Внезапно на уровне их ног странным образом обрисовалось человеческое лицо - оказывается, они стояли у самого края платформы. Лицо было рассерженное.
- Леди, я ведь не медведь в зверинце.
Она глянула вниз, ничуть не изумившись.
- А разве я это утверждала?
- Вы кинули в меня булкой.
- Не городите ерунду, - сказала она нетерпеливо.
- Оскорбление действием, - сказал человек. - Подсудное дело, леди, - кидаетесь предметами.
- Предмет! Подумаешь, какая-то сдоба.
На уровне их ног появились рука и колено, лицо чуть придвинулось.
- Так вот, имейте в виду…
- Булку бросила не леди, а я, - сказал Д. - Судиться можете со мной. Адрес запишите: отель "Стрэнд-палас" фамилия - Д.
Он взял девушку под руку - ее-то как зовут? - и повел прочь. Человек в тумане взревел от злости, как раненый тюлень: - У-у, иностранец проклятый!
- А знаете, - сказала девушка, - зря вы за меня заступились.
- Зато вы узнали мою фамилию.
- О, а моя, если вам интересно, - Каллен. Роз Каллен. Идиотское имя, но мой папаша, понимаете ли, свихнулся на розах. Он вывел - так ведь говорят? - сорт "Маркиза Помпадур". И еще он любит фруктовые пирожные. Такие подают при дворе. А наш особняк называется Гвин-коттедж.
С машиной им повезло. Гараж рядом со станцией был хорошо освещен, свет от него проникал сквозь туман ярдов на пятьдесят. В гараже им предложили машину, старый "паккард".
- А у меня дело к лорду Бендичу. Какое странное совпадение.
- Не вижу ничего странного. Кого я ни встречу - у всех к нему есть дело.
Она медленно вела машину, полагая, что держит направление на Лондон. Машину встряхивало на трамвайных рельсах.
- По рельсам с дороги не собьешься.
- Вы всегда путешествуете третьим классом? - спросил он.
- Всегда, - ответила она. - Люблю выбирать общество по своему вкусу. Там хоть не напорешься на папочкиных деловых знакомых.
- Однако я же там оказался.
- Вот черт! - сказала она. - Надо же - в гавань заехали.
Она резко переключила скорость и развернула машину. В тумане завизжали тормоза, послышалась чья-то ругань. Теперь они неуверенно двигались в обратном направлении, машина пошла в гору.
- Ну, конечно, - сказала она, - даже скауты желторотые знают - под гору идешь, к воде придешь.
На вершине холма туман чуть рассеялся, проглянуло холодное серое небо, поблескивали, как стальные, колючки живых изгородей. Все дышало покоем. Ягненок на обочине дороги то скакал, то тихо щипал траву. Вдали, ярдах в двухстах, внезапно засветился огонек. Здесь был мир.
- Наверное, вы тут очень счастливы, - сказал Д.
- Счастливы? - спросила она. - С чего вы это взяли?
- Ну, у вас тут как-то… безопасно.
Он вспомнил, как дружески подмигнул ему детектив, и его слова: "Мы должны проявлять осторожность".
- Нет, по этой части у нас не очень-то, - сказала она своим еще не окрепшим девчоночьим голосом.
- Видите ли, мы уже два года воюем, - устало сказал он. - Я бы по такой дороге ехал очень медленно, чтобы при звуке самолета тут же остановиться и броситься в канаву.
- Ну, я думаю, вы сражаетесь не просто так, у вас ведь есть какая-то цель, верно?
- Уже не помню. Постоянная опасность, помимо всего прочего, со временем убивает в человеке все чувства. Мне кажется, кроме страха, я уже никогда ничего не почувствую. Мы утеряли чувство ненависти - и любви. Вы знаете, статистикой установлено - рождаемость у нас близка к нулю.
- Но ваша война-то продолжается. Значит, есть причина.
- Чтобы кончить воевать, нужно что-то почувствовать. Порой я думаю, что мы держимся за войну только страха ради. Лишить нас страха, значит отнять последнее оставшееся у нас чувство. Никому из нас мир не доставит удовольствия.
Впереди, как островок, показалась деревушка - старая церковь, маленькое кладбище, гостиница. Он сказал:
- Живя в таком раю, я бы на вашем месте нам не завидовал. - Он имел в виду безмятежный покой этих мест, странную призрачность дороги, убегающей за горизонт, в бесконечность.
- Чтобы вогнать в тоску, не обязательно нужна война. Деньги, родители и еще много чего - это не хуже войны.
- Вы ведь такая молодая, такая хорошенькая…
- Черт возьми, вы вроде собираетесь за мной приударить?
- О нет, нет, не собираюсь. Я ведь сказал вам… Я утратил все чувства. К тому же я уже старик.
