"Так, - лихорадочно соображал Баклан и, низко опустив голову, неторопливой походочкой прошел кратчайшим путем подальше от злополучного подъезда, - сюда мы приезжали с Пузырем… Брали водяры и пива… Тут было… Да тут же была девка! Хорошая. И не одна… Боже мой! Как же так? Ну ладно… А Пузыря надо искать совсем в другом месте. Теперь-то я точно вспомнил".
Баклан снова и снова утюжил улицы небольшого районного городка в поисках дома родителей Пузыря. И так, наверное, провел бы весь остаток жизни в таком утомительном и малопродуктивном занятии, если бы ему снова не повезло.
На площади перед железнодорожным вокзалом он заметил одного старого знакомого, товарища по Бутырке. За углом пивного ларька тот стоял босиком в рваном полосатом махровом халате, подпоясанном практически черным вафельным полотенцем, похожий на обрусевшего в несчастьях пожилого узбека, с несколькими такими же якобы обрусевшими смуглыми скитальцами по судьбе.
- Здорово, кореш! - обрадовался псевдоузбек, увидев Баклана, и прищуренным глазом определил по мятому пиджаку на голом теле, по рваным джинсам и стоптанным кроссовкам с чужой ноги, что с него еще очень даже можно выдавить по крайней мере бутылку пива. - Баклан! Как я рад тебя видеть! Сколько лет, сколько зим!
- Два! - гордо сообщил Баклан и сам пошел в наступление. - Я только сегодня откинулся! Корыто, дай мне глоток горло промочить! И в зубы, чтоб дым пошел!
Один из печальных присутствующих на исторической встрече Корыта с Бакланом засунул руку по локоть в дырявый карман не по сезону кучерявой курточки и нашел-таки хоть и измятый, но не до конца просыпавшийся окурок сигареты с фильтром.
- Митяй, ты просто… кудесник! - больше всех почему-то обрадовался Корыто и полез к Митяю обниматься. Забрал окурок, вставил себе в гнилые зубы. - Баклан, я только раскурю для тебя!
- Братва, - Баклан разочарованно почесался под пиджаком, - у меня очень важное дело. Мне срочно нужен Пузырь.
- Нам бы всем по пузырю, - зачмокал губами кудесник Митяй.
- Без балды, - поднял брови Баклан, - мне нужно с Пузырем побазарить. Ты что, не догоняешь?
Корыто с товарищами закашляли, стали переминаться с ноги на ногу, оглядываться и всем своим видом молча продемонстрировали, что Баклан их больше совсем не интересует.
- Да вы чего, братаны? - Баклан подергал Корыто за рукав полосатого халата. - Корыто, ты же меня знаешь!
- Тут Пузыря все знают, - хмыкнул Митяй. - Нам и этого достаточно.
- Я вам ставлю пива, - решил Баклан, - вы сами Пузырю передайте только одно слово от меня. А я тут подожду. Идет?
- Что еще за слово? - нахмурился Корыто.
- Ну… это, - медлил Баклан, - это слово - Прыщ!
Минуту помолчали, переваривая богатое и звучное слово.
Корыто едва заметно кивнул, прикрыв глаза. Один из его товарищей, неприметный пацанчик с прозрачными от постоянного пьянства зрачками, будто нечаянно отступил за угол ларька и скрылся в толпе перед вокзалом.
- Я знавал много Прыщей, - Корыто повел речь с эпического вступления, стараясь придать себе поболее внушительности…
Но компания товарищей сдержанно засмеялась.
- Да ты и сейчас не расстаешься, - засмеялся, обнажая красные беззубые десны, Митяй. - Ты себя давно в зеркале видел?
- А что у тебя за дело? - Корыто переключил общее внимание на Баклана. - Может, нам и стараться не надо? Может, мы тебе самого Пузыря за бутылку пива сдадим, а он нас потом… У Пузыря очень длинные руки.
- И очень… жилистые, - добавил Митяй. - Я бы так сказал.
Они переглянулись и поняли, что оба ляпнули лишнее.
В наступившей паузе послышалось, как в животе Корыта что-то возмущенно заворчало, забулькало.
- Успокойся, роднуля, скоро пивка налью, - Корыто погладил свое внушительно выступающее брюхо.
