Как ни странно, Инна Владимировна, проявившая вдруг немалую практичность, не возражала. Более того, даже гордилась сыновними принципами, тем более что ее новый муж в своем магазине хозтоваров, выросшем до средних размеров из хлипкой палатки, зарабатывал вполне, с ее точки зрения, неплохо. Да и Толик все свои студенческие годы не гнушался подработкой в упомянутом магазинчике у отчима. Так что "унижаться перед богатеем папашей" было ни к чему.
- Если хочешь, - сказала Лиза, - и этой девушке, и адвокату я позвоню сама… Только напомни, как ее зовут.
- Хочу! - с явным облегчением кивнул Анатолий. - Ее зовут Лариса Сергеевна.
- Вот еще, буду я ее по имени-отчеству величать! - фыркнула жена. - Если не ошибаюсь, мы ровесницы!.. Ладно, собирайся, а то опоздаешь, а я займусь делами.
Наверное, основным чувством, которое испытывал Анатолий на похоронах отца, было чувство вины: ну почему, почему он такой бездушный, почему ничего особого не ощущает, глядя в окаменевшее, неподвижное лицо со знакомыми чертами, вслушиваясь в слова священника и ничего в них не понимая?..
В храме было жарко и душно, вся спина под тяжелой дубленкой, которую он не догадался снять, вспотела, и больше всего ему хотелось отстраниться от отцовской вдовы, стоявшей к нему слишком близко. Во всяком случае, Сурин-младший все время чувствовал, как рядом с его плечом подрагивает Ларисино плечо…
К своему удивлению, он вынужден был признать, что новоиспеченная вдова горюет, пожалуй, искренне. По сравнению с ее предшественницами, дружно заявившимися на похороны, во всяком случае на отпевание, это было почти чудом. Неужели эта то ли бывшая моделька, то ли еще нечто в том же роде действительно любила Вадима Вячеславовича, человека вдвое старше ее?..
"Возможно, испытывала к нему дочерние чувства…" - подумал он - и в общем-то не ошибся. В любом случае Анатолию показалось, что, как это ни удивительно, Лариса среди всей этой вырядившейся в пух и прах, сверкающей крупнокаратными бриллиантами толпы едва ли не единственный близкий ему человек. И он ничуть не удивился, когда в ответ к подошедшему к Ларисе Сергеевне сразу после службы адвокату - ушлому на вид, быстроглазому человечку - она сказала, покачав головой:
- Ради бога, оставьте меня в покое - ни сегодня, ни завтра я не смогу… Не смогу!..
И он, глянув на ее дрожащие от сдерживаемых слез губы, счел нужным вмешаться.
- Давайте созвонимся через неделю, - тихо предложил Анатолий, сочувственно косясь на Ларису. - Вы же видите…
Адвокат слегка пожал плечами и внимательно посмотрел на Сурина-младшего:
- Что ж, мне все равно, вам решать… Вы ведь его сын?
- Сын.
- Похожи, - неопределенно пробормотал тот. - Через неделю я вам позвоню…
Он действительно позвонил, как и обещал, через неделю после похорон. Вновь было раннее утро, и звонок на этот раз застал Анатолия за завтраком. Трубку взяла Лиза, поздоровалась, произнеся неизбежное "Очень приятно!" - очевидно, адвокат представился - и, положив ее рядом с аппаратом, кивнула мужу:
- Тебя… По поводу завещания.
Сурин-младший хмуро мотнул головой и потянулся к телефону: второй аппарат у них был на кухне. Выслушав адвоката, он совсем было решил оттянуть встречу еще на день, поскольку вечером должно было состояться плановое заседание кафедры, но Лиза, что-то почуявшая, молча показала мужу кулак, и он обреченно согласился.
Все эти дни у Анатолия Вадимовича так и не иссякало паршивое настроение, установившееся после похорон отца. Он и сам этому удивлялся, поскольку особой впечатлительностью прежде не грешил, а тут… Отчего-то все вокруг казалось ему отвратительно-мрачным, словно обреченным на увядание, распад, гибель… Наверное, виновата погода, решил он, то ли зима, то ли не зима… Хорошо еще, что каникулы остались позади и можно забыться работой!
