Галя помнила внешность этого полного, крупного, лысеющего человека и непонимающе удивилась - с какой это стати бабка решилась разыгрывать их с Грязновым?
- Посмотрите внимательнее, пожалуйста, - сдерживая себя, но уже догадываясь о сути дела, мягко предложил Вячеслав Иванович. - Не появлялся ли этот человек, который назвался мастером с телефонного узла, в вашем подъезде, когда произошел взрыв?
Еропкина смотрела на фото долго и с удивлением. Потом перевернула, оглядела пустую обратную сторону и, наконец, изрекла:
- Так это ж не Путин ли? Президент-то наш?
Галя чуть не подавилась, попыталась откашляться. Но Грязнов строго посмотрел на нее и продолжил нелепый диалог с бабкой:
- А что, разве Путин работает на телефонной станции и забегает к вам иногда? - серьезно спросил он.
- Не-ет, - протянула Еропкина и сама засомневалась. - А тогда чего вы мне его показываете? Я тоже думаю… Но его же всегда по телевизору показывают, а вы говорите…
Какая связь?! Какая логика?! И вообще, что она думала, Галю теперь не интересовало, ее буквально колотило от сдерживаемого с трудом хохота. Но Грязнов был неумолимо серьезен.
- А вы мне можете сказать с уверенностью, здесь изображена женщина или это все-таки мужчина?
- А-а-а! - догадалась бабка. - Ну конечно! Я же сразу узнала! Это Лиля из седьмой квартиры. А я-то, старая, все думаю, на кого похожа? А она тут как тут! Лиля это, фамилии вот не знаю, на втором этаже они проживают. Собака у них большая, догом называется, как же!
Она была так рада, что сумела помочь важным людям из милиции, что, кажется, готова была уже мчаться во двор, где собирались старики из дома, чтобы поделиться с ними поразительной новостью.
Но Грязнов "остудил" ее, пригрозив суровым наказанием, если она кому-нибудь расскажет о том, что видела. И вообще, их визит к ней должен оставаться в глубокой тайне. Вот с Иваном Захаровичем она, пожалуй, может поделиться своими знаниями, а больше ни с кем другим.
Настращав бабку, Грязнов тяжело поднялся и отправился к выходу. И только на лестнице, когда захлопнулась за ними дверь, смог дать выход своему веселью. И объяснил наконец ничего не понимающей Галине, в чем дело.
Неудача… Но был еще один свидетель - старик, который видел "телефониста" во дворе возле своего подъезда. Этот Кожухов, так Галя записала его фамилию, проживал на третьем этаже. Вот к нему и отправились.
Кожухов, только взглянул, сразу признал "телефониста".
- Да он это! - безапелляционным тоном сказал он. - Я еще на чемоданчик его внимание обратил. Старый был чемоданчик, с наугольниками. Теперь таких днем с огнем не сыщешь… Так это он, значит… убивец? - спросил уже с некоторым страхом.
- Вы можете потихоньку пригласить парочку своих соседей? - спросил Грязнов. - Нам надо произвести официальное опознание в присутствии понятых. Пойдите вот с Галей, она им все объяснит…
Затем, когда покончили благополучно и с этим делом, Грязнов предложил подняться на верхний этаж, чтобы осмотреть выход в чердачное помещение. Но оказалось, что и смотреть-то особо нечего. Этот люк уже вскрывался пожарными, которые проверяли, не горит ли чердак. Дым-то валил такой, что боялись за весь дом. До сих пор повсюду видны следы щедрого пролива. А на чердаке натоптали так, что если бы там и оставались чьи-то следы, то их давно общими усилиями уничтожили.
Но, возвращаясь к машине, дожидавшейся Грязнова со спутницей за аркой ворот, Вячеслав Иванович обратил внимание на группу стариков, верховодила среди которых недавно оставленная ими Ксения Никифоровна Еропкина. Она о чем-то оживленно рассказывала, отчаянно при этом жестикулируя.
- Нет, ты только посмотри на этот цирк? - ухмыльнулся Грязнов.
