"Вы можете описать внешность человека, стрелявшего в генерала Свентицкого?" - звучал женский голос. "Я уже говорил об этом". - "Вы пишете стихи?" - "Пишу". - "Часто?" - "Редко"… "На что вы собирались потратить деньги, полученные за заказное убийство?"
В этом месте Сергей Сергеевич с торжествующим видом показал на монитор компьютера:
- Видали, куда дошла стрелка? Амплитудные параметры просто зашкаливают.
- Сереж, дай на минутку руку, - неожиданно обратился к нему Турецкий.
Взяв руку удивленного капитана, Александр Борисович нащупал на запястье пульс и спросил:
- Ты спортом занимаешься?
- Боксом балуюсь. Хочешь вызвать меня на ринг? - улыбнулся тот.
- Отвечай, не увиливай. Спортом занимаешься?
- Занимаюсь.
- У твоей жены есть любовник?
- Что? - возмущенно произнес Санаев.
- Вот видишь, - удовлетворенно сказал Турецкий, отпуская его руку. - При последнем вопросе твой пульс участился. И это при том, Сережа, что ты не женат. И вопрос тебе задает не следователь, которого ты видишь впервые в жизни, а старый приятель. Чего же ты хочешь от этого парня, оказавшегося среди незнакомых людей, большинство из которых старше него по возрасту и, стало быть, по званию?
- Ты не понимаешь. Допрос - совсем другое дело, - закипятился капитан. - Исследование на полиграфе учитывает множество разных параметров, которые затем обрабатываются на беспристрастном компьютере, после чего выдается суммарная результирующая. Это объективная оценка!
- Обрабатывайте сколько душе угодно. Только не нужно строить на этом обвинение.
- По-моему, Саша, про обвинение, в принципе, говорить еще рано, - перебил его Меркулов.
- Но все к тому идет семимильными шагами. Если сейчас не выйти за рамки данных полиграфа, они застынут и будут фигурировать до самого суда как самый важный показатель.
- Что же ты хочешь? - спросил обиженный Санаев.
- Чтобы на эти данные обращали внимание в последнюю очередь. Есть более подозрительные факторы.
Константин Дмитриевич придирчиво посмотрел на Турецкого:
- Откуда они появились?
- Из разговоров с пострадавшим Свентицким. Это и месть обиженных сослуживцев, и имеющийся в его коллекции дорогой экспонат, пропавший из краеведческого музея, и - что меня особенно настораживает - суета вокруг обещанного для его фонда помещения в центре Москвы. Маловероятно, что сержант имеет отношение к покушению. Траектория его жизни совершенно иная. Когда вы, - он обернулся к Санаеву, - разберетесь со вторым покушением, с раненым, этим вашим вневедомственным охранником, сами убедитесь, насколько я прав.
Глава 13 СЛУЧАЙНОЕ ЗНАКОМСТВО
В мае прошлого года Сергей Легостаев отвез своих друзей - школьного товарища и его жену - в деревню. Те купили по дешевке домик во Владимирской области, за триста с лишним километров от Москвы. Добираться туда на общественном транспорте крайне неудобно что на автобусе, что на поезде - все с пересадками, да не с одной, и нужно сто раз изучить расписание, чтобы не куковать слишком долго на пересадочном пункте. Тем более, трудно ехать в мае, после зимнего перерыва, когда нужно брать с собой много вещей. Своей машины у них не было, и Сергей охотно отвез хороших друзей. Тем даже просить не пришлось, сам вызвался. Заодно побыл там денька три, подышал свежим воздухом. Мог еще оставаться сколько угодно, да он не большой любитель деревенской жизни. Носить дрова, топить печку, таскать воду то для поливки, то для бани… Самое противное для него - это копать грядки. Но ведь не сидеть же в холодке сложа руки, когда хозяева в поте лица горбатятся на огороде. Не в его это характере. Помогал чем мог, а через три дня с плохо скрытым удовольствием уехал.
Из деревни Сергей выехал рано утром, когда солнышко еще не припекало. До основной магистрали, Нижегородского шоссе, нужно было проехать километров пятьдесят. Дорога пустынная, воздух свежий, птички чирикают, на березах появились маленькие изумрудные листочки. Красота!
