- Это моя собственная машина, - ответил Консадайн. - Вернее, машина Джони. Она очень обрадовалась твоему приезду, завтра вечером мы все вместе отправимся ужинать на Ки-Бискейн, хотя должен предупредить, что сейчас не сезон для твоих любимых клешней крабов…
- Как Джони? - поинтересовался Джардин, наблюдая из окна тронувшегося "бьюика" за латиноамериканцами, в основном населявшими этот район Майами.
- Отлично. Может быть, поправилась на несколько фунтов с того времени, как ты последний раз видел ее в Каракасе. Но это ее не портит.
Спустя девяносто семь минут Джардина ввели в скромно обставленную комнату в тюрьме Норт-Дэйд. Стены комнаты выкрашены в светло-зеленый цвет, пол покрыт серым линолеумом, освещалась она четырьмя белыми прямоугольными светильниками под потолком. В комнате стояли стол и два кресла. А как только дверь за Дэвидом закрылась и он услышал щелчок электронного замка, в противоположной стене отошла в сторону узкая дверь, и в комнату, слегка наклонив голову и щурясь от света, вошел человек, ради встречи с которым Дэвид преодолел расстояние в три тысячи восемьсот миль. Человек узнал Джардина, и его худощавое лицо расплылось в улыбке.
Мужчины обменялись рукопожатиями и сели.
- Черт побери, Дэвид, вот уж никак не ожидал снова встретиться с тобой, - начал Спенсер Перси, самый обаятельный, получивший оксфордское образование преступник, отбывающий двадцатипятилетнее заключение за международную контрабанду марихуаны в особо крупных размерах.
- А ты постарел, - заметил Джардин.
- Приходи ко мне через двадцать четыре года и два месяца, - предложил Перси, выдавив из себя подобие улыбки.
Мужчины сидели молча, чувствуя себя довольно уютно в присутствии друг друга. Позади них за пуленепробиваемым стеклом двое охранников положили на стол большую дорожную сумку из лондонского магазина "Харродз" и начали проверять содержимое, извлекая предметы жестами фокусников, не совсем уверенных, что их трюк сработает.
- Я привез тебе передачу. Батское печенье "Оливер", соус "Ли энд Перринз", сок лайма, журналы "Спектейтор" за полгода, хотя все это конечно…
- По стандартам МИ-6 это довольно солидная взятка. Какого дьявола я тебе понадобился?
- Ты помнишь наш разговор в 1981 году, по-моему, это было в конце августа?
- Я тогда находился в брикстонской тюрьме. Конечно, помню.
- Тогда ты мне кое-что пообещал.
- Вот черт. А ты запомнил…
- А ты?..
Перси посмотрел на Джардина, расположившегося в неудобном кресле, закинув ногу на ногу.
- Допустим.
В сентябре 1981 года Спенсер Перси избрал очень необычный способ защиты, будучи обвиненным в контрабанде пятнадцати тонн марихуаны из Колумбии через Вест-Индию и северную часть Шотландии. Какие-то журналисты подсчитали, что подобного количества марихуаны хватило бы для сигареты каждому подростку в Великобритании. Основная линия защиты Перси заключалась в том, что он еще с тех времен, когда учился на последнем курсе Бейллиол-колледжа в Оксфорде, является платным агентом "фирмы", МИ-6, секретной службы, или как там еще ее называют. И что все его действия, связанные с контрабандой наркотиков, обусловливались исключительно патриотизмом и добросовестным выполнением совершенно секретных заданий правительства Ее Величества. Детали этих заданий он обсуждать не будет даже под страхом лишения свободы. И стойко хранил молчание.
Подобное заявление было явной глупостью. Действительно, один из начинающих сотрудников "фирмы" предложил Перси сообщать ему об ирландце, занимавшемся не только контрабандой марихуаны, но и активно участвовавшем в деятельности ИРА. Несколько раз Перси заплатили за информацию и даже дали крупную сумму денег, чтобы он на них вместе с ирландцем открыл магазинчик на юге Франции.
Однако секретная служба порвала отношения с Перси, потому что расширяющиеся масштабы его деятельности по торговле наркотиками должны были в самое ближайшее время привести его в тюрьму.