- Я решил назначить встречу у себя в конторе, - бодро вещал в трубку адвокат, - Лариса Сергеевна согласилась… Вам, насколько знаю, тоже известны условия завещания?
- Вроде бы да, если отец их не менял…
- Не менял, - заверил его собеседник, - никаких неприятных сюрпризов вас не ждет, уверяю! Подъезжайте к пяти часам, запишите адрес и проезд… Вы на машине?
Анатолий хотел сказать, что плевал он на сюрпризы, на суету с наследством и вообще на всю эту хренотень, но сдержался и вместо этого покорно извлек на свет блокнот и приготовился записывать. Потом, распрощавшись с адвокатом, сердито бросил трубку и поглядел на жену, все это время стоявшую рядом в напряженной позе.
- Ну?! - Глаза у Лизы, как показалось Анатолию, горели нехорошим, кошачьим каким-то огнем.
- Что - ну? - раздраженно буркнул он. - Сегодня в пять часов поеду к этому типу… Довольно-таки противный тип, на мерзавца похож.
- Какая разница, на кого или на что он похож?
Лиза облегченно улыбнулась и, шагнув к мужу, неожиданно обняла его, ласково прижавшись к груди Анатолия:
- Толечка, милый, я не понимаю, почему ты так на все это реагируешь: сердишься, ворчишь… Вообще ходишь как в воду опущенный… Ну что с тобой?
Она подняла на него свою круглую мордашку, посмотрела в глаза тем своим наивным взглядом, который всегда выбивал Анатолия из колеи и вызывал умиление: в Лизе и правда было что-то детски-невинное, непонятно с какой стати ему почудился минуту назад в нежно-голубых глазах жены огонек жадности!..
- Сам не знаю, - сник он. - Настроение почему-то паршивее некуда. Прости меня, вот останется позади вся эта мышиная возня - сразу исправлюсь!
Он поцеловал Лизу долгим, крепким поцелуем, после чего заглянул в детскую, чмокнул спящую дочку в забавный пуговичный носик и, наконец, всерьез заторопился: очередная лекция уже грозила начаться с опозданием как минимум на десять - пятнадцать минут. Его машина вторую неделю находилась в ремонте, еще предстояло ловить такси или левака.
Выйдя из подъезда, Анатолий автоматически посмотрел вверх: небо, увешанное похожими на мокрые половые тряпки тучами, вполне соответствовало его настроению. Едва удержавшись, чтобы не сплюнуть от досады, Сурин-младший, решив впредь смотреть исключительно под ноги, направился торопливым шагом к арке, ведущей из двора на улицу - с тем чтобы, пройдя еще метров сто, свернуть на ближайший оживленный проспект, где можно было быстро поймать машину.
Сурины жили неподалеку от "Сокола", в громоздкой, словно прабабкин комод, сталинке. Их дом был одним из четырех, образовывавших закрытый ими со всех сторон квадратный двор с двумя арками, выходившими на разные улицы. В одну из них - ту, что находилась прямо напротив его подъезда, - и вошел Анатолий Вадимович в тот момент, когда от второй арки вслед ему рванул черный джип…
По словам соседки, выгуливавшей в это время во дворе своего пса - наряженного в красную попону мраморного дога, - джип она увидела сразу, как только вышла на прогулку, то есть минут за двадцать до появления Сурина-младшего. Кажется, все это время его мотор урчал, то есть движок невидимый за тонированными стеклами водитель не выключал. Большего пребывающая на момент опроса в шоке женщина сказать не могла, - во всяком случае, по поводу джипа, на неожиданно "огромной", как она выразилась, скорости, сорвавшегося с места и настигшего Анатолия Вадимовича в самом центре арки.
