Фирмы посолиднее заранее оговаривали в своих приглашениях возраст сотрудников - "от двадцати и выше" и непременный стаж работы не менее трех лет… Получался замкнутый круг: при таком раскладе нарабатывать стаж - негде. А без стажа не возьмут туда, где этот стаж идет. Анечка и по сей день моталась бы без работы, к огорчению своей мамы, которая "тянула" дочку одна на свои восемь тысяч корректорских, если бы не добросердечие соседки тети Шуры, проработавшей в системе культуры всю жизнь и, несмотря на пенсию, пока еще не растерявшей всех прежних связей окончательно…
Новое рабочее место, пусть и временное, девушке понравилось. Правда, оказалось, что в отпуск ушел не один сотрудник, а все скопом: последняя из них на скорую руку объяснила Анечке, где что хранится в каком-то просто безразмерном подвале, уставленном уходящими в бесконечность стеллажами с одинаковыми папками, потом сунула девушке в руки брошюру, основательно потрепанную, сказав, что все инструкции в ней, и поскольку Аня "сама грамотная", а делать здесь все равно нечего, то вполне может изучить свои обязанности самостоятельно.
Подвал с архивами располагался рядом с крошечным кабинетиком, предоставленным Анечке на грядущий месяц. И девушка очень огорчилась, услышав, что и здесь делать ей тоже будет нечего. В приемной помощника, если не нужно было куда-то ехать и отвозить документы, можно было пообщаться, на худой конец, переброситься парой слов о погоде. Здесь же, в архивном коридоре, похоже, кроме Анечки, никого не было вообще, сплошные запертые двери да мертвенный свет старинных ламп со светящимися белыми стержнями.
Сотрудница, спешившая в отпуск, ушла. Некоторое время Анечка прислушивалась к ее каблучкам, стук которых постепенно затухал, а после того, как заскрипели двери старинного, с захлопывающимися дверями лифта, стих окончательно. В кабинетике было душно, пусто и по-казенному тоскливо.
От нечего делать Аня обследовала ящики письменного стола, занимавшего половину помещеньица. В одном из них обнаружилась пачка индийского чая со слоном и крошки от печенья. Во втором - позапрошлогодний номер какого-то неведомого журнала, давно прекратившего свое существование, третьем - и вовсе ничего. Знала бы - хоть книжку с собой принесла почитать… Конечно, следовало бы изучить эту самую рабочую инструкцию, но читать брошюру, как успела углядеть девушка, 1962 года издания не хотелось.
Анечка вспомнила, что еще не успела посмотреть, куда именно ведут оставшиеся двери. То есть одна из них - в подвал. А на второй висела какая-то табличка, которую она не успела прочесть, - может, хоть там есть какая-нибудь живая душа, томящаяся от одиночества?.. Она решительно открыла дверь кабинетика, шагнула в коридор и едва не взвизгнула от неожиданности: возле двери с табличкой, изучая ее самым внимательнейшим образом, стоял мужчина, довольно высокий и темноволосый, в легкой коричневой куртке, на которой виднелись следы дождя.
Аня застыла на месте, а мужчина, слегка вздрогнув, повернулся к ней, оказавшись молодым человеком вполне приятной наружности - с еще более приятной улыбкой.
- Здравствуйте. - Улыбка сделалась прямо-таки голливудской. - Не подскажете, во сколько они приходят?
- К-кто? - все еще испуганно спросила Аня, забыв поздороваться.
- Как - кто? Ваши кадровики, разумеется!
Теперь и Анечка разглядела надпись на соседней двери: "Отдел кадров" - и одновременно поняла, что весь месяц ей придется куковать в этом жутковатом подвале в гордом одиночестве.
- Если вам нужен отдел кадров, - грустно пояснила она, - то вы не туда попали… Эта табличка осталась еще с тех пор, когда он здесь был… Теперь его перевели: вам нужно…
Она старательно пояснила незнакомцу, куда именно ему нужно попасть и как туда пройти. Почти радуясь тому, что пусть минутное, но зато реальное занятие у нее нашлось. Молодой человек ей понравился. Люди, умеющие так замечательно улыбаться, просто не могут быть плохими… И слушает - вон как внимательно!
