Дверь, ведущая на улицу, захлопнулась. Д. последовал за мистером К. Тот шагал торопливо, не оглядываясь. В руке у него был зонтик. Они быстро шли по направлению к Грейз-Инн-роуд - Д. в двадцати шагах сзади. Он не таился - едва ли у мистера К. хватит мужества окликнуть полицейского. Внезапно К. метнулся к автобусной остановке - должно быть, он слышал позади себя шаги, ни на секунду не отстававшие от него, даже когда он пересекал улицу или замедлял шаг. Он повернулся и посмотрел на приближающегося Д. Сигарета в его руке дрожала. Он сказал:
- Простите, у вас нет огня?
- Пожалуйста.
Д. зажег спичку и протянул ее так, что она осветила испуганные близорукие глаза. Испуг в них сменился облегчением - не узнал. Поразительно, до чего неузнаваемо меняют человека усы. Д. пришлось придержать пальцами сигарету, чтобы она не дрожала.
- Я вижу, у вас в кармане вечерняя газета, - сказал К. - Можно взглянуть?
Он относился к числу людей, которые не упускают случая попользоваться за чужой счет всем, чем удастся. Сейчас он сэкономил спичку и газету.
- Можете взять ее себе, - сказал Д.
Они виделись всего два раза, он и К., но что-то в его голосе настораживало К. Он быстро вскинул глаза и снова уткнулся в газету. Его одолевали сомнения. Подошел автобус. Он сказал "спасибо", берясь за поручень. Д. последовал за ним наверх. Когда автобус тронулся, они оба качнулись. Мистер К. сел впереди. Д. прямо за ним. Мистер К. поднял голову и увидел отражение Д. в стекле. Отложив газету, он застыл, что-то обдумывая. Старое изношенное его пальтецо свидетельствовало о жалкой судьбе владельца, как кошачий мех с проплешинами - о болезни животного.
Автобус свернул к Холборну. Длинная очередь людей втягивалась в "Эмпайр" - вдоль улицы тянулся дом с огромными окнами, за которыми виднелась конторская мебель, затем молочный бар и снова конторы. Автобус шел в западном направлении.
Д. следил за отражением К. в стекле. Где он живет? Хватит ли у него смелости отправиться домой? Автобус уже пересек Сент-Джайлс-серкус и повернул на Оксфорд-стрит. Мистер К. с тоской проводил взглядом полицейского регулировщика и парочки у "Астории", пришедшие на танцы. Он снял очки и протер стекла: ему хотелось видеть все как можно лучше. Газета лежала у него на коленях, раскрытая на истории с бандитом в посольстве. Он начал читать описание внешности бандита - как будто он доверял газете больше, чем своей памяти. Он еще раз бросил быстрый, змеиный взгляд на Д., на этот раз его глаза застыли на шраме. Прежде чем он успел спохватиться, у него вырвалось "Ох!".
- Вы что-то сказали мне? - спросил Д., нагнувшись к нему.
- Я? Что вы, - сказал мистер К. Он несколько раз кашлянул, словно желая прочистить горло, и встал, покачиваясь вместе с автобусом.
- Вы здесь выходите?
- Я? Д-да.
- И я тоже, - сказал Д. - Плохо себя чувствуете? Хотите, я помогу вам?
- Нет, нет. Я в полном порядке.
Он направился к выходу, Д. последовал за ним.
Они стояли рядом на тротуаре, ожидая зеленого сигнала светофора. Д. сказал:
- Все изменилось к лучшему, не так ли?
Он почувствовал в себе злое и отчаянное веселье.
- О чем вы? - спросил мистер К.
- Я говорю о погоде. Утром был такой туман!
Зажегся зеленый свет, и они бок о бок перешли улицу. Он видел, как мистер К. мельком поглядывал в стекла витрин, пытаясь поймать отражение своего спутника, но тщетно - зрение его было подпорчено скудным питанием и чрезмерным чтением. А напрямую заговорить он не решался. Как будто, пока Д. не представился, он еще не стал Д.
