18
В двенадцать часов дня Кудря подъехал на своей белой "десятке" к базару, который раскинулся на всю рыночную площадь. Обычно в субботу в Ворыпаевку съезжался народ чуть ли не со всего края. Кто продавать, кто покупать. При виде разномастных машин, кое-как припаркованных у кособокого деревянного забора, потемневшего от дождей и времени, Кудря сердито нахмурил брови:
- Дэ ж тут порядок? Я ж наказал Сердюку, шобы ставили аккуратно, ровными рядами. Я властям обещал, шо парковка будет, як на Западе. А бачу, все труды наших разметчиков - полный бесполезняк! Шо я - зря Верхозину бабки башляю?
- Да разве с этими торгашами справишься? - с виноватым видом пустился в объяснения Хорек, который бросился открывать дверцу машины, едва она притормозила у ворот.
- Погано справляешься со своей работой, - сухо сказал Кудря. - Когда будут разъезжаться, каждому поганцу скажи, шо у нас тут соблюдается порядок. А если им не нравится, нехай ищут другое место для торговли.
Он направился к воротам в сопровождении небольшой свиты. Рынок гудел, торговля шла бойко. Хоть сегодня был плановый сбор дани и выручка ожидалась немалая, Кудря неодобрительно посматривал по сторонам, отмечая за прилавками "чужаков".
- Ты глянь, скильки этих турмалаев понаехало! - обратился он к Вовану, своему ближайшему корешу, который шел расхлябанной походкой свободного человека, но между тем внимательно посматривал по сторонам, засунув обе руки в бездонные карманы своих видавших виды камуфляжных штанов.
- Та не больше, чем всегда, - ответил тот равнодушно. - Все те же самые - и армяне, и турки, и чеченцы… А вон наши братья-славяне, - загоготал он, показывая пальцем на ряды с картошкой, где копошились мужики, отвешивая покупателям картофель - кто ведрами, а кто и мешками.
- О, нашел чего радоваться, своих встретил! Ты лучше глаза разуй да туда посмотри, - указал Кудря в сторону мясных рядов, где черноволосые усатые армяне ловко расправлялись с тушами баранов. К ним выстроилась очередь, которая гудела, колыхалась. Покупатели беззлобно переругивались, наверняка для того, чтобы скоротать время.
- Кудря, шо-то ты не с той ноги встал. Мы пришли за грошима, сейчас свой банковский счет пополним, а ты расстраиваешься… - пошутил Вован. - Если бы не эти черные, где бы мы по расписанию башли получали? А эти боятся за свою шкуру, отстегивают, сколько скажем. И им хорошо - торговые места сохраняют, и нам еще лучше.
- Все равно не люблю я их. Хитрые, приедет один - всю свою родню перетягивает. Скоро наших девок в жены начнут брать, - ворчал Кудря, бросая злые взгляды на торговцев.
- Та хто ж за них отдаст? Если сам губернатор края не велел с ними дружить. Помнишь, шо казал? Шобы смотрели на окончания фамилий.
- Та помню. То наш человек. Земля наша, права наши, гроши тоже наши. Все тут наше! Только шо тут делают чужие? Ну, с кого начнем сегодня?
- Та с тех, хто поближе. Давай с наших мужиков. Они нас уже и так увидали, по карманам роются, - заулыбался Вован.
Вован любил деньги и все те способы, благодаря которым они стекались в его бездонный кошелек. Самый удобный способ добычи денег, он же и самый безопасный, назывался "крышевание". Вован вычитал его из местной газеты в отделе криминальной хроники. Слово звучало солидно и почти научно. Как "учение" или "лечение". Никаких проблем с узаконенным бандой отъемом денег не было. Кто-нибудь из братвы, чаще всего Хорек, напоминал хозяевам о дне и времени, когда надо ждать "крышу". И в назначенное время из-под прилавков извлекались пакеты и вручались представителям банды. К концу дня вся выручка лежала перед Кудрей, и он сам оделял своих "помощников", соблюдая правила справедливости по своим понятиям. Львиная доля бабок уходила на общак, но бандиты не роптали. Никто не застрахован от сумы да тюрьмы… Но иногда Кудря сам любил обходить своих "рабов", как он называл хозяев магазинов. Для него это был маленький праздник - видеть вымученные улыбки на их лицах. И хотя улыбки, как они ни старались, не получались искренними, Кудря получал удовольствие, чувствуя свою власть над ними и силу.
