Он видел, как полицейский поднялся по лестнице и растворился в тумане. Тогда он закрыл дверь и вернулся в ванную. Западня не захлопнулась, он свободен. Несколько взмахов бритвы, и он смыл с лица пену. Усов не было. Лицо изменилось, невероятно изменилось. Он выглядел моложе лет на десять. Гнев вселял в него энергию и силы. Он будет бороться против них их же оружием. Он выдержал слежку, побои, стрельбу, теперь их очередь. Пусть теперь они попробуют выдержать все, что вынес он, если смогут. Он думал о мистере К., об управляющей, о мертвой девочке. Входя обратно в душную комнату, пахнущую увядшими розами, он поклялся, что отныне выслеживать, охотиться и стрелять будет он, Д.
Часть вторая
Охотник
I
Тусклый голос диктора Би-Би-Си произнес: "Прежде, чем мы начнем концерт органной музыки из Сьюпер-Пэлас в Ньюкасле, прослушайте экстренное сообщение Скотланд-Ярда. Полиция разыскивает иностранца, скрывающегося под именем Д., который был арестован сегодня утром по просьбе… ского посольства, но сбежал, совершив вооруженное нападение на первого секретаря посольства. Возраст: около сорока пяти лет, рост пять футов девять дюймов, волосы темные, с сединой, густые усы, шрам на правой стороне подбородка. Возможно, вооружен револьвером".
Официантка сказала:
- Смешно. У вас тоже шрам. Смотрите, еще попадете в неприятную историю.
- Ну, что вы, - сказал Д. - Но вообще придется быть осторожным.
- Чего только не случается, - рассказывала официантка. - Просто ужасные вещи. Иду я по улице и вижу толпу. Говорят, кто-то покончил с собой, выбросился из окна. Конечно, я тоже остановилась. Смотрела, смотрела, но так ничего и не увидела. Потом забежала в обед в гостиницу навестить Эльзу и узнать, что случилось. А мне говорят: так это и была Эльза… У меня прямо ноги подкосились.
- Вы дружили с ней?
- О, мы очень дружили, очень…
- И, конечно, потрясены?
- До сих пор не верится, что такое могло случиться.
- Странно, правда - девочка в таком возрасте и вдруг - самоубийство, а может, это был просто несчастный случай?
- Да что вы! Если хотите знать, тут, как говорится, в тихом омуте… Я-то знаю побольше других: ее обманул возлюбленный.
- Ах, вот как?
- Точно. Женатый мужчина из Хайбери.
- Вы это уже рассказали полиции?
- Меня должны вызвать к следователю.
- Она вам сама призналась?
- Ой, что вы! Она была такая тихоня. Но, знаете, понемножку все узнаешь.
Он с ужасом разглядывал ее - и это называется лучшая подруга! Он смотрел в ее карие безжалостные глазки и слушал, как она тут же на ходу выдумывает небылицы. Не было никакого мужчины из Хайбери - он появился лишь в этой убогой и взбалмошной голове. Интересно, не у нее ли набралась Эльза словечек из сентиментальных бульварных романов? Официантка не унималась:
- Я уверена, это все из-за детей.
В голосе ее чувствовалась гордость художника-творца. Эльза была мертва, и можно было лепить ее образ на любой манер.
- Эльза просто с ума по нему сходила. Прямо наваждение какое-то.
Он положил на стол деньги и сказал:
- Да, очень интересную историю вы мне рассказали.
- О, это будет мучить меня всю жизнь. Я же вам говорила: у меня прямо ноги подкосились, когда…
Он вышел в промозглый сумрак. Надо же, недоумевал он, случайно его занесло именно в это кафе, всего в двух кварталах от гостиницы, или же он подсознательно стремился попасть в этот район, чтобы именно здесь принять решение? О его истории уже раззвонили все газеты. Заголовки кричали: "Бандит в посольстве". Подробное описание внешности. Обвинение во въезде в страну по фальшивому паспорту. А одна из газет даже раскопала, что он остановился именно в той гостинице, где сегодня утром покончила самоубийством горничная. Репортер намекал на некую тайну и сулил дальнейшее развитие событий… Что ж, события будут.
