Глава девятая
Первым, кто позвонил, когда Денис еще только проходил таможню по прилете в Шереметьево, был Турецкий. Денис приятно удивился:
- Рад слышать, Сан Борисыч, неужто простые сыскари вам зачем-то потре…
- Ты в свой почтовый ящик давно не заглядывал? - оборвал Турецкий.
- У меня там, наверно, только реклама. А вообще я только с самолета и…
- Я про электронный говорю.
- Так и там одна реклама.
- Проверь, - настоятельно посоветовал Турецкий. - Может, и не одна.
- Вы - Нострадамус?
- Вроде того, - буркнул Турецкий и отключился.
Денис добрался до дома, принял контрастный душ и, наконец, последовал совету Александра Борисовича. Действительно, в его электронном почтовом ящике лежало письмо от неизвестного отправителя с прикрепленным файлом.
"Не исключено, что своими активными действиями против г-на Клеонского Генпрокуратура России просто играет на понижение акций "Ойл индастри". В западной прессе уже были сообщения о том, что одна лишь санкция на арест Клеонского уже привела к сокращению притока инвестиций в экономику России в размере более 15 млд. Однако дело не только в этом. Запад охотно инвестирует и авторитарные, и коррумпированные режимы, когда ему, Западу, это зачастую выгодно. Дальнейшее развитие ситуации в том ключе, в котором происходит это в настоящий момент, способно обусловить изменение структуры инвестиций, а вместе с нею - превращение экономики России в экономику паразитарного, бюрократического типа…"
Денис задумался. А что такое "15 млд"? Не многовато ли? Не маловато ли? И не 15 миллионов, и не 15 миллиардов. Или 15 млд - это 15 молдаван отказались приехать в Москву на работу? Кроме шуток, кто написал эту записку? Сам Турецкий? Или он прислал чью-то цитату? По сути, это выглядит как признание того, что в их недавнем споре в ресторане "Пушкинъ" прав был именно он, Денис. Денис решил не теребить Турецкого, все выяснится в свое время. Как говорят на Востоке, все приходит к тому, кто умеет ждать. Ждать пришлось недолго. Точнее - полчаса. За это время Макс прислал своему шефу мониторинг главных событий, произошедших за время его отсутствия. Самое же главное случилось сегодня, пока Денис был в воздухе. Он просмотрел в Интернете свежие новости - и по части бизнеса, и по части политики лидировало одно и то же сообщение:
Акции российской нефтяной компании перешли
под попечительство к английскому лорду
Контрольный пакет акций нефтяной компании "Ойл индастри" на сумму 4 млрд долл. перешел под попечительство президента Института исследований восточноевропейской политики в Великобритании лорду Джейкобу Мактавишу. Об этом стало известно лишь через некоторое время после ареста Генпрокуратурой РФ 51-процентного пакета акций НК "Ойл индастри". Оказывается, соглашение о попечительстве было заключено между Дж. Мактавишем и главой нефтяной компании Аркадием Клеонским еще несколько месяцев назад. Соглашение о попечительстве Мактавиша над пакетом акций Клеонского автоматически вступило в силу после того, как на арест последнего Генпрокуратурой был выписан ордер. Г-н Клеонский и лорд Мактавиш хорошо знакомы уже несколько лет и совместно финансировали различные проекты. Как-то теперь отреагирует Генпрокуратура РФ?
Денис от души расхохотался. Ай да Клеонский! Умудрился ни копейки не потерять. Теперь становится совершенно прозрачен смысл записки Турецкого. Генпрокуратура дает задний ход, возможно узнав о попечительстве Мактавиша прежде, чем эта информация просочилась в прессу.
Денис захотел увидеться с Турецким немедленно. Пока он ехал на Большую Дмитровку, переговорил с Головановым. Сева рассказал последние новости насчет Улова. Это был поворот на сто восемьдесят градусов.