Где-то на полпути к шоссе дорога круто загибалась направо. Сергей повернул и увидел, что возле обочины застыл синий "жигуленок", а возле него с мольбой во взоре стоял пожилой мужчина. Крышка капота поднята, видимо, с машиной случилась беда. В этой глуши можно до вечера простоять, проезжающих мало. И потом, нужно не просто остановить проезжего. Желательно, чтобы человек разбирался в машинах: вдруг сложная поломка, требуется поставить диагноз. Тут Легостаеву равных было мало. Кончил автомеханический техникум, служил в автовзводе. В машинах от него секретов нет.
Сергей подъехал к обочине, подал задом поближе к "жигуленку". Запыхавшийся мужик тут же подбежал к нему:
- Выручите, пожалуйста! Что-то произошло с тормозной жидкостью. Вдруг педаль стала проваливаться, на табло загорелась красная лампочка…
- Сейчас поглядим.
Когда Легостаев приближался к машине, из нее вышла молодая женщина в белой блузке и шортах. Для жены вроде бы слишком молода - мужику примерно полтинник, ей раза в два меньше. На дочку не похожа - тот темный, глаза карие, она же блондинка с большими светло-серыми глазами. Очень симпатичная. Ноги, правда, чуть полноваты, но все равно - эффектная женщина.
Мужчина еще продолжал что-то говорить о тормозной жидкости, а Сергей уже заметил, что перегорел провод реле, и перебил его:
- У вас же вдобавок габариты не горят.
- Ой, - водитель всплеснул руками, - об этом я уже не заикаюсь. Мне бы с тормозами разобраться.
- Давайте нож, плоскогубцы, - потребовал Сергей. - Пока делаю свет, рассказывайте, что случилось с тормозной жидкостью?
Он зачистил перегоревший провод, аккуратно взял в зажим и поставил на место. Две минуты - и со светом полный порядок. Пощупал снизу бачок для тормозной жидкости. Так и есть, отломился один из патрубков. Тонкий, из пластмассы, которая от соседства с горячим двигателем становится хрупкой.
А дорога тут - колдобина на колдобине, как будто сплошь едешь по "лежачим полицейским". Ничего удивительного, что от непрерывной тряски трубочка отлетела.
- Вы куда едете? - спросил Легостаев.
- В Коленовск, - ответил мужчина и кивнул на свою спутницу: - Дочке завтра нужно на работу, поэтому возвращаемся.
Значит, все-таки дочка. Сергей пожалел, что он не может, как некоторые, легко знакомиться с женщинами. Не спросишь же у нее телефон в присутствии отца!
- У меня для вас два известия, - сказал он, - приятное и неприятное. Начну с приятного - до Коленовска вы доедете. Поставлю заглушку на один контур, и доедете. Если не будете слишком быстро гнать и слишком резко тормозить. Ну а в городе придется отправиться в автосервис.
Сказав это, Легостаев принялся строгать подвернувшуюся под руку сухую ветку, чтобы сделать затычку.
- Ну а неприятное какое? - спросил после паузы мужчина.
Блондинка засмеялась:
- Папа, сказано же тебе, что придется ехать в автосервис. Разве это приятно?
Когда Сергей закончил манипуляции с машиной, мужчина достал бумажник:
- Вы столько времени потратили на нас. Сколько я вам должен?
- Уберите ваш кошелек. Об этом и речи быть не может. Все автомобилисты помогают друг другу. - Легостаеву очень не хотелось так сразу расставаться с симпатичной блондинкой. - Я подумал, имеется еще один вариант. Когда выезжаешь на трассу, там, у перекрестка, есть магазин запчастей. Давайте остановимся. Если у них будет продаваться бачок, я сразу его вам поставлю. Чтоб уж вам ехать совсем спокойно.
- Неудобно вас задерживать. Вы же, наверное, торопитесь.
- Особенно мне торопиться некуда.