Он решительно двинулся к гостинице. Туман почти рассеялся, и он чувствовал себя, как рабочий сцены, замешкавшийся после поднятия занавеса и оказавшийся у всех на виду.
Поставили ли они полицейского у гостиницы? Он шел настороженно, держа перед собой развернутую вечернюю газету… Вокруг никого не было. Дверь распахнута как обычно. Он быстро вошел и прикрыл за собой вторую стеклянную дверь. Откуда-то со второго этажа донесся голос хозяйки: - Это вы, мистер Мукерджи?
Он буркнул: - Да, - надеясь, что мистер Мукерджи не употребляет в таких случаях какие-нибудь особенные выражения, а акцент у двух иностранцев спутать нетрудно. Во всяком случае, она не переспросила. Все заведение казалось удивительно притихшим, будто смерть еще носилась в воздухе. Ни стука вилок в столовой, ни гама из кухни. Он беззвучно поднялся по покрытой ковровой дорожкой лестнице. Дверь комнаты управляющей была полупритворена; он прошел мимо и поднялся выше по голым деревянным ступеням. Из какого окна она выбросилась? Он вставил ключ в дверь своей комнаты и тихо открыл ее. Где-то за стеной послышался кашель. Дверь он оставил приоткрытой - раньше или позже он услышит голос мистера К. Он заранее решил, что проще иметь дело с ним - если прижать посильнее, он сломается быстрей, чем управляющая.
Он осмотрел полутемную комнату. Шторы были опущены, словно в комнате лежал покойник. Он обернулся к кровати и с ужасом понял, что она здесь, прибранная для похорон. Велено ждать следователей? По-видимому, это единственный свободный номер. Ее комната уже наверняка занята - жизнь идет своим чередом… Она лежала одеревеневшая, чистая, неестественная - кто придумал, что смерть похожа на сон? Смерть похожа только сама на себя. Птенец со скрюченными лапками, лежащий вверх клювом на дне клетки - вот самый точный символ смерти. Он не раз видел мертвецов на улице после воздушных налетов. Но они лежали согнувшись и сжавшись, как зародыши во чреве. Здесь другое дело - особая поза, особый случай. Никто никогда не лежит так ни во сне, ни в муках боли.
Некоторые молятся при виде покойника. Это пассивное выражение скорби - он же рвался действовать. Лежавшее перед ним тело, казалось, освободило его от страха перед болью - теперь он готов встретиться с тем шофером на любой пустынной дороге. Страх стал для него пустым понятием. Он ничего не сказал мертвой девочке - все равно не услышит, это уже не Эльза. Послышались шаги на лестнице, голоса. Он спрятался за портьеру и сел на подоконник, чтобы убрать ноги с пола. В комнате зажегся свет. Голос управляющей произнес:
- Я могла бы поклясться, что заперла дверь. Вот здесь, вот она.
Девичий голос воскликнул с явным удивлением:
- Какая она красивая!
- Она часто говорила о вас, Клара, - произнесла с тяжелым вздохом управляющая.
- Милая девочка, еще бы ей обо мне не говорить… Но что ее заставило, как вы думаете?..
- Кто знает… Чужая душа - потемки.
Сквозь щель в портьерах он увидел девушку с грубоватым, но приятным лицом и со следами слез на щеках.
Она спросила с благоговейным страхом:
- Это случилось здесь?
- Да, через это окно.
Это окно. Но почему она не сопротивлялась? - подумал он. - Почему не осталось следов для полиции?
- Из этого самого окна?
- Да.
Они направились к окну. Еще шаг и его обнаружат. Около самой портьеры Клара остановилась.
- Если бы она перешла ко мне, этого бы не произошло.