А еще Денис снова связался с Максом и дал ему новое поручение: выяснить, что это за фирма по производству медицинского оборудования, которым Клеонский, по его словам, занимался вместе с покойным Глаголевым. Хотя, конечно, на самом деле это могло быть что угодно - от презервативов до космического оборудования.
- Денис, ты охренел?! Это же иголка в стоге сена! - возмутился Макс. - Есть хоть что-нибудь конкретное по этому поводу?
- Глаголев якобы занимался там обеспечением безопасности. Просмотри их послужные списки, попробуй понять, на чем они могли пересечься. Да, и еще мне сказали, что производство было где-то в Восточной Европе. Но, учитывая источник информации, я тебе советую искать всюду, кроме Восточной Европы.
- Это мне до пенсии работка, - буркнул недовольный Макс и отключился.
Его можно было понять. Раз за разом Денис ставил перед ним абстрактные задачи, но требовал конкретного результата. Но с другой стороны - на то он и компьютерный гений.
Денис подъехал к Генпрокуратуре и позвонил:
- Сан Борисыч, спуститесь на пару минут. Выкурим по сигарете.
- Ты куришь?! - поразился Турецкий.
- Сейчас начну, - пообещал Денис.
И действительно, купил пачку "Давидофф" для такого случая. Ждал недолго. Турецкий спустился в наброшенной на плечи куртке, сел к Денису в машину.
- Ну чего тебе?
- Сан Борисыч, только одно слово. Откуда записка?
- Из леса, вестимо.
- Это целых три, - посетовал Денис. - А потому и непонятно. - Он протянул Турецкому пачку сигарет.
- Это гонорар? - ухмыльнулся тот. - Достойно, конечно… Записка - выдержка из аналитической справки, подготовленной в следственном аппарате ФСБ. Нам прислали ознакомиться. А направили ее - сам понимаешь куда. - Турецкий поднял глаза вверх. - Кстати, пока ты по европам шастал, меня назначили курировать расследование гибели двух известных тебе депутатов. А ну колись давай, кто у тебя подозреваемый номер один?
- Я скажу, если ответите, что с Похлебкиным. Нашли философа?
- Никаких следов. Ни живого, ни другого. Так кто заказчик, как ты думаешь?
- Клеонский, - вздохнул Денис.
Турецкий даже поперхнулся сигаретным дымом.
- Даешь! То ты его защищаешь с пеной у рта, то…
- Как ни крути, ему это выгодно при обоих раскладах, - объяснил Денис. - И если он вкладывает бабки в коммунистов, и если остается идейным либералом.
Турецкий задумался, потом переформулировал по-своему:
- То есть в основе совершенных убийств сопредседателей партии лежит мотив - желание Клеонского избавиться от соперников, которые направляли членов партии на борьбу с коммунистическими идеями и остатками советского режима. Либо просто желание освободиться от конкурентов среди лидеров партии… Я правильно понял?
- Да.
- Какая из двух версий предпочтительней?
- А вам какая больше нравится?
- Дай прикинуть… Клеонский встречался с лидером коммунистов Жуковым неоднократно, и не сегодня и не вчера. Более чем вероятно, что вдвоем они решили победить на предстоящих выборах в Думу… Хм, хм… И эта мышиная возня наверняка очень не нравилась сопредседателям "Прогрессивной России" Юкшину и Глаголеву. Юкшину и Глаголеву было не по пути с олигархом Клеонским… Стоп. А как же Похлебкин?
- Насчет Похлебкина ничего пока сказать не можем.
- Ладно. Сопредседатели ликвидированы по заказу Клеонского, который решил избавиться от соперников. Они ему мешали, так как проводили в партии политику, направленную на очищение государства от засилья коммунистов и коррумпированной власти. А ему, Клеонскому, напротив, импонировали и коммунисты, и коррупционеры? Поскольку они-то как раз и не станут противиться его действиям. Складно?
- Более-менее.
