- Тогда я его замочу, - мрачно известил Карев, развернувшись к бомжу, притихшему на откидном стульчике позади заднего сиденья. - Ты меня слышишь? Если мужика ограбили и звать его будут Валентином Иванычем, то я тебя утоплю в раковине с чистой водой.
Бомж отвернулся. По всему получалось, что даже при самом удачном раскладе он мог надолго лишиться возможности ночевать в теплом и почти сухом подвале. Конечно, в местах, куда он мог попасть, условия жизни не сильно отличались в худшую сторону, но попадать туда ему никак не хотелось. Он еще не оставил надежду вынырнуть на поверхность и начать новую жизнь.
- Я видел, кто его ограбил.
- Кого ограбил? - не оборачиваясь, переспросил Карев. Он наконец снял свои тесные ботинки и теперь, вытянув ноги, разминал ноющие пальцы.
- Ну, мужика этого, около ларьков. Мужик с трамвая шел, пьяный. А парень на скамейке сидел. Потом догнал его, от… В общем, избил его и вещи забрал. А когда убегал, то ботинки и портфель уронил. Я и подобрал. Чего пропадать-то?
- Правильно, - весело подтвердил Карев. - А утром хотел их в милицию отнести, верно?
- Ну да…
- А чего ж сразу-то не пошел? Или хоть по "ноль-два" позвонил бы, глядишь, мы этого парня и прихватили бы.
- Так боялся, думал, вдруг он увидит… Да и не поймали бы вы его - он как сиганул.
- Ну, дядя, тебя совсем не поймешь! То боялся, что он тебя увидит, то, оказывается, он убежал сразу. Если уж взялся врать, так говорил бы что-нибудь одно.
- Да не вру я…
- Да брось ты! Это ты в подвале своем соседям будешь рассказывать, а я таких историй, знаешь, сколько слышал?
- Как парень выглядел? - спросил Николаев. Он в какой-то степени поверил задержанному, по крайней мере, до момента с ботинками и портфелем.
- Да не помнит он! - махнул рукой Карев, доставая сигареты. - Леха, дай зажигалку!
- Почему не помню? - бомж напряг память. - Высокий такой, худой.
- Ага. А еще он был одноглазый и негр, - продолжил Карев, прикуривая.
- Нет, русский. Куртка черная джинсовая и джинсы светлые, разорванные на коленях.
- А лет ему сколько? - спросил Николаев, что-то напряженно вспоминая.
- Ну, выглядит лет на двадцать. Я уж не знаю, сколько ему на самом деле.
- Приехали! - Водитель лихо завернул во двор отделения, выбрал брешь среди припаркованных вдоль фасада автомашин и затормозил, едва не протаранив бампером кирпичную стену.
- Выгружайся, любитель красивой жизни, - Карев распахнул боковую дверцу и стал, морщась, надевать ботинки.
Пока помощник дежурного досматривал задержанного и составлял протокол изъятия у него портфеля и остальных вещей, Николаев отвел Карева в сторону.
- Слушай, Шурик, у меня на территории, на улице Геологов, живет такой Толя Ерастов. Я его год назад с наркотой прихватил. Он сейчас на подписке, суда ждет. По всем приметам катит.
- Ну и что? - Кареву очень не хотелось заниматься в этот вечер чем-то еще. - Да я тебе десяток уродов могу назвать, кто по всем приметам, как ты говоришь, катит. И тоже живут недалеко, и тоже на подписке гуляют.
- Да у меня уже мелькала информация, что он чем-то занялся, только ничего конкретного не было. У меня его карточка есть. Давай, если бомжара его опознает, навестим адресок. Чувствую - его работа.
- Почему у тебя предчувствия только ночью просыпаются? - Карев покосился на часы. - Нет, чтобы прямо с утра, на разводе еще начинать предсказывать. Давай, опознавай, мне чего - я люблю в свободное время поработать…
После недолгого колебания бомж опознал фотографию Ерастова, предложенную ему среди нескольких других. Карев громко выругался и рявкнул на дежурного, который, развалившись в кресле перед пультом, наблюдал за процедурой с явным интересом.