Внезапно К. свернул в темный проход и почти побежал к освещенному подъезду в дальнем конце двора. Двор показался Д. знакомым. Он слишком увлекся преследованием, чтобы заметить это раньше. Они вошли в подъезд. Старый лифт со скрипом и лязгом спускался к его жертве. Мистер К. внезапно выкрикнул, повышая голос так, чтобы его было слышно наверху:
- Вы преследуете меня! Почему вы преследуете меня?
Д. сказал успокаивающе:
- Вам следовало бы говорить со своим учеником на энтернационо. - Он ласково обнял мистера К. за плечо. - Никогда бы не поверил, что отсутствие усов может так изменить внешность.
Мистер К. распахнул дверцу лифта:
- Я не хочу больше иметь с вами никаких дел, - сказал он.
- Но мы ведь с вами из одной команды, верно?
- Нет, вы отстранены от выполнения задания.
Д. легонько втолкнул его в лифт и закрыл за собой дверь. Он сказал:
- Я чуть не забыл - сегодня на курсах вечеринка для студентов.
- Вы должны были уже покинуть Лондон.
- Но мне помешали. И вам об этом должно быть известно.
Он нажал стоп-кнопку, и лифт повис между двумя этажами.
Мистер К. сказал:
- Зачем вы это сделали?
Он прислонился к стенке кабины и стоял, часто мигая глазами за стальной оправой очков. Наверху кто-то довольно скверно играл на пианино.
Д. сказал:
- Вы когда-нибудь читали детективные романы Голдторба?
- Выпустите меня отсюда, - взмолился мистер К.
- Обычно преподаватели увлекаются детективными романами.
- Я буду кричать, - сказал мистер К., - я буду кричать.
- На вечерних приемах это не принято. Здесь нужно вести себя хорошо. Кстати, у вас на пиджаке до сих пор пятна краски. Это не слишком благоразумно с вашей стороны.
- Что вам нужно?
- Как удачно, что мистер Мукерджи разыскал женщину, которая видела, как это произошло… - из другого окна.
- Меня там не было, - сказал мистер К. - Я ничего не знаю.
- Это интересно.
- Выпустите меня.
- Но я начал рассказывать вам о детективном романе Голдторба. Так вот, один человек убил другого в лифте. Спустил лифт вниз. Поднялся по лестнице. Вызвал лифт наверх, и в присутствии свидетелей обнаружил труп. Конечно, ему повезло. Но убийство всегда несет в себе долю риска.
- Вы не посмеете.
- Я же вам только пересказал детектив Голдторба.
Мистер К. пробормотал:
- Такого писателя нет. С такой дурацкой фамилией.
- Видите ли, он писал на энтернационо.
Мистер К. сказал:
- Вас ищет полиция. Вам лучше смыться отсюда и побыстрей.
- У них нет фото, а описание внешности, как вы убедились, не всегда помогает. - Он сказал почти с нежностью: - Если бы вас можно было сбросить в шахту лифта. Чтобы, понимаете, наказание соответствовало преступлению.
Внезапно лифт начал подниматься. Мистер К. сказал торжествующе:
- Вот видите. Бегите лучше.
Лифт качнулся и медленно проскрипел мимо третьего этажа, где была редакция "Психического здоровья".
Д. сказал:
- На вашем месте я бы молчал. Вы читали про револьвер?
- Вам нужно бояться не меня, - сказал мистер К. - Я не питаю к вам плохих чувств. Но мисс Карпентер или доктор Беллоуз…
Кончить фразу он не успел - лифт остановился, и доктор Беллоуз вышел из приемной на площадку. Поблекшая женщина в коричневом шелковом платье вошла в лифт, помахала ему рукой, унизанной фальшивыми бриллиантами, и пропищала таинственную фразу, что-то вроде: "Наугэт". Доктор Беллоуз ответил: "Бона нуче, бона нуче", - и лучезарно им улыбнулся.
Мистер К. пристально смотрел на него и ждал. Рука Д. в кармане сжимала револьвер, но доктор Беллоуз, казалось, не заметил ничего подозрительного. Он тепло поздоровался с каждым из них за руку и сказал:
- Полагаю, что новому ученику я могу сказать несколько слов по-английски. - И добавил слегка смущенным тоном: - Конечно, вы наш новый ученик. Мне показалось, что я уже видел вас…
Д. сказал:
- Вы ищете мои усы.