Интеллект у Спенсера Перси был выше, чем даже у самых умных людей, он понимал, что может намекать, приукрашивать, выдумывать, но его упорное молчание не оставляло секретной службе шанса с честью выпутаться из этой ситуации. Потому что Спенсер знал, что эта служба является самой тайной и вызывающей дебаты правительственной организацией, не имеющей никакого юридического статуса, обусловливающего ее существование, а значит, она официально не существует, и уж тем более ни в коем случае не позволит обычному уголовному делу раскрыть ее тайны, чтобы подтвердить или опровергнуть столь вызывающую линию защиты.
Однако "фирма" оказалась все-таки достаточно сообразительной, чтобы извлечь хоть какую-то выгоду из сложившейся ситуации, а Дэвид Джардин, бывший в то время заместителем начальника отдела внутренних операций, навестил Перси в лондонской тюрьме Брикстон и заключил сделку с торговцем наркотиками. Он все объяснил контрабандисту, особо подчеркнув, что некоторые адвокаты и следователи, занимающиеся его делом, очень тесно связаны - что вообще-то типично для лондонских профессиональных кругов - с похожей на мафию сетью джентльменских клубов, ассоциаций военных и бывших однокашников.
Достаточно только одного намека в "Уайтс" или "Будлз" в ходе выпивки в баре, или в других престижных заведениях на Сент-Джеймс-стрит, и "фирма" или оставит в покое его линию защиты, или одним кивком головы растопчет ее к чертовой матери.
У Дэвида Джардина и Спенсера Перси состоялся долгий, глубоко секретный разговор, в ходе которого Дэвид дал собственную оценку этому человеку. Он понял, что Перси глубоко презирает и ненавидит торговцев героином и кокаином, но в то же время твердо убежден, что марихуана в небольших дозах приносит только пользу. Они понравились друг другу, и Джардин, как истинный сотрудник секретной службы, решил, что Перси может в дальнейшем быть полезным "фирме".
Так что они негласно заключили незаконную сделку. Секретная служба решила дать Спенсеру шанс в суде, не подтверждая, но и не опровергая его причастность к "фирме", за что в будущем Перси должен отработать этот должок.
Ко всеобщему изумлению жюри присяжных оправдало Перси, и он, не менее удивленный, чем остальные, вышел из здания Центрального уголовного суда на Олд-Бейли свободным человеком.
Но все равно было ясно, что Спенсеру суждено на долгие годы попасть за решетку, один молодой офицер из Управления по борьбе с наркотиками решил всеми силами остановить его, преследуя симпатичного и самонадеянного торговца наркотиками по всему миру, используя при этом всю возможную новейшую аппаратуру слежения.
И вот спустя десять лет после выхода из здания суда на Олд-Бейли Перси сидит в тюрьме Норт-Дэйд, где его разыскала секретная служба в лице Дэвида Джардина.
- Но, мой дорогой Дэвид. Откуда ты знаешь, что мне можно доверять?..
Джардин усмехнулся.
- Именно этот вопрос и задали мне мои коллеги.
И они оба рассмеялись, к удивлению охранников, наблюдавших за ними через пуленепробиваемое стекло.
- Ради Бога, Спенсер. Мне бояться нечего, - как бы невзначай заметил Джардин. Без всякого намека в голосе на угрозу. И только в глазах появилось холодное, безжалостное выражение.
- Ты хочешь сказать, что хуже может быть только мне?.. - Спенсер попытался отыскать во взгляде Дэвида хотя бы намек на гуманность, но такового не оказалось. Он пожал плечами. - Ладно. Что я могу сделать?..
Джардин тихонько объяснил, что ему требуется, не скрывая своих намерений нанести удар по торговле кокаином вообще и колумбийскому картелю в частности. Не сводя глаз с Дэвида, Спенсер внимательно выслушал, пытаясь уловить в его речи какой-либо намек на ловушку, в результате которой власти могли бы подкинуть ему еще несколько лет заключения. Но Джардин был откровенен, не скрывал никаких деталей, а стало быть, искренне решил довериться Спенсеру. И Перси признал, что его идея просто гениальна.