- Сейчас она сообщает им, что сюда приезжал Владимир Владимирович Путин, который вдруг ни с того ни с сего оказался соседкой Лилей из седьмой квартиры! - Галя залилась хохотом.
Но одно дело было все-таки сделано, "телефонист" Ваня опознан, что и зафиксировано подписями понятых.
- Ты потом выбери минутку и снова пройди по квартирам, может, еще кто-то случайно запомнил этого Ваню, - сказал Грязнов. Один свидетель - хорошо, но этого мало. А бабка твоя, ты сама видишь… А потом поезжай туда, - Грязнов указал рукой за реку, - к дому Баранова, и там тоже предъяви, возможно, тоже повезет, в чем сомневаюсь.
- Почему, Вячеслав Иванович?
- А бомбу этот Ваня ставил наверняка поздно ночью, чтобы никого не потревожить. И имел для этого все основания, вплоть до дверной отмычки. Следы-то от нее остались, криминалисты нашли. О чем это говорит? Во-первых, о том, что исполнитель туго знает свое дело и на какую-то случайность не рассчитывает. И во-вторых, он достаточно известный человек одному из организаторов как убийства, так и его имитации в квартире Баранова. Условно пока мы назвали этим исполнителем Ивана, фамилия которого нам еще неизвестна, но в МЧС, в кадры, сделан официальный и секретный, естественно, запрос по поводу возможного кандидата в фигуранты. Отвечать они пока не торопятся, но все равно никуда от нас не денутся. Секретные у них, понимаешь, материалы! Как же! Это тебе понятно?
- Это понятно.
- Ну а раз понятно, действуй дальше, а я поехал, у меня другие дела еще имеются. Тебя подбросить по дороге?
- Нет, я пока здесь немного побуду. А потом подойду к тем старикам. Не все же из них ненормальные…
4
Время все-таки улетало с сумасшедшей скоростью.
Уже к вечеру того же дня Турецкого достал звонок на мобильный телефон. Продлилась непонятная пауза, пока он несколько раз повторил в трубку, что слушает. Наконец догадался представиться, хотя это было совершенно лишнее - кто ж еще, кроме него, мог ответить?
Послышался томный, но явно страдающий голос Евы:
- Мне плохо, Саша…
Тон был такой жалобный, что Турецкий не подумал ни о каком обмане. Да и время рабочее еще не закончилось, а в приемной к нему сидели пара очередных просителей, прорывавшихся к генеральному прокурору - все-таки должностных обязанностей никто с Александра Борисовича не снимал. Поэтому он и спросил строгим голосом:
- Что случилось… - и нашел нейтральное, - дорогая?
- Мне только что позвонил неизвестный и властным голосом приказал немедленно прекратить всякие… отношения с помощником генерального прокурора, то есть с тобой, Саша.
- Ты не узнала голос?
- Нет, конечно, - слегка даже рассердилась женщина. - Я поэтому и звоню. А так… разве бы я стала тебя отвлекать от государственной службы? Я же понимаю…
- Больше ничего не сказал? Никаких предупреждений, предложений или угроз не было?
- Еще сказал, чтоб я готовилась к какому-то базару. Только я не поняла, это как? Девять дней, сказал он, надо отметить, как у людей, а потом они сами скажут, что мне дальше делать. И чтоб я заткнулась… И никому о разговоре не говорила… - Послышалось что-то похожее на сдерживаемые рыдания. - Я не понимаю, это рассматривать как угрозу? И чего я теперь должна… сидеть дома и ждать, когда меня взорвут, отравят или утопят в той же Яузе?
Кажется, назревала истерика.
"А характерец-то у мадам сварливый, - подумал Турецкий. - Как бы с ней не вляпаться в историю, а то ведь потом и не развяжешься…"
- Мне надо подумать и прикинуть, - сказал он, - подожди немного… Ну, во-первых, раз тебе так страшно, давай больше не будем встречаться, ты это им в следующий раз и скажи. Был, мол, а я его отшила, как вы велели.
- Никогда! - решительно возразила она. - Я просто боюсь сейчас оставаться одна дома. Ты не мог бы где-нибудь спрятать меня - на время, до поминок хотя бы? Мне все равно где, лишь бы не слышать телефонных звонков.