- Чего вылупился? Давай машину, я на задержание поеду!
- А не пошел бы ты на… - спокойно отозвался дежурный, поправляя галстук. - Машину участковый забрал. У нас две заявки по скандалам висят.
- Тогда на руках меня сейчас понесешь.
- Ага. Пинком под зад отправлю.
Карев грохнул кулаком по барьеру, за которым был установлен пульт дежурного, обозвал всех бездельниками и женщинами легкого поведения, хлопнул дверью и отправился на второй этаж, в свой кабинет.
- Встретимся послезавтра, в семь вечера. Здесь же. Я к этому времени еще кое-что разузнаю, и тогда обсудим все конкретно.
Толя и Олег кивнули.
- Тогда все, я поехал. Если надо - могу подкинуть.
- Добросишь до дискотеки? Мне кассеты забрать надо и с парнем одним поговорить.
- Легко, какие проблемы! Толик, ты домой?
После того, как закончился коньяк, Толя, в одиночку, выпил еще две порции водки и теперь чувствовал себя совсем легко и свободно. Большие деньги были где-то рядом, он почти ощущал приятное шуршание крупных купюр в своем кармане, пытался представить, на что их потратит и никак не мог придумать. Идти домой не хотелось, но и податься больше было некуда, а потому он кивнул головой и ответил:
- Домой, только курево надо купить.
- По дороге купишь. Пошли.
Особенностью Марата было то, что в пьяном виде он водил машину почти так же хорошо, как и будучи трезвым. Его мечтой было купить себе большой мощный джип, но пока мечта оставалась недосягаемой, он довольствовался тем, что ездил на папиных "Жигулях" одиннадцатой модели. Знакомым девушкам он любил объяснять, что его машина выглядит точно так, как должна выглядеть "рабочая" машина бандитов, чтобы оставаться неприметной для ментов и свидетелей, тем самым тонко намекая, что он - не просто сам по себе, а как-то с кем-то связан. Иногда это действовало так, как было задумано, но часто над ним просто начинали смеяться.
- Давай, Толик, сначала мы тебя забросим… Мне еще надо успеть на "стрелку" с одной телкой…
Доехали быстро. По пути они остановились, и Толя купил сигареты и бутылку пива в тех же ларьках, около которых недавно ограбил человека. Пока продавец отсчитывал сдачу, он заглянул в проход между киосками, но там уже никого не было: "скорая" уехала минут пятнадцать назад. "Надо будет сменить место", - озабоченно подумал Толя, возвращаясь к машине.
Его высадили около подъезда. Он долго пожимал всем руки, а потом смотрел вслед удаляющимся "Жигулям", загадав, что если успеет сосчитать до тридцати, то дело у них выгорит. На середине счета он сбился, торопливо начал считать заново и опять запутался. Когда, перед поворотом, фара замигала желтым огоньком, он успел дойти только до десяти. "Ну, и хрен с ним, - Толя сплюнул и, помахивая бутылкой, направился к подъезду. - Все равно ведь получится".
Отъехав от дома Толи, Марат посмотрел на задумавшегося о чем-то Олега и, понизив голос, сказал:
- Нам нужен хотя бы один "ствол". Я могу, конечно, достать газовый, но лучше, если будет настоящий.
Марат мог достать газовое оружие только двумя способами: получить разрешение и купить его в магазине, или, без всякого разрешения, приобрести пистолет на "черном" рынке. И то, и другое стоило немалых денег, и Марат не собирался тратиться, зная, что у Олега есть боевой пистолет. Старший брат Олега был одним из самых известных в городе "черных следопытов" и, прежде чем его посадили, успел притащить в дом целую гору опасного железа. Большую часть потом изъяли при обыске, но кое-что осталось, и впоследствии Олег очень выгодно продал пару обрезов и "наган".
- Если со стволом идти, то это - уже другая статья, - задумчиво ответил Олег, глядя в боковое окно.