- Прекрасно! - сказал ее собеседник. - Вы очень толково все объяснили!
Анечка слегка порозовела от удовольствия.
- И я сразу подумал, а вдруг вы сумеете мне помочь и не нужно будет уговаривать этих теток из кадров… Там ведь тетки работают, верно?
Девушка рассмеялась и кивнула.
- И чем я могу вам помочь? Учтите, к кадрам я не имею никакого отношения, я сама всего два месяца назад сюда устроилась, поэтому и знаю, где они сидят!
Молодой человек на секунду задумался, словно что-то решая, а потом полез во внутренний карман своей куртки и достал оттуда удостоверение… Таких серьезных удостоверений, на корочке которых вытиснуто золотом "Генеральная прокуратура Российской Федерации", Анечка не видела никогда! От неожиданности девушка ахнула и совсем с другими чувствами уставилась на молодого человека.
- Вы… прокурор?.. - почти прошептала она.
- Почти, - кивнул тот, и уголки его губ как-то странно дернулись.
- Чем же я…
- Просто взгляните вот сюда… И скажите, не знаете ли вы этого человека?
Она даже не заметила, каким образом в руках у незнакомца (его имя девушка не успела прочесть в продемонстрированном ей удостоверении) появился листок бумаги с рисунком… Кого бы вы думали?
- Ой, - сказала Анечка, - конечно, знаю… Его все знают! Это же…
Тут наконец к ней вернулась способность думать и рассуждать, и она вдруг вспомнила, как ее инструктировали при поступлении на работу: никаких сведений, касающихся внутренних проблем министерства, не распространять, особенно если речь идет о документах, которые Ане предстояло развозить… Секретарь-референт, точнее, обыкновенная секретарша, как тогда показалось Ане, сказала ей это для пущей важности, чтобы лишний раз подчеркнуть пропасть, отделяющую курьера-Аню от этой расфуфыренной девицы. Тоже мне - "засекреченное производство"! Пусть и министерство, но ведь не военный же завод? И все же, все же…
- А… что случилось? - нерешительно спросила Анечка, на все корки ругавшая себя за длинный язык, опережающий сознание.
- Ничего особенного, хотя я очень прошу вас: наш разговор должен остаться между нами: речь идет о наследстве, довольно серьезном, не хотелось бы, если что-то не сложится, разочаровывать человека…
Аня, которая боялась, что ее, узнав о разговоре с незнакомцем из прокуратуры, просто-напросто выгонят о работы, облегченно перевела дыхание: оказывается, молодой человек и сам заинтересован в секретности! Правда, странно, что прокуратура занимается каким-то там наследством, но, может, наследство и правда очень большое и к тому же заграничное?..
- Значит, его все знают… - подтолкнул слегка девушку Померанцев - а это был конечно же он, собственной персоной.
- Ну да, я вообще-то до сегодняшнего дня… утра работала как раз в приемной Ираклия Васильевича, а здесь я временно, пока все в отпуске.
- Н-да-а… - Валерий огляделся по сторонам и слегка поморщился. - Не слишком оживленное местечко… Вероятно, в приемной замминистра повеселее?..
- Ну какой же он замминистра? - улыбнулась Анечка неосведомленности представителя Генпрокуратуры. - Шатунов - помощник заместителя министра по…
На этом месте девушка немного смутилась.
- Честно говоря, даже не знаю по чему… У него помощников несколько, а кто чем занимается, я пока что не разобралась… - и, подумав, добавила: - И заместителей у министра тоже несколько, так что, боюсь, вам все равно придется идти в отдел кадров…
- Да бог с ними, кадровыми тетками, - легкомысленно отмахнулся визитер. - Главное для нас было узнать, что наследующий э-э-э… Огромное состояние, жив-здоров и его действительно зовут Ираклий Васильевич Шатунов… Спасибо вам огромное! И, пожалуйста, о нашем разговоре - ни единой душе, идет?..
