- Не, так уж вышло. А там еще и Витька Потемкин - Башмак у него погоняло - свой тоже открыть хочет.
- А вот вы, Петр Егорович, сказали, что Реваз вполне мог "замочить" Морозова. Но вопрос: а с какой целью? На нем много висит? Он - беспредельщик? И ведь его тоже кто-то "крышует"? Или Морозов действительно представлял для него серьезную угрозу?
- Я ничего не хочу сказать про то, кто конкретно содержит и стрижет Реваза, но могу предположить, что это те же менты. Ну сам сообрази, - Суворов доверительно перешел на "ты", - какая им польза нам с Ревазом "стрелки забивать"? А так, пока мы, как собаки, грыземся, им - прямая выгода от обеих сторон. Но это я так думаю, а доказательств у меня нет, можете забыть, потому как я в протоколе подтверждать не стану.
- Ну а если бы вот эту вашу точку зрения - неофициальную, разумеется, - Леонид выдал бы по центральному телевидению? И спросил у милиционеров из Кунцева и Крылатского, сколь долго они собираются продолжать свою политику "разделяй и властвуй", чтобы успешно доить конкурентов, - что было бы?
- А что? - даже и не удивился Суворов. - Да "замочили" бы, и концы в воду.
И тут Климов вспомнил о том, что говорил ему участковый Рогаткин. А ведь что-то в его предположениях и в самом деле есть… Не зря же тот бывалый оперативник высказал соображение о том, что машину Морозова мог остановить в то слишком позднее время суток, к тому же накануне Нового года, только человек в милицейской форме, который для маскировки вполне способен был иметь рядом с собой, в качестве напарницы, женщину. Ведь в таком составе патруль, как мог подумать тот же Морозов, никакой опасности для него лично представлять не должен был - женщина ведь рядом!
Так на кого грешить в первую очередь? На пахана грузинской группировки Реваза Батурию или на родную милицию? И ведь ни к одному, ни к другим не явишься с вопросом: господа, это вы убили журналиста Морозова? Значит, нужна агентура, которая была бы вхожа в эти "веселенькие" компании. А где ее взять?
Но ничего не поделаешь, надо, следовательно, придется искать. Как иголку в стоге сена.
- Извините, еще один вопрос, - вежливо сказал Климов, который совсем не собирался обострять отношения с Суворовым, напротив, у него уже созревал план, каким образом расколоть теперь Реваза, выставив против него конкурентом Суворова. Да любого, и Савву Кутузова, и Виктора Потемкина - сплошные полководцы! - А сам Морозов, он не говорил с вами о своих планах? Ну, например, как бы хотел построить свой репортаж? Что снимать? Кого снимать? У вас же наверняка элитная публика бывает, не так ли? А многие ли из них согласятся стать участниками репортажа, где будет говориться о наших общественных язвах?
- Я тебе так скажу, - Суворов уже четко придерживался избранной тактики разговора на "ты", тем более что и выглядел он гораздо старше хотя и усатого, но розовощекого еще Климова, - "светиться" захочет редкий дурак. А моя публика, как ты говоришь, она больше тишину уважает. А если шум и крики, так это в специально отведенных для этого помещениях. Массажными они называются, и работают в них такие девки, такие мастерицы, что там тебе и тайский, и китайский, и какой душе угодно массаж сообразят. Вот откушал он, потом с девочками оторвался маленько - и опять за стол. Это - нормальный отдых, он и денег больших стоит. И за дело. Туфты мы не гоним. Даже вот тебе, если появится такое желание, я могу устроить, но, сам понимаешь, бабки-бабулечки прошу в кассу. Скидки, бывает, делаю, но не халявные.
Климов ухмыльнулся, и Суворов уже было подумал, что следак поймается на его крючок. Кому из мужиков неохота оторваться маленько? Но Сергей Никитович в этот момент вспомнил, словно увидел, Марину, распростертую на ее домашнем, таком удобном ложе, с трудом переводящую дыхание, и подумал, что все эти местные, "завлекательные" соблазны - для таких вот, как сам однофамилец великого полководца, но не для него, уважающего в женщине в первую очередь ее бессмертную душу. Ну а потом, конечно, и тело. Красивая душа без хорошего тела живого интереса для него тоже не представляла.