- Кошмар… Кошмар!.. - рыдала Лия Абрамовна Кац, вцепившись в рукав участкового, по случайности вышедшего спустя несколько секунд после исчезновения джипа из подъезда соседнего дома, где он навещал неблагополучного подростка из семьи алкоголиков, бросившего школу. - Кошмар! Кошмар!.. - твердила она, почти падая в обморок и прижимая второй рукой к себе голову своего тоже перетрусившего пса. - Он… выстрелил, а потом наехал на него дважды!.. Дважды!.. Сначала вперед, потом назад… Господи, да что это делается такое, что?!
Вопрос был сугубо риторическим и бессмысленным, о чем красноречивее всего свидетельствовал искалеченный труп Анатолия Вадимовича Сурина, скорчившийся в жутковатой позе под сводами арки, под которой уже начала собираться толпа зевак.
Свидетелей убийства - а в том, что это было заранее спланированное, преднамеренное убийство, не сомневался никто - помимо Лии Абрамовны оказалось еще трое: час, когда большинство людей отправляется на работу, уже миновал, большинство собачников успели выгулять своих питомцев. Момент, когда из своих подъездов выползают на утреннюю прогулку старики-пенсионеры, еще не наступил.
Исключение представляли собой как раз оставшиеся свидетели: две бабульки, решившие пораньше отправиться в какой-то "дешевый магазин", о котором прослышали накануне, и тот самый трудный подросток пятнадцати лет от роду, из-за которого и наведывался в дом участковый. Очевидно, предчувствуя его появление, парень сбежал из дома пораньше и все это время прятался в соседнем подъезде, у окна третьего этажа… Именно он-то и сообщил о том, что на джипе, за рулем которого находился убийца, вообще не было никаких номеров, а сзади на стекле торчала приклеенная скотчем картонная табличка, какие навешивают на машины, подлежащие перегону из пункта "А" в пункт "Б"…
- …И это, - хмуро заключил спустя сутки после гибели Сурина-младшего, сидя за своим рабочим столом, Турецкий, - все, что мы на данный момент знаем. Не считая того, что стреляли вновь из "макарова". Само оружие не найдено, но эксперты уверены…
В кабинете, несмотря на то что помимо Александра Борисовича здесь находилось еще несколько человек, царила тишина.
Турецкий откашлялся и продолжил:
- Оба дела - о гибели отца и сына Суриных - связаны настолько очевидно, что не соединить их в одном производстве было просто невозможно, полагаю, все присутствующие это понимают, так что позвольте опустить перечисление официальных оснований и статей… Далее, упомянутое дело передано под юрисдикцию Генеральной прокуратуры, оперативно-следственной группой руководить будет ваш покорный слуга… Савва Васильевич, если вы испытали облегчение, должен вас разочаровать: работать будем фактически в прежнем составе.
- Что значит - фактически? - нерешительно поинтересовался сидевший рядом с Олегом Александровым Борис Погорелов.
- Во-первых, то, что вы все на время следствия прикомандированы к Генпрокуратуре. Во-вторых, вместе с нами и под контролем Генеральной будут трудиться люди из Первого департамента МВД и МУРа. Если кто-то с кем-то из присутствующих не знаком, прошу любить и жаловать, - он бросил быстрый взгляд на пристроившихся в креслах у журнального столика Вячеслава Ивановича Грязнова и Яковлева-старшего, - генерал-майор Грязнов, заместитель начальника Первого департамента, и… А уж Владимира-то Михайловича наверняка все знают… В случае надобности они помогут нам доукомплектовать оперативную часть группы, а пока будут заниматься оба ведомства тем, чем и занимались…
- Поисками Январева? - полуутвердительно обронил Савва Васильевич.
- Кстати, - повернулся к нему Турецкий, - как на ваш взгляд, нашу основную версию убийство младшего Сурина не разрушает?
Алексеев, прежде чем ответить, на секунду задумался, затем решительно покачал головой:
- Нет, по-моему, скорее, наоборот. Если речь идет о стремлении захватить капитал Сурина, как явный, так и тайный, лишние наследники и претенденты бандитам ни к чему…
- В таком случае следующей жертвой должна стать вдова, - заметил Александр Борисович.
