- Говорю же - слухи! - нахмурилась Ирина Генриховна. - Не жди, что это факты: Сидоренко, лауреат конкурса имени Петра Ильича… Поговаривали, что раскрутился благодаря одному типу, предложившему ему "рабский" контракт… И действительно раскрутился, после чего в один прекрасный момент свалил в Англию: просто не вернулся с гастролей, остался там и в данный момент стал - опять же по слухам - богатым человеком…
- Что за тип? - быстро поинтересовался Турецкий.
- Тип?..
- Ты сказала, - терпеливо растолковал он, - что какой-то тип ему предложил этот самый "рабский" контракт!
- А-а-а… Да, но ты что думаешь, я помню, кто именно? Вроде бы какой-то чиновник мелкий и чуть ли не из Минкульта, но больше я ничего не знаю, клянусь! А почему тебя это так заинтересовало, ведь речь о пианисте, а вокал - совсем другая сфера…
- Дело в том, Ириша, что у вашего Строганова была в юности аналогичная история. Собственно говоря, после того как он этого типа отшил, перед ним и закрылись все двери здесь, а в итоге он оказался "там".
- Саша, ну с чего ты взял, что речь идет об одном и том же типе? Кроме того, сколько лет прошло? А?.. И клянусь, за это время ничего похожего я не слышала… И никто не слышал! Говорю же - все эти ястребы живут и благоденствуют в сфере попсы, а мы и на фиг никому давно не нужны!.. И неужели ты думаешь, что на Юру наехал тот же самый мужик, что и тогда? Лет-то сколько прошло!.. Да он наверняка уже давным-давно и в Минкульте не работает, и вообще утонул в волнах времени!..
- Ты права, - вздохнул Турецкий, - шанс, что на Строганова наехал его старый знакомый, ничтожен, может быть, один из тысячи… Ровно столько же вероятности, что этот "благодетель" "переквалифицировался" на попсу и в данный момент благоденствует… Но видишь ли, зайка, такая уж у меня работа - проверять решительно все… И посему даю тебе сразу два задания!
- Слушаю и повинуюсь! - Ирина Генриховна фыркнула.
- Во-первых, попробуй повыяснять у своих старых друзей и знакомых насчет давнего слуха о Сидоренко: вдруг у кого-то память окажется получше твоей?.. Или информированность достовернее?
Ирина Генриховна поморщилась, но кивнула.
- Второе задание посложнее: очень осторожненько попробуй разузнать, кто ныне особо славится среди попсовых деятелей, кто продюсирует наиболее рейтинговые группы, что ли…
- Саня, ты спятил! - Ирина Генриховна покачала головой. - Сообрази на минуточку: у кого я буду выяснять насчет этих… групп?! Да ни один мой знакомый, не говоря о друзьях, не только эту попсятину знать не знает, но и знать не хочет!..
- Дорогая, как ты понимаешь, мы и сами этим вопросом займемся, причем вплотную! Но ты все-таки, на всякий случай, подумай: а вдруг и среди твоих найдется кто-то обиженный непониманием со стороны тех же продюсеров? А если обижен, значит, хоть что-то да знает об этой сфере! А большего и не надо, исключительно интересуемся слухами… Насколько знаю, в Гнесинке есть эстрадное отделение?
- Есть! Но ты же должен понимать, я там пока вообще мало кого знаю, - вздохнула Ирина Генриховна. - Если бы я там успела поработать… Тем более эстрадное отделение… Но я попробую… Придумаю какую-нибудь историю с якобы обиженной подругой-певицей, глядишь, по-настоящему обиженный и откликнется…
- Умница! Видишь - прямо с ходу и легенду сама себе придумала!.. Но, Иринка, предупреждаю: будь предельно осторожна, в глубину не лезь. Тут мы и сами справимся, а ты нам нужна в качестве стрелки компаса, дабы выяснить направление, в котором двигаться… Усекла?
- Усекла! - Она улыбнулась и кивнула на часы, висевшие напротив стола. - А вот ты еще, я вижу, не усек, что опаздываешь на работу. Или у тебя сегодня отгул?
