- Ну сходи, подскажи ему, я основное сделал, вы там сами доработаете.
Петров выскочил из кабинета и зашел к Соловцу. Парень, сидевший за столом, вздрогнул и вжал голову в плечи.
- Жив? - спросил Миша, взял у него из-под носа лист, тут же его скомкал и бросил в мусорную корзину. Потом он вытолкнул его из кабинета и произнес:
- Еще раз поссышь под окнами - отсюда не выйдешь. Уматывайся!
- А деньги кому принести?
- Какие деньги?
- Ну, тот, здоровый, сказал, что соседке ущерб возместить надо.
"Ну Гриша дает!" - про себя изумился Миша, а вслух сказал:
- Себе оставь, на лекарства.
Парень, держась за бок, побрел к выходу.
- Кивинов, на кражу. Ты дежуришь, не забыл? Зайди, возьми адрес, руки в ноги и вперед. Это тут, рядом, пешком дойдешь.
Кивинов, получив команду, бросил в папку свежие бланки протоколов и, взяв адрес, вышел из отделения. Перед входом стоял военный грузовик, на который четверо солдат при помощи разных приспособлений - всяческих шкивов и даже лебедки - аккуратно поднимали снаряд. Не обращая ни малейшего внимания на прохожих, старший безбожно ругался, ежесекундно спрашивая у подопечных:
- Вам что жить надоело, мудаки? Мне еще нет.
Кивинов ухмыльнулся и пошел в адрес.
Машина резко тормознула у подъезда. Вышедший из нее лощеный мужчина отработанным уверенным движением хлопнул дверцей, смахнул пыль с никелированного крыла и, перекинув через руку плащ, направился ко входу в парадное.
- Здравствуйте, Геннадий Петрович, - хором поприветствовали его бабушки, сидящие на скамейке. Человек молча кивнул. Выйдя из лифта, он достал ключи, сунул их в замок и тут понял, что дверь не заперта.
- Маша, это ты? - Геннадий Петрович перешагнул через порог и заглянул в комнату. Удар бронзовой статуэткой по носу послужил ему ответом на сей разумно поставленный вопрос. Падая, Геннадий Петрович понял, что это не Маша. Уже теряя сознание, он увидел мелькнувшую тень и услышал бегущие вниз по лестнице шаги.
- Это не бандитизм, а? Смотрите - моей же статуэткой нос сломал. Наверно…
- Да, если не перелом, то вывих точно есть, - сострил Кивинов. - Но ничего. Вы, главное, снова статуэтку приложите, она холодная - опухоль мигом спадет. Народная мудрость.
- Вы уж больно веселый, товарищ следователь. У меня здесь горе, понимаете ли, а вы шутите.
- Я не следователь, я опер. Вы лучше посмотрите, что у вас пропало.
Геннадий Петрович, держа под носом платок, огляделся по сторонам.
- Видика нет, "Шарпа", куртки кожаной, деньги, тысяч семьдесят, пропали - вот тут лежали. - Он открыл шкатулку. - В принципе, немного. Я помешал.
- А кем вы работаете?
- Коммерческий директор по сбыту на ЛВЗ - на ликероводочном.
Кивинов подошел к окну.
- Машина ваша? - указал он на стоящую внизу "Вольво".
- Да, привез из Финляндии. Вы понимаете, молодой человек, я ведь случайно дома оказался. Обычно раньше восьми часов ни я, ни моя жена не приходим. А сегодня за паспортом заехал, срочно понадобился. А на машине-то я на работу не езжу, у меня служебная есть - шофер сегодня по делам отпросился. А отпечатки снимать будете?
- Да, только через пару дней. Очередь на эксперта. Один на район, а краж много, не говоря уже обо всем остальном.
- Может, и не стоит тогда канитель разводить, ущерб для меня - тьфу. За нос обидно, но ничего - заживет. У вас и так работы невпроворот.
- Смотрите сами, не хотите - не будем, - приветствовал это доброе начинание Кивинов, которому лишний глухарь был совсем ни к чему. - У вас подозрения-то есть? По-моему, при вашей сегодняшней должности визит совсем не случайный.
Геннадий Петрович задумался.
- Давайте так договоримся - если найдете, то найдете, а писать я ничего не буду, может быть, сам разберусь.