- Мы ей уже отзвонили, - осмелел и подал голос из своего угла Олег, - настоятельно порекомендовали в ближайшее время без крайней необходимости из дома не выходить… И усилить охрану.
- Хотите сказать, - едва заметно усмехнулся Турецкий, - что, для того чтобы с ней повидаться, вызывать ее сюда нет смысла? Придется и дальше наносить визиты туда? Ладно, не смущайтесь, думаю, вы поступили правильно. Давайте-ка лучше перейдем к плану оперативно-следственных мероприятий. Для начала мне хотелось бы послушать вас, Савва Васильевич, как человека, находящегося в материале по самую макушку…
Выслушав Алексеева, который ничего нового практически не сказал, разве что сообщил, что контакты с агентурой по поводу места пребывания Январева продолжаются и пока что не завершены, Турецкий кивнул следователю - исключительно для того чтобы его подбодрить. Не ускользнула от него и преисполненная скептицизма мина, с которой слушал Савву Вячеслав Иванович Грязнов.
- Согласен с вами, - произнес Александр Борисович, - что отыщи мы Январева - и дело, скорее всего, сдвинется с места. В этой связи, Савва Васильевич, я попрошу вас пообщаться с его сестрой, Екатериной Константиновной Январевой и одним из замов Сурина - Голдиным. Именно в такой последовательности - вначале она, затем через пару дней он… Есть у нас, - Турецкий бросил быстрый взгляд на Грязнова-старшего, - одна идея, с которой я всех ознакомлю позднее…
- Володя, - он повернулся к Яковлеву-старшему, - что там с джипом, по-прежнему глухо?
- Как сквозь землю провалился… План "Перехват" пока ничего не дал… Да и что он может дать? Не останавливать же все черные машины на предмет осмотра колес?.. Ребята, конечно, останавливают, но выборочно.
- Н-да… Поиск иголки в стогу сена, - констатировал Турецкий. - Что ж, думаю, в таком случае наша идея тем более актуальна…
9
Следствие по делу об убийстве отца и сына Суриных развивалось в обычном темпе, реализуя традиционный набор оперативных мероприятий.
По согласованию с Центробанком капитан Александров присоединился к ликвидационной комиссии, изучавшей деловые бумаги покойного Вадима Вячеславовича. Были изъяты и документы, находившиеся в домашнем кабинете Сурина-старшего, в его загородном особняке, а сам кабинет опечатан. Несмотря на то что к их анализу, так же как из вытекавшего отсюда анализа деловых связей банкира, присоединились "экономисты" из МУРа, ожидать скорых результатов по этой линии следствия было нельзя: работа специалистам предстояла сложная и длительная.
Борис Погорелов вместе с откомандированным для этого в распоряжение Турецкого Яковлевым-младшим параллельно изучали как рабочие, так и деловые связи Анатолия Вадимовича. Шансов на то, что убили его по причинам, не связанным с убийством отца, имелось всего ничего. Но и проигнорировать такую возможность тоже было нельзя, тем более что свои исследования погибший ученый вел в сфере, по преимуществу засекреченной…
Подведя в один прекрасный день итоги работы следственной группы, а точнее, практически полное их отсутствие, Александр Борисович Турецкий и начал наконец осуществление своей собственной идеи, вопреки откровенному скептицизму в этой связи ознакомленного с ней Славы Грязнова. Первый звонок он сделал своему давнему знакомому, возглавлявшему одну из кафедр Бауманки.
- Знаешь, - приступил Турецкий к делу после неизбежных реплик типа "куда ты пропал" со стороны профессора, - у меня к тебе на самом деле просьба несколько необычная…
- Кто б сомневался, что просто так ты вряд ли позвонишь, - усмехнулся тот. - Ладно, выкладывай!
- Понимаешь… - Сан Борисыч слегка помялся. - Мне нужен электронный гений…
- Кто тебе нужен?.. - Похоже, его собеседник решил, что ослышался.
