- Ну и напрасно. Послеобеденный чай хорошо подается в "Terrace Bar" в магазине "Harrods", имейте в виду на будущее.
- Я запомню, - покорно пообещал частный сыщик.
Трапеза была окончена.
Денис не стал ждать предложения к разговору.
- Есть такая версия, Аркадий Олегович, что вы заслали в компартию Улова. Меня это очень беспокоит. Я, собственно, и приехал, чтобы проверить, правда это или нет. Я знаю, что официально вы не признаете свой альянс с коммунистами. Но вы же не станете отрицать факт неоднократных встреч с Жуковым?
- Что-то я не понимаю, зачем мне Улова туда засылать?
- Чтобы через него сместить Жукова и прийти к власти на выборах в парламент. Чтобы получить депутатскую неприкосновенность и легально вернуться в Россию.
- А, понял. Вы повторяете то, что написала "Файненшел таймс". Но это же смешно слышать. Компартия стоит значительно дороже, чем пара миллионов долларов, который назывался в некоторых газетках. Не миллион и не двадцать миллионов, а, наверно, сотни миллионов стоит компартия… Вообще-то, - заговорщицки хихикнул Клеонский, - Ленин сейчас, наверно, в своем Мавзолее переворачивается.
- Вы серьезно - насчет сотен миллионов?
- Не знаю. А как это вообще подсчитать, Денис Андреевич?
- Наверное, теоретически можно. Если, скажем, купить каждого члена партии, а потом все эти суммы сложить.
- Интересный способ, - кивнул Клеонский. - Но мы все взрослые люди и хорошо знаем, что идеологический бренд не продается. Мне кажется, история с возможным смещением Жукова раздувается в рамках кампании по дискредитации компартии, которая лидирует в выборной гонке за мандатами в Госдуму. Кто это организовывает - решайте сами.
- ФСБ? - насмешливо спросил Денис.
- Это вы сказали.
- Да бросьте, Аркадий Олегович! Не будем демагогией заниматься. Я тут по делу, мне, извините, недосуг.
- Мне в Париж, по делу, срочно, - продекламировал Клеонский, орудуя зубочисткой.
- Вроде того. - На самом деле, Денис чувствовал себя не блестяще. Пока что он не смог выудить из олигарха ничегошеньки. А ведь очень на это рассчитывал.
- Честно говоря, я в легком замешательстве, - поделился Клеонский. - Из-за гибели Юкшина и Глаголева. Теперь уж думаю, может, в самом деле признать, что имею интерес к компартии? Ведь иначе мне могут пришить мотив. Я все-таки сопредседатель "Прогрессивной России".
- Да ведь они же вас исключить собирались, кажется.
- Чушь! - немедленно ощетинился Клеонский. - Это Златкин выдумал!
- Точно, - не мог не признать Денис.
И снова они оба засмеялись.
Странное дело. Денис чувствовал симпатию к этому денежному мешку, безо всяких на то оснований. То есть, наоборот, против всяких разумных доводов. Наверное, все дело в том, что Аркадий Олегович был по натуре очень легкий человек. Денису уже приходилось слышать о чудодейственной силе его обаяния. Не исключено, у него что-нибудь и с коммунистами выйдет, если он правда действует в этом направлении.
- Вам понравилась либеральная платформа, которую соорудили для своей партии Юкшин с Глаголевым и Похлебкиным, сознайтесь? Она привлекательна для российских бизнесменов и предпринимателей?
Клеонский серьезно кивнул.