- У тебя что, опять глисты голодают? - участливо спросил Баклан.
Митяй заржал, Корыто беззлобно замахнулся на Баклана.
- Сам в прошлом году солитера выводил! Стакана четыре бензина выпил! - срамил он Баклана. - А от этого бензина у него не стоит! Он даже на бабу поставить не может!
Конфликт стремительно приближался к опасной черте.
Вернулся пропойный пацан и что-то шепнул Корыту. Тот сразу остепенился и сказал серьезно:
- Пошли вон, дураки! Валите! Мы с Бакланом побазарим!
Понятливые дружки моментально пропали.
- Сейчас Пузырь подвалит, - Корыто взял Баклана под руку и наклонился к его уху. - Шепни, о чем базар-то? Может, и я вам на что-нибудь сгожусь?
- Пусть Пузырь сам решит.
- И то верно.
Минуту спустя рядом остановился "БМВ" Пузыря.
- Кто тут меня хотел видеть? - спросил он, поглядывая поверх непроницаемо черных очков.
- Этот, - улыбающийся Корыто подтолкнул вперед Баклана.
- Чего он хочет?
Баклан подошел вплотную к Пузырю и тихо прошептал:
- Я сегодня с Бутырки откинулся. Малявы привез. Про Прыща, который тебя куму сдал.
- Давай малявы, - Пузырь протянул руку.
Баклан увидел, что с ним Пузырь не будет общаться, что с собой на долгие разговоры не возьмет, потому что не верит, потому что чужой! И что не будет времени поговорить по душам, все объяснить, рассказать, понравиться… И не будет общего будущего…
- Ну, - грозно поглядел Пузырь.
- Мне их достать нужно, - стыдливо признался Пузырь. - Сам понимаешь.
- Доставай, - Пузырь равнодушно пожал плечами.
- Прямо тут?
- А ты хочешь сперва к куму сбегать?
- Да ты что, Пузырь?! Как ты можешь подумать? Да я…
- А зачем ты ко мне приперся? Что тебе тут надо?
- Разве ты меня не помнишь? - Баклан суетливо копался в штанах. - Я же тот самый Баклан… Мы еще пиво брали и к девкам ходили…
Баклан вспомнил белую бумажку на двери и похолодел от ужаса.
- К тем, что сгорели? - припомнил Пузырь.
- Сгорели? - Баклан исполнил горестное удивление.
- В натуре, сгорели! - успокоил его Пузырь. - Курили в койке. Так все четверо и сгорели. Обкурились…
- А-а, - облегченно протянул Баклан, доставая из штанов маленький ситцевый кисет.
- Высыпи сюда, - Пузырь подставил ладонь.
Баклан развязал тесемочки и выложил ему три маленьких бумажных рулончика.
- Пузырь, возьми меня к себе, - жалобным голосом попросил Баклан. - Я тебе пригожусь. Гадом буду!
- Гадом будешь - не пригодишься, - усмехнулся Пузырь. - Так ты за этим перся?
- С тобой хочу, - понурил голову Баклан.
- Со мной, Баклан, тебе будет неинтересно, - Пузырь завел мотор машины. - Я же в полной завязке. Слесарю на заводе. Дежурю в народной дружине. Книжки хорошие читаю.
- А я и по хозяйству могу помогать!
- У меня на это жена есть. Ну, пока, Баклан! Будь здоров. Может, тебе денег дать?
- Не помешает.
Пузырь порылся в карманах и вытащил сторублевую бумажку:
- Держи, Баклан, больше дать не могу. Зарплаты нынче, сам понимаешь, не дадут зажиреть.
Баклан взял сторублевку и сморщился, чуть не плача.
- А на словах, что сказать хочешь? Прыщ ничего не передавал?
Баклан снова оживился:
- Его перевели. Он теперь в другой камере проживает. А сдал он твои прошлые дела.
- Все в прошлом, - улыбнулся из машины Пузырь, - я зеваю от тоски!
Мотор взревел, и машина резво помчалась, подпрыгивая на ухабах и рытвинах.
- Ну что, Баклан? - Корыто радостно потирал руки, кивая на сторублевку в руках приятеля и предвкушая возлияние. - Ставь пузырь, как обещал. Уговор дороже денег!
- Пошел вон! - заорал на него Баклан.