- Дело ваше, конечно, сам - так сам, - ответил Кивинов, убирая протокол. - Вот мой телефон, если что, звоните.
Кивинов, выйдя на площадку, подошел к двери напротив. Глазок был залеплен кусочком бумаги, оторванным явно от сигаретной пачки. Он позвонил.
- Кто там?
- Милиция.
- Какая милиция? Мы не вызывали.
- Советская, я сам пришел.
- Не открою, вызывайте повесткой, тогда придем. Поняв, что двери все равно не откроют - люди сейчас всего боятся, время такое, - Кивинов сорвал с глазка бумажку, положил ее в конверт, вынул изо рта жвачку и снова, теперь уже ею, залепил глазок.
Затем, позвонив еще в две квартиры, где никого не оказалось, он вышел из подъезда, закончив, таким образом, квартирный обход. Можно, конечно, поболтать с бабками, но терпила ничего не хочет, а раз так, чего уж зря время терять?
Глава 2
- Это, конечно, хорошо, что ему ничего не надо, - внимательно выслушав Кивинова, сказал Соловец. - Но на всякий случай, чтоб он точно ничего не захотел, ты для вида съезди на ликерный, поковыряйся там чисто формально. А то знаешь, как бывает, сегодня не хочет, а завтра захочет. Тогда мы крайними и окажемся - ты даже без его желания, только по факту, глухаря возбудить обязан.
- Ладно, мне не жалко, сгоняю, отсвечусь там.
- Давай, дня через два сгоняй, тем более, что ветер, наверняка, оттуда дует - дверь-то подбором открыли.
"Опять дождь. Черт, зонт сломался, а пешком далеко, и колено разболелось. - Кивинов поднял воротник. - Еще и ноги промочу. Ну, где тут ликерный комбинат? Проходная. Мужик, я к директору по делу. Ну какая тебе разница? Любопытство - профессиональная болезнь всех вахтеров. Да найду, найду, не надо провожать. Хороший лозунг "Слава КПСС", родной, доморощенный. Значит, тут и главный корпус. Точно, вот тачки директорские, разукрашенные. Ничего волгешник. Стоп, где-то я про это уже слышал. "Феррари". "Феррари"? Но где? Может, у отделения? Точно, слышал, кляксы вот тоже были. Ладно, потом вспомню".
- Геннадий Петрович, добрый день, еще не забыли? Я к вам уточнить кое-что. Вы ключики не теряли? А супруга? Тоже нет? А храните их где? В плаще? Ну, я пошел. Один момент, а где тут у вас отдел кадров, я на всякий случай покопаюсь. Спасибо, я сам найду.
До свиданья, если что - я позвоню. Да, чуть не забыл - "Волга" такая, с кляксами, чья? Ваша?
"Так! Стоп. Вспомнил. Они же с Аявриком в соседних домах живут, точнее, один еще живет, а другой - отжил. Тогда, пардон, Геннадий Петрович, я задержусь."
- Закурить можно?
Кивинов щелкнул зажигалкой и плюхнулся в кресло.
- Вы один на машине ездите?
- В основном да, ну, когда кто-нибудь попросит из руководства, то, конечно, не отказываю.
- Водитель постоянный?
- Да, Игорь, как же его… Голубцов! Странно, что его сегодня нет, он на один день отпросился.
- А он для себя мог машину брать?
- Спрашивал иногда, я разрешал. Знаете, с народом дружить надо. Хотя он и без разрешения частенько разъезжал.
- Давно он на заводе?
- Пожалуй, нет, не очень, месяца полтора-два. Дело в том, что мой прошлый водитель под машину угодил, до сих пор в больнице, а тут Игорь случайно подвернулся, мы его и взяли. Парень-то неплохой, исполнительный. Так что, претензий нет.
- А по жизни?
- А по жизни мы и не обязаны. Только в машине.
- Еще один вопросик. Фамилия Яковлев вам ничего не говорит?
- Нет, не слышал, честно говоря.
- Фотография Голубцова в кадрах может быть?
- Возможно. Сходите, посмотрите.
- Добро. Еще раз до свиданья. Извините за беспокойство. Кивинов вышел.
- Миша, держи фотку этого водилы и сгоняй в "Плакучую иву". Найдешь там Молодцова, ну, летчика этого отставного, покажешь, если узнает, перезвони.