- Ерунда, там разница небольшая, - отмахнулся Марат. - А после Нового года вообще новый кодекс примут. По нему самое большое, что можно получить, - три или четыре года в самом хреновом случае. А так - только штрафы. Мне мой старик говорил.
- Так, может, подождать до Нового года? Да и кодекс этот, может, никто и не примет.
- Примут! Мне "старик" говорил, там такие бабки уплачены, что…
- Мало ли, что он говорил… Так, может, подождать?
- Знаешь что, хочешь - жди! - Марат оторвал взгляд от дороги и повернулся к товарищу. - А я ждать не собираюсь. Так можно всю жизнь прождать. А скоро уже и брать нечего будет. Хочешь - тряси дальше своих алкашей на дискотеке, а мне копейки не нужны.
- Копейки никому не нужны, - вздохнул Олег, по-прежнему не отрывая взгляда от окна. - А зачем нам "ствол"?
- Припугнуть, естественно! Не стрелять же мы будем.
- Пугать надо пугачом.
- Знаю. Но лучше - настоящим. Эффектней выглядит.
- Это верно… - Олег опустил лобовое стекло и поставил локоть на подлокотник. - Что ж, надо подумать. Я думаю, можно решить. Только вопрос - кто с ним пойдет.
Марат улыбнулся:
- Я думаю, ты и сам догадался.
- Да, ему терять нечего…
Они замолчали. Марат радовался тому, что удалось решить еще один важный вопрос, а Олег размышлял о том, что именно из оставшегося у него небольшого арсенала следует взять на дело. "Наверное, "парабеллум", - наконец решил он. - Выглядит внушительно. А если придется бросить, то и не очень жалко. С собой носить неудобно, слишком большой, и не продашь никому - затвор заедает".
В комнате у матери горел свет, но привычного звяканья посуды слышно не было. Толя прошел в свою комнату и едва начал снимать куртку, когда кто-то открыл дверь из коридора. Толя недовольно обернулся: даже мать, не говоря уже о соседях, всегда стучала.
- Ты зачем деньги взял?
Вошедший мужик выглядел довольно тщедушно, но настроен был решительно. Правая рука что-то прятала за спиной.
- Какие деньги?
- Которые у меня из кошелька забрал. Чего, думал, не замечу, да?
- Ничего я у тебя не брал. Пропил, наверное.
Настроение было слишком хорошим для того, чтобы ругаться и выяснять отношения. Если бы Толе удалось заработать за вечер больше, то он отдал бы мужику то, что взял у него перед уходом. Но отдавать было нечего.
- Чего, не понял? Не брал я у тебя ничего! Иди, поищи в другом месте!
- Ах ты, сучонок! - мужик отошел от входной двери. - Не брал, говоришь!
- Пошел на х… И дверь закрой.
- Сам пошел! - мужик сделал еще шаг и поднял правую руку. В ней оказался топорик для рубки мяса.
- Э-э, осторожней! - рявкнул Толя, отскакивая к окну. Он пожалел, что оставил кастет под матрасом. - Ты чего, псих, что ли? Говорю, не брал я у тебя ничего!
- А мне по х… - заорал мужик, придвигаясь к Толе ближе. Топорик, видимо, был тяжелым: рука начала дрожать, а лезвие склонялось все ниже и ниже к поросшему седым волосом тощему плечу. - Сука, у своих берешь, да?
- Ничего я у тебя не брал!
Соседи из квартиры этажом ниже принялись стучать по батарее отопления.
- Я тебя сейчас замочу, гаденыш, - пробормотал мужик, икнул и, с трудом поднимая над хилым плечом оружие, пошел на Толю.
- На, подавись! - Толя выгреб из кармана несколько мятых купюр и швырнул их на пол.
Мужик остановился, пытаясь сфокусировать взгляд на новом объекте и определить его ценность. Толя прыгнул на кровать, перекатился и соскочил на пол, оказавшись за спиной у мужика. Раскрытая дверь была совсем рядом, и, пока мужик разворачивался, Толя десять раз успел бы выскочить в коридор, но уходить так просто не хотелось.
