут пять, - у меня же круг знакомых весьма статичен. Одни юристы вокруг, из богемы что-то никто к нам не прибился. Даже музыканта нет ни одного, не то что художника.
- Стой! - остановил его Турецкий. - Ты себя уже реабилитировал. Спасибо за подсказку. Срочно нужен Крупнин Валера. У него есть личный выход на музыкантов. Там у него целое общежитие под опекой. Начнем с него. Есть с ним связь?
Гоголев вытащил мобильный телефон, набрал номер, и через пять минут Валера уже вошел в кабинет.
- Как хорошо, что вы меня застали, Виктор Петрович, а то мы с Салтыковым были уже на выходе, одно дело собирались проверить.
- Какое дело? - тут же решил проконтролировать своего подчиненного строгий начальник.
- Да про этих, ложных риэлторов. Которые полную квартиру трупов оставили, а сами в бегах. Так вот, объявилась одна дамочка, видела их выходящими из подъезда и как они в машину садились.
- Отлично, - обрадовался хорошим новостям Гоголев. - Сейчас будешь проходить мимо Салтыкова, скажи, пусть Новикова возьмет с собой. А ты поступаешь в гвардию Турецкого. Ненадолго и только рядовым.
- О-о, как я рад! - признался Валера и с умилением посмотрел на Турецкого. - С Александром Борисовичем хоть куда!
- А в райские кущи хочешь? - усмехнулся игриво Турецкий.
- Это с кем же? - Валера в недоумении уставился на своего кумира.
- Знамо дело, со мной! В общежитие консерватории. Разве там тебе не райские кущи? - подмигнул он смущенному Валере.
- Что за люди, - сокрушенно вздохнул Крупнин, неизвестно к кому обращаясь. - До чего же завистливы. Не дает им покоя чужое счастье. Обязательно растрепаться нужно и опошлить. Вот кто донес начальству?
- От правосудия, Валера, ничего не скроешь.
А начальство на то и существует, чтобы все знать о подчиненных, а в нужный момент вспомнить и пользу для себя извлечь. В данном случае для пользы дела нужно с кем-то из твоих музыкантов поговорить. А ты, говорят, вхож в их, думается, далеко не тихую обитель.
- Бываю, - заскромничал Валера, - так что вас со мной пропустят.
Не зря Турецкий так стремился в райские кущи. Когда они с Валерой появились в комнате Саши, взгляды всех остальных девочек сразу устремились на импозантного, очень привлекательного друга Валеры, который легкой походкой прошелся по небольшой комнате, чтобы все сразу могли оценить его спортивную фигуру. Оценили и залюбовались. Турецкий понял, что еще не так стар, и воспрял духом. И когда уже он представился, заметив в глазах девушек повторный интерес к своей персоне и решив про себя, что все они так хороши, одна другой лучше - даже трудно выбрать, только тогда одернул себя. Все-таки пришел он по делу, и весьма срочному. Некогда ему упражняться в своем обычном остроумии. Вопрос Турецкого о репродукциях Чюрлениса никого не удивил. Тут же вспомнили, что у Люды Верхозиной из комнаты № 19 как раз есть их целая папка серого цвета, которую ей подарила на день рождения Инга Куоколе еще в октябре. Вспомнив про Ингу, все вздохнули. И Турецкий понял, что ее здесь любили и помнят. Послали за Людой, она принесла папку. И протягивая ее Турецкому, подчеркнула, что в папке тридцать две репродукции и она ими очень дорожит. Во-первых, подарок от Инги, во-вторых, они ей очень нравятся. Турецкий побожился, что вернет в целости и сохранности, как только решит с их помощью одно очень важное дело. В том, что он постарается вернуть их побыстрее, он нисколько не сомневался. Приятно чувствовать себя в центре внимания в таком цветнике.
Глава двенадцатая Настоящий талант
Дмитрий Григорьевич имел весьма расплывчатое представление об иерархии в Управлении внутренних дел. Но когда к нему в кабинет зашел Грязнов, по его представительному виду декан сразу понял, что перед ним высокий чин. Вячеслав Иванович удобно уселся на предложенном ему стуле, с симпатией взглянул в дружелюбное лицо Филатова, и они поняли, что понравились друг другу.
- Чем могу быть полезен? - поинтересовался декан факультета экономики.