А тут уже Турецкому почудилась некая скрытая опасность, исходящая от женщины, кажется слишком уверенной в своих чарах.
Но что человеку, с другой стороны, доводы разума, когда перед глазами его уже возникла восхитительная картинка, на которой - если глядеть со стороны - полноватая такая, фигуристая, с крепким телом и великолепными, крутыми бедрами баба, обнимает тебя, прижимается и виснет на тебе, словно ее от неистового желания больше не держат ноги? И сладкие губы прилипают к твоим губам, а? Какие, к черту, после этого доводы?! А тебе уже давно не тридцать, а хорошо за сорок, и скоро, ты это прекрасно знаешь, "сладости" кончатся, как кончается все хорошее в жизни…
Так что, догонять? Ловить? Или положиться на случай?
А если вот он и есть - тот самый случай? Почему нет?
Как когда-то сказала ему Клавдия Сергеевна, вечная и верная секретарша Кости Меркулова, которая и по сей день вздыхает по нему, понимая всю тщету своих мечтаний? А она сказала: "Страсть не знает границ, Сашенька!" Это она имела в виду, разумеется, границы дозволенного, и ничего другого. И что, кому стало потом плохо от этого?.. Да, таким макаром можно, в сущности, все в жизни оправдать… Ну если не все, то многое, отчего не приходит зло к человеку…
Вон столько разных, но на единую тему мыслей промелькнуло в голове Турецкого, пока он медлил в поисках наиболее верного ответа. И он нашелся, разумеется, - куда деваться, слаб человек, ох слаб!..
- Тебя волнуют… нет, страшат, только ближайшие два-три дня? Или вообще вся дальнейшая жизнь?
- И то и другое, - решительно заявила она. - Я уверена, что они меня начнут преследовать!
- За что тебя преследовать? - философски изрек Турецкий и сообразил, что взял неверную интонацию - надо проявить больше заботы. - И кто такие - они?
- Откуда я знаю?! Может, завистники Давки… его недоброжелатели…
- Ну безопасность я тебе… вернее, мы, как служба, призванная к тому, думаю, сумеем обеспечить. И сегодня, и завтра, и на какое-то время в будущем. Но тебе придется хорошенько подумать, как жить дальше. А чтоб ты не волновалась, я, пожалуй, заберу тебя сегодня и устрою в безопасном месте, согласна?
- Я там буду прятаться одна? - весьма практично спросила она.
- Почему обязательно прятаться? Решим.
- Тогда я согласна.
- Хорошо, я тут закончу дела и подъеду. Дверь никому не открывай, наоборот, закрой на все засовы, которые я там у тебя видел. А я позвоню по мобильнику прямо с лестничной площадки. Возьми с собой документы, ценности там, необходимые вещи, потому что появишься ты у себя дома теперь только в субботу, на девятинах.
- А где я буду все это время?
- Ева, не задавай глупых вопросов. Такие вещи по телефону не обсуждают. Клади пока трубку и жди, буду в течение часа.
Прежде чем принять последних посетителей, Турецкий позвонил Грязнову и рассказал ему о Еве.
Нет, то, что женщину следовало обезопасить, тут не было никаких сомнений. Но вот где? На конспиративной квартире в Северном Бутове? Можно бы, Володька вернул ключ, до вольный. Но там же нет ничего для жизни.
- Это можно обеспечить, - предположил Турецкий.
- А кто ее будет охранять? - осведомился Грязнов.
- Ну я, еще кого-нибудь найдем… А потом, я не думаю, что она сейчас нуждается в охране. Если это какой-то наезд, то они сами должны быть заинтересованы, чтоб с ней все было в порядке.
- И не боишься?
- Чего?
- Не чего, а кого? Если она такая решительная, то может не остановиться на достигнутом, и тогда ее поведение будет непредсказуемо, Саня. А у тебя семья.
- Это хорошо, что ты вовремя напомнил, - съязвил Турецкий.
- Я чисто по-дружески. Впрочем, на одну ночку могу и у себя приютить. Тут уж она точно будет в безопасности. А потом переправим ее в Бутово и охранника приставим.