- Ей тут было хорошо, - сказала хозяйка, - пока не появился он.
- У него-то наверняка совесть была нечиста. Но когда она мне написала, что собирается уйти с ним, я уж никак не думала-не гадала, что у нее на уме - это.
Он подумал: Ну, тогда мне даже и это письмо не поможет. Бедняжка, она до конца осталась верна своему лексикону дешевых романов.
Управляющая сказала:
- Если вы не возражаете, я позову мистера Мукерджи. Он очень хотел взглянуть на нее в последний раз.
- Конечно, конечно, - сказала Клара.
Он слышал, как управляющая вышла. В просвет между шторами он увидел, как Клара достала пудру и губную помаду - перед приходом мужчины. Слез она не смахнула, они были вполне уместны при подобных обстоятельствах.
Управляющая вернулась. Она была одна.
- Странно. Его нет у себя.
- Может быть, он еще не возвратился?
- Я же слышала, как он вошел. Он брал свои ключи, и я окликнула его. Он ответил.
- Может быть, он… вы понимаете?
- О, нет. Я дернула дверь. - Она поежилась и сказала: - Не могу понять. Кто-то ведь вошел.
Клара сказала:
- Не иначе, как привидение.
- Я, пожалуй, поднимусь наверх, - ответила управляющая, не слушая, - и посмотрю, что там делается. Надо приготовить комнату для новой горничной.
- Эльза не бог весть какая была чистюля. Бедняжка. Вряд ли она подошла бы мне. Я ведь дружу с джентльменами, тут надо особо заботиться о чистоте.
На мгновение лицо Клары мелькнуло в щели между портьерами, - она самодовольно глядела на покойницу.
- Что ж, мне пора идти. В восемь ровно у меня гость. Из тех джентльменов, которые не любят, когда их заставляют ждать.
Он уже не видел ее. Голос управляющей произнес:
- Вы не возражаете, дорогая, если я не провожу вас? Тут у меня дела…
Он нащупал в кармане револьвер. Свет погас. Дверь закрылась. Он услышал звук поворачиваемого в замке ключа, у управляющей, должно быть, свой ключ. Он обождал немного и вышел из-за портьеры. Он не взглянул больше на мертвую, ей уже ничем не поможешь… Если верить в Бога, можно надеяться, что она уже избавлена от всех невзгод и ее ждет лучшее будущее. И наказание, значит, можно оставить Богу, хотя бы потому, что убийцу не за что наказывать - он лишь избавил ее от земных горестей. Но Д. не очень-то верил в религиозную философию. Он знал иное - если люди не будут получать по заслугам, в мире воцарятся хаос и отчаяние. Он отпер дверь.
Управляющая с кем-то разговаривала этажом выше. Он бесшумно притворил за собой дверь, но не запер. Пусть их преследует необъяснимое. Внезапно он услышал голос К.:
- Вы, наверное, просто забыли. Что может быть еще?
- Я никогда ничего не забываю, - отрезала управляющая. - И кроме того, кто ответил мне, если это был не мистер Мукерджи?
- Он мог снова выйти.
- На него не похоже вбегать и тут же выскакивать обратно.
Сильно пахло краской. Д. медленно поднялся по лестнице. В Эльзиной комнате горел свет, он же оставался невидим на темной лестнице. Мистер К. с кистью в руках склонился над подоконником. Ясно, она упала из собственного окна. И на подоконнике наверняка остались следы - вернее, оставались раньше, сейчас их больше нет. Комнату отремонтировали для новой горничной, и следы преступления покрыла свежая краска. Но мистер К. не очень ловко обращался с кистью - а пригласить мастера они побоялись - пятна от краски зеленели не только на пиджаке, но даже на очках в стальной оправе. К. сказал:
- Но кто же в конце концов это мог быть?
- Я подумала о Д.
- Он бы никогда не посмел, - и, желая услышать подтверждение, спросил: - Наверняка не посмел бы, а?
- Когда человеку терять нечего, он способен на такое, что и не вообразишь.
