- Шутишь? - невозмутимо изрек Белобров и даже голос не повысил. Тоже кремень мужик, ну и самообладание у него! А Белобров продолжал спокойно и рассудительно, словно и не злился сегодня с утра, как незнамо кто: - У меня тоже для вас шутки припасены. Так сказать, домашняя заготовка. Кассеты у вас нет? Нет. Менты ее не видели, я знаю. Зато менты видели у вас в доме ствол, из которого девку застрелили в "Ставриде". А вторая, которую со дна морского, аки русалку, достали, тоже в морге лежит. И такой у меня к вам вопрос не вопрос, а констатация факта: на кого повесят эти два убийства? Ну, да вам уже все равно будет, потому что показания вы, увы, дать уже не сможете. Мне вас искренне жаль. Кстати, и Баула вам припишут. Зачем его завалили? Так что, парни, расплачиваться вам сейчас придется за то, что моего лучшего помощника закопали. Ну а ментам о вас хорошая память останется в виде двух сестер, невинно убиенных. Долго менты еще будут париться с этим делом, да концы не найдут. Я ясно выражаюсь?
- И главное, какие ученые слова знаете - например, констатация. Бандиты у нас какие нынче просвещенные пошли, - съязвил Турецкий.
- Мели, Емеля… - не поддался на колкость москвича Белобров и правильно сделал. Все равно им каюк. Зачем себе нервы портить? Боксер одобрил выдержку шефа, а тот уже обратился лично к нему: - Ну что, Юрик, "золотая голова", какие на доках несчастные случаи бывают?
Боксер опять расплылся в улыбке и хотел даже придумать что-нибудь оригинальное, сострить, но на ходу ничего в голову не пришло, и он коротко ответил:
- Разные…
- Вот именно, что разные. Ну, давай, не тяни, приступай. А то погрузка скоро.
Куда и девалась вальяжность шефа. Сразу весь подобрался, посуровел, и то понятно. Время идет, а дело стоит. А еще этих надо скоренько убрать.
Боксер и так уже знал, что нужно делать. Уже и с корешами обсудил, которые стволы в карманы попрятали, потому что дело предстояло поинтереснее, чем пустить две пули - каждому по одной. Завалить из ствола каждый дурак может. А вот то, что Боксер задумал, доставит ему гораздо большее удовольствие. Потому что ему еще хотелось и на мучения своих врагов, которые столько крови у него выпили, полюбоваться.
Боксер махнул корешам рукой, и они подошли с двух сторон к краю платформы дока и дружно ухватились за лист железа и сдвинули его с места. Открылся отсек, где стояла недвижимо темная вода. А он тем временем сорвал со стены жгут проводов и бросил их в воду.
- Вот, пожалуйста, - приглашающим жестом махнул рукой Боксер, указывая на отсек. - Называется лечебная ванна. То, что доктор прописал. В Сочи не езди… Да вы не волнуйтесь, здесь неглубоко, - ехидно заверил он Турецкого и Плетнева, с любопытством наблюдая за их реакцией. Но те как терминаторы - ничто не дрогнуло у них на лице. Даже как-то неинтересно.
- Заводите… - дал команду Боксер своим подручным, и те подхватили обоих и поволокли к отсеку, а там уж столкнули в воду. Как и обещал Боксер, было неглубоко - всего-то по пояс. Да какая разница, в конце концов, когда для электрического разряда глубина не имеет значения. Хватило бы и самой малости…
Боксер подошел к рубильнику и ерническим тоном обратился к операм, которые стояли в воде, как герои, которые ни шагу назад, еще бы сказали: "За нами Москва!"
- Готовы?
Боксер отвлекся только на минуту, взглянуть на Белоброва, чтобы проверить, доволен ли Сам такой отличной организацией казни. А Плетнев неизвестно зачем, во всяком случае потом никому не мог объяснить свое желание, поднял глаза и увидел Сергея Ивановича. Старик бесшумно полз по верхнему ярусу с ружьем в руках. Плетнев не успел подать знак Турецкому, но тот и сам понял, что события развиваются совсем не по плану Белоброва. Но надо было на несколько секунд отвлечь его внимание, чтобы он не успел дать команду Боксеру.