- Какой там отгул?! - Александр Борисович, глянув вслед за женой на циферблат, сделанный в виде яблока, охнул и вскочил со стула, на ходу заглатывая остатки кофе.
Скользнув взглядом по меню, Валерий Померанцев внутренне поежился: цены в артистическом кафе, расположенном неподалеку от "Пушки", оказались неожиданно "кусачими", артистическим зарплатам они не соответствовали категорически! Ничего не попишешь - место встречи Кира Голдина, молодая солистка "Дома оперы", выбрала сама. Правда, с подачи Померанцева… Словом, по всему выходило, что виноват он. Соответственно и расплачиваться - в прямом смысле слова - тоже придется ему: хорошо еще, что прихватил с собой на всякий случай подчистую все оставшиеся от недавней зарплаты деньги!
С холодом в душе и ласковой улыбкой на устах Валерий протянул меню Кире, вальяжно расположившейся напротив него за столиком.
- Надеюсь, солисты оперы, в отличие от театральных актеров, не сидят всю жизнь на диете? - соврал Померанцев, на самом деле надеющийся как раз на обратное.
- Еще как сидят! - обнадежила его девушка. - Во всяком случае, лично я не планирую превратиться через десяток лет в толстуху!
На толстуху, даже будущую, Голдина никак не тянула: выглядела Кира просто блестяще! Ей необыкновенно шли распущенные по плечам с продуманной небрежностью волосы, а элегантный белый костюм, явно приобретенный не на Петровско-Разумовском рынке, делал стройную фигурку еще выразительнее. Словом, Кира была недосягаемо-элегантна. И при других обстоятельствах Валерий бы, несомненно, гордился такой спутницей.
- …Соответственно, - произнесла она, быстро просмотрев меню, - мне - салат с креветками, перец, фаршированный овощами, и кофе по-турецки… Десертов не употребляем! Вино - на ваше усмотрение… А поскольку особого значения этикету я не придаю, разговаривать можно начинать прямо сейчас, сразу! Вы, как я понимаю, человек занятый, я - тоже…
- Мне казалось, у вас что-то вроде отпуска, несколько вынужденного, - заметил Валерий.
Кира дождалась, пока подошедший официант примет у них заказ, и лишь после этого ответила.
- Насчет вынужденного - очень точное замечание, - спокойно произнесла она. - И длится этот, с позволения сказать, отпуск уже несколько месяцев: конец сезона в нынешнем году загублен. Думаю, именно такого результата эти сволочи и добивались.
- Почему вы не поехали на гастроли? Часть солистов, как я понимаю, такой возможностью воспользовались, но не вы. Хотя, как понимаю, у вас она тоже была…
- Была, - кивнула Голдина. И, переждав очередное появление официанта с вином и заказанной Померанцевым минералкой, улыбнулась. - Но, как вы совершенно точно подметили, я ею не воспользовалась. И отнюдь не из сентиментальных соображений преданности и верности делу, которому служу…
Она выдержала небольшую паузу. Померанцев не торопил девушку, невольно любуясь ее правильным, немного холодноватым сейчас лицом.
- Я буду с вами откровенна, не хочу даже в такой мелочи вводить следствие в заблуждение. - Кира погасила улыбку. - Я за дальнейшую, а уж тем более благополучную жизнь театра и дохлой мухи не дам! Готова держать пари, что ни оглушительных премьер, ни спокойной жизни нам больше не видать, какие бы меры и мы, и вы ни предприняли…
- И почему же?
- Потому что это - наша родина… Не хочу рассказывать пошлых анекдотов о глистах… Правда, в отличие от упомянутых персонажей лично я собираюсь отчие просторы все-таки покинуть…
Не ожидавший ничего подобного от элегантной красотки, Померанцев не выдержал и фыркнул. После чего поинтересовался:
- Вам выпал счастливый контракт?
- Пока, скорее, счастливый билет, - покачала головой Кира. - Через полтора месяца я выхожу замуж за довольно состоятельного француза. У него есть по меньшей мере одно достоинство: он обожает оперную музыку и даже по мере возможности меценатствует там, у себя… То есть меценатствовал: в дальнейшем спонсировать будет исключительно собственную супругу - то есть меня!
