"Сознательный, - подумал Кивинов. - В свободное от службы время ресторан охраняет. Если б все такие были, давно бы с преступностью покончили. Надо будет у него уточнить, какие нынче расценки в час - бакс, два, а может, уже пять? Ну, пусть спит, ему еще в ночь работать".
О, кажись нашли. "Двойной Ван-Дамм" с бабочкой у дверей.
- Пардон, полиция, нам туда.
- Вы главный?
- Проходите, ребята. Нет, я не главный, я зам по коммерческой части. Дайнего Виктор Андреевич. Правильно, как художника, но не родственник. А картина его. Красиво? "Эльдорадо" называется, подлинник, конечно. Присаживайтесь. Кофе? Сигареты?
- Спасибо, Виктор Андреевич, у нас свои. - Кивинов извлек дареный "Салем". - Спичек только нет.
- А вот возьмите на память. Интересная штучка. Как газ кончается - девушка раздевается. Последний писк. Привез несколько штук из Франции.
Кивинов щелкнул и прикурил. Плечи у красотки чуть оголились. Здорово, надо срочно начать курить.
- Собственно, Виктор Андреевич, мы узнать заглянули, кто двадцать пятого работал. Из официантов. Взгляните. - Кивинов показал счет. - Подпись чья?
Дайнего нацепил очки.
- Да, да, он сегодня здесь. Минутку. Игорек, найди Молодцова, пусть подойдет. А что, молодые люди, работенки много? Преступность растет?
- Хватает. Года три назад пять квартирных краж в месяц - это ЧП, а сейчас шесть-семь в день - это норма, и никто не волнуется.
- Что, милиция хуже работать стала?
- Да при чем тут милиция? Если экономика в яме, то почему милиция должна быть самой передовой в мире? Вот платили бы, как вы омоновцу при входе, ну, тогда, может, что и изменилось бы. Хотя и зарплата, конечно, не главное. Преступность - это следствие развала общества, так что бороться с ней прежде всего политикам и экономистам надо. А мы так, шушеру ловим.
- Я вижу, вы человек грамотный, не хотели б консультации нам иногда оказывать по вашей линии? Знаете, иногда возникают проблемы. Мы бы в долгу не остались.
- Я подумаю.
- Подумайте. А позвольте спросить, что там Молодцов натворил? Обсчитал? Так он недавно работает. Бывший военный летчик. Мы все возместим, если что.
- Да нет, не волнуйтесь. Со счетом все в порядке, просто надо поговорить.
- Ну извольте, а вот и он. Я вас оставлю. Валера, тут к тебе ребята из органов. Молодцов присел.
- Валерий, по отчеству, извините, не знаю, взгляните - ваша квитанция?
- Моя.
- А вот эту рожу не узнаете?
- Как же, этого козла и не запомнить? Да он весь стол заблевал, нажрался как свинья.
- И что - на сто сорок баксов? Валера замялся.
- Ладно, амиго, это твои проблемы, - успокоил его Кивинов. - С кем он пьянствовал?
- С мужиком одним, он бывал тут пару раз.
- Что за мужик? Имя? Фамилия? Адрес?
- Я-то откуда знаю? Что, у всех клиентов имя спрашивать должен?
- Так, Миша, дуй в бухгалтерию и найди первый экземпляр счета, это ведь копия. Посмотри, на сколько Аяврик наел.
- Не надо, не надо, - запротестовал Молодцов.
- Боишься выгонят?
- Да, уходить не хотелось бы.
- Ну так в чем же дело?
- Вы же понимаете, тут лишнего болтать нельзя, особенно, милиции. Если что, язык отрежут вместе с ушами - закон омерты.
- Валера, мы порядочные люди. Все сугубо между нами. Ну, кто это?
Молодцов вздохнул.
- Не подведите меня. Это приятель Балдинга, ну, вышибалы. Того, что на воротах сегодня. Вернее, я их вместе видел.
- А Балдинг что из себя представляет, по жизни? Что-то он меньжуется слишком.
- Я с ним мало общаюсь. Говорил, что судимый. Со своими не борзеет. А чем занимается, не знаю.
- Ну, а на ваш взгляд, какие отношения между ним и мужичком тем? Знаете, иногда за один раз можно определить: дружеские, неприязненные - ну, вы понимаете, о чем я.