- Белобров! - громко позвал его Турецкий, даже эхо прокатилось по доку. - Ну, хорошо, ментам местным я ничего не говорил. Это правда. Но с чего ты взял, что об этом не знают в Москве? И про убийство, и про станок твой типографский под "Стамбулом"? И что вашего "Капитана Кука" не ждут сейчас на рейде? Коммуникации сейчас на большой высоте.
- Блефуешь, - недоверчиво ответил Белобров. - Если бы в городе летучий отряд был, вы бы здесь одни не шарились.
Турецкий бросил быстрый взгляд вверх удостовериться, что Сергей Иванович воспользовался паузой и готов прийти на выручку друзьям.
- Как знать? - загадочно ответил он Белоброву. - Только я хотел бы посмотреть на твое лицо, когда тебя будут брать.
Сергей Иванович тем временем решал, куда пустить первую пулю. В руку Боксера, которая уже тянулась к рубильнику, - тот только и ждал команды Белоброва, или в одинокую лампочку.
- Не увидишь, я обещаю, - заверил Турецкого Белобров и хотел уже дать команду Боксеру, пропустив мимо ушей последнюю фразу Турецкого: "А я уверен", как раздался неожиданный выстрел, после чего взвыл Боксер, отдернув руку от рубильника, а после второго выстрела разлетелась вдребезги лампочка и в доке наступил полный мрак.
Дальше Боксер только слышал пальбу, крики, эхо разносило их по доку, и казалось, что по крайней мере две армии участвуют в боях местного значения. И если бы не яростный вопль Белоброва: "Рубильник! Свет врубите! Не стрелять! Не стрелять, кому сказал!", он бы сосредоточился на боли, которая разрывала руку, но всеобщая сумятица отвлекала от своих страданий, и еще неизвестно, что было лучше. Через короткое время включилось аварийное освещение, Боксер сидел на полу, зажав раненую руку под мышкой, и громко ругался:
- Суки! Суки!
Плетнев уж выбрался из воды и стоял с пистолетом, мертвой хваткой вцепившись в шею Белоброва. То-то он затих, уже несколько секунд Боксер не слышал его криков. Напротив Плетнева стояли Чмырь и Колода, направив на него пистолеты.
- Выстрелю! - предупредил Плетнев, прижав дуло пистолета к виску Белоброва.
- Я тоже! - нервно воскликнул Чмырь. Позиция у него была удобная. Если Плетнев не успеет прикрыться Белобровым, то может распрощаться с жизнью, - заметил Боксер и, не сдержавшись, застонал. Все-таки рука очень болела, и даже адреналин, который так и пер из Боксера, не мог надолго отвлечь от боли.
А где же второй? - подумал Боксер и увидел и его, тоже незавидная у него позиция. На него направил пистолет Колода и только ждал решения Белоброва.
- Где крысы? Откуда стреляли? - заполошно мотал головой дружбан Колоды Молчан.
- Заткнись, - оборвал его Белобров. - Ну что, Плетнев, делать будем? Ребятам моим меня не жаль, они сейчас постоят, постоят, да и начнут стрелять. Нервные они у меня, сам видишь. Да и много их, а ты можешь промахнуться.
- Не бойся, не промахнусь.
Такой точно не промахнется, - вспомнил Боксер прошлое Плетнева. Не зря же он майором в ГРУ оттрубил…
Сергей Иванович и Михалыч замешкались, хотя обстоятельства требовали молниеносного решения.
- У тебя патроны еще есть? - прошептал Сергей Иванович, прижавшись животом к металлическому перекрытию.
- Нет, последние из дома взял, - виновато ответил Михалыч.
- Что ж не предупредил?
- Да такая спешка была, некогда…
Боксер, сидя на полу, прикинул, что без его вмешательства ситуацию никак не разрулить, пострелять этих москвичей надо, и дело с концом. Чего время тянуть?
Белобров заметил движение руки Боксера, когда он начал медленно вынимать из кармана пистолет.
- Не надо, Юра!
Ситуация разрулилась сама собой. Без вмешательства Боксера. За дверью раздался какой-то шум, и буквально на его глазах она слетела с петель и грохнулась на пол дока, а в проем ввалились люди в камуфляже и масках.