- Совершенно верно. Именно.
- Я сказал себе: для нового языка - новое лицо. Вы, кстати, не видели сегодняшних вечерних газет?
- Нет, - сказал доктор Беллоуз, - и пожалуйста, пожалуйста, не говорите мне о газетах, я не любитель ежедневных газет. Предпочитаю еженедельники, в них - факты, отсеянные от всяческих слухов. Там есть все важные новости.
- Прекрасная методика.
- Всячески рекомендую. Например, мисс Карпентер, моя секретарша, вы ее знаете, перешла на эту систему и очень довольна.
- Да, эта система призвана способствовать всеобщему счастью, - сказал Д. Мистер К. куда-то исчез. - Я должен поговорить об этом с мисс Карпентер.
- Вы найдете ее в гостиной. Она готовит кофе. Правила на наших вечеринках не очень строгие. Мы надеемся, что ученики по возможности будут говорить на энтернационо, но главное - это побыть вместе, дружески пообщаться…
Он ввел Д. в гостиную. На конторке стоял большой электрокофейник и тарелки с пирожными. Мисс Карпентер помахала ему из-за облака пара. На ней был все тот же синий джемпер с болтающимися вязаными шариками.
- Бона нуче, - крикнула она ему. - Бона нуче.
С десяток лиц повернулось в его сторону - ему показалось, что перед ним иллюстрация в детской энциклопедии, на которой нарисованы представители всех человеческих рас. В комнате было много восточных людей, почти все - в очках. Мистер К. стоял с пирожным в руке, но не ел.
- Я должен представить вас нашему ученику из Сиама, - сказал доктор Беллоуз и потянул Д. в дальний угол. - Хи эс мистер Д. Доктор Ли.
Доктор Ли с непроницаемым выражением лица посмотрел на него сквозь толстые стекла очков.
- Бона нуче.
- Бона нуче, - сказал Д.
То здесь, то там среди кожаных креслиц и по углам комнаты вспыхивал разговор и тут же угасал за отсутствием топлива. Мисс Карпентер разливала кофе, а мистер К. все еще стоял, уставившись на пирожное. Доктор Беллоуз бродил взад и вперед, бесцельно, как влюбленный. Гладкие седые волосы, безвольное, благородное лицо.
Д. сказал:
- Идеалист.
- Куа?
- Боюсь, - сказал Д., - что я не очень бойко говорю на энтернационо. Я новичок.
- Куа? - сурово переспросил доктор Ли. Он пристально смотрел на Д. из-за толстых стекол очков, похожих на иллюминаторы, словно уличая его в невоспитанности. Мистер К. начал пробираться потихоньку к выходу, по-прежнему держа в руке пирожное.
Доктор Ли сказал резко:
- Парла энтернационо.
- Парла англис.
- Нет, - сказал доктор Ли уверенно и сердито. - Но парла.
- Простите, - сказал Д. - Ун моменто.
Он быстро пересек комнату и взял мистера К. под руку.
- Нам нужно еще побыть здесь. Если мы уйдем, это покажется гостям странным.
Мистер К. сказал:
- Пустите меня. Умоляю вас. Я ничего не знаю. Я чувствую себя совершенно больным.
Снова появился доктор Беллоуз.
- Как вы поговорили с доктором Ли? Он очень влиятельный человек. Профессор Чулаланкаранского университета. Это вселяет в меня большие надежды на будущее Сиама.
- К сожалению, с ним трудновато говорить, - сказал Д. - Он, кажется, не знает английского. - Он продолжал держать мистера К. под руку.
- О! - сказал доктор Беллоуз. - Он отлично говорит по-английски. Но он считает, и, конечно, вполне справедливо, что единственная цель изучения энтернационо - это говорить на нем. Как и многие жители Востока, он несколько… упрям.
Все трое взглянули на доктора Ли, молча стоявшего с полузакрытыми глазами. Доктор Беллоуз подошел к нему, и они начали о чем-то серьезно беседовать на энтернационо. В комнате воцарилась благоговейная тишина. Послушать, как рассуждает на энтернационо сам его изобретатель, - не частое удовольствие. Он напоминал конькобежца - так ловко он скользил среди падежей.