- Мне кажется, Балдинг как-то по-хозяйски с ним общался. Это мое мнение, хотя, может, и неверное.
- Ладно, благодарю. Если кто будет спрашивать, о чем я с вами беседовал, скажете - видел драку в зале, расспрашивал. И никому ничего лишнего, прежде всего, это в ваших же интересах.
Молодцов быстро исчез.
- Миша, тащи этого Балдинга сюда, повезем в отделение, там поговорим.
Миша исчез вслед за Молодцовым.
- Хм, - усмехнулся Кивинов. - Военные летчики холуями работают. Да его за границей валютой бы засыпали только за то, чтоб за штурвал какого-нибудь "Миража" сел. Ну, СНГ, страна национальных героев.
Через минуту Петров прибежал назад.
- Сбежал, нигде нет. Только что был, сказали, но ливрею снял, тачку поймал и уехал, даже "асто маньяно" не сказал.
- Прокол, черт. Ну, ничего, дома достанем. Где там Дайнего?
- Я тут. - Дверь распахнулась.
- Виктор Андреевич, поищите адресок вратаря вашего, Сергея, как его там, не помню. Дайнего смутился.
- Боюсь, не могу вам ничем помочь. У меня нет его адреса.
- Как нет? Ну, отдела кадров у вас нет - это понятно, но, пардон, своих сотрудников вы же должны знать.
- Понимаете, молодой человек, - смутился зам, - как бы вам объяснить? Нас ведь курируют, как и остальных в городе.
- Кто курирует? - не понял Кивинов.
- Кто, кто? Рэкет. Так они своих людей для контроля тут сами и оставляют. Приводят и говорят, что этот или этот будет у вас работать. Протестовать бессмысленно. Так Сережа - это их человек, я и фамилию-то толком не помню.
- А куратор кто?
- Ну, вы уж много хотите. Я вам и так лишнего наговорил.
- Да чего вы так волнуетесь? Я сам узнаю, если что. Эка проблема. Кто там, малышевцы, тамбовцы, чеченцы? Пошли, Миша.
- Миша, прокинь по адресному бюро этого Балдинга. Фамилия редкая, должны знать. Петров стал накручивать номер.
- Готово, - через пару минут ответил тот. - На Большой Зеленина. Вот и телефон. Это где?
- На Петроградской. Давай, звони, только не разговаривай, если ответят, положи трубку. Ну, в общем, ты знаешь.
- Молчат.
- Так, надо туда ехать. А если дома никого - ждать. Там, наверняка, коммуналка, кто-нибудь из соседей придет. Вошел Соловец.
- Андрей Васильевич, все бросай, завтра в десять утра наезд на кооперативную стоянку № 8 на твоей территории. Организуй.
- Наездами ГАИ занимается, - схохмил Кивинов.
- Ты не остри, я подробностей не знаю, но вариант серьезный. Мне начальник РУВД позвонил и попросил организовать.
Посторонний человек вряд ли бы догадался, что от него требуют, но Кивинов понял: надо организовать задержание рэкетиров.
- Георгич, я хотел на Петроградскую ехать, - с надеждой в голосе сказал Кивинов.
- Никаких Петроградских. Будет нужна помощь, вызови омоновцев. Завтра надо доложить руководству. Соловец вышел.
- И вновь продолжается бой, - вздохнул Кивинов. - Задолбали эти наезды. Работать не дают. Мода, что ль, на них? В свободном обществе свободный выбор профессий. В рэкетиры б я пошел - пусть меня научат. Уже до госпредприятий добрались. Входят в кабинет какого-нибудь директора бритоголовые ребятишки-гоблины, у которых объем мускулов обратно пропорционален объему мозгов, и говорят:
"У вас шарага богатая, а охраны нет, так что придется раскошеливаться". Наезд, одним словом. Директор от неожиданности ручку прикуривать начинает, не зная, что и сказать. А они: "Ежели не договоримся, квартиру вашу меблированную кто-нибудь освободит, или тачка ночью погорит случайно, или жена пропадет. Да мало ли, что случиться может?" - "Ребята, вы что, откуда у меня деньги? Концы с концами не свести". - "А договорчик с финнами? Или забыли? У нас все точно". - "Откуда? Ведь не знает никто!" - "Ха-ха-ха, а это, дядя, наши секреты. Ну так как?" Директор ручку изо рта вынет и новую статью заводит - накладные расходы. Бывает, конечно, и несерьезные ребята, попугают, а вдруг повезет и заплатят, но в основном группировки крутые, зря пугать не будут. Коммерческий магазин на Юго-Западе уже трижды обстреливали, а первого директора во Всеволожском районе нашли, в холодильнике. В лесу. Обидно, что в рэкет все больше и больше народа втягивается. Целое поколение. Поколение гоблинов. Конечно, бандиты себя вольготно чувствуют - вымогательство доказать трудно, а иногда и невозможно при нынешних следствиях и законах. За последние три года наше отделение задерживало групп пятнадцать, но никто из задержанных так и не сел, даже до суда дело не доходило, всех сразу отпускали ввиду отсутствия состава преступления. А на другой день снова в отделение прибегал потерпевший со следами насилия на лице и логическим вопросом: "Почему их выпустили? Они же вымогали".