К магазину Сергей подъехал раньше "жигуленка". Зашел, посмотрел - все есть: бачок, хомутики, хорошая тормозная жидкость. Когда его "подопечные" подъехали, он сказал мужчине, чтобы тот покупал детали. Надеялся, пока тот ходит, поговорить с дочкой. Однако неопытный водитель боялся что-нибудь перепутать и попросил Сергея пойти с ним. Пришлось согласиться.
Закончив ремонт, Сергей попрощался. Отец и дочь горячо благодарили своего спасителя, сокрушались, что тот не соглашается взять деньги. Однако Легостаев был непреклонен, уехал. Вскоре он ругал себя последними словами. Ведь можно было сказать, что у "жигуленка" есть какие-то сложные неполадки, с ними не всякий справится, он приедет в Коленовск и починит, диктуйте адрес. Но это уже была, как говорят французы, смелость на лестнице. Упущенных возможностей не вернешь. Так он всю дорогу и думал о сероглазой блондинке, вспоминал милое лицо. Вспоминал и назавтра, и во все последующие дни. А когда через неделю вышел утром из дома, увидел ее, сидевшую на скамейке, напротив подъезда.
Обстоятельства складывались таким образом, что Плетневу, как и его коллегам, тоже пришлось отправиться для беседы к Свентицкому в госпиталь. Антон совершенно не знал, с какой стороны подступиться к поиску пресловутых рейдеров, о которых рассказал помощник Андрея Владиславовича. Публика, судя по всему, серьезная. Сейчас какую газету ни раскроешь, можно постоянно встретить материалы об отборе имущества, о поглощении компаний. Это их типичные дела.
На этот раз пропуск для сотрудника "Глории" был заранее заказан, и Плетнев миновал проходную без эксцессов.
Свентицкий по-прежнему лежал в той же палате на четвертом этаже. У дверей дежурили двое охранников. Антон сразу заметил изменения, произошедшие со времени его предыдущих визитов в госпиталь, - на окне в конце коридора установлена металлическая решетка. Ее еще даже не успели покрасить. Очевидно, преступник забрался по старому высокому тополю, росшему рядом. Некоторые сотрудники больницы предлагали спилить дерево. Однако директор, фанатичный любитель живой природы, предпочел поставить решетку.
Следователи военной прокуратуры предполагали, что преступник намеревался убить охранника, затем вбежать в палату и убить генерал-лейтенанта. Оставалось непонятным, как этот киллер собирался отсюда выбраться. Ведь уже после первого выстрела все были подняты на ноги. Так или иначе, тому удалось ускользнуть, не оставив никаких следов, кроме пули от пистолета ТТ, которую извлекли из груди Качелина. Олег Валентинович находился в этой же больнице, состояние его оставалось тяжелым. Однако выводы врачей были оптимистичны - выдюжит майор, будет жить.
Санаев отправил пулю на экспертизу, но и без выводов экспертов почти никто не сомневался: стреляли из того же пистолета, что и в генерал-лейтенанта.
В состоянии здоровья Свентицкого наметился заметный прогресс. Он с помощью медсестры вставал, доходил до туалета. Если первое время дремал или лежал не раскрывая глаз, то сейчас наоборот - спал мало, читал запоем - весь был обложен книгами и газетами, которые большими порциями приносила Наталья Викторовна. Сейчас она приходила реже, чем раньше. То, бывало, появлялась по два раза на дню, а теперь ходит через день. Оно и понятно - дело пошло на поправку, можно не беспокоиться.
Когда Плетнев принялся его расспрашивать, выяснилось, что фамилии людей, претендующих на обещанный фонду особняк, генерал не знал.
- Представлялись только по имени-отчеству. Затрудняюсь сказать, настоящие или вымышленные. Тогда я не думал, что это могут быть преступники.
- Визиток не оставляли?
- Нет. Первым приходил Дмитрий Михайлович - директор фирмы, размещавшейся в этом особняке до реставрации. Говорил, что они там располагались долго, их телефоны указаны во всех справочниках. Переезд надолго выбьет их из колеи.
- Он предлагал уступить особняк на выгодных условиях?