- Я вас, Дмитрий Григорьевич, наверное, удивлю, но хотя я представляю официальные органы, разговор у нас будет сугубо приватный. Мне бы не хотелось, чтобы кто-то знал о теме нашей беседы.
- Ну если речь идет не о военной тайне, то можете рассчитывать на мою откровенность и полную конфиденциальность, - уголками губ улыбнулся Филатов.
- Военную тайну я у вас выпытывать не буду. Пусть подготовка молодых экономистов идет привычным путем. Лишь бы не было хуже. А вот поговорить об одном вашем преподавателе очень хотелось бы.
- Так и знал. Давно уже чувствовал, - огорчился предстоящей малоприятной беседе Филатов. - Но уверяю вас, меры уже предпринимал.
- Вы даже знаете, о ком пойдет речь? - удивился Грязнов осведомленности декана.
- Догадываюсь, к сожалению. Вы знаете, педагогический коллектив у нас очень дружный, сплоченный, подбирался не один год. Все преподаватели - без ложной скромности скажу - талантливы. Ну, если не всегда талантливы, то несомненно способны, - поправил себя Дмитрий Григорьевич, решив, что объективности ради слишком расхваливать своих коллег все-таки не стоит. - Но один наш преподаватель, Каледин Андрей Борисович, настоящий талант. Вы не представляете, сколько он уже сделал для нашей науки. И ведь его уже приглашали читать лекции за рубеж. Он съездил один раз, а потом отказался. Говорит, жаль терять время на заграницу, когда у нас столько гениальной молодежи подрастает, их пестовать надо, развивать.
Он настоящий патриот отечественной науки. И преподаватель талантливый. Но есть в нем одна черта, которая портит общее благоприятное о нем представление. Он неуживчив. То есть с коллегами все нормально. Ну, замкнут, малообщителен, весь в себе, так это не порок, он типичный интроверт. Но иногда у него бывает такой всплеск эмоций, просто на ровном месте, что меня это очень огорчает.
- Эти всплески эмоций касаются, вероятно, не коллег? - уточнил Грязнов. - Я исхожу из ваших слов, что коллектив у вас сплоченный. Следовательно, Каледин вписывается в общий эмоциональный фон коллектива.
- Совершенно верно, он вполне органично вписывается в педагогический коллектив. Но иногда у него бывают конфликты со студентками.
- А со студентами?
- Как ни странно, нет. С ними он ладит. Я все пытаюсь понять, в чем дело. Загадка! - развел в недоумении руками декан. - Ведь с девочками как-то гораздо спокойнее. Они старательные, уважительные, правда, есть и языкатые, но молодежь нынче такая - колючая, самоуверенная. Но все в пределах нормы. Все-таки это университет, сюда кто попало не поступает. И вот именно с девочками у него возникают иногда конфликты. А они пишут на него жалобы. Как-то я не привык к такому, у нас никогда студенты не писали жалоб на преподавателей. Поколение такое пошло, что ли?
- Поколение кляузниц, - усмехнулся Грязнов.
А про себя удивился. Ни о каких жалобах он не знал, но не хотел подавать вида. Коль разговор пошел легко и декан весьма откровенно описал ситуацию, Грязнову не составит особого труда по ходу беседы вникнуть в суть дела.
- Выходит, что так. Ведь уже три жалобы настрочили. Вы, наверное, из-за них пришли ко мне? Они уже и в милицию заявили? Хотя странно, при чем здесь милиция, тем более Управление внутренних дел. Можно ведь уладить конфликтную ситуацию внутри университета, не вынося сор… - Филатов был искренне озадачен. Грязнов не стал его разубеждать, поскольку декан ответов на свои вопросы не дожидался, ему просто хотелось излить душу и заодно заручиться поддержкой человека, который сочувствующе выслушивал его. А возможно, он все-таки опасался каких-нибудь неприятностей от визита генерал-майора, поэтому с первых же слов попытался объяснить, что находится в курсе дела о необычном поведении Каледина и даже порицает его.
- Давайте вернемся к вспышкам гнева Каледина. Думаю, они сильно напугали девушек, если дело дошло до жалоб. Согласен с вами, письменные жалобы студентов на своего преподавателя весьма редкое явление. Честно говоря, мне с таким встречаться не доводилось. Должно же быть какое-то объяснение его гневу?