Раздался оглушительный выстрел, машину отбросило в сторону, руки Д. взметнулись, прикрывая лицо. Машина замерла.
- Дрянную камеру подсунули, - сказала она.
Он опустил руки.
- Простите, во мне все еще сидит страх. - Руки его дрожали.
- Здесь бояться нечего, - сказала она.
- Не уверен.
Он нес войну в своем сердце. Дайте мне время, - подумал он, - я все здесь заражу страхом, даже эту деревушку. Мне бы надо колокольчик на шею нацепить, как прокаженному.
- Не устраивайте мелодрам, - сказала она. - Терпеть не могу.
Она включила стартер, и машина, подскакивая, докатила дальше.
- Должен же быть тут где-то пост дорожного мастера или гараж, или что-нибудь в этом роде, - сказала она. - Слишком холодно, чтобы менять эту рвань на улице. Да и поздновато - опять туман нанесло.
- По-вашему, можно ехать и дальше на спущенном колесе?
- Не бойтесь, - ответила она.
Он сказал виновато:
- Видите ли, меня ждет в Лондоне довольно серьезное дело…
Она обернулась к нему с недовольным выражением на худощавом, до смешного юном лице, похожая на ребенка, которому стало скучно в гостях. Ей было не больше двадцати. Она годилась ему в дочери.
- Ну зачем вы строите из себя загадочную личность? Хотите произвести на меня впечатление?
- Ничуть.
- Старый трюк.
- И многие его пытались проделать с вами?
- По пальцам не считала.
До чего же печально, - подумал он, - что вот такие юные существа уже знакомы с обманом. С высоты его лет молодость представлялась ему, - как это говорится? - порой светлых надежд.
- Ничего загадочного во мне нет. Обыкновенный бизнесмен, - сказал он мягко.
- Набитый деньгами?
- Что вы! Я представляю довольно бедную фирму.
Она внезапно улыбнулась ему, и он равнодушно отметил, что, пожалуй, кому-то она покажется красивой.
- Вы женаты?
- В каком-то смысле, да.
- Разъехались?
- Нет. Она погибла.
Впереди туман стал бледно-желтым. Она сбавила скорость, и машина, подскакивая, подъехала туда, где краснело множество автомобильных стоп-сигналов и звучали голоса.
- Я предупредила Салли, что мы будем здесь, - прозвенел женский голос.
Блеснула стеклом длинная витрина, донеслась тихая музыка. Низкий голос пел с фальшивым надрывом: "О, помнишь, как ты был печален, одинок, когда впервые повстречались мы с тобою…"
- Ну вот, вернулись к цивилизации, - хмуро сказала она.
- Нам тут заменят камеру?
- Хотелось бы…
Она открыла дверцу, вышла и сразу растворилась в тумане, огнях и прохожих. Он остался в машине. Теперь, когда мотор не работал, холод пробирал до костей. Д. попробовал мысленно набросать план дальнейших действий. Прежде всего ему предписывалось поселиться на Блумсбери-стрит в доме с указанным номером. Надо полагать, жилье было выбрано с таким расчетом, чтобы держать Д. под наблюдением. На послезавтра назначена встреча с лордом Бендичем. Они не попрошайки, они смогут уплатить хорошую цену за уголь плюс проценты с прибыли, когда окончится война. Многие шахты Бендича закрыты, так что обе стороны получают свой шанс. Д. предупредили, что появляться в посольстве нежелательно - посол и первый секретарь не внушали доверия, хотя второй секретарь считался лояльным. Ситуация безнадежно запутанная - вполне возможно, что как раз второй секретарь и работал на мятежников. Как бы то ни было, действовать надо осмотрительно, никто не предвидел осложнений, которые могли возникнуть после встречи на пароходе. Теперь жди всего - от установления конкурентных цен на уголь до убийства. Да, тот уже обогнал его в тумане. Где-то он сейчас?
Д. погасил свет в машине. В темноте вытащил документы из нагрудного кармана и после некоторого колебания засунул их в носок. Дверца машины резко распахнулась и девушка сказала:
- Какого черта вы погасили свет? Я измучилась, пока нашла вас. - Она включила свет и сказала: - Сейчас у них все мастера заняты, обещали прислать чуть попозже.
- Придется ждать?
- Я хочу есть.
Он осторожно вылез из машины, прикидывая, должен ли пригласить ее пообедать. Он берег каждый пенс, избегая лишних расходов.
- Здесь можно пообедать? - спросил он.
- Конечно. А денег у вас хватит? Я истратила последнее су на машину.
- О, да, да. Надеюсь, вы не откажетесь пообедать со мной?
- На это я и рассчитывала.