Кивинов вздохнул и стал звонить знакомому командиру ОМОНа.
Глава 4
Утром Кивинов, Петров, Волков и взвод омоновцев в полном вооружении, в бронежилетах и касках рассредоточились вокруг стоянки. В кустах небольшого парка напротив то и дело мелькали зеленые куртки. День выдался хороший, дождя не было, и светило уже неяркое, осеннее солнце. Кивинов и Петров пошли на разведку к сторожу.
Тот спокойно сидел в своей каптерке и пил чай из блюдца.
- Здорово, отец. - Кивинов махнул удостоверением. - Мы из милиции. Кто тут на тебя наезжает?
- А, очень хорошо, ребятки, что подошли. - Лицо сторожа расплылось в слащавой улыбке. - Присаживайтесь на диванчике.
- Да ничего, мы постоим. Что тут у тебя за проблемы? Что за наезд?
- Вот слушай. Сижу вчерась здесь, чаек пью, а тут буржуй какой-то на иномарке заезжает, и прямо, понимаешь, на мой газончик. А у меня тут петрушка, укропчик посажен, а он, значит, задним колесом на грядку и наехал. Я, конечно, выхожу и прямо-открыто, в глаза и говорю: "Ты, что ж, зараза, сволочь противная, на грядку наехал? Бельма разуй, что ли. Скоро зима, что я жрать-то буду?" А он: "Кто ж, батя, осенью укроп сажает? Ты бы еще тут киву какую-нибудь посадил". Я ему: "Не твоего, мол, ума дело, не ты саживал, не тебе и наезжать". А он, гад, после этого козлом меня обозвал старым, сел в свою колымагу, газанул мне в лицо и был таков. Ну, я говорю, не на того напал. Не знает он, паразит, что начальник РУВД здесь свою машину ставит и со мною завсегда здоровается. Я номерок-то записал машины, да позвонил. Так и так, Николай Лексеич, наехал тут один на газончик да еще козлом обозвал. Он обещал помочь. Так что, ребятки, принимайте меры, - закончил сторож, протягивая Кивинову бумажку с номерком машины.
Тот долго смотрел на номер и соображал. Ничего не понимаю. А где ж вымогательство? Где же наезд? Может, адрес не тот? Да нет, все верно - КАС-8. Стоп! Он же на газон ему наехал. Все, дошло, вот что значит дедукция. Начальник слово "наезд" услышал и обещал помочь, до конца не разобравшись - занят был, наверное. А это ведь на газон наезд, на укроп, а не рэкет.
Кивинов взглянул на сторожа и произнес:
- Знаешь чего, батя? Козел ты старый. Миша, иди снимай омоновцев, скажи, рэкетиры сами сдались.
Пока сторож не пришел в себя от столь неожиданного оборота, Кивинов с Петровым вышли из каптерки и направились к воротам. Под ноги с лаем бросилась мелкая собачонка.
- Пшла вон! - рявкнул Кивинов. - Пристрелю! - и показал пистолет.
Собачонка нырнула под каптерку.
- Э, нет, молодой человек, подождите. Вы мне сначала фамилию свою скажите, я вам этого так не оставлю, понимаешь ли!
- Ганс Дитрих Геншер, - ответил Кивинов, сплюнул на газон с укропом и пошел к машине.