- Одно нехорошо, - продолжил Турецкий, - Клеонскому явно нужно, чтобы произошла смена верхушки власти. Вместо нынешнего главы государства там вполне может обосноваться… кто? А! Лидер коммунистов Жуков. При таком раскладе доминирующая роль Клеонского будет обеспечена. В таком случае именно он, а не кто другой, будет управлять страной. Например, займет место руководителя администрации Президента. Это удовлетворит его амбиции серого кардинала, как ты думаешь?
Денис вспомнил ярко-синюю жилетку Клеонского и улыбнулся.
- Чего ты скалишься?
- Так, не обращайте внимания. Да, думаю, это может удовлетворить его амбиции.
- Ладно, - подытожил Турецкий. - Я, разумеется, Васильеву все это сливать не собираюсь. Если у него спортивной наглости хватит, он и сам что-нибудь подобное придумает. А я пока обмозгую. Сам знаешь, в любой фантастике всегда есть доля… научной фантастики. - Турецкий вышел из машины. Сделал несколько шагов и вернулся: - Да! А с Уловым как же? Ведь Жуков официально опровергает его членство в компартии, два дня назад его об этом по ящику спрашивали! Чем Улов не подозреваемый?
- С Уловым пролет. Будете смеяться, Сан Борисыч, но его членство в компартии подтверждено документально. В "Глории" сейчас лежит уникальный документ - фотография их "амбарной книги" на развороте, где значится Улов. Видно, он приволок за собой большие деньги, раз Жуков так бережет его репутацию.
- Потрясающе! Как ты это фото раздобыл?!
- Это не я. У Голованова и Щербака много друзей среди бывших военных. А среди коммунистов - много бывших военных. А среди военных - много тех, кто терпеть не может Жукова.
Про Кадышева Денис не сказал Турецкому ни слова.
Алексей Николаевич Кадышев принял Дениса в своей четырехкомнатной квартире с видом на кремлевские башни.
Видный деятель русского зарубежья, профессор Кадышев на самом деле профессором не был. Он без малого двадцать лет проработал на радиостанции "Свободная Европа" и за свои заслуги в борьбе с коммунизмом стал почетным доктором престижнейшего Гейдельбергского университета, основанного еще в четырнадцатом веке. А поскольку некогда в молодости увлекался биологией (точнее, у Кадышева была жена, которая проучилась три курса на биофаке МГУ), то постепенно стал упоминать в своих резюме и биографиях эту профессию, да так и сделался в некоторый момент "серьезным ученым" в свободное от правозащитной деятельности время.
Начиналось же все так. В середине семидесятых Кадышев, безработный журналист, благодаря фиктивному браку с еврейкой эмигрировал сперва в США, потом вернулся в Европу и обосновался в ФРГ. Спустя четверть века эта заурядная житейская история загадочным образом трансформировалась в полную драматизма горестную эпопею о том, как видного диссидента лишили гражданства. В результате вернувшемуся в девяностые годы на родину скитальцу личным указом Президента гражданство вернули и дали шикарные апартаменты.
В новой России Кадышев биологией уж точно не занимался. Оказалось, что его богатый опыт мелких подковерных интриг, накопленный в эмигрантской среде, пришелся тут как нельзя кстати. Он живо разобрался в ситуации и пришелся ко двору и времени, и людям, его населявшим. Его услугами и советами иной раз пользовались весьма высокопоставленные особы. А еще через некоторое время, когда старый приятель еще с советских времен Борис Ефимович Златкин познакомил Кадышева с относительно молодыми и энергичными политиками Юкшиным и Глаголевым, "профессор" вспомнил свой политический багаж и вытащил на свет божий пыльные лозунги "Народного Союза". Он стал кем-то вроде крестного отца "Прогрессивной России". Крестного - в традиционном, а не мафиозном смысле.