Он проследовал за ней в дом - в гостиницу или как это еще могло называться? В те дни, когда он молодым человеком приехал в Лондон для занятий в библиотеке Британского музея, таких заведений не существовало. Это было что-то новое. Старый дом в стиле Тюдоров - он не сомневался, что это подлинный Тюдор - был набит креслами и диванами, а в том месте, где положено быть библиотеке, находился коктейль-бар. Человек с моноклем взял девушку за левую руку и принялся трясти ее.
- Роз, ну, конечно, это Роз! - воскликнул он. - О, извините, я, кажется, вижу Монти Крукхема! - И с этими словами владелец монокля исчез.
- Ваш знакомый? - спросил Д.
- Да, это администратор. Я и не знала, что он сюда перебрался. Прежде он работал на Вестерн-авеню. - И добавила с усмешкой: - Премиленькое местечко, вы не находите? Вам тут сразу расхочется возвращаться на вашу войну.
Но возвращаться не было необходимости. Он нес войну с собой. Инфекция уже заработала. Через вестибюль он увидел за крайним столиком ресторана сидящего к нему спиной другого агента. Рука Д. затряслась, как всегда бывало перед воздушным налетом. Нельзя просидеть полгода в тюрьме, ежедневно ожидая расстрела, и не выйти оттуда трусом. Он сказал:
- Не пообедать ли нам где-нибудь в другом месте? Здесь слишком людно.
Бояться, конечно, было нечего, но, увидев в ресторане эту сутулую, тощую спину, он почувствовал себя беззащитным, будто стоял в тюремном дворе у голой стены, перед взводом целящихся в него солдат.
- Тут поблизости ничего нет. А чем вам здесь-то плохо? - Она взглянула на него с подозрением. - Много народа? Ну и что? Кажется, вы все-таки собираетесь выкинуть какой-то номер.
- Никаких номеров. Просто я полагаю…
- Я пойду помою руки, а вы ждите меня здесь.
- Хорошо.
- Я на минутку.
Едва она ушла, он оглянулся в поисках туалета - ему требовались холодная вода и время, чтобы поразмыслить, как действовать дальше. Нервы его стали пошаливать, на пароходе он чувствовал себя куда увереннее. Его пугали даже такие мелочи, как хлопок прохудившейся камеры. Он поискал глазами администратора с моноклем. В вестибюле было полно народу. Заведение явно процветало, вопреки, а может быть, благодаря, туману. То и дело тявкали гудки машин, подкатывавших из Дувра и Лондона. Наконец он высмотрел администратора, тот беседовал с пожилой седовласой дамой.
- Да, да, такой рослый, - говорил администратор. - У меня есть снимочек, не желаете ли взглянуть? Я сразу вспомнил, что ваш муж просил ему подобрать…
Слова его звучали неубедительно, глаза бегали с одного посетителя на другого. Задубелое лицо с резкими рублеными чертами выдавало в нем солдафона с изрядным стажем армейской службы за плечами. Эмоций на его физиономии было не больше, чем у чучела на витрине зоомагазина.
- Извините, пожалуйста… - начал Д.
- Конечно, первому встречному я такого пса не продам, - администратор круто повернулся к Д. и включил улыбку, словно щелкнул зажигалкой. - Позвольте, где-то мы с вами встречались? - В руке у него был снимок жесткошерстного терьера. - Отличная родословная, а стойка! А зубы!..
- Простите, я хотел спросить…
- Извините, старина, я вижу, к нам Тони пожаловал, - и человек с моноклем испарился.
- Бесполезно о чем-нибудь его спрашивать, - сказала седовласая дама и добавила без церемоний: - Если вам нужен туалет - вниз по лестнице.
Туалет был явно не в стиле Тюдоров - сплошь стекло и черный мрамор. Д. снял пиджак и повесил на крючок. В туалете кроме него никого не было. Д. наполнил раковину холодной водой. Нужно привести нервы в порядок - прикосновение холодной воды к голове обычно действовало на него как электрический разряд. Нервы были до того напряжены, что он молниеносно обернулся, когда кто-то вошел в туалет - судя по внешности, шофер одной из машин. Д. окунул голову в холодную воду и выпрямился. Вода стекала на рубашку. Он нащупал полотенце и прежде всего протер глаза. Стало легче. Рука его совсем не дрожала, когда, обернувшись, он произнес:
- Что вы там делаете с моим пиджаком?
- О чем это вы? - спросил шофер. - Я вешаю свой пиджак. Нечего на меня наговаривать.
- А мне показалось, что вы собираетесь что-то взять из моего кармана, - сказал Д.
- Тогда зови полицейского, - ответил шофер.
- У меня нет свидетелей.
- Зови полицейского или проси прощения, - шофер был здоровенный мужик под два метра. Он с угрожающим видом двинулся к Д. по сверкающему полу. - Сейчас я тебя хорошенько проучу, мозги вон вышибу. Инострашка паршивый, шляются тут, жрут наш хлеб, думают, им все можно…
- Вероятно, я ошибся, - сказал Д. примирительно. Он и впрямь засомневался. Может быть, этот тип - заурядный карманник, к тому же он еще ничего не успел украсть.