И на скользящий взгляд хозяина заведения Климов, по-казацки подкрутив кончики усов, ответил прямо, чтоб никаких сомнений не оставалось:
- Раз потребность у публики имеется, наверное, это правильно. Но! - Он поднял указательный палец. - Необходимо, чтобы все было в строгих рамках закона. Иначе это бардаком называется! А насчет бардаков у нас строго.
- Ну дак а как же! - возвел очи к потолку Суворов. - С этим у нас строго.
- А Морозов воспользовался вашим предложением? Тут ведь тайны особой нет. Опять же, наверное, надо было узнать журналисту, как выглядит изнутри ресторанно-увеселительный бизнес, самому все пройти? Как не попробовать? А? Да уж не темните, мне сейчас дело важнее, а не ваши нюансы. Брал массажистку?
- Так а чего? Нормальное, можно сказать, дело. Хотите с ней поговорить? Можно, без проблем. - Он поднял телефонную трубку и сказал: - Надя на месте? Пусть зайдет. Да как есть. - Суворов поморщился и хмыкнул: - Не здесь же…
Вошла высокая и симпатичная девушка в коротком полупрозрачном голубом халатике, под которым, как увидел Климов и даже подобрался невольно, кроме узеньких плавочек, фактически ничего не было. А фигурка у нее была что надо.
- Сядь вон там. - Суворов показал на стул чуть в стороне. - Вот твой недавний клиент, оказывается, того, загнулся. Убили парня.
Надя никак не отреагировала. Сидела прямо, глядя кукольными чистыми глазами на хозяина.
- Он тебе чего говорил? Во время… сеанса… ну, массажа?
Девица позволила себе ухмыльнуться:
- Да кто ж со мной станет про службу свою говорить? Значит, у меня тогда работа некачественная. Нет, Петр Егорович, мои клиенты, - она горделиво повела плечиками, - могут только стонать. Когда я из них душу вынимаю. Да вы ж знаете…
- Чего я знаю, не твое дело, - сердито оборвал ее явное хвастовство Суворов и посмотрел на следователя: - Спросишь чего?
Климов, с улыбкой оглядывая девушку, отрицательно помотал головой. Но, подумав, спросил-таки:
- А во сколько у вас с ним этот… сеанс начался? Сколько длился?
Ответил Суворов:
- За обычную плату сеанс массажа длится час. Иногда полтора. Но бывает и дольше - это уже отдельно. У них там ценник висит, можешь посмотреть.
- Значит, Морозов находился у вас с двенадцати и?..
- До трех, - подсказала Надя.
- Да, в три он уехал, - подтвердил Суворов и словно прицелился взглядом в Климова. - Сам не желаешь попробовать? Как это у них, у тайцев этих, а? - Он скабрезно ощерился, явив совершенно идеальной белизны зубы. Искусственные, конечно, свои-то наверняка зона доконала.
- Я сегодня не по этой части, Петр Егорович. А девушка, ничего не скажу, красивая… Значит, с Морозовым у вас никакого разговора не было?
- Ну почему? - возразила она. - Он расспрашивал, как и с кем живу, сколько получаю, нравится ли работа? Говорил, что снимать в телевидении будет. Но как это? Ну когда лицо затемненное, чтоб его видно не было. А фигура - сколько угодно. Оплата у нас через кассу, а так - чаевые. Он не жилился.
- Изнутри, получается, изучал поточное производство? - не мог, чтоб не съязвить, Климов.
Но девица Надя все приняла за чистую монету:
- Ага, мы его снаружи, а он нас - изнутри! - и фривольно хихикнула.
- Ну-ну! - вмиг построжел Суворов. - Брось свои шуточки. Тебя серьезно спрашивают.
- Ну так и я, - не сдавалась Надя. - Петр Егорович, вы будете долго? А то там уже первые клиенты подходят…
- Ладно, иди. - Хозяин махнул рукой и, когда девица вышла, добавил: - Вот такие они все. Хорошие девчата. И зарабатывают достаточно. К зарплате - чаевые. А тот же Реваз своих бы кобелей нагнал, и те бы девок за так пользовали… Ну, видишь теперь разницу?