- А вдруг да передумает? - прищурился Валерий.
- Разве вы не слыхали о такой штуке, как брачный контракт? - Кира тоже прищурилась. - Не держите меня за дурочку! Я вам не Ирина Радова, не Сереженька Лиственница и уж тем более не Риммочка Катаева!
- А они что, все вместе и по одному дурачки?
- Ну не то чтобы… - Впервые за весь разговор Кира слегка смешалась. - Просто всеми, кроме меня и Вадима Кутепова, в этой ситуации руководят сентиментальные соображения: мол, как можно оставить Юрия Валерьевича одного? Он столько для нас сделал!.. Говорить, что сделал он не только для нас, но и для себя, бесполезно, смотрят, как на монстров.
- А что там с Кутеповым?
- Вадиму предложили петь в "Геликоне" еще полгода назад. Тогда он не согласился. Потом жутко жалел. А сейчас выяснил, что его там все еще хотят… Не знаю, заявил ли он Юрию Валерьевичу уже о своем уходе, а лично я сказала.
- Следует ли это понимать так, - поинтересовался Померанцев, - что, если бы не начались неприятности в театре, вы бы своему французу отказали?..
- Неприятности? Вы это называете неприятностями?.. - Голдина ушла от ответа, но Валерий продолжал смотреть на нее вопросительно, и девушка наконец нехотя кивнула:
- Не факт, но скорее всего…
- Скажите, Кира, как вы думаете… Кто за этим всем стоит?
Она снова помолчала, прежде чем ответить.
- Вы имеете в виду - не стоит ли за этим всем кто-то, непосредственно связанный с театром? Или вообще?
- Ну вы же не можете думать, что кто-то из коллектива, собранного Строгановым, который, к слову сказать, и впрямь многое сделал, во всяком случае, для солистов…
- Еще как могу! - Кира не дала ему договорить. - Просто, к сожалению, не вижу среди нас никого, кто мог бы обладать криминальными связями. Ну а вообще… Вы же не думаете, что я якшаюсь с такими людьми?.. Но мне лично кажется, что наехал на театр весьма серьезный человечек…
- Это очевидно, - усмехнулся Померанцев. - Уж куда серьезнее, если до убийства дошло!..
- Я не договорила… Я хотела сказать, что много об этом думала и пришла к выводу, что этот "человечек", скорее всего, не совсем из нашей сферы жизнедеятельности… Вадик Кутепов, самый умный в нашем дружном коллективе, тот и вовсе считает, что это какой-то личный враг Юрия Валерьевича. Кто-то из прежних Машиных любовников, возможно… Или претендентов на данное место!
- Очень интересная версия… - протянул Валерий, задумчиво уставившись поверх Кириной головы. - Мы об этом пока не думали.
- Ничего удивительного, - кивнула Кира. - Вы же не знали Краеву при жизни! Она, при всем своем мерзком характере и подлой натуре, была из тех баб, которые мужиков укладывают к своим ногам штабелями. Но главное - она по этой части была крайне азартной дамой, не помню, чтобы хоть кого-то, даже абсолютно ей ненужного, пропустила… Нет, не надо думать, что она со всеми подряд спала. Но поклонников в буквальном смысле слова коллекционировала с просто неприличной для ее возраста одержимостью! А спала она, по крайней мере в последние годы, исключительно с теми, кто мог реально пригодиться. Я имею в виду - в карьере.
- Но, насколько знаю, карьера у нее и так на зависть сложилась?
- Это нам, мелким сошкам, которыми Маша считала всех подряд, на зависть! Ей-то хотелось большего - золотых дисков по меньшей мере европейского класса…
- Хотите сказать, что и Строганов не являлся исключением?
- Если бы не покойный Аграновский, я бы так и сказала… Но он считал, что у Маши со Строгановым настоящий роман, любовь-морковь и всякое такое… Вроде бы длилось это с перерывами давно… А я мнение Аркадия Ильича уважаю.
- Даже в случае, если придерживаетесь другого?
- Да, даже в таком случае… И знаете, что я вам еще скажу?
- Весь внимание!
- Ведь за такими наездами всегда стоит кто-то один, верно? Ну главный кто-то, у кого есть возможность и люди для наезда…
- Мафиози называется, - подсказал Померанцев.