- Лежать! Голову не поднимать! Работает СОБР! - заорали они вразнобой и мгновенно разбежались по доку, держа всех на мушке автоматов.
Боксер выдернул руку из кармана. Поздно… И откуда они прознали про док?
- Стреляем на поражение! Оружие на пол! - крикнул один из вооруженных, заметив движение Молчана. Тот испуганно дернулся, подняв обе руки и демонстрируя, что в них ничего нет.
Но не все бандиты поддались панике, как Молчан.
Чмырь, который до этого держал на мушке Турецкого, перекатился за ящики и открыл беспорядочную стрельбу в собровцев, а за ним Колода и остальные. Вот когда пригодились ящики с фальшивыми деньгами. Плетнев швырнул пистолет в воду и отбросил от себя Белоброва. Одновременно Турецкий откатился к Плетневу, и они залегли за ящики с деньгами. Под шумок Белобров вьюном отполз от Плетнева и скрылся за небольшой дверцей в глубине дока. И когда стрельба с обеих сторон превратилась в шквальную, Колода вытащил из-за пояса гранату и только привстал, чтобы швырнуть ее в собровцев, рухнул, прошитый пулей. Граната, правда, разорвалась, но рядом с Колодой. Боксер только накрыл руками голову, оглушенный выстрелами, и не видел, как ящик с деньгами разлетелся и деньги поднялись в воздух, как листовки, а потом, кружа, стали медленно опускаться на пол. После взрыва и шквального огня неожиданно наступила пауза, бандиты остались лежать на полу, а тех, кто попытался встать, собровцы укладывали пинками и прикладами.
Васнецов зашел в док в ту минуту, когда выстрелы стихли, по доку летали купюры, а пол весь был усеян деньгами. Лицо Васнецова выражало недоумение. И вообще у него был вид случайного человека.
Турецкий первый заметил Васнецова и поприветствовал его:
- Здравствуйте, товарищ старший лейтенант. Рад вас видеть… - и закашлялся от пыли.
Васнецов оглянулся на знакомый голос и увидел Турецкого и Плетнева на полу, на них медленно падали купюры, и весь пол вокруг них был засыпан деньгами. Собровцы стояли над ними с автоматами в руках и не давали встать.
- Как же вы здесь оказались, товарищ лейтенант? - поинтересовался Плетнев, приподняв грязное лицо и почему-то улыбаясь. - И откуда здесь ребята?
Васнецов сам хотел бы знать, что здесь случилось.
- Что здесь происходит? Кстати, вы арестованы, Плетнев Антон Владимирович.
- Лейтенант… - хотел было вступить в переговоры с Васнецовым Турецкий, но тот оборвал его.
- А вы, если прямо сейчас не расскажете, что происходит, останетесь в этом городе навсегда. Я вам обещаю.
Турецкий невозмутимо отвел рукой автомат, направленный в его голову:
- Лейтенант, на два слова. Наедине…
Васнецов помедлил, но сделал знак собровцу, и тот отпустил Турецкого. Они отошли в сторонку, и Васнецов дал себе волю:
- Если вы собираетесь выкручиваться, Турецкий…
- Слушай, старлей, - того, похоже, не смутил гнев Васнецов, - тут такое дело… На одну… Нет, на две звездочки. Только у меня есть одно условие.
- Условия? - поднял брови Васнецов. - Какие еще условия?
- Не будем торговаться, старлей, на кону две звездочки, не забывай…
Васнецов недоверчиво начал слушать предложение Турецкого, но уже на первой минуте глаза его загорелись, а на второй он почувствовал радостное предвкушение приближающегося счастья.