- А сам что, не можешь?
- Я вместо Дукалиса дежурю, да и материалов поднакопилось - попечатать хотел. Выручи, это ж рядом.
- Ладно, давай фотку.
Как только Петров уехал, Кивинов позвонил в Василеостровское РУВД, на территории которого проживал водитель, но там про Голубцова ничего не знали. "Надо будет на алиби двадцать пятого проверить, хотя я сам не помню, что тем днем делал".
Кивинов притащил машинку и сел печатать.
Через полчаса позвонил Петров.
- Андрюха! В цвет! Он!
- Греби сюда, будем определяться.
Соловец, выслушав Кивинова, подумал и произнес:
- Да, это интересно, его надо доставать. Только вот где - на работе, дома?
- На работе его сегодня не было, я думаю, взять завтра утром, с хаты.
- Слушай, а может, это пустышка? Может, он просто директора привозил в тот вечер?
- Ну да, а заодно и с Аявриком в кабаке бухал. А потом, у них дома фасадами в разные стороны - так что директора он бы там никак не высадил.
- Ладно, бери Петрова и Дукалиса, и с утра все - на Васильевский. Задержите - позвоните, мы машину пришлем.
- Миша, так, главное, не перепутай, у него пистолет может быть, поэтому сначала - в морду, а уж потом - ксиву.
- А что спросить?
- Скажи, откройте добрым людям, а то они дверь вынесут. Как в мультике одном. Шучу. Соври там что-нибудь. В общем, давай, с Богом.
Кивинов позвонил в дверь.
- Кто там?
- Телеграмма.
- Телеграмма? Интересно. Секундочку! Кивинов прижался к стене, Дукалис встал на лестнице.
Петров с папкой расположился прямо напротив двери.
"Неужели откроет? - мелькнуло в голове у Кивинова, а палец автоматически опустил предохранитель на "Макарове". - Во лопух! Точно, открывает. Ну, Миша, ты же средний полутяжелый, не подведи. Ого, вот это да! Тапочки аж на антресоли улетели. Прекрасный удар, теперь вперед!"
- Толя, в квартиру! Осторожнее, это ж старушка, а ты так грубо, гусар. Миша, на браслеты, нацепи, пока в себя не пришел. Ну, вроде все. Аллес. Переверни-ка бойца этого.
- Андрюха, это не тот.
- Может быть, ты фамилию его спроси сначала. Парень приподнялся с пола.
- Вы… вы кто? - пролепетал он.
- Ах, да, милиция, извини, забыли.
- Слава Богу, я думал, налет. Бабушку успокойте, а то у нее - сердце. Вы что, сдурели? - постепенно пришел тот в себя.
- Фамилия твоя?
- Голубцов, Игорь Сергеевич. Кивинов почесал подбородок.
- А родился когда?
- В шестьдесят пятом.
- Где? Родился где?
- Здесь, в Ленинграде, ну, в Петербурге, то есть.
- Господа, я ничего не понимаю. Слушай, может, у тебя однофамильцы-одноименцы-однорожденцы есть?
- Не знаю, вроде, не было.
Парень уже поднялся с пола и сел на табурет. Скула медленно опухала.
- Миша, браслеты-то отстегни, пусть их к скуле приложит, они холодные. Ты, Игорь, извини, мы чуть погорячились, работа такая. Думали, ты - преступник.
- А что, преступника так можно?
- Смотря какой преступник, бывает, и гранаты мало. Игорь застонал.
- Черт, зуб, похоже, вставлять придется. Дорого сейчас.
- Миша, вон телефон, кинь-ка Игоря по адресному, может, еще один Голубцов есть. Что, уже кинул? Нету? Ничего не понимаю.
- Вы знаете, - произнес Игорь, - меня уже второй раз путают.
Он поднялся и прошел в комнату, которую еще до того внимательно осмотрел Дукалис. Через минуту он вернулся, держа в руках скомканную бумажку.
- Вот, в июне пришла. Квитанция на штраф за мелкое хулиганство. В 26-м отделении. Я и не знаю, где такое, три тысячи, с ума сойти. Оплатил, конечно, чтобы на работу не пришла.
- Наверняка кто-нибудь вашими данными назвался. Это бывает.