- Конечно! - горячо заверила Померанцева Анечка. - Можете не сомневаться!.. Хотя - вот ведь как бывает: у человека и так все в порядке, а ему еще и наследство… Правильно говорят, что деньги идут к деньгам.
- Ну, нам с вами это самое "деньги к деньгам" точно не грозит, - усмехнулся Анечкин собеседник, - так что и огорчаться не стоит!
Несмотря на то что он был, что касается ее, Ани, абсолютно прав - никакие большие деньги им с мамой давно уже не "грозили", настроение у девушки вдруг сделалось хорошим.
Вот в этом месяце, например, зарплата у нее получится аж в три раза больше курьерской, почти как у мамы сделается. А значит, можно будет хотя бы часть ее отложить на новую осеннюю куртку с модным воротником "Мальвина", обязательно нежно-голубую…
- Зато, - вернул к реальности отвлекшуюся Аню представитель Генеральной прокуратуры Российской Федерации, - мы с вами спокойно по ночам спим, не беспокоясь о судьбе своих капиталов… А спокойный сон свидетельствует о чистой совести!.. Вы ведь хорошо спите?
- Да, - рассмеялась окончательно успокоившаяся и развеселившаяся Анечка. - Мама говорит - "как утюг"!
- Видите - я прав… И мне очень жаль прерывать разговор с такой чудесной девушкой, но служба есть служба… Спасибо вам еще раз!
Молодой человек улыбнулся Анечке вновь своей голливудской улыбкой и, слегка прихрамывая, неторопливо двинулся к лифту.
С секунду девушка смотрела ему вслед просто так, а потом вдруг расхрабрилась и окликнула нежданного гостя:
- Скажите… А… А почему вы прихрамываете? - опять ее дурацкий язык опередил сознание, и Анечка покраснела: вот дурища, разве о таких вещах спрашивают?! Даже если тебе ужасно не хочется отпускать человека и, напротив, очень хочется, чтобы он, например, попросил у тебя "телефончик"?..
Но тот ни капельки не обиделся, хотя и "телефончик", увы, тоже не попросил.
Повернувшись к девушке, Померанцев остановился и, подняв вверх указательный палец, очень серьезно произнес:
- Потому что, как сказано еще давным-давно, "наша служба и опасна, и трудна"!..
Глава 15 Работа с агентурой
Пивнуха была еще та, из сохранившихся с советских времен разве что на московских окраинах, где она, собственно говоря, и находилась. Новые времена одарили эту полуподвальную забегаловку разве что вывеской "Пивной бар", выглядевшей для тех, кому довелось побывать внутри заведения, свидетельством того, что его хозяева не были лишены чувства юмора.
Всякий раз, когда Валерию Померанцеву доводилось посещать этот провонявший насквозь рыбой и водянистым пивом зальчик с несколькими засаленными столами, он злился на Профессора, неизменно назначавшего встречи здесь и нигде больше. Опять же, как в старые советские годы, пиво тут подавали беззастенчиво разбавленное, как подозревал Валерий, прямо из-под крана. Вяленая рыба - вобла, конечно, - была лежалой и твердой, словно мраморный муляж. Иными словами, брать в рот ни то, ни другое было нельзя: с точки зрения Померанцева, если уж ты твердо решил свести счеты с жизнью, избери более достойный способ…
Мрачно оглядев полутемный зал, большая часть столиков в котором была свободна, он убедился, что Профессор, как обычно, запаздывает. И, вздохнув, двинул к стойке, за которой о чем-то хмуро мечтала белобрысая толстуха в несвежем халате. Здешний ассортимент Валерий знал наизусть и, заказав помимо кружки пива, употреблять которое по назначению не собирался, пакетик с сухариками, направился к самому дальнему из свободных столиков и приготовился ждать.