- Точно. Давал взамен другое, на окраине, где-то возле кольцевой дороги, и приплачивал фонду деньги.
- Предложение заманчивое?
- Поймите, я не волен распоряжаться предоставляемым имуществом. Нас пускали в гости, особняк не наша собственность. Без устали объяснял ему это, однако он продолжал настаивать, предлагал превратить фонд "Рукопожатие" в акционерное общество. Говорил, что их фирма объединяется с белорусской, и если я стану артачиться, мне несдобровать. От меня угрозами ничего не добьешься. Я его отшил. Вдобавок мне казалось, что он блефует. Насколько я знаю, подобные переговоры ведут не главы предприятий. Этим занимаются юристы. Действительно, после Дмитрия Михайловича ко мне стал ходить юрист Владимир Иосифович. Язык у него подвешен - будь здоров. На все мои доводы находил десяток контрдоводов. Единственное, что меня удерживало от продажи особняка, - улыбнулся Свентицкий, - так это то, что он чужой. Разве можно торговать чужой недвижимостью?! Оказалось, можно, Владимир Иосифович объяснял мне замысловатую комбинацию, в результате которой дорогостоящий актив, то есть дом, отойдет в собственность какой-то белорусской фирмы. Я понял, что дело связано с фальшивыми документами, и выставил юриста из кабинета.
- И больше с ним не общались, - полуутвердительно сказал Плетнев.
- Ошибаетесь. Нахал приходил еще раз. Почти с тем же предложением. Разница состояла лишь в том, что в придачу меня обещали сделать владельцем десяти процентов акций. Я так и не понял, у кого остальные девяносто процентов. Он сыпал каким-то цифрами, но я его и слушать не стал, снова выставил в буквальном смысле слова. Взял за шиворот и вытолкал.
- Вы знаете телефоны директора и юриста?
- Они у меня записаны. Не дома, а на работе. Там у меня на столе лежит еженедельник большого формата. Попросите Дробышева, Кирилл Владимирович поможет найти.
- Андрей Владиславович, этот юрист, которого вы вытолкали из кабинета, уходя, он вам угрожал?
- Прошипел, что если я не хочу откусить кусочек от принадлежащего мне пирога, то могу им подавиться. По-вашему, это угроза?
- А вы считаете, комплимент?
Свентицкий улыбнулся:
- В моей жизни случалось много конфликтных ситуаций. На меня набрасывались с ножом, стреляли в спину. При этом бандиты действовали по закону джунглей: без всяких предупреждений. Бывало и другое: на словах пытались запугать, осыпали проклятиями. Подобные выпады, как правило, оставались без последствий. Мне кажется, настоящий преступник вряд ли станет трезвонить о своих истинных намерениях. Зачем сразу вызывать подозрения?
- Получается, мне досталась самая сомнительная версия, - вздохнул Антон.
- Ее нельзя сбрасывать со счетов, - возразил Андрей Владиславович и показал рукой на стопку лежащих на тумбочке газет. - Вы почитайте прессу. Преступники сейчас обнаглели до такой степени, что действуют почти в открытую. Они всегда надеются откупиться от всяких обвинений. Такое происходит сплошь да рядом.
- Вы меня успокоили, - кисло улыбнулся Плетнев.
Глава 14 ЗА ПРЕДЕЛАМИ СТОЛИЦЫ
Благодаря Наталье Викторовне, а также педантичности ее мужа, державшего в порядке свои бумаги, Турецкий узнал телефон самарца Сергея Ивановича Козорезова, человека, продавшего генерал-лейтенанту церковную чашу. Он несколько раз звонил в Самару, однако не заставал никого дома. Тогда решил поехать и разобраться на месте. Большой охотник до "перемены мест", Александр Борисович давно не выезжал из Москвы, ему хотелось встряхнуться, получить новые впечатления.
- Ириш, я тут на несколько деньков вынужден смотаться в командировку, ребята просили, - вскользь заметил жене. Пускай оценит, поймет, что не жалкий инвалид он, а по-прежнему занят важными делами.
Ирина Генриховна тотчас принялась его отговаривать. Нога окончательно не зажила, нужно дать ей окрепнуть.