Русские и украинцы отдавали свое кровное без особых проблем. Армяне сначала оговорили сроки, суммы, пытались торговаться. Чеченцы сразу приняли правила игры, но жестко сказали, что на их земле эти правила звучали бы совсем по-другому. Проблемы возникли с турками-месхетинцами. Первое время турки возражали, права качали, милицию пытались привлечь. Но милиционеры были на довольствии у Кудри, деньги из его рук заметно дополняли их доходы, поэтому защищать интересы жалобщиков им было неинтересно. Банда Кудри быстро справилась с бунтарями. Кого покалечили, у кого хату спалили, кого обобрали до нитки. А тут еще и новый губернатор края подлил масла в огонь - прилюдно пообещал создать невыносимые условия для мигрантов и всех их огульно назвал нелегальными. Тут уж власти и вовсе развязали руки бандитам. Правда, и турки-месхетинцы объединились и, не найдя правды у краевых властей и защиты у федеральных, обратились к америкашкам. Вот что привело в бешенство Кудрю и его банду. Не хотят турки мириться со своим униженным положением на своей, так сказать, Родине, продались американцам, прошение им послали, под американский флаг просятся! Банда сначала снизила обороты, так как неизвестно было, как отнесутся краснодарские власти к такому своеволию турок. Тем более что американские власти дали добро и даже решили принять десять тысяч турок, дать им статус беженцев. Но краевые власти вовсе не собирались идти на попятную и "возлюбить ближних своих", наоборот, через суды стали изгонять турок за пределы России.
Банда Кудри развернулась вовсю, побраталась со скинхедами, и началась у них веселая разбойная жизнь. Они устраивали налеты, перемещаясь ватагой по разным районам. И не потому, что пытались замести следы, а просто так было, по их понятиям, справедливо. Скинхеды сразу объявили, что им без разницы, кого мочить - турок или армян. Все они "чужаки" на русских землях. Кудря согласился с ними и развернул настоящие военные действия. То в городе Кореновске учинили армянский погром, то на хуторе Школьном напали на турок-месхетинцев. Устраивать кулачные разборки было уже неинтересно, применили слезоточивый газ. Как смеялся Вован: "Устроили газовую атаку". Действовали жестоко, безжалостно. Избитые, изувеченные, отравленные газом люди попадали в больницу. А после излечения потянулись подальше от "гостеприимных" хозяев Кубани.
Последнее время банда Кудри совсем распоясалась, не было на них никакой управы, поскольку подкупленная милиция справиться с бандой уже не могла и заключила с бандитами перемирие. Дескать, вы не трогайте наших, а мы не будем мешать вашим. Так что и рэкет, и крышевание, и грабежи, и избиение "неславян" проходило фактически на глазах у милиции. Кудря чувствовал себя вполне уверенно и строил планы куда значительнее, чем это мелкое баловство.
Целенаправленно обходя продуктовые ряды, вышли наконец к прилавкам, где хозяйничали в основном женщины, которые торговали тряпьем. Кудря издали приметил гарную дивчину, бойко зазывающую покупателей. Пестрые кофточки болтались на вешалках у нее над головой, на прилавке лежала гора ярких тканей - то ли юбки, то ли платки, кому надо было - спрашивали.
- Не проходите мимо, купите жене, сестре, невесте, бабушке, тетке и любимой учительнице! - зазывала эта румянощекая кареглазая красавица, у которой рот не закрывался ни на секунду.
Руки ее постоянно были в движении. То она поправляла кофточку на вешалке, то прикладывала к своей высокой, полной груди пестрый платок с люрексом, играющий на солнце, как драгоценная парча.
- Я вже не могу с нее! - вдруг с досадой выкрикнул какой-то мужик, торговавший шерстяными носками. - Да замолчишь ты когда-нибудь? У меня от тебя сейчас голова лопнет!