Профессор, конечно, настоящим профессором не был. Он был бывшим преподавателем Военной академии, занимавшейся в свое время в числе прочего спецподготовкой офицеров для Афгана… Затем, заподозренный в том, что выболтал, будучи пьяным, какие-то секретные и даже совершенно секретные сведения об афганской войне, которая еще не успела, но должна была вот-вот начаться, едва не попал под суд. Однако не попал, а как раз и был в итоге отправлен туда, куда готовил своих слушателей. Ему повезло: ранили легко и практически сразу. Но выбраться из категории ненадежных и вообще "бывших" так и не удалось…
Померанцев успел наполовину опустошить пакетик с сухариками, когда наконец его агент по кличке Профессор объявился на пороге пивнухи и, пошарив сощуренными глазами по залу, неуверенно двинул к столику Валерия. Для своих шестидесяти лет Профессор, он же Вадим Григорьевич Павлюченко, выглядел совсем неплохо: подтянутый, несмотря на любовь к дешевому пиву, в неброском, но не самом дешевом костюмчике, сидевшем на нем, как военный мундир, и хорошо начищенных туфлях… Всем этим Павлюченко был обязан одному из своих бывших слушателей, отставному офицеру, ныне хозяину небольшой, но твердо стоявшей на ногах фирмы, оказавшемуся за что-то благодарным своему бывшему преподавателю. То был редкий случай, когда доброе дело, совершенное Профессором, вернулось сторицей… Особенно если учесть, что к началу перестройки Вадим Григорьевич вполне мог считаться конченым, пусть и не до конца, но все же спившимся человеком.
Бывший ученик, повстречавший его случайно, опять же в какой-то дешевой забегаловке, куда того по неведомым причинам занесла судьба, видимо, и впрямь оказался на редкость благодарным человеком. Своего учителя он, что называется, отмыл, отчистил, кажется, даже не поскупился на хорошего нарколога. После чего взял в свое успешно развивающееся дело… В настоящий момент Павлюченко работал у него начальником охраны, собственноручно обучая вверенный ему молодой коллектив всем хитростям охранного дела.
Разумеется, осведомителем его сделали еще в советские времена, и Валерий не раз задумывался над тем, почему Павлюченко за прошедшие годы так ни разу и не послал куда подальше своих "благодетелей", избавивших его от тюряги как раз на условиях дальнейшего сотрудничества… По инерции? Из каких-то неведомых и абсолютно непонятных Померанцеву соображений?.. Или вопреки тому, что Вадиму Григорьевичу уже давным-давно никакая статья, тем более попахивающая военным трибуналом, не грозила, сказывалось въевшееся под кожу воспитание, полученное в недрах советской системы?..
Все эти мысли промелькнули в голове Валерия, пока Профессор, все так же щурясь (он был близорук, но очков не носил), двигался к столику и усаживался напротив Померанцева, спиной к входу.
Валерий ответил на приветствие Профессора и подвинул к нему успевшую почти полностью лишиться пенной шапки кружку пива.
- Извините за опоздание, - привычно сказал Павлюченко, спокойно отхлебывая эту бурду, и вопросительно посмотрел на Валерия. - Что-то случилось?
Вопрос был тоже традиционным, и разговор он начинал с него всегда, словно его могли пригласить на встречу просто из желания пообщаться. Зная, что Профессор не любит заездов и предпочитает сразу переходить к делу, Валерий кивнул:
- Мне необходимы сведения об одном из ваших коллег… Нет-нет, я имею в виду не место работы, а профессию. Если возможно, о фирме, где он трудится, тоже. Не исключено, что вы этого человека знаете, Вадим Григорьевич, и разузнавать специально вам ничего не придется. Речь идет о начальнике охраны довольно известной продюсерской фирмы - Игоре Васильеве… Слышали о таком человеке?..
От Померанцева не ускользнуло, что при имени Васильева правая бровь Профессора на мгновение дернулась вверх и округлилась. Но торопить на несколько мгновений примолкшего собеседника он не стал.
Павлюченко задумчиво посмотрел в свою кружку, сделал пару глотков и только после этого поднял на Валерия глаза.
- Возможно, - наконец произнес он. - Возможно, если речь идет о фирме господина Мохнаткина… "Васильев", как вы понимаете, фамилия распространенная… На курсе у меня их было тогда сразу трое.