Климов видел. Как понял и то, что здесь фактически работает хорошо отлаженное публичное заведение. И вспомнил в этой связи старинный анекдот. Какая разница между бардаком и публичным домом? Отвечаем: публичный дом - это отлично налаженное производство наслаждений, а бардак - это стиль руководства. И в те годы, когда рассказывали этот анекдот, он наверняка был жутко смелым!
Понимая, что большего он сегодня, видимо, от Суворова не добьется, тот и так достаточно "открылся", Климов все же решился еще на один вопрос. Пока у обоих настроение благодушное и контакт вроде бы установился.
- А скажи мне, Перт Егорович, вот ты, вижу, опытный… больше того, мудрый человек, раз такое дело с душой делаешь, верно?
- Стараюсь, - снисходительно ответил Суворов, принимая, однако, комплимент.
- Тогда скажи мне… Не для протокола, не для следствия… Я просто по-человечески понять его хочу, этого журналиста… Сугубо между нами, слово даю. Вот такая реклама твоего заведения по телевидению - она дорого тебе обходится? Или обошлась, я не знаю? Но ведь теперь же все продается, верно? А роскошная реклама, да с проблемами, да еще с антуражем, после чего все сюда побегут, - это серьезное подспорье для успешного бизнеса, так? Или я не понимаю?
- Правильно ты понимаешь… - Суворов покачал головой. - Хорошие бабульки он увез. Но это дело - недоказуемое. - Он хитро подмигнул.
- Да я тебе слово дал! И не собираюсь ничего доказывать. Но вот мысль мелькнула. Ты ему когда деньги отдал, в тот день?
- Ну?
- Знаешь, почему спрашиваю? А не мог ли это быть просто грабеж? Кто-то узнал либо подглядел, вот и решил воспользоваться? Ведь при нем в ночь убийства ничего не нашли - ни бумажника, ни документов, ни "мобильника".
- А что, запросто… - подумав, ответил Суворов. - Пять кусков - нехило… И Надька, это она так, для фасона, а он у нее был халявный… я сам велел, чтоб по высшему разряду обслужила… И она - девка старательная. Эх, - вздохнул он, - промахнулся, видать, бабки на ветер, и не будет никакой твоей рекламы… Ты там, у них, не слыхал: пойдет передача?
- Вряд ли… Но я узнаю - позвоню, - пообещал Климов, вставая. - Телефон я у тебя записал…
"А я, кажется, знаю, куда они могли уйти, эти денежки… - сказал себе Климов. - Узнать бы еще, кто кредитор?.. И если Леня вернул ему свой долг, то, значит, версия с кредитором отпадает…"
Уже покидая ресторан, решил для себя: "Надо будет сегодня обязательно поделиться своими впечатлениями с Мариной… А интересно как получается: внешне она - сухарь сухарем, даже словно нарочно подчеркивает свою незавидность, неприметность. Зато когда раздевается - ого!.. Странное дело, а вот эта Надя, у которой все видно, совсем не трогает… Наверное, потому, что это - ее профессия. И она - не для любви предназначена, а для удовлетворения похоти. Пожрал, выпил, сбросил напряжение - и за работу! Бабульки лепить… Вот, видно, и эту проблему решал здесь для себя Леонид Морозов - он же, говорила Марина, дотошливым был, во все влезал сам… А пять тысяч долларов - очень неплохой гонорар, не облагаемый к тому же налогами". Правда, не знал Климов, какие вообще гонорары считаются "неплохими" на этом телевидении. Надо будет тоже у Маринки спросить…
Итак, зафиксировал Климов, Леонид Морозов в свой последний день появился у Суворова в полдень, а уехал в три. Куда? К своему кредитору? Или он мог отправиться к конкуренту Суворова?.. А что, в этом тоже имелся свой смысл… Но это уже следующий вопрос. Виктор Пашкин сказал, что у Лени были свои собственные агенты на тех объектах, где он работал. Впрочем, возможно, он пользовался в какой-то степени еще и милицейскими связями, и это все предстоит выяснять и выяснять… И когда успеть?..