- Во-во!.. Так вот этот самый таинственный мафиози боялся Аграновского, а значит, был с ним близко знаком!
- Почему вы так думаете? - заинтересовался Валерий.
- Потому что все наши беды начались сразу после смерти Аркадия Ильича! А ведь до этого мы больше года жили - и в ус не дули!
- Вы удивительно умная девушка, - улыбнулся Померанцев. - Не подумайте, что иронизирую, я вполне серьезно!
- Спасибо! Я и так знаю, что я умная, - невозмутимо ответила Кира, ухитряясь одновременно в довольно быстром темпе поглощать свой салат. - Ну так вот… Юрий Валерьевич особо с нами на эту тему не откровенничал, но я где-то через неделю, не больше, после похорон маэстро случайно подслушала разговор между ним и Марком… Кстати, и Розингер, по-моему, погиб не просто так… Так вот: они говорили о каком-то анонимном звонке с угрозами. По разговору было ясно, что прежде таких звонков никогда не было…
- А еще о чем?
- Не знаю, я не стала входить в комнату, ушла. Честно говоря, не придала услышанному должного значения… Кроме того, не поняла, что угроза касалась театра, это уж потом, когда все началось, сообразила, сопоставила, ну и тэ дэ. И это все, что я знаю… Вы ведь все равно со всеми нашими будете разговаривать, возможно, кто-то еще что-то слышал или знает.
- К сожалению, больше половины артистов на гастролях…
- Не думаю, что вас это должно особо огорчать, - покачала головой Голдина. - Из основного состава уехали всего двое, остальные - второй состав, дублеры. Люди со стороны, вряд ли им вообще о наших неприятностях известно все в полном объеме…
- Что ж, спасибо вам, Кира Владимировна!
- Просто Кира! Во Франции отчества не приняты, я должна привыкать! - Она в два глотка выпила свой кофе и покосилась в окно. - Кстати, вот и мой Жанчик прибыл… Простите, мне пора!.. Если понадоблюсь - я в Москве до сентября!
Дождавшись, когда девушка, очаровательно улыбнувшись ему, покинет кафе, Померанцев слегка отодвинул свой стул и с любопытством посмотрел в окно, пристроившись так, чтобы его самого не было видно из-за тяжелой вишневой портьеры. Он с интересом пронаблюдал, как Кира неторопливо двинулась к небольшому светлому "феррари", припаркованному возле кафе.
Едва девушка сделала несколько шагов в сторону машины, как дверца распахнулась и из салона довольно неловко выбрался коротенький лысый толстячок в нежно-голубом легком костюме, угодливо засеменивший навстречу Кире. Красавица-солистка по возрасту явно годилась своему меценату в дочери…
Проследив до конца процесс усаживания "Жанчиком" в машину дамы его сердца, лицо которой ни разу не дрогнуло в улыбке, Померанцев вздохнул и, вернувшись за столик, подозвал официанта.
Настроение у него, несмотря на то что беседа с Кирой оказалась совсем непустой, существенно испортилось.
- И почему лучшие девушки всегда достаются каким-то уродливым козлам? - спросил он у официанта, подошедшего за расчетом.
- Прошу прощения?.. - встревоженно изогнулся тот, очевидно решив, что претензии клиента относятся к названной им сумме.
- Да нет, ничего, это я так - мысли вслух… - пробормотал Померанцев. - Вот деньги, сдачи не надо…
Глава 10 "Дом оперы". Начало
Известную певицу Марию Краеву хоронили на пятый день после ее гибели. Прощание с ней коллег и поклонников состоялось в том самом Доме композиторов, с которым у Юрия было связано начало его стремительной звездной карьеры.