- А чего это я должна молчать? Я сюда торговать пришла. А ты молчишь, як пень, вот у тебя никто ничего и не покупает! - скандальным голосом затараторила деваха. - Ой, людоньки, не проходите мимо, я ваш любой каприз исполню! - опять заверещала она.
Народ вокруг смеялся, мужики втихаря от жен поглядывали на бойкую девицу.
- Глянь, Кудря, какой торпедный катер нарисовался! - облизнулся Вован, обшарив жадным взглядом выпирающую грудь голосящей девахи.
Кудря подошел к ней, посмотрел исподлобья, изобразил на лице улыбку.
- И какой ты каприз исполнить можешь? - спросил с намеком.
- Да любой, какой тебе только захочется! - не стушевалась красавица.
Она повернулась к нему всей статью, чтобы он хорошенько рассмотрел ее. Вован стоял рядом с Кудрей и не отрывал взгляда от ее груди.
- Постеречь твое барахло есть кому? - спросил Кудря у девахи и сжал ее руку, как клешней.
Девица тихо ойкнула и только теперь, увидев его свиту, поняла, что ее игра зашла слишком далеко.
- Нема кому. Я одна тут стою, дядько картошкой торгует, - подобострастно улыбнулась она ему, чтобы и страха своего не показать, но и не разозлить опасного собеседника.
- Ну так нехай Хорек постережет, - предложил Кудря. - А мы с тобой немного прогуляемся.
- Так мне торговать надо… - забеспокоилась девица.
- А шо, мало ще наторговала? - иронично взглянул на нее Кудря. - Та на твой голосок весь базар уже сбежался.
Он небрежно кивнул Хорьку:
- Постой тут, помоги красавице. А мы с ней погуляем.
- Да мне не хочется гулять, - испуганно пролепетала девица.
От ее бойкости не осталось и следа. Она с мольбой взглянула на соседку справа, потом на мужика с носками, но те отвели взгляд, будто ничего не видели.
Кудря вывел ее из-за прилавка, Хорек сразу пристроился на ее место и заорал дурашливым голосом:
- А кому спидница нужна, вся як парча блескучая, а кому блузка нараспашку, все цыцьки наружу?
Народ уже не обращал внимания на девушку, которая шла как привязанная за руку с Кудрей. Толпа сомкнулась за ними. Хорек выполнял поручение, зазывая покупателей и называя цены, которые взбрели ему в голову.
- Ну шо, красивая, - обнял Кудря за плечи девушку, - боишься меня?
- Чого це я боюсь? Ты мужик ничего, только глаза сильно лютые! - Девушка старалась сама себя подбодрить, но одновременно боялась разозлить нечаянного кавалера.
- А вот исполнишь мой каприз, враз подобреют! - пообещал Кудря, криво усмехаясь. - А будешь хорошо себя вести, я тебе фигурное катание покажу!
Вован залился хохотом, даже раскраснелся.
- Ну ты сморозил, Кудря!
Они уже подошли к машине, Вован открыл дверцу и выжидающе взглянул на Кудрю.
- Шо, тоже хочешь с нами прогуляться? Сидай, кореш, я не жадный. А то идешь с дымящимся… - Он коротко хохотнул.
Девушка сжалась и хотела уже крикнуть, как Кудря припечатал ладонь к ее губам.
- Тихо, тихо, моя красивая. Уговор дороже денег. А може, ты любишь хоровое пение? - Он кивнул в сторону своей свиты, и губы его раздвинулись в хищной улыбке.
Девушка в ужасе замотала головой. Вован завел автомобиль, и он тронулся с места. У ворот базара гуляли толпы людей, и никто не обратил внимания на отъезжающую машину. Прямая улица вывела к кукурузному полю. Девушка молчала. В ее глазах стояли слезы, но она даже боялась плакать и не делала никаких попыток вырваться, понимая бесполезность любого движения.
- А ты молодец, храбрая дивчина! - похвалил ее Кудря. - Поэтому рвать и калечить мы тебя не будем. Сделаем тебе чих-пых и отпустим. Как говорится в народе - полюбовно встретились, полюбовно и расстанемся.