Мистер К. быстро проговорил:
- Я больше не могу. Что вам от меня надо?
- Немного справедливости, - мягко сказал Д. Он совершенно не чувствовал жалости. Вся эта странная обстановка - кофе и домашние пирожные среди конторской мебели, поблекшие женщины в старомодных вечерних платьях, по году не вынимавшихся из шкафа, азиаты с внимательным, деловым выражением глаз за стеклами очков - в этом призрачном окружении мистер К. уже не воспринимался как живое существо из плоти и крови, которое способно чувствовать боль и вызывать сочувствие.
Доктор Беллоуз снова вернулся. Он сказал:
- Доктор Ли просил меня передать, что он будет рад встретиться с вами в другой раз, когда вы лучше изучите энтернационо. - Он смущенно улыбнулся. - Такой упорный характер. Я не встречал ничего подобного даже среди сынов Израиля.
- Мы с мистером К., - сказал Д., - очень сожалеем, но нам пора идти.
- Так рано… А я так хотел представить вас одной румынской леди. Вон той, что беседует с доктором Ли. - Он улыбнулся им через всю комнату, как будто они были юной парой, чей робкий роман он опекал и поощрял. - Вот! Вот это именно то, к чему я стремлюсь - общение вместо непонимания, ссор…
Да, теперь уж вряд ли, - подумал Д., - между Румынией и Сиамом когда-нибудь возникнет серьезный конфликт… Доктор Беллоуз снова устремился в гущу толпы, завязывая новые узы дружбы между самыми несхожими странами, а мисс Карпентер по-прежнему стояла у электрокофейника и все улыбалась, улыбалась… Д. сказал:
- Пора идти.
- Я не пойду! Я собираюсь проводить мисс Карпентер домой.
Д. сказал:
- Что ж, и мне не к спеху.
Он подошел к окну и посмотрел вниз. Автобусы, похожие на гигантских жуков, ползли по Оксфорд-стрит. На электротабло на крыше стоящего напротив дома бежали буквы, сообщая чепуховые новости: "Счет 2:1…" Далеко внизу крошечные фигурки полицейских цепочкой шли по тротуару в сторону Мальборо-стрит. Что еще сообщат? Буквы погасли, но тут же снова замелькали: "Новое наступление… 5000 беженцев… Четыре воздушных налета…" Он словно услышал голос своей страны: "Что ты здесь делаешь? Почему теряешь время? Когда же ты вернешься?"
Он почувствовал тоску по дому, по поднятой взрывом пыли, по гулу моторов в небе. Нужно за что-то любить свою родину, даже если приходится любить ее за боль и жестокость. Пришел ли Л. к соглашению с Бендичем? Для него самого надежды на сделку потеряны окончательно, - в этой респектабельной стране никакие доверенности не помогут человеку, которого разыскивает полиция по подозрению в убийстве. Он вспомнил девочку, представил, как она кричит у окна и царапает ногтями краску на подоконнике, увидел, как летит она сквозь туман и лежит с переломанными костями на тротуаре. Она - одна из тысяч. Смерть как будто даровала ей гражданство его родины. Да, он человек из царства смерти - он любит мертвых и умирающих больше, чем живых. Например, этот доктор Беллоуз и мисс Карпентер, оторвавшиеся от реальности мотыльки, упивающиеся безопасностью своего бытия, - наверное, только мертвых он смог бы принять их всерьез.
Он отошел от окна и сказал мисс Карпентер:
- Есть ли у вас здесь телефон?
- О, конечно. В кабинете доктора Беллоуза. Он улыбнулся:
- Я слышал, мистер К. собирается проводить вас домой?
- О, это очень любезно с вашей стороны, мистер К. Право, не стоит беспокоиться. До Мордена так далеко.
- Ничего страшного, - пробормотал К. Он все еще держал в руке пирожное, как солдатский жетон, по которому потом можно будет опознать труп.
Д. открыл дверь кабинета и тут же пробормотал извинения. Какой-то средних лет человек с бритым тевтонским черепом сидел на столе доктора Беллоуза рядом с угловатой девицей. Слегка пахнуло луком, кто-то из них наверняка ел на ужин бифштекс.