- Значит, ты считаешь, они свяжутся со мной, чтобы проверить твоего агента?..
- Уверен.
- Ты знаешь, что меня переводят в тюрьму Батнер? Это в Северной Каролине.
- Да.
У властей тюрьмы Батнер был договор с университетом Дьюка, и Перси намеревался за время отсидки получить диплом юриста.
- Они и там меня смогут найти?
- А как ты думаешь?..
Перси хмыкнул и кивнул головой.
- Все сделаю. И знаешь почему?
Джардин выдержал насмешливый, но дружелюбный взгляд собеседника.
- Почему, Спенсер?
- Потому что совершенно очевидно, если уж человек является в тюрьму Норт-Дэйд с несколькими бутылками соуса "Ли энд Перринз" и пачками печенья "Оливер", значит, он очень нуждается в помощи.
Они рассмеялись.
- Только не выбрасывай обертки.
Дэвид улыбнулся и встал, собираясь уйти.
Перси тоже поднялся и пожал руку куратору направления, рукопожатие было крепким.
- Желаю удачи, Дэвид. Я вижу, тебя что-то беспокоит. Не воспринимай жизнь слишком серьезно, она всего лишь игра.
- И ты в это веришь? - спросил Джардин.
- Вынужден верить, - ответил человек, которому предстояло еще просидеть в тюрьме двадцать четыре года и два месяца. Он улыбнулся и повернулся к двери, через которую выходили заключенные.
Дэвид смотрел ему вслед. Его предчувствия основывались на комбинации опыта и интуиции, а своему опыту и интуиции он научился доверять. Кого бы из двоих агентов он ни выбрал, у того будет непробиваемая легенда. Потому что международный торговец наркотиками Спенсер Перси подтвердит их мифические деловые отношения, тянущиеся уже шесть лет. Все детали напечатаны на обертках печенья "Оливер", которое Дэвид передал Спенсеру.
Проходя унылым, кофейно-серого цвета коридором к боковому выходу и далее на улицу, он как раз и рассуждал над тем, кого из кандидатов выбрать. И, хотя его визит занял совсем немного времени, Дэвид был рад покинуть атмосферу исправительной тюрьмы, навевающую клаустрофобию.
С Малькольмом Стронгом все ясно. Проблем с парнем никаких, его хоть завтра можно включить в операцию "Коррида". Да хоть сегодня. Но когда он начинал вспоминать Гарри Форда, его сразу обуревало чувство вины за то, что произошло между ним и Элизабет во второй половине дня в воскресенье. "Ладно, возьми себя в руки, Дэвид, - подумал он. - Нехорошо обвинять девушку, но на самом деле оба виноваты. Пожалуй, надо постараться сделать вид, что ничего не произошло".
Пока тюремный охранник запирал боковые ворота, а Джардин смотрел на "бюик" с Джоном Консадайном за рулем (посещение британским шпионом тюрьмы было неофициальным и не регистрировалось в тюремных книгах), ему вспомнилось то самое последнее воскресенье. Он пообещал Гарри пригласить Элизабет выпить кофе и объяснить причину внезапного отъезда мужа, который в воскресенье утром вместе со Стронгом вылетел в Колумбию. Гарри обосновался на конспиративной квартире в Боготе, а Стронг - в Барранкилье. Они встретились в кафе "Хард рок" на Гайд-парк-корнер рядом с Пиккадилли, и Джардин с присущей ему искренностью сообщил Элизабет, что Гарри улетел для тренировки в Гонконг, ничего опасного, вернется, наверное, через несколько недель. Изредка он будет писать ей через "фирму", она тоже может писать ему, разумеется, через "фирму". Когда он рассказывал ей эту байку, о которой был предупрежден и Гарри, Элизабет неожиданно посмотрела ему прямо в глаза. Большую часть ее лица закрывал громадный гамбургер с салатом-латуком, огурцом и горчицей, но глаза ее Дэвид видел и безошибочно определил значение этого взгляда.
Этот долгий, недвусмысленный взгляд говорил: "Возьми меня".