- На, с-сука, получай! - заорал Толя и изо всех сил ударил мужика ногой в поясницу. Выронив топорик, тот отлетел к подоконнику и упал, с противным звуком ударившись лбом о батарею.
Толя выскочил в коридор. В дверях второй комнаты, прислонившись плечом к косяку и уставившись в потолок бессмысленным взглядом, стояла мать. Толя хотел сказать ей что-нибудь грубое и злое, но нужных слов подобрать не смог и ограничился тем, что просто выругался.
Оставаться в квартире не стоило - обозленные ежедневными скандалами соседи могли вызвать милицию, да и мужик этот вполне мог очухаться настолько, чтобы достаточно точно рубануть топориком Толе по голове. Так что эту ночь стоило провести где-нибудь в другом месте.
Толя хлопнул входной дверью так, что с потолка посыпалась штукатурка, и скатился вниз по лестнице.
Через несколько минут после того, как Толя покинул свою квартиру, во двор его дома въехали белые "Жигули" шестой модели. За рулем сидел оперуполномоченный Правобережного РУВД Дима Петров, рядом с ним расположился Николаев, а на заднем сиденье, вытянув ноги и сбросив ботинки, развалился Карев. Петров заехал в 14-е отделение, чтобы навести справки об одном проживающем на их территории наркомане, и был немедленно "напряжен" ехать задерживать Ерастова, так как отделенческий "УАЗик" все еще не освободился.
- Знаете, почему бритоголовые так быстро ездят? - спросил Карев, обуваясь.
- Нет, - ответил Николаев, высматривая подъезд Ерастова.
- Чтобы не забыть, куда надо ехать.
- А-а… Останови здесь, не надо вплотную подъезжать. А это ты про кого?
- Да просто так.
Дима остановил машину, выключил мотор и убрал магнитолу в бардачок.
- Ну что, пошли?
- Пошли, - Николаев распахнул дверцу. - У него пятый этаж, так что можно всем вместе идти.
Они поднялись, и Николаев позвонил в дверь. Открыли почти сразу.
- Здравствуйте, мы из милиции, - Николаев махнул своим удостоверением и шагнул в коридор, оттесняя открывшую им женщину. - Толя дома? Вы, если не ошибаюсь, его мать?
- Да ушел он, только что, - женщина отступила в сторону, и опера прошли до середины коридора. Николаев толкнул дверь одной из боковых комнат…
- По-моему, его… Действительно, пусто. А давно он ушел?
- Минут десять.
- И когда, говорил, вернется?
- Да не говорил он ничего! А вы по какому вопросу?
- По служебному, обычная плановая проверка, - Николаев вошел в комнату и остановился, разглядывая ее скудную обстановку. - Если не возражаете, мы здесь немного посмотрим.
- Вы из милиции? Я - потерпевший! - из соседней комнаты в коридор выбрался тощий мужчина в мятых брюках и голубой майке с дырой на груди. На лбу у него стремительно набухала внушительных размеров шишка. - Он у меня сначала деньги украл из кошелька, а потом как врезал! Двадцать тысяч.
- Чего двадцать тысяч? - Карев подошел к потерпевшему вплотную, поморщился от перегара и отшагнул назад, спрятав руки в карманы. - Долларов, наверное?
- Да нет, наших! - мужик потер ушибленное место и подтянул спадающие штаны. - Знаете, как болит?
- Догадываюсь, - Карев посмотрел на мужика с таким видом, как будто собирался ему добавить, но не мог рассчитать силу удара. - Меньше пить надо, тогда и болеть не будет.
- А чего вы меня… упрекаете! - непривычное слово далось с трудом, и мужик остановился, чтобы перевести дыхание.
- Помолчи, - оборвал его Петров. - А то я сейчас налоговую полицию вызову. Будешь им объяснять, откуда у тебя в кармане двадцать тысяч баксов валяется.
- Да я… - мужик сник, вяло взмахнул рукой и отошел в сторону.
- Правильно, - одобрил Дима и вслед за Николаевым зашел в комнату.