- Вряд ли, у меня друзья - люди порядочные, и за такое хулиганство никто не попадал. Правда, у меня паспорт с правами пропали, когда с дома отдыха ехал, с Байкала, зимой прошлой.
- Украли или пропали?
- Я точно сказать не могу, исчезли из куртки. Кто-нибудь и воспользовался.
- А кто у вас еще живет?
- Я, жена да бабка моя. Родители отдельно.
- А вы чем занимаетесь?
- Младший научный сотрудник в ГОИ.
- С милицией были заморочки?
- Вот с вами в первый раз, да и то неудачно. Я вообще человек спокойный. Кофе будете?
"Действительно спокойный, ему тут зуб выбили, а он кофе предлагает. Другой бы уже давно в "600 секунд" позвонил", - подумал Кивинов.
- Нет, спасибо, нам пора, извините еще раз. Пошли, - позвал остальных Кивинов, но тут же ему на ум пришла еще одна мысль. - Стоп, еще один момент, - снова обратился он к Голубцову. - Вы этого мужчину не знаете?
Кивинов протянул ему фото, изъятое из отдела кадров завода.
Голубцов долго рассматривал фотографию, подошел к свету, затем - к окну.
- Не припоминаю, хотя что-то знакомое есть. Где-то видел. Сейчас. Ага, вспомнил, я с ним в одном купе ехал с Байкала. Только он тогда не такой плотный был, да и стрижка другая - покороче. У меня память хорошая на лица - наследственное. Вот после его исчезновения у меня документы и пропали.
- Только документы?
- Да, даже деньги остались. Я потому не сильно расстраивался. Права, правда, долго восстанавливать пришлось.
- Он о себе рассказывал что-нибудь?
- Я не помню, но, кажется, ничего конкретного. Говорил, что из Белоруссии.
- Хорошо. Я запишу ваш телефон, если что - мы вас вызовем. А вот мой. Если что-то вспомните или что еще необычное произойдет, позвоните. Моя фамилия - Кивинов.
- Ну, мужики, легко мы отделались, - с облегчением вздохнул Кивинов, выходя на улицу. - Хороший парень попался. А то отписываться бы пришлось. Миш, ты в другой раз поаккуратней, куда-нибудь в грудь.
- Сам же в морду просил.
- Ну я ж вообще, а ты дословно все понимаешь. Ладно, будем считать, что пронесло. Что с этим делать? - Кивинов показал фотографию. - Остается одна зацепка - 26-е отделение. Может, там этого архаровца помнят? Миша, намек понял?
- Опять я? Да это ж у черта на рогах! Сам езжай, твои заморочки. С меня хватит.
Дукалис молча смолил "Беломор". К девяти утра все добрались до отделения.
Отработав свое дежурство и передав эстафету Волкову, Кивинов известил Соловца и поехал в 26-е, на другой конец города.
Отделение располагалось в подъезде обычного жилого дома.
"Не представляю, как тут работают. А я еще жалуюсь на свой отдельный кабинет. Хоть и бывший сортир общажный, да и то ничего по сравнению с этим".
Один из постовых, с которыми побеседовал Кивинов, вспомнил парня.
- Да, я этого хлопца приводил, - с украинским акцентом сказал тот. - Хохма хорошая была. Це шофер, он баб на заказ привозил. Морячок девок вызвал по газете, по "Рекламе-Шанс", кажется, вот тот двух шмар и приволок. А когда через пару часов забирал, что-то они там не поделили - то ли цену, то ли качество работы, не знаю. Драчка завязалась, а тут мы с Колькой гуляли. Всю компанию в отделение и притащили.
- А баб данные установили?
- Я не помню сейчас, можно по книге посмотреть. Подошел второй постовой.
- Да из Казани обе - бомжихи, страшнее крокодила. Как на таких зарятся?
- А этот, водила, данные сам назвал или документы были?
- Паспорт, кажется, был. А так - валюта, презервативы, весь набор.
- А моряка приводили?
- Ну а куда он денется? Он-то драку и затеял.
- Спасибо, мужики. Пока.
"А морячок-то, видать, местный, - решил Кивинов. - Стоит заглянуть в гости. Адресок в книге должен быть, в дежурке. Кошмар, ну и дежурная часть! Это что, аквариум? Да там даже стоя двое не помещаются."