Из машины девушка вышла сама. Кудря повел ее в кукурузу, а сунувшемуся было за ними Вовану строго приказал:
- В порядке общей очереди.
Вован заржал и сел возле машины, прислушиваясь к возне в кукурузе и вскрикам девушки, которые тотчас же прекращались, как будто ей закрывали рот. Когда пришла его очередь, девушка лежала на земле совершенно голая. Ее лицо было залито слезами, искусанные губы опухли. На груди и шее красовались бордовые ссадины, которые вздувались прямо на глазах.
- Ну хоч обиймы меня. - Похохатывая, Вован стал расстегивать штаны.
Кудря стоял рядом, ноздри его раздувались, в глазах сверкали бешеные искорки. Вован знал за ним страсть - утолять желание где угодно и с кем угодно. Особенно он любил наблюдать за корешами, которым отдавал свою жертву для общего пользования. Кудря считался неутомимым. На этот раз время у него было ограничено, и, против своего обыкновения, он утешался всего-то минут двадцать.
Когда девушка одевалась, бандиты даже не нашли нужным отвернуться. Они относились к ней, как к вещи, которой попользовались и она уже потеряла для них всякий интерес.
- Давай скорее, нам еще на базар нужно вертаться, - подгонял ее Кудря.
Будучи в хорошем расположении духа, он решил отвезти ее обратно, зная, что она никому не посмеет пожаловаться.
Когда подъехали к базару, торговля еще шла вовсю, но на своем месте девушка не нашла ни товара, ни Хорька. Она в ужасе уставилась на пустой прилавок. Дядьки с носками уже тоже не было, соседка справа ушла.
- А де ж мий товар? Я в него все деньги вложила, - рыдающим голосом пролепетала она.
- Ну шо я тоби скажу, красавица? За любовь приходится платить… - подмигнул ей Кудря. - Ну та ты не горюй. Мы тебе найдем богатого жениха, он тебя на базар не пошлет торговать. Такой красавице надо дома сидеть. Базар - опасное место для честных девушек!
Девушка отвернулась и горько заплакала. Люди проходили мимо, и никому не было до нее дела.
- Пошли к нашим в кабак, - позвал Кудря Вована, который замешкался, рассматривая высокую русоволосую девушку.
Та скромно стояла над вязаными жилетами и не поднимала глаза. Она видела, как два парня бандитского вида привели измученную девушку и теперь потешались над ней. Что пережила эта бедняга - лучше не знать. И самой лучше глаза не поднимать. В душе у русоволосой испуганным зверьком трепыхался страх.
- Ну шо ты лупаешь? Дырки протрешь! - поторопил своего друга Кудря. - Забил червячка - и хватит. Нашел себе добро: три метра сухостоя! - Он неодобрительным взглядом окинул худенькую девушку и отвернулся.
- Пошли, - согласился Вован. - Хотя мне по барабану - худая или толстая. Я баб за другое люблю. - Он громко расхохотался и пошел широким шагом, не вынимая рук из карманов.
За Кудрей пристроился еще один из шестерок, который все это время от нечего делать бродил между рядами и уже успел незаметно стащить с прилавка дорогую кофточку, запихнув ее за пазуху. Потом как из-под земли появились еще трое, и все двинулись к выходу. Знающие люди провожали взглядом банду, не скрывая облегчения. Тут же бродил наряд милиции, лузгая семечки и рассказывая друг другу анекдоты. Их веселые загорелые рожи были сытыми и довольными. Один из них встретился взглядом с Кудрей и весело подмигнул ему. Сегодня они свое тоже получили. Отчего не порадоваться?
Кудря был доволен. И дело сделал, и развлекся. О том, что сейчас творится на душе у девушки, он не думал совсем. Каждая девка хочет, чтобы ее трахнули, но не каждая в этом признается. А эта аж просилась. Потеряла свой товар, так зато аж двух мужиков поимела. Кому еще так может повезти?
- Чуешь, Хорек, а где ж ты той товар девал, что свистнул у моей крали? - спросил он у своего кореша, когда они сидели в кабаке и пили за удачный день.