- Но он же не знает. Неужели вы действительно думаете, что он здесь… сейчас… где-то в доме? Может быть, с ней? - Его голос слегка задрожал. - Что ему могло здесь понадобиться?
- Может быть, мы ему понадобились?
Видя, как лицо мистера К. жалко задрожало за стальными дужками очков, Д. почувствовал удовлетворение. Если поднажать, этот безусловно заговорит. К. сказал:
- Ах, господи, по радио передавали, что у него револьвер.
- Не надо так громко. Он может подслушивать. Мы не знаем, где он. Я уверена, что заперла дверь.
Мистер К. взвизгнул:
- Но вы не можете сказать точно, есть у него ключ или нет? Можете?
- Ш-ш! - Ей тоже было не по себе. Ее крупное лицо, покрытое пятнами, казалось еще более бледным, чем обычно. - Подумать только, что он мог прятаться там, когда я разговаривала с Кларой.
Д. начал спускаться по лестнице. Он слышал, как мистер К. испуганно крикнул:
- Не оставляйте меня одного!
И ее презрительный ответ:
- Нам нужно убедиться. Я спущусь вниз и посмотрю, на месте ли ключ от его комнаты. Если нет, всегда можно позвонить в полицию, - добавила она не слишком уверенно.
Д. бросился вниз. Только бы не скрипнула лестница и не встретился индиец. Впрочем, тот, может быть, уже собрался и уехал - люди не любят оставаться в доме, где произошло самоубийство. Все было тихо. Он повесил на гвоздик свой ключ, - ни к чему вмешивать полицию в его планы мести - и, притаившись за дверью, ведущей в столовую, прислушался. Он слышал, как управляющая, тяжело дыша, осторожно спустилась в холл и крикнула: "Ключ на месте". Следом за ней поспешно спустился и мистер К. Д. слышал плеск краски в банке, которую нес в руке мистер К. Женщина сказала ободряюще:
- Должно быть, я ошиблась. Попробуйте его дверь. Вы ведь идете мимо.
- Мне не хочется.
- Делайте то, что вам говорят, дубина! Я заперла дверь минуту назад.
Он пролепетал:
- Но она открыта.
Д. видел ее лицо в зеркале над цветком - на нем было написано что-то большее, чем страх - она соображала и прислушивалась. Ему пришло в голову, что она вряд ли вызовет полицию, пока наверху еще не высохла краска и пахнет на весь дом, - чем меньше объяснений, тем лучше. Теперь мистер К. был уже в холле. Он сказал с тревогой:
- Должно быть, вы только подумали, что повернули ключ. Он не посмел бы.
- А голос?
- Но это же был мистер Мукерджи…
- Ну что ж, - сказала она, - вот и он. Спросите его сами.
Дверь в холл отворилась. Он видел в зеркале ее глаза - она сосредоточенно обдумывала, что предпринять дальше.
- Вы что-то поздновато, мистер Мукерджи, - сказала она, - мне показалось, я слышала ваш голос минут десять тому назад…
- Нет, не мой, мадам. Я был занят, очень занят… здесь, по-соседству.
- О, Боже, - сказал мистер К., - тогда это был…
- Чем же вы были заняты, мистер Мукерджи?
- Вы не обидитесь? У вас есть поговорка "представление продолжается", так ведь. Когда бедная девочка совершила самоубийство, этот факт показался мне интересным с точки зрения социологии. Вы знаете, миссис Мендрил, ведь мы, исследователи массового сознания, всегда на службе.
Что бы это значило? - подумал Д. Он ничего не мог понять.
- Поэтому я собирал данные. Все поводы для ее смерти - женатый человек в Хайбери, парень из Ламбера - все это, конечно, не соответствует действительности, но характеризует образ мыслей окружающих. Мы-то, конечно, знаем, что иностранный джентльмен…
- Послушайте, - сказал мистер К., - послушайте. Я здесь не останусь. Позовите полицию.