- С этим вариантом я, пожалуй, готов согласиться. И врать ничего не надо, а я у тебя останусь, верно?
- Ну да, а Грязнову вечно расплачиваться за подвиги друга. Ладно, приезжайте, черт с вами, я хоть посмотрю, что это за краля такая…
Ева умела очаровывать людей - мужчин, надо понимать. Не прошло и получаса, как в ее руках уже все горело, жарилось, парилось и шкварчало.
Она была, оказывается, неплохой хозяйкой и умела готовить. Грязнов понаблюдал с легкой ревностью за ее быстрыми и ловкими движениями и, вздохнув, оставил кухню. В столовой было уже все накрыто к ужину, Александр Борисович потягивал из бокала легкое красное вино, присланное Грязнову в бочонке из Ставрополя, где тот не раз бывал, покуривал, пуская дым в форточку, и улыбался своим мыслям.
Ева, когда он явился, была готова следовать за ним хоть на край света. Она сидела в прихожей на стуле, а у ног ее была внушительная, набитая сумка. Здесь, показала она, только самое необходимое, что нужно женщине в любом незнакомом ей месте. У Турецкого было на этот счет кардинально противоположное мнение, но он дипломатично промолчал, чтобы не начинать уже основательное знакомство с банальной свары.
Поднял тяжелую сумку, вторую ручку которой Ева захотела ухватить сама, чтобы ему было полегче, но он не позволил.
Усадив ее на заднем сиденье машины - чтоб не мешала, он поехал, постоянно оглядываясь и наблюдая за автомобилями, едущими сзади. Уже темнело, поэтому и наблюдение было вести непросто. Но он знал, что надо делать в подобных ситуациях. Внезапно меняя скорость и перестраиваясь из ряда в ряд в неплотных еще автомобильных потоках, Турецкий в кутерьме бесчисленных переулков возле Преображенской площади лихо оторвался от возможного преследователя и по Щелковскому шоссе вырвался на МКАД, после чего у начала Осташковского шоссе сделал петлю и нырнул на Енисейскую улицу. И еще через десять минут успешно зарулил во двор грязновского дома, где вышедший по телефонному сигналу Вячеслав Иванович открыл пустую ракушку, и Турецкий загнал в нее свой синий "пежо".
Знакомство на улице с женщиной, одетой по-зимнему, обычно не бывает долгим, но больше всего Грязнова удивила все-таки объемистая сумка, которую Турецкий не без труда извлек из багажника. Слава подошел к Сане и негромко сказал:
- Она с ума не сошла? Это что, переезд вместе со всем домашним хозяйством? Дама меняет гарнизон? Я на это, честно говоря, не рассчитывал. А ты-то куда смотрел?
- Чудак, а куда смотрит мужик, когда видит красивую бабу?
- Ты так остроумно ставишь вопрос?
- Я его никак не ставлю. Если ты полагаешь, что я ее собираюсь у тебя поселить, то давай лучше сразу отвезу ее в Бутово. Просто куплю чего-нибудь пожрать по дороге.
- Ты меня не понял, Саня, - внушительно сказал Грязнов, - я никому в гостеприимстве не отказываю, это мой принцип. Поэтому не обижай. Но стоит ли овчинка, как говорится, выделки? Она умеет что-нибудь, вообще? Готовить, к примеру?
- А вот и проверим. Я до сего дня в ее доме не питался. Даже чаю путем попить не удалось сегодня. Вот и поглядим…
Без тяжелой шубы, в элегантном брючном костюме почти в обтяжку, Ева - при ее-то формах - сразу вызвала пристальный интерес у Грязнова, поскольку это был, как говаривал мультяшный ослик Иа, его любимый размер. Ну и вместе с интересом, естественно, проснулась и некоторая ревность к другу Сане, который и тут ухитрился перебежать дорожку и прийти к финишу первым. Ну в самом деле, чего бы именно ему, Грязнову, не отправиться выяснять подноготную Давида Грицмана к нему домой? Вот и обошел бы на повороте. Но это все так, пустые и шутливые байки на тему знакомства с приятной женщиной. А Ева, слыша их дружескую, легкую пикировку и почти физически ощущая на себе заинтересованные взгляды то одного, то другого, словно купалась в них, как обнаженная пловчиха в залитом слепящими прожекторами бассейне. И ее, похоже, одолевала в свою очередь известная мысль курицы, удиравшей от петуха, - "Не слишком ли быстро я бегу?".