- Речь идет об этой фирме, вы правильно угадали, - кивнул Валерий. - И если я правильно понял - Игорь Симонович Васильев ваш бывший ученик…
- Слушатель… - автоматически поправил его Павлюченко. - В Афган поехал в числе первого потока… Вернулся, как видите. Но, как и почти все они, другим человеком… Впрочем, это вы знаете и без меня. Что он натворил?
- Пока мне нечего вам ответить. Я вообще-то хотел бы послушать вас, - напомнил Валерий.
- Да, конечно… - Он отодвинул от себя недопитое пиво, очевидно собравшись наконец с мыслями. - Если говорить формально, Игорь всегда, с самого начала был, как принято говорить в армии, "отличник боевой и политической подготовки". Из него должен был получиться прекрасный "особист"… Если бы не война. Если бы не перестройка. Если бы… Ему светила прекрасная карьера, одним словом. Потом… Ну потом я на несколько лет потерял его из виду. И когда его имя вновь всплыло, он уже работал у Мохнаткина, тогда еще обычным охранником, поскольку их фирма находилась в процессе становления и целой охранной службы в ней не имелось.
- Когда это было?
- По-моему… - Павлюченко ненадолго задумался. - Думаю, год девяносто третий, не позже.
Валерий кивнул, ожидая продолжения.
- Насколько понимаю, вас интересует Игорь сегодняшний, а не тех далеких времен. Что ж… Вам о чем-нибудь говорит сочетание "матерый мужик"?
Померанцев еле заметно улыбнулся и кивнул.
- Ну так Васильев на сегодняшний день как раз и есть матерый. За последние годы мне доводилось лично общаться с ним нечасто - не больше трех-четырех раз, и то случайно. Ничего от того мальчика, которого я когда-то знал, в нем не осталось. Так что о его жизненных принципах ничего сказать не могу. Но слухи ходят разные…
- С этого места можно и поподробнее, - сказал Померанцев.
- Понятно, что можно… - Профессор вздохнул и снова пододвинул к себе кружку, но пить не стал.
"Нервничает, - отметил про себя Валерий. - Похоже, не хочет сдавать бывшего студента".
- Но слухи - они слухи и есть, хочу это подчеркнуть, - нехотя отозвался Вадим Григорьевич, подтверждая подозрения Валерия. - К тому же касаются они по преимуществу самой фирмы Мохнаткина.
- А именно?
- Вы ведь в курсе, что Мохнаткин продюсирует в основном этих нынешних визгунов?.. Честно говоря, я не разбираюсь в нынешней музыке (он произнес это слово иронично, с ударением на "ы"), но в голове застряло одно словечко: рэпер… Вы знаете, что это такое?
Померанцев снова кивнул.
- Ну а я понятия не имею. Просто запомнилось, поскольку этот парень, по слухам, был как раз рэпером. Поначалу его взялся раскручивать, как это у них нынче говорится, сам Мохнаткин. Потом что-то случилось - детали мне неизвестны, - и они поссорились. Говорят, этот рэпер то ли подал на фирму в суд, то ли собирался это сделать… Словом, нашли нашего артиста в один печальный день за городом с простреленной башкой…
Валерий округлил брови и негромко присвистнул.
- Вот тут-то и поползли разные слухи: говорили, что мальчишка стащил на фирме какие-то бумаги, чтобы насолить бывшим работодателям. Что бумаги эти, попади они в соответствующие руки, могли обойтись самому Мохнаткину в весьма приличный срок… Лично я думаю, речь шла вовсе не о суде, а о шантаже со стороны парня…
- Согласен, - произнес Померанцев. - И что было дальше?
- Ну… Как вы думаете - что? Убийцу, разумеется, не нашли, дело давно пылится где-нибудь в архиве. Но если данный слух соответствует истине и несчастного дурака действительно убрали по распоряжению Мохнаткина, исполнителем акции просто обязан был быть Игорь… Особенно если учесть, по все тем же слухам, что эта команда давно не стесняется своего благополучия…
- У меня тоже есть свой слух, - сказал Валерий. - Говорят, Мохнаткин связан с криминалом…