Денис предположил, что неглупые люди, вроде Юкшина с Глаголевым, понимали истинную цену Кадышеву, но мирились с его именем, поскольку оно парадоксальным образом стало синонимом борьбы за всевозможные свободы. Дениса, конечно, интересовало, при каких обстоятельствах Юкшин и Глаголев познакомились с Кадышевым, как развивались их отношения, но не это было главным. Он хотел увидеть светило русской эмигрантской мысли воочию, ну а там уж - как получится.
Высокий тучный мужчина с величественной седой бородой выхаживал по зеркальному паркету, жестикулируя потухшей трубкой.
- Я полагаю, что семьдесят пять лет наложили на духовный облик народа России такой отпечаток, который, быть может, не сотрется на протяжении еще многих десятилетий, - внушительно говорил Кадышев.
- Совершенно с вами согласен, - послушно кивал Денис, комфортно расположившись в глубоком кожаном кресле с чашечкой эспрессо. Рядом был столик со всякими сладостями. Все это в несколько минут организовала востроносенькая домработница Даша, передвигавшаяся как-то по-собачьи. На таксу похожа.
- Но, хуже того, за многие поколения люди срослись с советским режимом, забыли о масштабе понесенных утрат и начали воспринимать коммунизм чуть ли не как русскую национальную идею. Именно так понимает эту проблему господин-товарищ Жуков. Мало того, и во всем мире "советскость" часто отождествляется с "русскостью". Заметьте, не с "православием", как, скажем, было еще лет сто пятьдесят назад, а именно советскость им приходит в голову.
Тут Денис закашлялся, показывая, что кофе не в то горло пошло, и Кадышев стал колотить его по спине пудовым кулаком. На самом деле Денис пытался сдержать смех. Он вспомнил "Атомное православие" - фотографию на лондонском вернисаже, на которой голый, весь в татуировках мужик, сидя на корточках на песчаном пляже (что он там делает, интересно?), угрюмо-угрожающе смотрит на небеса. Вот уж точно, атомное православие. Кадышев недалеко от этого урки ушел, право слово.
- Вы преувеличиваете, профессор, - мягко заметил Денис и вспомнил незажженную сигару Златкина. Удивительно все же, как Борис Ефимович, насквозь порядочный человек, столько лет дружил с этим прохиндеем, да так в нем и не разобрался.
- Отнюдь, молодой человек! Вы, наверно, не бывали за границей.
Было в этих словах какое-то совсем уж невыносимое самодовольство, и Денис не стерпел:
- Только сегодня вернулся.
- Вот как? И где же, позвольте вас спросить, побывали?
- В Англии. В Лондоне.
- Прекрасно, прекрасно. Ну и как вам первый визит в столицу Великобритании?
- Вообще-то… - замялся Денис, но врать все же не стал, - вообще-то я там был уже раз двадцать, так что мне было, извините, не до достопримечательностей. Я ездил по делам. Встречался с Клеонским.
- Ах вот оно что! - нахмурился Кадышев. - Хочу вас предупредить, что привыкание к тяжелой болезни не приблизит исцеление от нее. Напротив, оно особенно опасно, так как уменьшает желание выздороветь.
- Вы о чем? - озадаченно спросил Денис.
- О том, что потеря исторических и государственно-правовых ориентиров ведет к утрате морально-нравственных норм, наносит непоправимый ущерб психическому состоянию народа, опустошает его душу, развращает молодежь, обессмысливает общественную жизнь, лишая молодежь идеалов! В этом - одна из коренных причин катастрофического падения рождаемости, слабости семейных устоев, психологической установки многих людей не на жизнь, а на смерть. Возрождение России может произойти только тогда, когда наш народ осознает советский период истории как пагубный, безнравственный и противоправный. Народ должен обратить свои помыслы и силы на восстановление преемства с настоящей российской государственностью, уничтоженной в огне Гражданской войны. Ведь нынешняя Россия политически и юридически отрезана от своего тысячелетнего исторического наследства и является продолжательницей Советского государства. Понимаете ли вы это?!