Стоя в ногах гроба единственной женщины, которую он действительно любил, рядом с тихо плачущей Алевтиной Гудковой, Строганов не мог отделаться от ощущения нереальности происходящего. Гудковой, по крупному лицу которой беззвучно текли мелкие слезинки, он завидовал: у него самого слез не было…
Юрий почти неотрывно смотрел в удивительно спокойное, неестественно белое Машино лицо, на полоску с отпустительной молитвой, пересекавшую ее крутой, упрямый лоб, прикрывавшую пулевое отверстие, и не мог поверить, что видит Машу в последний раз. Точно так же, как когда-то, в далеком Милане, не мог поверить, что расстается со своей едва полыхнувшей любовью навсегда… Тогда, в Милане, он был прав…
…Спустя почти одиннадцать лет после отъезда Москва встретила его осенней изморосью и тяжелым, сизым небом, всей своей тяжестью привалившимся к мокрым городским крышам. Казалось, еще немного - и клубящиеся тучи, не выдержав собственного веса, опустятся прямо на асфальт, под колеса медленно ползущих автомобилей, под ноги ежащихся под своими зонтами прохожих.
Старенькая "Волга" Розингера тоже не ехала, а ползла по столице, постоянно застревая в многочисленных пробках, которые Юрия совершенно не раздражали: они давали ему возможность разглядывать разительно переменившуюся за пролетевшие годы Москву, изумляясь абсолютно всему: новехоньким зданиям с обилием самых изощренных реклам, по преимуществу на английском (словно и не уезжал из Штатов!..), обилию и разнообразию нарядных даже в этот серый то ли день, то ли вечер иномарок, совершенно по-европейски разодетой толпы, колыхавшейся на тротуарах.
Рядом с ним, прижимая к себе притихшего, сонного Сашку, молча сидела Лиза. Как всегда, по ее лицу невозможно было понять, какое впечатление производила на нее Москва… Узнает ли она хоть отдаленно город своего детства или испытывает ту же восторженную растерянность, что и он, Юрий?
Лиза всегда оставалась для него в чем-то загадкой. Но Строганова это не огорчало: у него и самого никогда не возникала потребность докопаться до того, что скрывалось за ровным, спокойным и немного отстраненным от окружающего мира характером жены. Тогда это казалось Юрию нормальным, он даже полагал, что любит Лу прежде всего за то, что она никогда не предпринимала попыток "лезть ему в душу", отчего он чувствовал себя свободным мужчиной. Его краткие и довольно частые романы вспыхивали, отгорали и пролетали мимо, то ли не замечаемые Лизой, то ли просто нестоящие, с ее точки зрения, переживаний… Да, изменяет, ну и что? Он - артист, постоянно осаждаемый кучей поклонниц. Какой же мужчина устоит перед подобным соблазном? К их семье, к их браку все эти одноразовые красотки никакого отношения не имеют…
Юрий предпочитал считать, что все было именно так. Лу безусловно знала про эти действительно ничего не значащие эпизоды его мужской жизни. И все понимала! Ему нравилось считать, что в этом отношении их брак идеален…
Отель, который выбрал для них Марк, оказался просто роскошным и находился в самом центре. Едва войдя в огромный холл с фонтаном и кафе-баром посередине, Строганов в очередной раз мысленно всплеснул руками: неужели они действительно в России? Подобный отель мог сделать честь любой европейской столице! Словно какой-нибудь обалдевший от впечатлений провинциал, он восхищенно окинул взглядом уходившие вверх, к далекой стеклянной крыше, террасы этажей.
- Ну как? - В голосе Марка звучала гордость. - Нравится?.. Ты хотел получить лучшее из того, что есть, - и ты его получил!
Юрий рассмеялся и ласково приобнял Марка за плечи, подумав, что Розингер совершенно не изменился за прошедшие годы, даже почти не постарел: все та же подвижная хрупкость, присущая представителям библейского народа, все те же немного лукавые, напоминающие черносливины глаза, все тот же деловитый жест, которым поправляет очки.
- Здорово, Марио, - искренне произнес он. - Если так же будешь работать в моем будущем театре, тебе цены не будет!
- Ну… - немного иронично сверкнул на него глазами Марк. - Я тут подумал-подумал и решил сказать тебе "Да". Хотя, должен признаться, сомнения были…
- Сомнения? - удивился Юрий.
- А ты полагал, я так вот сразу и решусь в омут головой? Ты, Юра, пока не знаешь нашей специфики, Россия всегда была специфической страной, а теперь - особенно… Все переменилось, а специфика осталась!