- Электронный гений! - вполне серьезно повторил Турецкий. - Сейчас поясню, что имею в виду. Мне нужен человек, способный провести математический анализ… Ну или логический - я в этом не слишком разбираюсь! - но именно с математической точностью, телефонных разговоров двоих субъектов. Местонахождение одного из них известно, второго - нет. Есть подозрение, что каким-то образом они систематически встречаются, надо выяснить, где и когда… Есть среди твоих сотрудников или коллег подходящий человек?
Некоторое время профессор молчал, переваривая услышанное. Александр Борисович терпеливо ждал и наконец дождался.
- Ну, во-первых, гений тебе нужен не электронный, как ты выразился, а математический… Слушай, а откуда вообще у тебя такая, я бы сказал, сверхоригинальная идея образовалась? Между прочим, я бы не удивился - прийди она в голову спецу, математику например. Но уж ты-то от этого далек настолько, насколько вообще возможно, мне ли не знать?
- Да понимаешь… - Турецкий неожиданно ощутил смятение, подумав, а не купился ли он в свое время на обыкновенную газетную утку? - В общем, я пару месяцев назад о возможности такой штуки прочел то ли в "Известиях", то ли в "Труде"… Честно говоря, не помню… Что, полная лажа, да?
- Да нет, - усмехнулся профессор, - публикация действительно была. Если память мне не изменяет, речь шла о поимке какого-то взбесившегося снайпера в Штатах. Эту статью имеешь в виду?
- Точно! - обрадовался Александр Борисович.
- Ага… Ну что касается отечественных специалистов, у нас, насколько знаю, этим методом никто пока не пользовался, первопроходцем будешь!
- Так, значит, подходящий сотрудник у тебя есть? - обрадовался Турецкий.
- Ни сотрудника, ни тем более коллеги, способного осуществить эдакое дело, у меня нет, но впадать в отчаяние не спеши: у меня зато есть подходящий студент, между прочим четверокурсник…
- Студент? - Теперь уже наступила очередь Александра Борисовича всерьез растеряться. - А ты уверен?
- Более чем! - твердо перебил его профессор. - Ты ведь, кажется, хотел заполучить в свое распоряжение гения?
- Н-ну да.
- Так ты его получишь! Думаю, Саша, ты с ним не промахнешься, во всяком случае, если интересующий тебя субъект не свалил за рубеж.
- Слава богу, нет. Это пока что единственное, что удалось установить достоверно.
Записав координаты гения, звали которого, как выяснилось, Евгением Силиным, Александр Борисович положил трубку и с некоторым сомнением уставился на листок бумаги, на котором упомянутые координаты записал: дело в том, что Жене Силину оказалось всего девятнадцать лет. По словам профессора, талантливый пацан закончил школу по ускоренной программе на два года раньше сверстников, после чего в неполные пятнадцать поступил в Бауманский… Раньше Турецкий о парочке таких случаев знал понаслышке и всегда полагал, что имеет дело с развесистой клюквой, на которую так горазда современная журналистика.
"Ну-ну, - пробормотал Александр Борисович, - ну-ну…" И, вздохнув, извлек на свет мобильный телефон: профессор предупредил его, что большую часть свободного времени Силин проводит за компьютером, посему звонить гению следует на мобильный - домашний телефон по понятным причинам почти всегда занят.
О ресторане "Вега" Турецкий прежде никогда не слышал, хотя располагался тот, как выяснилось, неподалеку от Большой Дмитровки. Но именно в этом заведении Евгений, оказавшийся неожиданно обладателем вполне взрослого баритона, и назначил Александру Борисовичу встречу: должность Турецкого, названная Силину по телефону, казалось, никакого впечатления на парня не произвела, точно так же он не соизволил поинтересоваться, а для чего, собственно, понадобился вдруг представителю Генеральной прокуратуры.
Все еще мучимый неясными сомнениями, Турецкий припарковал машину в небольшом тупичке, где и располагалась "Вега", и, пройдя сквозь обычные стеклянные двери мимо безразлично глянувшего на него швейцара, попал в довольно просторный холл. Справа от входа находился гардероб, слева - два больших окна, прямо - вход в зал.