Он совсем не был похож на взгляд Кейт Говард, когда однажды вечером он потерпел неудачу в своей квартире на Тайт-стрит. Разница между этим и тем взглядом была настолько… очевидна, что Дэвид даже задумался, как это его тогда угораздило так ошибиться относительно Кейт Говард. Нет. Элизабет с ее длинными и стройными ногами, блестящими волосами и глубоким утробным голосом ясно говорила глазами: "Ну давай, ублюдок. Я хочу тебя. Настолько ли ты развратный и аморальный тип, каким я тебя вижу?"
И, конечно же, Дэвид Арбатнот Джардин, кавалер ордена Святого Михаила и Святого Георгия III степени, был именно таким типом. Он нагнулся через стол, забрал из ее мокрых пальцев гамбургер, бросил на столик две банкноты по десять фунтов стерлингов, и вывел ее за руку из кафе "Хард рок", где музыкальный автомат надрывался голосом Мика Джаггера: "Ты можешь сделать это, если постараешься…"
Боль и страдания, которые Дэвид испытывал после того бесстыдного и безжалостного в своей страсти воскресенья, буквально убивали его. Он по всем статьям нарушил свои основные правила чести.
Боже мой, это просто невероятно…
А если они оба сделают вид, что ничего не произошло?.. Черт побери, мало ли что бывает. Может быть, они оба заслужили это мимолетное наслаждение.
Дэвид улыбнулся и направился к "бьюику".
- Успешно?.. - поинтересовался Консадайн, уверенный, что Дэвид говорил с Перси о возможной сделке, если Перси расскажет о каналах поставки марихуаны в Англию.
- Ты же знаешь этого негодяя, - ответил Джардин. - Конечно, он заговорит, но для начала хочет, чтобы его перевели в какую-то тюрьму в Северной Каролине. Желает учиться. Получить диплом юриста, представляешь себе?
- Батнер, - подсказал Консадайн. - Это тюрьма Батнер, у них договор с университетом Дьюка.
- Точно, - Дэвид кивнул, высокие, надежные ворота закрылись за ними, и "бьюик" направился в сторону шоссе. - Это то самое место.
А в это время в нескольких сотнях миль к северу Сэм Варгос вел "мустанг" без опознавательных полицейских знаков в интенсивном вечернем потоке транспорта, направляясь к многоквартирному дому на Бродвее недалеко от Линкольновского центра. Эдди Лукко сидел рядом с ним, рация в машине настроена на волну штаб-квартиры отдела по убийствам на Полис-плаза в Манхэттен-саут. Передавали, что в квартире проститутки обнаружен мертвый клиент в кандалах, используемых обычно для садомазохистских развлечений. Лукко слушал вполуха, как это обычно делают полицейские, и в этот момент сообщили, что у парня перерезано горло, а язык вытащен через разрез. Убит точно так же, как и подонок Бакьеро, работавший на картель в бюро путешествий в колумбийском квартале на территории 110-го полицейского участка.
- Пожалуй, надо включить мигалку, - предложил Варгос, демонстрируя чудеса вождения и пробиваясь сквозь плотный поток транспорта.
- Нет… как раз сейчас, Сэм, нам не стоит привлекать к себе внимания.
Варгос бросил взгляд на напарника. Не слишком часто Лукко так осторожничал.
Глаза Мэнни Шульмана были широко раскрыты, дешевая нейлоновая рубашка намокла от крови. Язык уродливо торчал из пореза шириной в девять дюймов, который, как позже определили патологоанатомы, рассек кадык надвое. Оказывается, у человека довольно длинный язык, когда он, будучи полностью вырезанным, лежит на груди трупа.
Вспышки фотоаппаратов освещали убогую, тесную комнатенку, отражаясь от безжизненных глаз Мэнни.
- Он совершил большую ошибку, забравшись сюда, - заметил исполняющий обязанности лейтенанта Эдди Лукко.
Он обошел труп, подвешенный в сложном и причудливом сооружении из цепей, кожаных ремней и подъемного шкива под потолком. Руки Мэнни схвачены наручниками за спиной, а лодыжки ног охватывали кандалы, соединенные с регулировочным блоком на полу. Не считая намокшей от крови рубашки и пары коричневых нейлоновых носок, на трупе больше не было никакой одежды.