- А все потому, Денис Андреевич, что между нашим бизнесом и Уголовным кодексом - дистанция ничтожного размера. В основе любого преступления лежит особое российское общественное устройство, где вроде бы существуют губернаторы, Кремль, законы, Конституция, и при этом все перечисленное не имеет отношения к реальной структуре общества. Законы как бы есть, но исполнять их невозможно, потому что они противоречат здравому смыслу, обычаям и реальностям экономического выживания. Скажем, если брать с российских предприятий все прописанные им налоги, то они попросту разорятся. Даже если забыть, что директор берет себе в карман, что в той или иной форме он платит своей "крыше", то ради того, чтобы завод жил, он должен воровать у государства. Все, что государство не украло у него. А что делать тем предпринимателям, которые не могут противостоять бесконечной череде пожарных, санинспекторов, налоговой полиции? Бандитская "крыша" для них - способ обезопасить себя от посягательств государства. В зависимости от уровня предприятия - уровень бандитов. Если это ларек, магазин - это один уровень, а если бизнес приобретает размах - тут уж нужны и иные возможности для прикрытия.
Он снова говорит о спецслужбах, понял Денис. О чем бы ни говорил, он говорит о них.
- Денис Андреевич, - сказал Клеонский. - Я вам сейчас скажу вещь, которую мне с юридической точки зрения говорить невыгодно. - Он внимательно посмотрел на сыщика.
- Говорите, говорите, - подбодрил Денис.
- Ваша наглость мне нравится, - хохотнул Клеонский. - Ей-богу, если бы у меня в штате уже не работало с десяток бывших фээсбэшников, я бы вас взял на работу.
- Я бы не пошел.
- Это почему же? - заинтересовался Клеонский. - Из каких-нибудь идейных соображений?
- Вовсе нет. Просто потому что я работать люблю, а не штаны протирать. Могу себе представить, чем ваши люди тут в Лондоне занимаются. Втирают вам очки, что собирают компромат на конкурентов и берегут от спецслужб.
- А почему это не может быть так? - обиделся Клеонский.
- Потому что вон за тем столиком, у меня за спиной, - Денис двинул локтем в указанном направлении, - сидят мужчина и женщина. Они записывают каждое наше слово.
- Как вы узнали?! - поразился Клеонский.
- Тип аппаратуры знакомый. Характерные щелчки при остановке кассеты. У них запись включается, только когда мы говорим, а в паузах - останавливается.
- Но это же невозможно услышать с такого расстояния! - не поверил Клеонский.
- Кому как. Хотите, проверим? Я сейчас подойду к ним и…
- Сидите! - Клеонский схватил его за рукав. - Это мои люди. Вы меня просто убили. Знаете, я, пожалуй, их действительно уволю.
Теперь и Денис удивился.
- Да нет, они как раз нормально работают… Вообще, если это ваши, беру свои слова назад… Так что за вещь, которая вам невыгодна? - напомнил Денис.
- Ах это… Я передумал.
- Ну знаете. Это не по-джентльменски!
- А кто говорит, что я джентльмен? Российские СМИ как раз все время трубят об обратном. Ладно, я не жадный. Так вот, с покойным Глаголевым мы были компаньонами по бизнесу. Понимаете, что это значит?
- Ничего это не значит. Вы хотите сказать, что вам невыгодно было желать ему смерти? Это выглядит как сфабрикованное алиби. Гроша ломаного не стоит.
- Ничего подобного! - запальчиво выкрикнул Клеонский. - Никто не знал, что мы конкуренты, понимаете?! В этом вся фишка! Доказать - невозможно. Бизнес - мм… несколько теневой, имя Глаголева нигде не упоминается. Но он обеспечивал всю безопасность нашей структуры. Без него теперь все рухнет. Так на кой мне это надо было - его на тот свет отправлять?!
- А можно полюбопытствовать, что это был за бизнес? Разве Глаголев являлся акционером "Ойл индастри"?
- Ну при чем тут "Ойл индастри"? - поморщился Клеонский. - Будто я больше ни на что уже не гожусь. Это было производство медицинского оборудования в… одной… в одной стране в Восточной Европе.
- Все равно, - сказал Денис. - Это не алиби. Может, сожрав лидеров "Прогрессивной России", вы в результате получили бы гораздо больше?
- Э-э-э, - Клеонский разочарованно махнул рукой и спорить больше не стал.