- Капитан, мне бы книгу задержанных. Понимаю, что не до меня, но у меня тоже рабочий день закончился. Сейчас верну.
"Господи, помдеж свихнулся. Третьего туда пихает. Аквариум же не резиновый, а стеклянный. Ну, еще чуть-чуть, ногу, ногу засунь. Помочь? Как хочешь. Молодец, впихнул. А голова-то где у него? А, под скамейкой. Ловко! Привычка? Ладно, ребята, у вас тут и без меня тесно, пока".
Найдя адрес, Кивинов вышел из отделения.
"Да, представляю, что там у оперов творится!" - напоследок подумал он.
Морячок, слава Богу, не плавал. Ему было лет под пятьдесят, и, судя по обстановке, жил он один. Что ж, тут не грех и дамочек вызвать, средства, тем более, позволяют.
- Да, молодой человек, этих паразитов никогда не забуду! Я, в море из-за них не ушел - бумага в порт пришла.
- Вы телефон не помните, по которому их вызывали?
- Как же, сейчас газету поищу. Я после этой истории им звонил, но меня послали. А представляете, друга моего, который тогда со мной был, обокрали вскорости. Он, придурок, с ними валютой рассчитываться начал, миллионера из себя строил. Достроился. Подчистую квартиру вынесли. Я думаю, это с бабами связано, у него паспорт с собой был, могли адресок подсмотреть. Ага, вот газета.
Кивинов переписал телефон. Абонент оказался в Кировском районе. Судя по рекламе, его звали Мариной. Вернее, ее. Хотя телефончик, конечно, связной, и никаких девок там нет. Боятся, проституточки.
- Все, товарищ мичман, мне пора. Кстати, двери поменяйте, а то обнесут, как корешка вашего.
- Не знаю я никаких Марин, и не морочьте мне голову. Мало ли что там в газете телефон мой, может, опечатка.
- А почему тогда, когда я позвонил, мне женский голос ответил?
- Не знаю, куда вы звонили, мне никто не звонил. Я жаловаться буду, вы права не имеете меня больше трех часов держать, а тем более квартиру без санкции обыскивать. Безобразие! Распустили вас, беспределом занимаетесь тут!
Соловец с Кивиновым переглянулись. Три часа беседы с владельцем телефона прошли впустую. Накануне хотели вызвать девок на липовый адрес и посмотреть, куда они после поедут, но потом передумали: отделенческая машина на ремонте, а на троллейбусе за ними не угонишься.
Кивинов звонил на ликероводочный, лже-Голубцов там не появлялся. Решили с утра снять с адреса хозяина телефона и колоть до упора. Пока это никаких результатов не принесло.
- Что вы мне душу мотаете, а? Не знаю я ни девок, ни Марин. Я инвалид, ну и что, что молодой, мне почку одну удалили, а вы этого не понимаете. Я требую адвоката. Адвоката!
- Андрей Васильевич, отведи этого крикуна в камеру, там адвокат дежурный сидит.
- Не имеете права, не имеете…
"Имеем, - подумал Кивинов, вытаскивая мужика, - все имеем, надо бы тебе и вторую почку оторвать к чертовой матери".
Вернувшись к Соловцу, Кивинов стал накручивать телефон.
- Что делать будем? - спросил его Соловец. Кивинов, ничего ему не ответив, спросил в трубку:
- Борисова. Гриша, ты? Привет. Кивинов. Узнал? Хорошо, только дыши в сторону, из трубки перегаром несет. Слушай, тут сигнал по убийству Балдинга есть, но надо с мужичком одним поработать, в душу к нему влезть. Да нет, не крутой, лох, инвалид. Сигнал интересный. Ну что, приедешь? Давай, ждем.
Кивинов положил трубку и пошел к Петрову.
- Миша, портрет Феликса сними на всякий случай, а то рама и так еле живая.
Минут через сорок Кивинов вкратце объяснял ситуацию Борисову.
- Главное - адрес, понял, Гриша? Где у них офис, или что там еще у них может быть. Иначе - тупик. Поговори с ним спокойно, ты умеешь.
Борисов икнул.
- Тащи, счас разберемся.
Кивинов привел задержанного и оставил с Борисовым.
"Прости меня, Господи, - подумал он, - но я не нарочно, а только по большой необходимости".