- Вот и возбудился в последний раз, - сказал Варгос, кивая на восставшую плоть покойника.
- Такое бывает иногда в случаях насильственной смерти, - подал голос криминалист-фотограф, лицо которого побледнело и слегка пошло пятнами.
Лукко не помнил, чтобы раньше этот молодой парень работал самостоятельно. Должно быть, пошел на повышение. Боже, мы ведь все стареем.
- Да, конечно, - подтвердил Лукко.
Двое криминалистов обрабатывали помещение порошком для снятия отпечатков пальцев. Доктор Генри Грейс, патологоанатом, работавший на отдел по убийствам, вышел спиной из кладовки, держа в одной руке стеклянный диапозитив, а в другой хирургический пинцет. Он бросил взгляд на Лукко и слабо улыбнулся в знак приветствия. Эдди слышал, что теперь дневная норма доктора составляет полторы бутылки виски.
- Как дела, док?
- Лучше не бывает.
Грейс положил пинцет на стол из дерева и металла, похожий на средневековую дыбу для пыток, чем он в общем-то и являлся. С большой осторожностью он убрал диапозитив в пластиковый пакет для вещественных доказательств.
- Что ты там нашел? - Лукко кивнул на кладовку.
- Аниту Франкенгейм. Хозяйку квартиры. Покойную.
- Франкенштейн? - с притворным ужасом переспросил Варгос.
- Это уж как тебе угодно.
- Как ее убили? - спросил Лукко, обходя комнату в поисках каких-нибудь обычных предметов, которые могли оставить убийцы.
- Пуля в голову. В левое ухо. Большая часть ее мозгов оказалась на стенке рядом с дверцей кладовки.
Лукко внезапно понял, что слышит великолепный блюз в исполнении Джона Ли Хукера. Он даже вспомнил его название "Крошка Ли". Эдди поискал взглядом источник звука и увидел аудиосистему "Айва". Она была запрограммирована на повторение этого блюза.
- Черт побери, как этот парень мог заплатить за то, чтобы его связали и мучали под такую хорошую музыку?.. - Эдди никогда не переставал удивляться людским причудам.
- Это я поставил пластинку, когда пришел, - пояснил доктор Грейс, убирая ото рта маленькую бутылку "Джек Дэниелз", обернутую коричневой бумагой. - Люблю работать под музыку.
Лукко почесал затылок, встретившись взглядом с усмехающимся Варгосом.
- Да, я знаю…
- А знаешь ли ты, Эд, как называется такой способ убийства? - спросил доктор, и Лукко подумал, что если он выпьет еще, то его придется тащить на руках до машины. - Они называют его колумбийским галстуком.
Лукко и Варгос переглянулись.
- Брось шутить.
- Предполагаю, что это дело рук кокаинового картеля.
Эдди Лукко еще раз оглядел эту камеру пыток, за час пребывания и истязания в которой мужчины платили около четырехсот долларов. Рехнулись они, что ли? Наверное, у этих ребят не было тещ.
Дверь с шумом распахнулась, и в комнату в сопровождении двух детективов из местного полицейского участка влетел плотный, лысеющий мужчина, удивительно похожий на киноартиста Дэнни де Вито. Это был сержант Милт Гейнор. Отдел по расследованию убийств.
- Что здесь, черт побери? Пошел поесть баранины на ребрышках, а когда вернулся в 14-й участок, там уже полно всяких вещественных доказательств. Это связано с твоим делом, Эдди? Хочешь, сам им занимайся. У меня убийство семьи из трех человек, один из них пятимесячный ребенок, из-за нескольких унций "крэка". Можешь забирать это дело, оно твое, парень.
Лукко улыбнулся.
- Обычный осмотр, Милт. Мы уже уходим. - И лейтенант Лукко в сопровождении напарника прошел мимо сержанта Гейнора и покинул место преступления.
Уже на улице он обратился к Варгосу:
- Сэм, нам обязательно надо иметь копии отчетов Милта о расследовании, займешься этим?
- Нет проблем.