- А с Юкшиным вы тоже были деловыми партнерами?
- Нет.
- Вы уверены?
- Я же пока не в Генпрокуратуре, - напомнил Клеонский. - Довольствуйтесь моей доброй волей и тем, что я рассказываю вам добровольно. С Юкшиным невозможно было бизнесом заниматься, Юкшин был гений одного момента. Он на моей памяти никогда не бедствовал, хотя никто и не знал, откуда у него деньги.
- Он же писатель был, - напомнил Денис, - и довольно успешный.
- Бросьте. Писатель - не издатель. Сколько у нас в России писатель может заработать в лучшем случае?! Несколько десятков тысяч долларов за книжку? А писать ее сколько нужно?
- Тогда, может, ему Глаголев помогал? Глаголев-то был неплохой бизнесмен.
- Может, и помогал. Но вслух этого никогда не признавал. Напротив, он сам удивлялся, откуда у Юкшина деньги. Видите ли, люди вроде меня всегда могут оценить другого человека с финансовой точки зрения, проведя с ним некоторое время. И дело тут не в дорогой машине или брильянтовых запонках, которые кто-то может взять напрокат. Тут дело в изменении психологии. Да и философии. Знаете, как Фицджеральд писал об этом?
- Богатые - не такие, как мы с вами.
- Точно, - улыбнулся олигарх. - Так вот, я с Валерием Сергеевичем общался немало и могу сказать точно - он миллионер, ему книжками на жизнь не было нужды зарабатывать. Вообще у богатых людей ведь весьма специфическая жизнь. В некоторый момент, когда заработано уже столько, сколько не истратить за всю жизнь, многие из них начинают движение в обратном направлении.
- Я вас не понимаю.
- Что же тут непонятного? Они строят планы и придумывают себе хлопоты, суть которых сводится к одному: каким бы образом поскорее разориться.
- Вы это серьезно?
- Абсолютно. Я тут общаюсь частенько с одним лордом, с Джорджем Мактавишем, слышали про такого?
Денис покачал головой.
- Как же так? - даже расстроился Клеонский. - Ну ничего, еще непременно услышите. Так вот, он миллионер во втором поколении. Это тяжкий груз. Он мне рассказывал про своего дядю. Разориться было мечтой его жизни, и нужно отдать ему полную справедливость - этот добрый человек достиг предела своих стремлений самым безукоризненным образом. Он это сделал при соучастии целой кучи воров, которые обворовывали его магазин, покупателей, которые брали исключительно и планомерно в долг, и - пожаров, испепеливших те товары, которые не были растащены ворами и покупателями.
Денис слушал эту ахинею (или не совсем ахинею?) и пытался понять, к чему клонит Аркадий Олегович. Юкшин был богат и от скуки придумал политическую партию, на которую стал тратить собственные деньги?
Вообще-то мертвый Юкшин Дениса, признаться, мало интересовал. Больше волновали живые Улов, Златкин и, будем надеяться, живой же Похлебкин. Он подумал: если у Клеонского в самом деле мощная служба безопасности, не исключено, что они постоянно держат в своем поле зрения Златкина, Улова, а значит, и "Глорию" с самого начала всей этой дурацкой истории. Так знает ли он заодно, где на самом деле находится Похлебкин? Если он жив, конечно… М-да, риторический вопрос.
Тут Клеонский вдруг перегнулся через столик и прошептал:
- Слушайте, Денис, окажите любезность. У меня в Москве жена. Отвезите ей письмо, а? - Он незаметно для окружающих показал сыщику краешек конверта в кармане пиджака.
Денис покачал головой.
- Нет? - тихо сказал Клеонский.
- Нет, - повторил Денис. - Даже объяснять не буду почему.
…Елки-палки, думал Денис уже в самолете. Ну и жизнь у человека. Неужели он под таким колпаком, что не может ни через кого письмо отправить?! Есть же электронная почта, экспресс-почта. Нет, никому не верит.