Во всяком случае, здесь, у Суворова, делать было больше нечего.
А интересно, как отреагирует на визит следователя Реваз?..
4
Вот ведь, кажется, почти все знаешь о человеке: и где он бывает, и чем занимается, а как доходит до того, чтобы найти его, увидеть, вопрос нужный задать, так - извините. Не знаем такого, не видели, не встречали… Да оно и понятно, криминальный мир не выпячивает своих связей и контактов.
Понадеявшись на собственные силы и умение, Климов отправился прямиком в "Багратиони". Ресторан как ресторан, не хуже и, вероятно, не лучше того же "Суворова". И обслуга похожая, и кабинеты вдоль длинного коридора, - видать, все те же "секс-массажные". Разница только в обилии черноголовых парней - с синими от щетины щеками и гортанными, наглыми, как у стаи прожорливых воронов, голосами. Оно и понятно - диаспора…
Климов спросил у одного, у другого, где он мог бы срочно увидеть хозяина этого заведения? В ответ было выказано отчужденное недоумение, более даже напоминавшее реакцию нормального человека на присутствие надоедливой осы.
- Слушай, зачем тебе, а?
- По делу.
- А ты кто такой, слушай?
- Следователь прокуратуры.
Ответ не поколебал уверенности случайных собеседников. Даже отчуждения в их выпуклых глазах не прибавилось - только ленивая брезгливость.
- Слушай, ты зачем пришел? Кушать? Так иди и кушай! Не занимайся пустяками, аппетит испортишь, а? Иди, иди… Мало, что он тебе нужен, ты ему, слушай, нужен? Иди кушай… Если ты ему понадобишься, он тебя сам найдет…
"Кушать" после сытного обеда у Суворова, заплатить за который, как ни пытался Климов, ему так и не удалось, было бы просто обжорством. А вызывать на помощь милицию, чтобы помогла ему обеспечить встречу с Ревазом Батурией, никакого смысла не было, она же наверняка вся у него скупленная на корню. И сделает все, чтобы он вообще ничего тут не узнал - продажные ведь шкуры, кормятся они тут…
Но беспокойство все-таки своим неожиданным визитом он у этих сукиных детей вызвал. Во-первых, сразу заметил, как за ним стали наблюдать, причем не тайно, а внаглую, откровенно. А во-вторых, на выходе его вдруг остановила милицейская группа, выбравшаяся из подъехавших "Жигулей".
Вперед, навстречу Климову, вышел крупный и плотный, в синем зимнем камуфляже, видимо, старший группы, а двое других немедленно направили на одетого в обычную дубленку Климова свои короткорылые автоматы. Сергей Никитович обернулся и увидел сзади ухмылявшиеся рожи преступных жителей Грузии, предпочитавших красть и убивать все-таки в России, где, как они почему-то абсолютно уверены, им все сойдет с рук. И ведь сходит, вот в чем главная беда!
- Документы! - грубо потребовал милиционер с плохо различимыми на его плечах звездочками - не то две, не то три, а в общем, лейтенант, и протянул руку в варежке.
- Старший следователь Управления по борьбе с организованной преступностью и терроризмом Московской городской прокуратуры, подполковник юстиции Климов. Почему не представились по форме? - рявкнул он и полез во внутренний карман за удостоверением.
Климов, конечно, рисковал. Кто их знает, что задумали те "кавказские лица" и эти, явные холуи, примчавшиеся по первому же сигналу. Однако начальственный окрик оказался привычнее. Милиционер небрежно, но все же отдал честь и доложил невнятно:
- Старш…ант…вирида… - и, помолчав, глядя в строгое лицо усатого Климова, медленно раскрывающего перед глазами "старш…анта" свое удостоверение, добавил: - Пятьдесят шестое от… мил… Кунцево… Сигнал поступил.
- Какой сигнал? - так же строго спросил Климов. - От кого?