- Отнес барыгам, в седьмой ряд, - не стесняясь, признался Хорек.
- А, браткам Бондаренкам… Когда деньги отдадут?
- Через неделю обещались.
- Ну хорошо. Себе возьмешь двадцать процентов. Я прослежу! - с угрозой в голосе пообещал Кудря.
- О чем вопрос? Як всегда! - пожал плечами Хорек.
Двадцать процентов тоже на дороге не валяются. Он тут же в уме сосчитал, сколько это будет в деньгах, и остался доволен. Курочка по зернышку клюет. Кто-то себе на машину копит, а он задумал новую хату поставить. Да такую, чтобы всем на зависть была.
Тогда мать перестанет его пилить, что бросил железнодорожный техникум и неизвестно чем занимается. Денег он приносил в семью мало, копил, а ел за четверых. Говорил, что подсобным рабочим платят копейки. Матери и в голову не могло прийти, что за такая подсобная работа у ее старшего сына.
19
В отделении милиции весь наличный состав в количестве пяти человек стоял по струнке, боясь пошевелиться. Начальник милиции Дмитрий Иванович Шкурат, заложив руки за спину и выпятив свой знатный живот, распекал своих подчиненных. Больше всех досталось, конечно, Петру Волохову. Он стоял, втянув голову в плечи, и мысленно уже распрощался с работой в милиции. И куда тогда ему подаваться? Продавать картошку на базаре? Или ящики таскать на собственном горбу на Тихорецкой?
- Я тебе, Петро, уже давно казал, шо ты у нас на волоске висишь. Погано ты работаешь. Это ж надо - уснуть на боевом посту! Я бы понял, если бы ты хоть выпил, а то ж совсем тверезый был! Давай посчитаем убытки. Из-за твоего недосмотра и головотяпства сбежал опасный рецидивист Меркулов. Якщо он действительно Меркулов и не сбрехал. А заодно он на твоих глазах украл ценного коня Гнедка, якому действительно нет цены. Вот твоей дурной башке есть цена - три копейки в базарный день. И то еще надо найти охотника на такого бездельника и идиота. А хто мне возместит ущерб за угнанного коня? Ты? Та тебе всю жизнь на него копить, и то не есть, не пить, хату продать и работать у меня бесплатно на огородах до конца твоих дней!
Перспективу безрадостной жизни подчиненного начальник описывал с таким удовольствием, что Петро понял - он в долгу перед начальником на всю оставшуюся жизнь. Если не найдет хотя бы коня.
- Так шо все свободны. Ноги в руки и отправляться на поиски этого бандюги. А хто приведет мне Гнедка, тому два дня отгула. Все поняли? Никому не надо повторять задачу? Вольно! - рявкнул Дмитрий Иванович и пошел в свой кабинет, где гости продолжали гулять, обсуждая свежее приключение.
Волохов слышал, как кто-то произнес очередной тост: "Ну, за то, шобы Гнедка поймали и к хозяину привели!" Послышался дружный звон чарок. Не удастся сегодня Петру погулять на дне рождения у начальника. Теперь он в немилости и надо срочно исправлять положение. Пока действительно его не поперли с работы… Напрасно он отказался от бабкиных блинков, надеясь на сытный обед у Дмитрия Ивановича. А теперь придется на голодный желудок исполнять свои служебные обязанности.
Лейтенант Кирик уже вовсю выслуживался перед начальством, распределяя наличный состав по улицам станицы. Можно подумать, что он командует целым взводом.
Волохов подозвал к себе Степку Байду и Сашка Ященко. Хорошо, что "уазик" достался им, покатаются по станице, попытают народ, кто видел такого гарного коня, на котором ускакал незнакомец с приметной рожей - весь в синяках и ссадинах. Одним словом - бандит. Народ в станице осторожный, за свою шкуру все боятся. Где это видано, чтобы средь бела дня заезжий бандюга гонял по улицам на коне? Сразу выдадут.
- Давай сначала на полевую дорогу, - скомандовал Петро водителю, как только все уселись на свои места.
Тот лихо газанул с места. Охота началась.