Конечно, с другой стороны, на самом деле за этим конвертом могла быть какая угодно провокация. Скажем, если Денис его не вскрывает, а там лежат наркотики, и на границе это обнаруживают? Или если он вскрывает, изучает, потом запечатывает, в Москве передает адресату. Но то, что письмо читали, становится известно Клеонскому, и таким образом Денис себя полностью дискредитирует.
"…До Вологды я добирался с пересадкой в Москве. Денег в наличии оставалось немного. В столице у меня имелся сослуживец Виктор Беспалов. Он служил водителем БМП, я же, будучи сержантом взвода пехоты, очень часто мотался с Виктором в рейды. Походная жизнь сближает. Это была дружба, проверенная невзгодами и скрепленная кровью. Сейчас Беспалов был заместителем председателя клуба ветеранов войны в Афганистане. В запасе у меня имелся целый световой день, и я просто обязан был навестить своего старого друга. Если бы не злополучная цепь событий, изменивших мою жизнь, кто его знает, когда нам было бы суждено увидеться снова. В некоторой степени я даже был благодарен судьбе.
Виктор встретил меня в своем офисе, больше напоминающем комнату политической учебы любой воинской части. Повсюду на стенах были развешаны плакаты и фотографии парней в военной форме. Еще до войны у Виктора имелись хорошие шансы вести спокойную жизнь. Родители его имели хорошую работу в столице. Парень ни в чем не нуждался. Хочешь денег - пожалуйста, хочешь учиться в престижном вузе - нет проблем. Однако служба несколько сменила жизненные взгляды. Виктор выбрал свой путь и, кажется, не жалел об этом. Мы по-братски обнялись.
- Привет, шурави. Сколько зим, сколько лет! Как поживает старый афганский волк? Некоторые духи там, в Афгане, наверное, тебя еще помнят.
- Да ладно, нечего прибедняться. Номер твоей БМП тоже остался в их памяти. Ох и наварили мы каши тогда! Жаль, что оставшихся в живых сейчас нет рядом.
- Не говори, Леха. Знаешь, я с некоторыми связь поддерживаю. Ты вот только куда-то пропал. Почему не приезжал на последние встречи? Все дела, наверное?
- Прямо в точку. Измотался я, Витя, как последний паршивый пес.
- Ну что же, коллега. Твой неожиданный визит надо бы отметить.
- Я вообще-то в Москве проездом, но время до отправления еще есть. Так что давай пойдем куда-нибудь в соседнее кафе и выпьем грамм по сто за светлую память погибших братьев. Пусть они простят, что нам тогда повезло больше.
Через несколько минут мы уже сидели за маленьким столиком в уютной забегаловке и оживленно вспоминали события нашей тревожной молодости. Мне не хотелось отвлекать друга от работы, но этого требовали обстоятельства. Впрочем, Виктор искренне был рад нашей встрече.
- Слушай, Витек, у меня к тебе дело есть небольшое. Я еду в Вологду по заданию одного товарища, тоже "афганца". - В душе оставался неприятный осадок. Приходилось лгать, скрывая истинную цель визита. Но я не имел никакого морального права впутывать кого-либо в свою не очень чистую игру. Случись мне проиграть, я один в этом буду виноват. - Понимаешь, Витя, мой друг разыскивает своего потерянного сослуживца. Я обещал ему помочь. Тем более что появилось свободное время. Того парня зовут Дмитрий Панкин. Мой знакомый служил с ним где-то под Кандагаром, приблизительно с восемьдесят пятого по восемьдесят седьмой год. Хотелось бы отыскать этого парнишку и передать ему кое-что.
- Ну это, Леха, задача в принципе поправимая. У нас есть банк данных в компьютере. Нажми на кнопку - и получишь результат. Хочешь, через часик все выясним?
- Хорошо. Времени у меня в обрез. Будет лучше, если я подожду тебя здесь. Закажу графинчик беленькой, еще закуски. Нам ведь есть о чем поговорить. Однако, если имеются сложности, говори откровенно, я все пойму.