- От этих… - почти брезгливо бросил милиционер. - Шляется, мол, выискивает чего-то… Проверить надо. А вы чего тут искали?
- Это дело прокуратуры. Вас не касается.
- Нас тут все касается, - снисходительно ответил, хмыкнув при этом, милиционер. - Хохол, что ль? - спросил неожиданно.
- Не угадал, лейтенант. А вы быстро примчались… Постоянно тут пасетесь? Чтоб у этих забот с законом было поменьше? Ладно, свободны.
Климов безнадежно махнул в его сторону рукой и пошел к своей машине. И поехал он не к себе на службу, а прямиком в МУР, в "убойный отдел". Передавая Климову бразды расследования, московский прокурор сказал, что он может взять в свою бригаду оперативников из МУРа, договоренность об этом с руководством уголовного розыска имеется. Но пока Климов обходился без них, а теперь потребовалась их конкретная, адресная поддержка, и в первую очередь их собственной агентурой. Ибо задуманное Сергеем Никитовичем пусть и отдавало авантюрой, однако могло и принести результат. Например, хотя бы для того, чтобы следствие могло отказаться от одной из версий, каждую из которых ты, уверен в ней или нет, тем не менее обязан полностью отработать.
"Ничего, - размышлял он, поглядывая в зеркальце заднего обзора и считая, что теперь менты просто так с него не слезут, обязательно повиснут "на хвосте", - эти "вороны" сейчас забегают. Им уже наверняка прикормленные холуи все доложили, и они будут сами искать возможности для контактов. Что ж они, полные идиоты? Не соображают, что если к ним приехал из Московской прокуратуры не кто-нибудь, а… ну и так далее, то определенно не для базара по пустякам. И если тот же Реваз Батурия решил легализоваться, ему такие непонятные визиты совершенно ни к чему… Они явно таят в себе опасность… Ага, вон и машинка появилась наконец…"
Это был далеко не новый "БМВ" черного цвета. Но шел он хорошо, гораздо быстрее климовских "Жигулей". И скоро стал догонять. А Климов и не торопился, дал себя обогнать. Он как раз ехал по Новорублевской улице в сторону Рублевского шоссе, чтобы по нему пересечь МКАД и выехать к центру. Движение здесь было не очень плотным.
"БМВ" обогнал его и притормозил впереди, показав стоп-сигналами, чтобы Климов тоже остановился. Ну что ж, можно и постоять. Из передней машины выскочил плотный, почти квадратный мужчина в распахнутом черном пальто до пяток, с крупной, лысой головой и быстро приблизился к "Жигулям". Климов предупредительно опустил стекло.
- Слушай! - с ходу с сильным акцентом затараторил мужчина - либо сам Реваз, либо кто-то из его приближенных. - Мне сказали…
"Значит, сам Реваз", - решил Климов и, открыв дверцу, выбрался из машины. Реваз ростом с трудом доставал ему до середины груди и потому вынужден был задрать голову.
- Что тебе сказали? Почему таких грубиянов держишь? Почему невежливые? Кто же после этого с вами разговаривать захочет?
- Я им уже свое сказал! - Реваз взмахнул, как отрубил, рукой. - Серьезный человек приехал! Важный! А вы - как… не знаю кто… Не обижайся, слушай! Поедем назад, посидим, поговорим, скажешь, зачем приехал, а? Нехорошо, слушай! Не обижай! Нехорошо гостю хозяина обижать! Разговор есть, пусть будет разговор, извини за тех дураков…
- Ну хорошо, - изобразив "трудное раздумье", решил наконец Климов. - Поедем, действительно серьезно поговорить хотел.
- Садись, - Реваз услужливо открыл ему дверцу, - мы впереди поедем, чтоб никто не останавливал.
"Вот оно как поставлено здесь дело: когда Реваз едет, никто не должен его останавливать… - покачал головой Климов, трогая машину следом за развернувшимся "БМВ". - Да полно, Москва ли это? Или какой-то заштатный грузинский городишко?" И повторил про себя мысль, возникшую при первом посещении "Багратиони": "Все досконально известно про этих уголовников, а посадить не можем… За руку ж не поймали!"