- Андрей Борисович мне объяснял. Говорит, не выносит, когда к его предмету относятся безответственно. А когда девушки к тому же ведут себя заносчиво, хотя являются на семинары или даже зачеты неподготовленными должным образом, это его выводит из себя. Конечно, он не прав. И я ему сказал об этом.
И даже объяснил, что делаю сам в подобных случаях. Иногда гораздо действеннее не порицание, а сарказм. Девушки ведь, как правило, самолюбивы, и если относиться к их слабому ответу с известной долей иронии, они все сделают, чтобы в следующий раз преподаватель относился к ним с уважением.
- Вы присутствовали на его зачетах?
- На зачетах нет, а на экзаменах присутствовал.
Я ведь всегда вхожу в состав экзаменационной комиссии. Никаких инцидентов не случалось.
- И давно он стал себя вести так… необычно?
- Только в этом году. В смысле - в этом учебном году. Две жалобы поступили на него в прошлом семестре, одна в этом. В последнее время он завершал свою докторскую диссертацию. К тому же он ведет активную научную деятельность, а она требует больших жизненных сил. Видимо, у него уже не хватает нервов реагировать на нерадивых студенток. А потом, я думаю, мой разговор с ним сыграл положительную роль. Во всяком случае, в последнее время подобных инцидентов не наблюдалось.
- Дмитрий Григорьевич, а как себя проявил Андрей Борисович в преподавательском коллективе?
Не было ли на него нареканий со стороны коллег?
- Даже затрудняюсь сказать. Поскольку наука - его призвание, я могу судить о нем только как об ученом. А так в университете он ни с кем не общается. Приходит, отчитает лекции, проведет семинары, примет зачеты или экзамены - и все. О личной жизни ничего не известно. Как-то обмолвился, что несколько лет назад потерял свою мать. Да, в анкете указано, что он холост. Я уже говорил, Андрей Борисович замкнут в себе. Он раскрывается только тогда, когда речь идет о научных открытиях в области математики.
По секрету скажу вам, ректорат готовит ходатайство в Российскую академию наук о предоставлении его к награде за заслуги перед Отечеством в области математики. У него же буквально на днях защита докторской диссертации. И поскольку тема мало разработана, а у него уже много публикаций в этом направлении, я думаю, Академия наук поддержит наше ходатайство.
Дмитрий Григорьевич увлеченно рассказывал об успехах своего коллеги и уже забыл о причине, которая привела Грязнова в его кабинет. Да в общем-то он о ней и не догадывался. "Пусть будет в неведенье", - думал Грязнов. Раз декан сам решил, что причина в жалобах студенток-кляузниц, лучше пусть так и считает. Каледин не должен раньше времени знать о том, что им вплотную заинтересовалось Управление внутренних дел.
Грязнов пожал небольшую холеную руку Филатова, попрощался с ним по-дружески и покинул деканат под любопытным взглядом немолодой секретарши с большим бантом в старомодной прическе. Выходя в коридор, он столкнулся с проходящим мимо высоким грузноватым человеком, который шел, не замечая никого вокруг, с сосредоточенным лицом, рассеянно отвечая на приветствия немногочисленных студентов. Старенький потрепанный костюм мешковато сидел на его крупной фигуре, волосы небрежно торчали в разные стороны, а большой портфель был раздут, как будто он тащил в нем по крайней мере с десяток толстых книг. Грязнов сразу понял, кого ему довелось встретить в университетском коридоре, и, когда услышал очередное "Здравствуйте, Андрей Борисович", не удивился. Он был фаталистом и верил в поговорку "На ловца и зверь бежит". Усмехнувшись тому, что еще раз подтвердилась правильность этой народной мудрости, вышел на улицу и немного огорчился, что погода испортилась. Моросил мелкий дождь, пришлось открывать зонт, и, как всегда, заедала кнопка автоматического открытия. Наконец он справился с ней и решил забежать в кафе напротив, желудок у него действовал как часы и всегда ровно в два часа дня требовал наполнения. Иначе не даст жизни - будет сердито урчать, пока не получит свою порцию еды. Да еще и немалую. Совсем избаловался. Попробуй тут похудей…
Турецкий встретил Грязнова у входа в управление и неожиданно предложил:
- А не прогуляться ли нам, Славка, по свежему воздуху? Дождичек прошел, воздух - чистый озон, давай здоровье свое поправлять. А то сидим в помещении круглыми сутками, как крысы канцелярские. А мужское здоровье хлипкое - там недоспишь, там воздухом подышишь с вредными примесями алкоголя или никотина, и результат плачевней некуда, на девушек перестаешь реагировать. А ты оглянись вокруг, сколько их - красавиц, умниц, длинноногих, полногрудых - стал он перечислять видимые широко открытому мужскому глазу достоинства проходящих девиц.