- Да что ты! Это часть моей работы. Для тебя все сделаем быстро и без проблем. Ну ладно, жди, я скоро буду.
Виктор исчез в проеме дверей. Я достал из кармана купленную незадолго до этого свежую газету. В кафе было тепло и уютно. Аппетитно пахло свежесваренным кофе. Посетители переговаривались вполголоса о своих делах. На улице, усыпанной опавшей листвой, вечно спешившие куда-то прохожие семенили, зябко поеживаясь от пронизывающей сырости. Москва жила своей привычной жизнью, полной забот и тревог. В этом огромном городе, как ни странно, я чувствовал себя спокойнее и увереннее, чем в своей тихой провинции. Сменив обстановку, мне удалось на время развеять невеселые мысли. Все шло привычным чередом, и это вселяло надежду.
Меньше чем через час Виктор, сдержав свое слово, появился в кафе. У него были хорошие новости. Положив на стол печатный лист с компьютерными данными, он с улыбкой уставился на меня.
- Ну вот, сыщик. Получай данные на твоего Панкина. Думаю, останешься довольным, мы даром зарплату не получаем и бесполезно штаны не протираем.
- Спасибо, Витя, уж не знаю, как тебя и благодарить, - сказал я, наливая в стакан беленькую. Глаза с жадностью читали скупые строчки досье:
"Панкин Дмитрий Семенович, 1968 года рождения. Воспитанник Вологодского детского дома. Призван осенью 1985 года. Прошел подготовку в учебном подразделении в/ч… город Фергана. Служил в десантной части №… входящей в состав Контингента советских войск в Афганистане. Получил ранение. Контузия второй степени. Имеет орден Красной Звезды. В данный момент проживает в городе Кемерово по адресу… Работает в сфере бизнеса".
Вот и все. Далее Виктор предусмотрительно записал данные на ребят из призыва Панкина. Их было всего восемь, и только двое из них проживали по-прежнему в Вологде.
- Слушай, Леха, ты что-то скрываешь. Дима этот живет рядом с тобой. Какого черта тарахтеть аж за тридевять земель?
- Нет, Витек, все в порядке. Твои данные не отражают самого главного. Ты ведь не в милиции работаешь. Панкин два месяца назад уехал в Вологду из Кашлевска и пропал.
- Да ну, брось. Мы все через военкоматы делаем. Это не хуже милиции.
- В Вологду мне все равно надо ехать. Командировка у меня. Опыт еду перенимать педагогический. Заодно и развеюсь маленько, и друга поручение выполню. Он-то ведь все-таки просил найти этого Панкина!
- Ну тогда все о’кей. Труженик ты наш. Давай-ка лучше по рюмочке - и забудем на время о делах. Поехали, что ли?
…Вечером Виктор посадил меня в поезд. Мы стояли на перроне, еще хмельные после застолья в честь нашей встречи, и жали друг другу руки.
- Ты заезжай, Алексей, не забывай, - говорил Виктор. - Может, на обратном пути, а? Расскажешь, как съездил. А если помощь нужна - сам понимаешь, без проблем!
- Не буду обещать. Потому что, если не приеду, обидишься. В любом случае, друг, большое спасибо, выручил. Да и вообще, приятно было пообщаться…
Я крепко его обнял. Он ответил тем же. Поезд загудел, предупреждая пассажиров о скорой отправке. Я вскочил в тамбур и помахал ему рукой. Проводница, видимо, уловив запах спиртного, недовольно на меня покосилась, но промолчала. Состав тронулся, медленно набирая ход. Виктор махал мне вслед, и я расслышал его последние слова:
- Удачи, шурави!
Увидимся ли мы еще когда-нибудь? Я не знал, да и не мог знать. Настроение было грустным. Но одно я знал точно: уже завтра я буду располагать шифром к своей головоломке, и это окрыляло…"