Белобров был не просто поражен, а уязвлен тем, что в этот раз его обычная схема не сработала. Он сам разработал план захвата Турецкого и Плетнева, сам придумал казнь для них, решив только немного развлечься, покрасоваться перед своими подручными, изобразив сцену справедливого суда над опостылевшими следаками. И тут как гром среди ясного неба - вмешались непонятно откуда возникшие люди, которые своей неожиданной стрельбой поломали ему всю игру. Он слишком поздно понял, что стрельба началась сверху, действительно, словно с небес. А появление собровцев? Эти-то откуда узнали про операцию? Чтобы его, авторитетного человека, так подловили! Как могла произойти утечка информация? Кто сдал его? Да кто угодно мог, - подумал Белобров с ненавистью о своих "шестерках". Свое окружение он не уважал, хотя и понимал, что криминал чистыми руками не делается. Но он же всем платил соответственно их вкладу в его дело! Несомненно, в этот раз ему крупно повезло. Успел воспользоваться неразберихой первых минут боя и сделать ноги. Хоть и недостойно его высокого положения, но зато сейчас он доведет, наконец, задуманное дело до конца и все бабки заберет себе. Делиться уже не с кем. Если кто и остался живой из его подручных, из тюрьмы им теперь нескоро выйти. А он тем временем уедет далеко и надолго, если не навсегда. Разумнее всего, конечно, убраться из этой страны навсегда. Слишком длинный шлейф различных криминальных дел тянется за ним, которые правоохранительные органы очень не одобряют. Хорошо, что он, как всегда, был предусмотрителен и часть своих средств перевел в банк на Запад. Жаль, конечно, вложений в концерн в Ставрополе, он так был уверен в успехе… А как жаль готового к отправке бабла, которое осталось в доке… И ведь ничто не предвещало, что ему придется срочно сматываться за бугор. Белобров даже заскрипел зубами, но тут же утешил себя, что еще не все потеряно. Главное при нем.
Белобров остановил таксиста у вокзала и расплатился с ним. На перрон он вышел не через зал ожидания, а через калиточку в кованой ограде, которую ему когда-то показал Баул. Эх, Баул, Баул, у одного тебя голова в порядке была, да и ту тебе довелось сложить на пустыре…
Небольшой, но увесистый чемоданчик оттягивал руку, но Белобров нес его легко, как тренированный спортсмен. Не зря мышцы каждый день качал с тренером Ромкой, бывшим штангистом и бывшим чемпионом края.
Темные очки делали лицо Белоброва совсем неузнаваемым, даже свой обычный элегантный костюм он успел сменить на джинсы и свитер. Идет среднестатистический человек со скромным чемоданчиком, - то ли сантехник, то ли еще какой служащий, в глаза не бросается. А то, что темные очки на нем, - так, может, у него глаза яркого электрического света не переносят… Минут через десять подойдет поезд, вон уже объявляет диктор по громкоговорителю, стоит он в Новороссийске всего десять минут. Сутки езды - и Москва. А в Москве легко затеряться, как в джунглях. И в Москве живет его давнишняя пассия, дважды разведенная Марина Войцеховская, которая его все забыть не может, оттого и с мужьями не уживается. Она счастлива будет до смерти, когда он к ней в Митино заявится. Когда-то он осторожно спросил у нее, рада ли она будет, если он решит ее навестить. Так у нее даже голос перехватило от счастья, он и на расстоянии это понял, потому что разговор был телефонный. У нее отец живет в Кракове, можно с ней в Краков махнуть, а там видно будет. Имея деньги, с визой проблем не будет. Главное, в Москве есть представительство того банка, где у него денежный вклад.
Белобров уже совсем успокоился и предвкушал новую и даже счастливую жизнь - с деньгами, красивой женщиной, преданной ему уже лет восемь. А главное в этой жизни не будет места всей его бандитской команде, которая ему изрядно надоела. Можно начать жизнь с чистого листа и выходить уже на новый, высокий уровень, лишенный криминала.
Медленно и тихо подошел поезд, а вот и четвертый вагон, и пассажиров совсем немного. Время позднее, люди предпочитают более ранние рейсы. Одновременно с ним к вагону подошел человек совсем налегке, без вещей, и это почему-то зацепило взгляд Белоброва. И еще трое быстро подходят, шагают в ногу, как военные…
Чтобы оформилась какая-то мысль, нужны хоть доли секунды. Но и этого времени у Белоброва не осталось. Человек без вещей у самых ступенек вагона негромко спросил:
- Гражданин Белобров?
Вот когда Белобров пожалел, что не подготовил себе документы на другое имя.
- Да… - ответил он, и в груди заколотилось сердце.