Осмотр длился недолго. Пока Карев, брезгливо сморщив нос, ворошил сваленное в шкафу тряпье, Николаев поднял матрас кровати и обнаружил кастет.
- Вот так вот… Дима, зови соседей, будем изымать.
- Во… - Мужик воспрял духом и, поправив спадавшую с плеча лямку майки, тоже протиснулся в комнату. - А он ведь меня убить мог!
- Мог, - подтвердил Николаев, разглядывая кастет и припоминая совершенные на территории района преступления с применением холодного оружия.
- Ничего нет, - Карев захлопнул дверцы шкафа, подошел к Николаеву и прошептал, наклонившись к его уху: - Ничего не получится… Мы же не в кармане у него обнаружили.
- Я знаю. - Николаев что-то обдумывал и не хотел отвлекаться. - Мы по-другому сделаем.
Вскоре оформление необходимых бумаг было закончено. Побеседовав с матерью Толи и мужиком в рваной майке, Карев вернулся к своим коллегам и, не особенно скрывая радость, сказал:
- Ждать его смысла нет. Сегодня он уже не вернется. И куда срыл, никто не знает - у него по всему району друзей полно. Так что, я думаю, надо сниматься. А завтра с утра подумаем, где его можно отловить. Далеко не убежит! Дима, подкинешь меня до площади?
- Пожалуй, да. - Николаев сложил в папку составленные протоколы и объяснения, туда же положил упакованный в полиэтиленовый пакет кастет. - Пошли? Ольга Семеновна, у нас к вам просьба: не говорите Толе, что мы приходили, хорошо? Побеседовать нам с ним все равно придется, а если он бегать начнет, то ничего хорошего этим для себя не добьется. Договорились?
- Конечно, - Ольга Семеновна пожала плечами.
- Обязательно! - подтвердил мужик, потирая разбитый лоб и радостно улыбаясь.
- Обязательно скажет, - мрачно предрек Карев, отпирая замки входной двери. - Вот увидите!
- Естественно, я бы на ее месте тоже сказал. - Дима переступил упавшие с полки валенки. - Ой, привет!
На лестничной площадке, озираясь в поисках указателей номеров квартир, стоял участковый 14-го отделения милиции лейтенант Копылов.
- О, приветик! А это какая квартира?
- Девяносто восьмая.
- Значит, мне сюда, - Копылов плотнее прижал под мышкой свою папку и шагнул им навстречу.
- Чего, Гена, тоже не спится? - спросил Карев, спотыкаясь о валенки и вываливаясь на площадку.
- Ха, если бы! Третий час по заявкам мотаюсь. Соседи звонили, снизу. Тут скандалят, мешают отдыхать.
- А, ну тогда можешь ехать обратно, - Карев разочарованно махнул рукой. - Это мы скандалили. Извини, старик, больше не будем.
- Да ну! - Копылов переложил папку в руку и прижался к стене, пропуская оперов. - А чего ж мне дежурному доложить?
- Доложи, что проводились плановые мероприятия по раскрытию одного тяжкого преступления… Так как, Дим, подбросишь до площади?
2
Квартира была самой обычной и помещалась на третьем этаже самого обычного блочного дома, но зато все остальное - мебель, отделка стен, ковры, аппаратура и посуда - явно не были обычными и безоговорочно свидетельствовали о принадлежности хозяев к тому разряду "новых русских", которые смогли не только ухватить, но и удержать свой кусок. Правда, касалось это, в основном, только хозяйки, так как супруг ее уже несколько месяцев был вынужден довольствоваться тесной коммуналкой городского следственного изолятора вместо привычных шикарных апартаментов.
- Рассказывайте по порядку, Лидия Михайловна. - Петров расположился в кресле перед низким стеклянным столиком, выложив перед собой блокнот и авторучку. Пока, несмотря на тридцатиминутное общение, и то, и другое осталось невостребованным. Его напарник, оперуполномоченный капитан Ковалев, стоял, прислонившись к подоконнику, и пытался разобрать названия книг, занимавших две полки в комнатной "стенке".