- … Голопузых, голопопых, - продолжил Грязнов, глядя неодобрительно на одетых весьма откровенно, уже по-летнему, красавиц и умниц. - Я б свою дочку выпорол за такую одежонку, - не выдержал он напора окружающих его соблазнов и отвел взгляд.
- Хорошо, что пороть тебе некого. Здорово повезло твоей несостоявшейся дочери. Бодливой козе бог рога не дал. А я своей Ниночке не запрещаю. Пусть ходит, как хочет. Лишь бы стыд был прикрыт. Когда она еще свои ножки-ручки показать сможет, как не в молодости? Вот теткам демонстрировать свои прелести всему свету надо запретить. Я б такой указ издал. Чтоб не оскорбляли мое эстетическое восприятие.
- А что, твоя Ирина тоже разрешает Ниночке в подобном виде на людях разгуливать? - усомнился Грязнов в искренности слов Турецкого.
- Да ты что? - удивился Саша предположению Грязнова. - Да она б ее из дома не выпустила, наручниками к батарее приковала… - стал он перечислять всевозможные воспитательные методы строгой жены, которые она применяет, чтобы дочь росла скромной и целомудренной. - Это я разрешаю, а Ирка запрещает. На то она и мать, чтоб дочь в строгости воспитывать. Ну ладно, на девиц поглазели, прелести их оценили, как воспитывать обсудили, - перебил себя Турецкий, - а теперь давай сядем на эту скамеечку, она как раз подсохла, да и обсудим с тобой, что ты там нарыл в университете на Каледина?
- Сань, я много чего хорошего узнал от Филатова о талантливом математике Каледине. Прямо пиши книгу в серию "Жизнь замечательных людей".
И о странностях его поведения мне декан тоже поведал. Прочитал я заявления студенток на своего любимого преподавателя. Из их слов становится ясно, что он страшный монстр, который ведет себя неадекватно, пугает их своим взрывным характером, незаслуженно занижает оценки и выгоняет вон с зачетов и экзаменов, если они неважно подготовлены. Девицы жалуются, что на некоторых из них он устраивает настоящие гонения. Притом словесно он их никак не оскорбляет. Они трясутся от одного его вида в приступе гнева и описывают подробнейшим образом: он становится красным, глаза у него смотрят злобно, по всему видно - едва сдерживает себя от ярости. И в результате просто указывает перстом на дверь. Без слов. Это их пугает особенно. Наверное, они представляют, что бы он им наговорил, если бы не терял дар речи от гнева. Я смотрел их анкеты и фотографии. Девчонки все как на подбор хорошенькие. Он что, красивых девушек ненавидит?
- Видит око, да зуб неймет, - задумчиво процитировал пословицу Турецкий. - А что тут удивительного? Если он не умеет контактировать с женщинами, а, как всякому нормальному мужчине, красивые девушки ему нравятся, остается только злобствовать. Или решать эту проблему иным способом. И так раз за разом.
- Кстати, мне его удалось увидеть. Он заявился в университет как раз тогда, когда я уже выходил. Знаешь, впечатление такое, что я увидел живую иллюстрацию к созданному Майлисом психологическому портрету.
- Ну и каков он на людях? - оживился Турецкий. - Я же его только в домашней обстановке видел. В какой-то дурацкой растянутой кофте, представляешь - на груди белые следы от зубной пасты, в замусоленных брюках, лохматый… Подумал: заработался ученый, некогда на себя в зеркало взглянуть. Но дома он ведь один, никто его не видит, может позволить себе расслабиться. Я тоже люблю дома в стареньком походить, но пасту с рубахи точно счистил бы.
- На работе он чуть получше. Но тоже костюмчик давно химчистки не видал. А не причесывается он, наверное, принципиально. Нечего девчонок баловать.
А парням его прическа и вовсе по фигу. Сами лохматые ходят.