Вернувшись в отдел, Кивинов упал в кресло. На Петроградку не поехали, сколько там на моих? Одиннадцать. Сейчас передохну и сгоняем. На метро, быстро. Надо все-таки с Балдингом повидаться.
Зазвонил телефон.
- Алло, вы мне не подскажете, я щенка купила, спаниеля, чем мне его кормить? - раздался приятный женский голос.
- А куда вы звоните?
- Как куда? В милицию.
- А при чем тут милиция? - не понял Кивинов.
- Но ведь милиция с собаками работает. Так кому как не вам звонить?
"Логично", - подумал Кивинов, почесав затылок. Чем кормить спаниеля, он не знал.
- Вы дежурному перезвоните, - ответил он и продиктовал номер.
"Сегодняшний дежурный - мужик простой, - подумал он, повесив трубку. - Он уж ей ответит, чем кормить щенков. У нее самой аппетит пропадет. Все - то наезды, то щенки - сваливать надо".
- Миша! Составь компанию!
- Ну и что ты у него узнаешь? С кем Аяврик пил? Или почему он удрал? Да может, у него живот схватило или про утюг невыключенный вспомнил, а ты версии строишь.
Ты слышал, что Дайнего сказал? Он из мафии, и к тому же судимый. С судимыми проще язык общий найти, чем с дилетантами. Они на своей шкуре все испытали. Я тебе по дружбе секрет открою, так уж и быть. Кто нам, в основном, помогает? Стучит, то есть? Как ни странно, судимые. Во-первых, они знают больше, а во-вторых, многие таким образом откупиться хотят. Сам воруй, но и милицию не забывай, что-то доводят до сведения. Вроде как к ним и отношение другое - помягче. Так что Балдинг, может, что-нибудь и расскажет. Рыльце у него, чувствую, в большом пушку. Может, конечно, и не повезет пошлет нас подальше или вообще дверь не откроет. Бывает и так, но мы попробуем. Он пока единственный, кто того мужика может нам сдать, того, с которым Яковлев в "Иве" пил. Судя по всему, тот у Балдинга шестерит, как Молодцов говорил. Так, кажется, это его дом, ну-ка, найди номер.
Большой красный дом на Зеленина, с колоннами на фасаде и гастрономом внизу. Ага, подъезд. Кажется, здесь.
- Что будем делать, если его дома нет?
- Подождем.
- Сколько? Пару недель? А вдруг он тут вообще не живет? Прописан только?
- Звони.
В ответ - тишина. Миша дернул ручку. Дверь распахнулась. Замок - ригель, без ключа не закрыть. Заходи кто хочешь. Тук-тук. Хозяин, ау.
В центре однокомнатной квартиры на пушистом ковре лицом вниз лежал Балдинг, голова его была закрыта подушкой. Кивинов на цыпочках подошел к нему и откинул подушку в сторону. Говоря Мишиным языком, головная коробка была разнесена выстрелом в упор.
В подушке виднелась прожженная пулей дыра. Хороший глушитель. Кивинов оглянулся. А квартирка ничего - аппаратура "Тыр-пырсоник", "маде ин джапан", значит, Тайвань. Костюмчик крутой на покойном, девочки на стенах.
Кивинов вздохнул, вспомнив про "наезд". А могли бы успеть.
"Ну на фига я сюда влез, а? Не сунулся бы, глядишь, и Балдинг жив-здоров был бы. А так лежит тут с коробкой, вернее, с дыркой в коробке.
Все, завязал. Сейчас свалим отсюда и плевать на все, а то самого грохнут, как Балдинга".
- Миша, кончай курить и не гаси хапец о полировку. Значит так: если докопаются, что мы его в "Плакучей иве" искали, скажем, что он драку видел, хотели спросить. И все. А про Аяврика ни слова. Тогда точно нам глухаря возбудят, Соловец меня прибьет.
- А как сообщить, что он умер?
- Ты в детстве хулиганом не был? А я был. Пойдем покажу. Дверь пошире, настежь, звони соседям. А что теперь? Как что? Бежать!
Часть 2
Глава 1
Прошло две недели. Министерская проверка уехала. Соловец истратил все деньги с оперрасходов, впрочем, как и предполагалось. Курьер "отделение-магазин" работал без перерыва. Когда же ревизоры уехали, Соловец так и не понял, что они проверяли.