- Простите, ради бога, я зашел позвонить по телефону.
Угловатая девица захихикала. Она была удивительно непривлекательна, с большими мужскими часами на руке и брошкой, формой напоминавшей скотч-терьера.
- Пожалуйста, - буркнул немец. - Пойдем, Уинифред. - Он натянуто поклонился Д. - Корда, - сказал он, - корда.
- Корда?
- На энтернационо это - сердце.
- А, да-да.
Мне страшно нравятся английские девушки, - откровенно объяснил немец.
- Вот как?
Немец крепко ухватил Уинифред за костлявую руку. У нее были скверные зубы и мышиного цвета волосы. В ее недавнем прошлом угадывались черная доска, мел, "разрешите выйти из класса" и воскресные прогулки с собаками по замусоренным пустырям.
- Они так невинны, - немец снова поклонился и закрыл за собой дверь. Д. набрал номер лорда Бендича.
- Можно мисс Каллен?
- Мисс Каллен здесь не живет.
Ему повезло - ответила женщина, а не лакей, который мог запомнить его голос. Он сказал:
- Я не могу найти ее телефон в справочнике. Не дадите ли вы мне ее номер?
- Не знаю, могу ли я…
- Я ее старый друг. В Англии всего на день, на два.
- Простите, но…
- Она будет очень расстроена…
- Простите…
- Она несколько раз специально просила…
- Мэйфэр 3012.
Он набрал номер и стал ждать. Оставалось надеяться, что мисс Карпентер не отпустит от себя мистера К. Он хорошо знал, что вежливость бывает сильнее страха, особенно, когда страх еще неопределен и расплывчат. Научиться бояться - это тоже наука. Он спросил:
- Мисс Каллен дома?
- Не думаю. Подождите.
Даже если он не может получить уголь сам, нужно найти какой-нибудь способ помешать Л. Если б он только мог доказать, что убийство… было убийством. Внезапно он услышал голос Роз:
- Кто это говорит? Он сказал:
- Мое имя Глоувер.
- Что вы хотите? Я не знаю никакого Глоувера.
- Я живу на Честер-гарденс, дом номер 3. Почти рядом с посольством. На другом конце провода воцарилось молчание. Он сказал:
- Конечно, если вы верите в эту историю… с самоубийством, можете прислать полицию сегодня же вечером. Или - если вы тоже считаете, что я вовсе не Д.
Она не отвечала. Может быть, повесила трубку? Он сказал:
- Девочку все-таки убили. Отлично придумано, а? Ее прорвало:
- Это все, что вас заботит?
Он сказал:
- Я убью того, кто это сделал… Я еще не уверен, кто именно. И не хочу ошибиться. Грешно убить неповинного.
- Вы просто сумасшедший. Разве нельзя выбраться отсюда и уехать домой?
- Меня, возможно, расстреляют. Хотя это и не имеет большого значения… Но мне не хотелось бы, чтобы Л…
Она сказала:
- Вы опоздали. Они подписали контракт.
- Вот этого я и боялся… Вам известны условия контракта? Я не представляю, как они надеются вывезти уголь, не нарушив соглашение о нейтралитете.
- Я спрошу Фурта.
- Он тоже подписал?
- Да, он подписал.
За дверью забренчало пианино, кто-то запел. Пели как будто на энтернационо - то и дело повторялось слово "корда". В трубке снова послышался ее голос:
- Он ничего не мог поделать. - Она пыталась выгородить Форбса. - Когда подписали все остальные… держатели акций…
- Да, конечно.
Он почувствовал странный укол ревности из-за того, что она бросилась на защиту Форбса. Схожее ощущение появляется, когда отходит занемевшая рука: первое чувство - боль. Он не любит ее, он давно лишился способности любить живых, но тем не менее он ощутил этот укол. Она сказала:
- Где вы? Все время какие-то странные звуки…
- На студенческой вечеринке. Так это у них называется. На курсах энтернационо.
- Какой же вы осел! - сказала она с отчаянием. - Неужели вы не понимаете, что выдан ордер на ваш арест: сопротивление полиции, фальшивый паспорт и бог знает что еще.
Он сказал:
- Здесь самое безопасное место. Мы едим пирожные.