Тот в испуге попятился, путаясь в полосатом халате:
- Как скажешь, хозяин, как скажешь…
Несколько дней спустя в Бутырском следственном изоляторе старушка на свидании со своим сыном, находясь в застекленной будочке, передала ему в телефонную трубку весточку от влюбленной девушки:
- Васенька, Люба говорит… Кстати, что это за Люба? Почему она ко мне не заходит?
- Не отвлекайся, мама. Что она говорит?
- Ты с ней переписываешься?
- Нет.
- А откуда она знает твои интимные нужды?
- Ну… Мама! Не томи!
- Она говорит, что средство от прыщей тебе купит. Очень дорогое. Ей что, денег жалко? Скажи ей, чтоб мне позвонила, я соберу и дам.
- Мама! Не отвлекайся! Что она еще говорила?
- Это все, что сказала. Что-то болтала про цену. Говорит, что очень дорогое, тысяч двадцать стоит… Что это за лекарство?
- Выйду на волю, с ней расплачусь. Так и передай. А средство пусть передаст. Ты ей скажи, когда ты мне передачу будешь передавать.
- Если она позвонит.
- Обязательно позвонит!
И в этот же день поползли по веревочкам малявы из камеры в камеру. К утру следующего дня все, кому надо, уже знали, что с воли заказали Прыща. И никто не спрашивал, кто заказал. Все и так хорошо знали, кто, за что. И ни у кого не было сомнений, что Пузырь поступает правильно. Все приготовились к ЧП…
Но ЧП не произошло.
Через день после того, как мама передала передачу для любимого сыночка Васеньки, за ужином в своем комфортабельном заточении Прыщ, измученный подозрениями и опасениями до нервного расстройства, кажется, почувствовал какой-то странноватый миндальный привкус в пшенной каше. Но успокоил себя, доел… Лег на шконку…
Минут через сорок его прихватило! От дикой боли он моментально вспотел! Он не мог кричать, потому что его чудовищно непрерывно рвало… Хлестало из всех отверстий - организм спешно освобождался от чего-то ужасного.
Через десять минут обессиленный Прыщ уже валялся в собственных извержениях с остекленевшими глазами.
Обнаружили случившееся только следующим утром.
Глава двенадцатая
Денис не стал выдумывать себе новый имидж - загримировался, как вчера. Требовалось посетить еще одну квартиру, на сей раз в Капотне.
Открыла дверь ему неряшливо одетая крашеная блондинка лет тридцати. На ногах ее красовались стоптанные тапочки, ногти на ногах покрыты ярким, но облезшим лаком.
- День добрый. Марусю можно? - сказал Денис, шмыгая носом и ожидая, что женщина ответит ему, как в анекдоте - "у нас всех можно". По крайней мере, судя по ее виду…
- А вам зачем?
- Да так… Я от Пузыря.
- От какого такого Пузыря? - заорала вдруг блондинка, наливаясь кровью. - Чтобы духу твоего здесь не было! - и захлопнула дверь.
- Э-э! Девушка! - запротестовал Денис, стуча в дверь кулаками. - Того! Красавица! Я его старый друг!
- Нечего тут шляться! - отвечала девушка из-за двери.
- Да ты погоди! Чего ты кипятишься? Ты ж меня совсем не знаешь!
- Видали мы таких друзей. Раз от Пузыря - такая же небось сволочь…
- Да ладно. Открой, чего скажу!
- Еще чего. Счас милицию вызову.
- Ну вызывай, вызывай! Давай! Как бы пожалеть не пришлось, - прокричал Денис и сделал вид, что уходит.
Когда он спустился на один лестничный пролет, женщина отперла дверь и выглянула:
- Чего приходил-то?
- А! - сказал Денис, останавливаясь. - Я теперь еще подумаю, говорить али нет? Думаешь, мне делать больше нечего, кроме как по поручениям бегать? Я тебе не какая-нибудь шестерка.
- Сам, что ли, что передавал? - спросила девушка недоверчиво, выйдя на площадку и свесившись вниз.
- Сам - не сам… Дело у меня к его подружке, понятно?
- Чего же не понять… Опять, значит, обратно. Ни тпру ни ну…
- Не понял, - поднял брови Денис.