- Там у тебя наверняка начнется беготня. Нельзя сразу давать большие нагрузки.
- Ирочка, не беспокойся. Нога почти зажила, я совсем не чувствую боли, а больших нагрузок не намечается. Это чисто ознакомительная поездка, совсем ненадолго.
Спорить с ним бесполезно.
Александр Борисович отправился в Самару на поезде. Если лететь, получалось, терялся весь день: пока в Москве доберешься до аэропорта, зарегистрируешься и просидишь бог знает сколько в накопителе, прилетев, доберешься до города и устроишься в гостинице, наступит вечер. На поезде же вечером уедешь, к утру будешь, всего только ночь теряется. Это время для работы в данном случае бесполезное. К тому же Турецкий очень любил поезда. Ему нравилось поглазеть в окно вагона на проносящийся мимо пейзаж, нравилось постоять покурить в тамбуре - запрет на курение в самолете был еще одной причиной, по которой не хотелось лететь, - нравились разговоры со случайными попутчиками. От них нередко можно получить информацию, которая пригодится для расследования.
В купе его попутчиками оказались двое молодых самарцев, ранее не знакомых между собой, и старушка. Мужчины толком ничего не знали о городе. Зато старушка Татьяна Григорьевна была поистине кладезь энциклопедических знаний о своем крае. Помнила даже названия колесных пароходов, в свое время ходивших по Волге. Хотя была тогда девчонкой.
- Вы такой город Челноковск знаете? - поинтересовался Турецкий.
- Как не знать, милок. Бывала в нем. Я ведь ревизором работала. Область изъездила вдоль и поперек.
- Краеведческий музей там проверять не приходилось?
- Чего нет, того нет, я с предприятиями работала. Музеи чего проверять - у них бюджет крошечный, им денег мало выделяется.
- Но ведь бывают очень дорогие экспонаты.
На это старушка не нашлась что ответить. Зато она безошибочно назвала адрес лучшего в городе антикварного магазина, возле которого толкутся любители старины - коллекционеры и перекупщики. Туда Турецкий и направился на следующее утро, едва устроившись в гостинице.
Рядом с антикварным находился небольшой скверик. Именно здесь шла купля-продажа коллекционных мелочей: марок, значков, открыток, монет. В самом магазине посетителей оказалось мало. А в той части, где продавался антиквариат, вообще никого, кроме продавца. На вопрос Турецкого, знает ли тот собирателя Сергея Ивановича Козорезова, ответ был отрицательным.
- Странно. Фигура среди коллекционеров известная. Мой знакомый купил у него дорогую церковную чашу.
- Мы-то по фамилиям знаем людей, которые сдают что-то нам на комиссию. А если покупают или просто заходят поглазеть, не станем же спрашивать у них паспорт. Может, в лицо я его знаю, а по фамилии - нет.
Из магазина Александр Борисович отправился в городскую прокуратуру. Благо, это недалеко. Перед отъездом он заручился поддержкой Меркулова, взял у того телефоны людей, к которым можно обратиться в случае надобности. Из проходной позвонил по внутреннему телефону. Первый был записан следователь Казовский, его и застал. Сослался на Константина Дмитриевича, попросил выписать пропуск.
Круглолицый усач с добродушной улыбкой встретил его на пороге кабинета:
- Здравствуйте, Александр Борисович, с приездом. Много слышал о вас.
Турецкий в двух словах рассказал о цели своего визита.
- Номер телефона этого Козорезова известен. Только никто не подходит. Хотелось бы узнать адресок.
Через несколько минут он получил адрес: Крымская улица.
- Интересно, откуда такое название?
Казовский развел руками, давая понять, что на этот вопрос точного ответа дать не может.
- Мне рассказывали забавный случай, - вспомнил Александр Борисович. - В московском микрорайоне Северное Бутово есть Коктебельская улица. Наша знакомая там работает, в институте. Однажды она услышала, как два пожилых вахтера обсуждали происхождение этого названия, и один другому сказал: "Что-то я не знаю революционера с такой фамилией".