Опер 22-го убойного отдела Главка, а если официально - отдела по раскрытию убийств, Гриша Борисов развалился на диване у Соловца. Рядом сидел Петров и смолил сигарету.
- Я к вам из Петроградского района, посадили на убийство Балдинга. Глухо как в танке, даже не установить, где работал. А когда перспективы нет, я не люблю, поэтому и сбежал оттуда. Если начальство искать будет, я где-нибудь тут, старое убийство раскрываю. Как говорится, старый труп лучше новых двух. Ха-ха-ха.
Гриша был слегка не в форме. В его "дипломате" что-то перекатывалось с характерным позвякиванием, причем по тембру угадывалось, это "что-то" уже почти пустое.
- Знаешь, Георгич, как говорится в армии, все наши беды от незастегнутой верхней пуговицы.
- Ты это к чему? - не понял Соловец.
- Да вот к чему. Я недавно в Выборгском районе был - там жена мужа по пьяни ножом пырнула, он кровью истек и помер. Местные опера девчонку до полусмерти затра… замучили. Она сидит, ревет и ничего не говорит, а потом вообще какую-то ерунду стала выдумывать насчет того, что он сам себя. А я взял ее, заперся в кабинете, поговорил ласково, успокоил, ну, она мне явку с повинной и написала. Я это к чему - в нашей работе не крик и кулак нужны, а голова. Нужно к человеку в душу влезть, понять его, посочувствовать, а то мы по старинке, нахрапом. Молодежи учиться и учиться у нас, стариков. Вот ты, - обратился он к Петрову, - когда я к тебе заглянул, с кем мучился?
- Так, с мужиком одним. Он деньги у соседки по коммуналке спер, а признаться не хочет.
- Давай его ко мне, сейчас я с ним спокойно поговорю, и он мне все расскажет. Главное - убедить. Миша снял трубку местного телефона.
- Это Петров. Там, в камере, человек за мной сидит, его сейчас Борисов возьмет поработать.
- Где тут у вас место есть, чтобы не мешали?
- Оставайся у меня, - сказал Соловец. - Я все равно скоро уеду, а пока у Миши посижу.
Борисов привел человека из дежурки и заперся у Соловца. Тот перешел к Петрову. Минут пятнадцать в кабинете Соловца было тихо.
- Интересно, расколет? - спросил Петров у начальника. Тот пожал плечами, и в этот момент сокрушительный удар потряс стену кабинета.
- Ого, - удивился Соловец. - Это где?
- Где, где - у тебя!
К Петрову заглянул Кивинов.
- Это у вас?
- Нет, - ответил Соловец, - Это Борисов в душу влезает, и кажется, очень настойчиво. Правильно это он сказал - в нашем деле без головы нельзя, без чужой.
От второго удара со стены Мишиного кабинета рухнул портрет Феликса Эдмундовича Дзержинского.
- Слушай, он что там, стены ломает?
- Да, чьей-то головой. Заглянул Волков.
- Мужики, там в камере один орел мой сидел, а сейчас нету. Вы не забирали?
Петров с Соловцем дружно переглянулись.
- За что? - спросил Соловец.
- Да я с улицы его притащил, он прямо под моими окнами гадил, хотел мозги ему прочистить.
- Как твоего фамилия? - обратился Соловец к Петрову. Стена снова вздрогнула.
- Он прибьет его там. Мартынов - фамилия. Соловец схватил трубку телефона.
- Алло, это Соловец, спроси у мужика в камере, как фамилия. Мартынов? А другой где? Борисов забрал? Все, отбой! Черт, он не того колет!
Соловец бросил трубку, и в этот момент дверь распахнулась, и в кабинет зашел потный и усталый Гриша. Рукава его рубашки были засучены, в зубах торчал потухший окурок.
- Фу! - Он упал в кресло. - Все, расколол. Вот паразит, а сначала: "Какие деньги? Какие деньги? Я, говорит, вообще в отдельной квартире живу, и соседки у меня нет никакой". Видал я подлецов, но таких! Ну, ничего, я тоже не лыком шит. Он сейчас явку с повинной строчит. Я уточнить зашел, сколько денег там было, а то он почему-то не помнит.
- Пять штук, - как-то по инерции пробормотал Петров.