- И не надо, - сурово сказала женщина. - А только вот что ты мне скажи - ну и пусть мне от Пузыря потом взбучка будет, я ему то же самое в глаза скажу, я ему в его поганый рот плюну! Вот чего он девушку в покое не может оставить? Чего он как собака на сене? Неужто из-за ребенка печется?
Час от часу не легче, подумал Денис. У него, значит, еще и ребенок… Жаль, что в тюрьме не кастрируют. Чтобы генофонд не портить…
- А твоя какая забота? - спросил он грубо. - Не твой ребенок, нечего и нос, куда не просят, совать!
- Не мой ребенок! - Женщина уперла руки в боки. - А кто его выхаживал с его мамашей? Кто его подымал, помогал пеленки стирать? Пузырь твой? Пузырь твой… мочевой?! А вот это видел? - Женщина сложила дулю и помахала у Дениса перед лицом. - А денег он дал? Он да-ал, дал - аж целых два раза по двадцать баксов! Он ще-едрый… И вот что - ты ему так и передай - это мы с Марусей тогда машину его поломали! - сказала она с торжеством.
- Зачем? - опешил Денис.
- Женская месть! - заявила женщина. - Напились мы с ней как-то с горя, развеселились, а он тогда еще чаще бывал, а машину свою у подъезда оставил… Ну, мы и отодрали тогда все, что можно было, да и стекла-то перебили! Хотели было сжечь, да нечем облить было. Вот так-то вот! Так ему и скажи!..
- Не скажу я ему, - подумав, сказал Денис.
- Это еще почему? - удивилась женщина.
- Да я его не слишком-то жалую… - признался Денис.
Женщина опешила:
- А что же ты у него на побегушках работаешь?
- Не столько у него, - сказал Денис, - я же тебе говорю - я не шестерка, и не смей мне этим тыкать, женщина. Я, в общем, скорее по просьбе друга своего сюда пришел. Только потому и согласился.
- Что за друг?
- Да Прыщ.
- Прыщ? - не веря своим ушам, переспросила женщина. - Так он же… сидит?
- Ну, так и я сидел.
- Ты? - засмеялась женщина. - Да ты ни разу в своей жизни не сидел, что я, не вижу? От сидевших мужиков и пахнет не так… Ну, и что за дело такое?
- Да так, велел Прыщ Пузырю сказать, чтоб Марусю не обижал, а то он не будет за всех отсиживать. Велел денег ей дать на ребенка. Ну, и Пузырь тоже сам застыдился…
- Этот? Никогда! - решительно возразила женщина. - А просто так положено, его свои же уважать не будут… Ну и как, дал денег?
- Так вот я же и ищу Марусю, чтобы ей передать, - сказал Денис.
- А ну, покажи деньги! - усомнилась женщина.
Денис возблагодарил счастливую случайность, вынул из кармана и показал Марусе выигранные у уголовников деньги.
- Я ей сама передам, - сказала женщина.
- Э нет, - ответил Денис, пряча деньги, - велено в собственные руки. - Так что, скажешь мне, где Маруся, или нет?
- Не знаю… - с сомнением произнесла женщина. - Может, ты врешь, а может, и нет… Может, тебя как раз Пузырь и послал, а Марусе что-то с ним встречаться не хочется…
- Милая! - сказал Денис. - Если Пузырю надо будет, он свою подружку без тебя найдет! Однако что же?
- Вот что, - решительно сказала женщина. - Ты даже не сомневайся. Если хочешь знать, этот Пузырь Марусе и мне, я считаю, еще и не так задолжал. Да и я бы с него получила, мне причитается. В последний раз, как у меня были всей шоблой, так чуть квартиру не подожгли - все перебили, все перепортили. Гуляли они, вишь ты… Я теперь никого не пущу! Так что уж ладно, дам я тебе адрес, не знаю, там она сейчас или нет… Раз ты мне не хочешь доверять… Увидишь, привет ей тогда от Светы передавай. Нам, женщинам, друг друга держаться нужно. На вас разве можно рассчитывать? Подонки вы, - вздохнула женщина. - Все как один. Кто побольше, кто поменьше…
- Адрес давай, - прервал Денис грозившее начаться словоизвержение.
- Авиационная, семнадцать, квартира двадцать. Вход со двора, - сказала женщина, затем прошаркала в квартиру и захлопнула дверь, не прощаясь.