- Вериятно, он ошибся. А я вот, вериятно, из тебя сейчас душу вытрясу. Так не извиняются.
- Я готов принести извинения в любой форме, в какой вам будет угодно, - сказал Д. Война убивает в людях чувство стыда.
- Значит, драться - кишка тонка? - сказал шофер.
- Зачем мне с вами драться? Вы и сильнее, и моложе.
- Да я справлюсь с дюжиной таких паршивых латиносов…
- Ничуть не сомневаюсь, что это в ваших силах.
- Издеваешься, да? - сказал шофер. Один его глаз косил в сторону, казалось, что он говорит, все время поглядывая на каких-то зрителей. Возможно, подумал Д., и впрямь есть зрители.
- Если вы считаете, что я над вами издеваюсь, я готов еще раз принести свои извинения.
- На черта мне твои извинения, захочу - ты мне подметки лизать будешь.
- Весьма возможно.
Пьян он или кто-то подучил его затеять скандал? Д. стоял спиной к раковине. Его слегка подташнивало от надвигающейся беды. Он ненавидел физическое насилие. Одно дело убить человека пулей или самому быть расстрелянным - это механический процесс, который противоречит лишь воле к жизни или вызывает страх перед болью. Другое дело - кулак. Кулак унижает, быть избитым - значит вступить в постыдное отношение с насильником. Д. испытывал к этому такое же отвращение, как к связям со случайными женщинами. Он ничего не мог с собой поделать, то и другое было противно.
- Опять хамишь?
- И в мыслях не имел ничего подобного.
Его педантично-правильный английский язык, казалось, приводил шофера в бешенство. Он сказал:
- Говори по-английски, а не то я расквашу твою паршивую морду.
- Я - иностранец.
- А я сделаю из тебя мокрое место.
Шофер был уже рядом, его опущенные сжатые кулаки напоминали два куска непрожаренного бифштекса. Видимо, он намеренно распалял себя до бешенства.
- Ну-ка, где твои кулаки? Сейчас выясним, трус ты или герой.
- Я не собираюсь с вами драться, - сказал Д. - Будьте добры, разрешите пройти. Меня наверху ждет дама…
- Она получит то, что от тебя останется, - рявкнул шофер. - Я тебе покажу, как обзывать честных людей ворами.
Он, видимо, был левшой, так как отвел левый кулак для удара. Д. прижался к раковине… Ну вот, сейчас случится самое худшее, он снова на тюремном дворе и к нему подходит охранник, размахивая дубинкой. Будь у него сейчас пистолет, он бы им воспользовался, он был готов на все, лишь бы этот человек не прикоснулся к нему. Он закрыл глаза и откинулся затылком к зеркалу. Он был беззащитен. Он не знал даже элементарных основ бокса.
Раздался голос администратора:
- Послушайте, старина, вам дурно? - Д. выпрямился. Шофер отходил от него с видом самодовольного праведника. Не сводя с него глаз, Д. произнес как можно спокойнее:
- Со мной иногда это бывает, как у вас говорят? Головокружение, да?
- Мисс Каллен попросила меня отыскать вас. Может быть, послать за доктором?
- Спасибо, не стоит беспокоиться.
Они вышли из уборной. Д. спросил:
- Вам знаком этот шофер?
- Впервые вижу. Да и упомнишь разве всю обслугу, старина. А что такое?
- По-моему, в туалете его интересовали главным образом карманы моего пиджака.
Глаз холодно блеснул за стеклом монокля.
- В высшей степени маловероятно, старина. Не сочтите меня за сноба, но у нас, знаете ли, бывает только самая лучшая публика. Вы наверняка ошиблись. Мисс Каллен подтвердит вам мои слова, - и добавил с наигранным безразличием: - Вы что, старые друзья с мисс Каллен?
- Нет, не сказал бы. Она весьма любезно согласилась подвезти меня из Дувра, только и всего.
- О, понимаю, - ледяным тоном произнес администратор и проворно взбежал на верхнюю ступеньку. - Вы найдете мисс Каллен в ресторане.
Д. вошел в зал. Какой-то мужчина в свитере под горло играл на пианино, и женщина пела низким, полным тоски голосом. Деревянной походкой Д. прошел мимо стола, за которым сидел тот, другой.
- Что случилось? - спросила девушка. - Я уж решила, что вы от меня сбежали. Вид у вас такой, как будто вы повстречались с привидением.
С того места, где он сидел, был виден Л. - фамилия всплыла наконец в памяти. Он сказал негромко:
- На меня сейчас было совершено нападение. Точнее говоря, пытались напасть… В туалете.