- Понимаю, - кивнул Денис.
- А ваш Клеонский?!
- Думаю, и мой Клеонский понимает.
- Ничего он не понимает и понимать не хочет! Он - беспринципный авантюрист и игрок. Главное для Клеонского - уловить момент для своих многочисленных мелких побед. В первую очередь для личного обогащения. Недаром Юкшин назвал его гением момента!
- Это любопытно, - пробормотал Денис. - Юкшин так говорил о нем? В какой связи?
- Не нахожу ничего любопытного! - продолжал метать громы и молнии Кадышев. - Это, по меньшей мере, аморально!
Однако! "Профессор" говорит, что Юкшин называл Клеонского гением момента, а олигарх сам точно так же называл Юкшина в разговоре с Денисом. Может, это в их кругах какое-то расхожее выражение? Нет, едва ли, уж очень конкретный оно имело смысл. Это не случайное совпадение. Но что оно может значить? А то, что оно принципиально важное для его, Дениса, расследования, он это чувствовал…
Денис, как мог, закруглил разговор и покинул видного деятеля русского зарубежья, улучив момент и улыбнувшись востроносенькой Даше.
Значит, Юкшин считал, что Клеонский хороший тактик, но не воспринимал его всерьез как стратега. А уж профессор Кадышев - и тактик никакой, если считает, что таких людей, как Клеонский, волнует вопрос личного обогащения. В том-то и корень проблемы, что в некоторый момент клеонские перестают интересоваться деньгами, как таковыми. Как когда-то сказал Турецкий? "Для Клеонского власть - это высокодоходный финансовый инструмент"? Ерунда. И Александр Борисович ошибается. В том-то и дело, что олигархам нашим просто элементарно скучно. От богатой жизни бегут они в политику, а не чтобы заработать еще больше. Если бы не были они в недавнем прошлом завлабами и комсомольскими деятелями, а богатство это было бы выношено поколениями предков, они бы сами к деньгами иначе относились, и мы к ним тоже. А так они, бедняги, уверовали, что, поскольку научились бабки лопатой загребать, значит, смогут и всю страну чему-то научить.
В тот момент, когда Денис садился в машину, зазвонил телефон. Он машинально глянул на дисплей, но определившийся там номер ничего ему не сказал. Прятаться особо было не от кого, и Денис сказал:
- Алло?
- Господин Грязнов? Это Васильев из Мосгорпрокуратуры. - Тон следователя был самодовольный: смотри, мол, частный сыщик, как я легко твой телефон вычислил!
Действительно, подумал Денис, наверно, пора опять менять.
- Чем могу быть полезен, Антон Викторович? - осведомился Денис, прогревая двигатель.
- Пришлите мне список своих сотрудников, штатных и нештатных, то есть всех. Только не одни фамилии и все инициалы полностью.
- И что они делали на момент убийства Глаголева? - весело добавил Денис.
- Неплохо было бы.
- А как насчет официального вызова в прокуратуру?
- За этим не заржавеет, - не совсем уверенно пообещал Васильев.
- Знаете что, Антон Викторович, я вам облегчу работу. Это уже становится доброй традицией, вы не находите? Насчет моих сотрудников и их инициалов - вас ведь интересует, главным образом, нет ли среди них Юриев или Юлиев, или с такими отчествами, верно? - Васильев молчал. - Может, я, конечно, заблуждаюсь но, вы, верно, озабочены этой последней фразой умирающего Глаголева. Он ведь, кажется, произнес только букву "ю"? Так вот, среди моих сотрудников, штатных и нештатных, нет никого с этой буквой, зарубите на своем длинном носу! А хотите сотрудничества - делайте первый шаг, делитесь информацией. В противном случае буду говорить только в присутствии своего адвоката. Слыхали про Гордеева из десятой юрконсультации? Он-то как раз на "ю" - Юрий Петрович. Так вот, он вас за малейший прокол со свету сживет.