Понимая, что застольный разговор в любом случае коснется важной для них темы, которая беспокоила "свежеиспеченную" вдову больше всех остальных, Александр Борисович решил не затягивать и начал первым.
Он изложил примерную версию, по которой Давид Грицман оказался жертвой доктора Баранова. Как это все было проделано, они уже обсуждали сегодня, и повторения не потребовались. Но по-прежнему оставался загадкой главный вопрос: за что? Чем мог так сильно насолить Давид своему приятелю, что тот решился на фактическое убийство? Другими словами, все подвел как бы к дорожно-транспортному происшествию, из которого живыми люди, как правило, не выходят.
Что могла рассказать им, поддавшись желанию быть с новыми друзьями до конца откровенной, но по-прежнему настороженная и словно ожидающая подвоха, Ева? Что ей было известно вообще о деятельности своего мужа? То, что он баловался наркотиками? Да, это ясно, теперь не только ей одной. А на что он жил? На что содержал богатую квартиру, жену и дорогую машину? Где он трудился? За что получал деньги? Где брал их на те же наркотики? Уж об этом-то она могла если не знать твердо, то хотя бы догадываться.
И теперь оба мужчины с ожиданием смотрели на нее.
А что, если он был удачливым бизнесменом? С широкими связями. Да, и среди его многочисленных знакомых - иначе не собралось бы на похороны столько народа - имелись, вероятно, и криминальные связи. А у кого их сегодня нет? Смешно говорить об этом прокурору и генералу милиции, но ведь оно так?
И Саня со Славой подтвердили, что нынче в России действительно так. Криминал давно уже слился с бизнесом. И поэтому, может быть, именно в бизнесе Давида и следует искать причину его гибели? И нечего вокруг, что называется, огород городить?
Это сложный вопрос. Разумеется, Давид мог иметь врагов, желавших ему любых бед, вплоть до смерти. Но желать и сделать - не одно и то же. К тому же все отмечали его легкий, незлобивый характер, его умение ладить с другими людьми и находить с ними компромиссы. На него, например, за все годы не было ни одного покушения - это о чем-то говорит? Потом, он никогда не рвался в лидеры, ему вполне хватало того, что он имел. Но теперь, после его смерти и ввиду того что у него не осталось никого из наследников, кроме супруги, которая в бизнесе ни черта не смыслит, с ним придется расстаться. А это все-таки несколько приличных бутиков модной одежды и обуви. И охотников на них найдется, видимо, немало. Недаром вот уже кого-то сильно беспокоит знакомство вдовы с помощником генерального прокурора. И уже пошли какие-то угрозы. А если узнают еще и о Грязнове, то вообще пиши пропало, сживут со свету. Поэтому Ева так признательна им обоим за то, что они приняли горячее участие в ее судьбе, и надеется, что они со своим опытом подскажут ей ее дальнейшие шаги, чтобы вдове совсем не остаться, как говорится, на бобах.
А что, весьма трезвая мысль! Об этом, кстати, тоже следовало подумать, коли уж они приняли на свои плечи такую благородную ношу. Но это не сейчас, это потом, позже, когда решится главный вопрос.
- Какой?
Вопрос Евы вызвал у обоих некоторое замешательство. Кажется, эта прекрасная дама, которая умела вкусно готовить, участвовать без жеманного кокетства в мужской компании и не стесняться острых выражений, решила, что мир действительно крутится исключительно вокруг ее очаровательного стана. Как - какой? Возбуждено же уголовное дело! Совершены убийства! Вот и надо в первую очередь найти и наказать виновных!
- А что, нельзя это делать все вместе? И чтоб искать, и мне помогать?
Друзья переглянулись и невольно вздохнули. "Девушка" в самом деле годилась только для одного дела, увы…