- Старший лейтенант Васнецов, - представился человек и развернул перед глазами Белоброва удостоверение. - Вы арестованы.
А теперь уже несколько секунд у Белоброва появились, и они был переполнены гневом, яростью, ненавистью и ощущением необратимой потери.
- Что ты сказал, щенок? - сами собой вырвались слова из внезапно пересохшего горла Белоброва.
Вот этого Васнецов простить Белоброву не смог. Он всадил кулак в челюсть Белоброва так, что у того слетели очки.
Трое, которые уже стояли за спиной Белоброва, перехватили и заломили ему руки, и бывший спортсмен не сумел сдержать стона. Уж слишком неожиданно набросились они на него, хотя, по мнению Васнецова, могли бы и поторопиться. Негоже ему, старшему лейтенанту, самому пускать в ход кулаки. Тем более что его кулак тоже пострадал, он даже перехватил его другой рукой и стал растирать, чтобы унять боль.
Плетнев и Турецкий стояли в тени дерева и с удовольствием наблюдали сцену мордобоя, но Антон ее не одобрил исключительно по профессиональной причине.
- Корпусом, корпусом нужно было бить. А не рукой, как девочка…
- Спонтанно все вышло, - примирительно сказал Турецкий.
- Сань, а когда у нас поезд?
На перроне уже ничего интересного не происходило. Во всяком случае захват преступника прошел без каких-либо дополнительных острых моментов, и Плетнев уже переключился на их личные с Турецким заботы.
- Поезд через час подадут.
- А зачем мы приехали? Полюбоваться?
Какая напряженная в Новороссийске жизнь, Плетневу и Турецкому даже некогда было обсудить последовательность предстоящих событий.
- Полюбоваться, - усмехнулся Турецкий. - Правда, не люблю загребать жар чужими руками, предпочел бы сам разделаться с Белобровым.
- Васнецов уже пообещал нам, что мы навеки останемся в этом городе. Боюсь, в третий раз нам уже не так бы повезло, как в предыдущие, - усмехнулся в ответ Плетнев, но продолжал наблюдать за развивающимися перед ними событиями.
Один из сержантов тем временем сорвал с чемоданчика замки и откинул крышку.
- Что там? - донесся голос Васнецова.
- Да вот, металлические формы, товарищ старший лейтенант. С президентами… - показал сержант матрицу.
- Отлично, - сдержанно ответил Васнецов. - Уводите задержанного.
Поезд тронулся, перрон опустел, Белоброва под конвоем повели через знакомую ему калиточку на привокзальную площадь к "уазику".
- Да, Саша, а что ты нашептал тогда старлею в доке? - вспомнил Плетнев. - Почему нас не дергают?
- Попросил, чтобы в этом деле не фигурировали три человека: Кирилл и еще двое. - Он многозначительно улыбнулся. - Ты их не знаешь…
- И он вот так взял и просто согласился?
- А как он мог не согласиться? Амбициозный парень. А тут три раскрытых убийства, изготовление фальшивых долларов, контрабанда, ликвидация бандитской группировки. И все под ключ. Ему майора дадут, как пить дать. Неужели он не мог закрыть глаза на мальчика, убившего головореза из самообороны, и на двух ветеранов с подброшенным пистолетом? А ты бы на его месте как поступил?
Плетнев в ответ только улыбнулся неопределенно и пожал плечами.
- Смотри, кто к нам поспешает, - кивнул он на Валентину Денисовну, которая чуть ли не бежала к племяннику и его дружку, возглавляя небольшую свиту, состоящую из двух стариков. Те бодренько шагали за своей предводительницей, только Сергей Иванович слегка наклонился под тяжестью черной дерматиновой сумки.
- Гостинцы тащит, - обреченно догадался Турецкий. - Ну куда столько?
- А может, на две семьи? - радостно предположил Плетнев, Турецкому тоже, особенно варенья, которое они с Саней поглощали у тети Вали в невероятном количестве.
- Вот где вас догнала! А варенье? - широко улыбалась тетя Валя, обнимая живых и невредимых своих беспокойных постояльцев, с их нехитрым багажом.
Сергей Иванович поставил на перрон сумку, и там что-то звякнуло.