Мистер Мукерджи продолжал с упреком:
- Кроме того, вокруг всего этого немало истерии. Вам, наверное, покажется интересным, миссис Мендрил, одна женщина утверждает, что видела, как девочка упала. На самом деле, она этого не видела.
- Не видела?
- Нет. Потому что она показывает на другое окно. Все остальное верно. Но она начиталась газет, видите ли, и домыслила то, чего не хватало: будто видела, как вы наверху старались удержать ее… слышала крик… Но она указала на другое окно. Мне кажется, это очень интересно.
- Что вы делаете со всей этой информацией? - спросила управляющая.
- Перепечатываю на моей портативной "Короне" и отправляю руководителям нашей организации.
- И они ее публикуют?
- Они заносят сведения в справочную картотеку. Потом они войдут в сводный справочник, конечно, без указания моего имени. Мы работаем, - сказал он с сожалением, - для науки.
Мистер К. сказал:
- Вы должны послать за полицией.
- Не валяйте дурака, - ответила резко управляющая и пояснила мистеру Мукерджи: - Ему чудится тот человек - ну, тот, который довел ее до самоубийства. Он видит его всюду.
Мистер Мукерджи сказал автоматически:
- Это очень интересно. - Он чихнул. - Краской пахнет. Перекрашиваете - это тоже очень интересно. Скажите - вы хотите замазать следы из практических соображений - просто чтобы навести чистоту, или это - суеверие, ритуал?
- Что вы имеете в виду, какие следы? - сказал возбужденно мистер К.
- Пятна, грязь… все, чего не должно быть в приличной гостинице… Вы ведь и раньше собирались заняться ремонтом? Или это суеверие? Из-за того, что здесь побывала смерть. Видите ли, в Западной Африке есть племена, которые поступают так же. Они даже уничтожают хижину, одежду - все, что принадлежало покойнику. Они хотят полностью забыть о недавней смерти. Мне очень хотелось бы выяснить: ваше стремление положить новый слой краски относится к той же разновидности суеверий?
Мистер К. сказал:
- Я пошел. Я больше не в силах это выносить. Если вам нужна помощь…
Внезапно Д. осознал, что он тоже виден управляющей в том же зеркале. Их глаза встретились. Она медленно выговорила:
- Не беспокойтесь за меня. Здесь мистер Мукерджи. Это вам нужно быть осторожнее. - И добавила: - Не хотите ли посмотреть на покойницу, мистер Мукерджи?
- Да, если это вас не затруднит. Я принес маленький букетик. Это суеверие, но очень практичное. Из-за запаха…
- Обычно я возражаю против цветов в комнатах, но в данном случае, я думаю, можно.
Д. не спускал с нее глаз, и она выдержала его взгляд. Есть же циркачи, подумал он, которые умудряются стрелять именно так - целясь с помощью зеркала.
- Я ухожу, Мари, - сказал мистер К., будто надеясь услышать от нее что-то большее, чем сухое предостережение. А она словно подталкивала Д. взглядом на самый отчаянный шаг. Да, она сильная натура, такая признается последней. Грузная, прыщавая, решительная - она, казалось, сама выдавала ему жертву на расправу.
Мистер Мукерджи сказал:
- Минуточку. Мне кажется, я забыл за завтраком очки в столовой.
Д. вынул из кармана револьвер, ожидая.
- Не беспокойтесь, мистер Мукерджи, - сказала управляющая, - они у вас в комнате. Мы всегда относим на место забытые вещи.
Она взяла его под руку и повела вверх по лестнице. Мистер Мукерджи нес несколько растрепанных цветков, завернутых в газету… Удивительно - всего один акт насилия и словно все на свете переменилось. Они решили, что благополучно отделались от него, но именно он теперь в безопасности, потому что уже никакие дела и обязанности не мешают ему расправиться с ними. А они - они рады теперь присутствию мистера Мукерджи, как утром радовался тому же он, Д.