Несмотря на дружеские чувства, которые она, по ее словам, питала к Марусе, Денис прекрасно понимал, что часть денег до Маруси все ж бы не дошла. Денис представил себе, как она сейчас пойдет на кухню и в срочном порядке опрокинет стопочку в лечебных целях. Он вздохнул. Самое неприятное, что было в его работе - да и вообще в жизни, - это встречи с опустившимися женщинами. Опустившийся мужчина, пьяница, бомж, валяющийся в канаве с разбитой головой, давно уже не производил на Дениса при встрече никакого впечатления. Но опустившиеся женщины… Они были отвратительнее любого пьяницы. То ли сама натура женская грубее, то ли слишком уж разителен контраст между тем, чем должна бы быть женщина, и тем, во что она иногда превращается… Как ни странно, но к проституткам Денис не испытывал таких неприятных чувств. Ну, легкое презрение, смешанное с жалостью. Видимо, удовлетворение низменных мужских инстинктов считал он подсознательно занятием более достойным, чем выпивка и бродяжничество. Возможно также, что все женщины просто напоминали ему мать, бабушку…
Встреча с Марусей порадовала его куда больше. Маруся не была опустившейся женщиной. Она была просто женщиной малообразованной, бестолковой, быть может, глупой и побитой жизнью, но не опустившейся, нет.
Денис приехал в довольно неудобное время - как раз к обеду. Дом, в котором проживала искомая Маруся, представлял из себя типичную хрущевскую пятиэтажку, затерявшуюся среди других таких же пятиэтажек, предназначенных в скором времени на слом. Они стали нерентабельны - ну сколько людей может вместить такой дом, а место занимает… Вокруг разворачивались новые строительства - район был приличный, чистый, во-первых, по соседству с рекой, во-вторых, ветер, гулявший над районом, сносил в сторону стоявший над городом смог. Модные дома с дорогими квартирами, построенные из бетонных блоков, были не так полезны для здоровья - такой материал практически не пропускал воздух, - зато обладали роскошной, продуманной планировкой. Эти индустриальные гиганты скоро заполонят всю Москву, подумал Денис. Не останется уютных уголков… Такие дома предназначены для людей, желающих жить обособленно и со всеми удобствами. Но пока во дворах пятиэтажек было мирно. Цвели кусты под каждым окном, висело развешанное на веревках белье, сидели бабушки у подъездов и копошились в песочницах дети. Картины мирной жизни. Все как в старых советских фильмах. Однако кое-что появилось новое - необходимый Денису подъезд оказался замкнут на домофон - и сюда долетели эти веяния современности. Он оглядел всю дверь в поисках начертанной чьей-нибудь доброй рукой нужной комбинации, нашел несколько цифр, но это оказалось обманом. Ему пришлось долго ждать, пока кто-нибудь не соизволит выйти. Попробовал было спросить у проходившей мимо женщины, какой тут код. Женщина оглядела его подозрительно и ответила:
- Такой же, как раньше.
Повысилась у народа бдительность, повысилась, подумал Денис. Неужели они думают, что кому-то надо взрывать их зачуханный домик, утопающий в зелени? Чтобы жертвами стали две-три старушки и пара алкоголиков?
Наконец дверь открылась - девочка вывела гулять большую собаку. Денис зашел внутрь и по лестнице поднялся под самый чердак. Из-за каждой двери доносились звуки - кто-то кашлял, кто-то стонал, орали, плакали дети, пело радио, тявкали собаки. Денис любил районы, в которых жители держат собак, - он был абсолютно уверен, что люди в таких районах в целом должны быть добрее.
Он позвонил в нужную ему квартиру. Открыли ему сразу, не спрашивая кто. На пороге стояла беременная молодая женщина с нечесаными волосами и утомленным видом.
- Мне Марусю, - сказал Денис.
- Заходите, - сказала женщина и крикнула в глубь квартиры кому-то: - К тебе пришли!
Денис зашел и огляделся. По всей квартире бегали сопливые дети. Сперва ему показалось, что их очень много, но потом понял - всего трое. Плюс беременная женщина… "Куда я попал?" - удивился Денис. - Прямо питомник какой-то. И чего они их разводят?