СВИДЕТЕЛЬСТВО ОЧЕВИДЦА: "…Толпы народа все крушат, снимают памятник Дзержинскому, призывы к штурму… Прибежал комендант здания. "Что делать, какие команды в случае прорыва?" Решили с Шебаршиным - стрелять ни в коем случае нельзя, максимально усилить запоры. Я позвонил Ельцину - он на митингах. Нашел Бурбулиса, сказал, что прорыва в здание ни в коем случае допустить нельзя: тут документы, архивы, может пролиться кровь… У Шебаршина находились народные депутаты Леонид Гуревич и Илья Константинов, они тоже помогли. В итоге главная задача - не допустить разгрома - была выполнена. Но Когда вокруг здания бесновалась толпа и снимали памятник Дзержинскому, печки в КГБ СССР работали на полную мощность. Прежде всего сжигались материалы на ценную агентуру, чтобы не допустить расшифровки этих людей…"
(В.В. Иваненко, Председатель КГБ России. "Россия", 1–7 сентября 1993 года).
ИНФОРМАЦИЯ: "…Москва кипела, бурлила, срывала красные знамена и низвергала с пьедесталов памятники. Закрывала партийные здания и газеты… Демонстранты рвутся на штурм нашего комплекса зданий на Лубянке и требуют вскрыть архивы…"
(С.Н. Алмазов, начальник Главного управления по борьбе с оргпреступностью АФБ России. "Налоговая полиция: создать и действовать". Москва, 2000 год).
СВИДЕТЕЛЬСТВО ОЧЕВИДЦА: "Когда толпа пыталась сбросить памятник Дзержинскому, я находился в здании. Я шел от нашего кабинета в торцевую сторону дома два, чтобы посмотреть на площадь. Навстречу мне попались "собратья но оружию" - сотрудники одного из управлений КГБ СССР. Один из них сказал: "Ну что, КГБ России, унимайте своих героев! Им ведь все равно - нас пришлепнут, да и вас заодно!" Это было сказано с такой безысходной злостью, что я не пошел дальше, а вернулся в наш кабинет…"
(Л.К. Стрельников, начальник Секретариата КГБ России).
СВИДЕТЕЛЬСТВО ОЧЕВИДЦА: "Когда толпа бушевала на площади Дзержинского, я был в колонном зале дома два. От штаба я был назначен ответственным за четвертый подъезд. Оружия нам не выдавали, у нас были только дубинки… Нам была придана группа "А", полностью вооруженная и экипированная. Правда, никого не обеспечили ни кормежкой, ни водой, ничем… Пришлось со столовой договариваться, чтобы хотя бы покормили ребят…
Главная задача - защитить архив КГБ СССР, прежде всего "особую панку", картотеки агентуры, картотеки оперативного учета… Вот тут мы немного дрогнули… Мы понимали, что в случае прорыва толпы в здание стрелять бы никто не стал… Выломать дубовые двери труда особого не составляло… Ну, забаррикадировались бы мы внутри - что это дало бы?
Настроение было дрянь. Как будто мне в душу нагадили. Что же это за руководители? Не могут ничего - ни задачу поставить, ни четкие установки дать…"
(Ю.И. Скобелев, помощник начальника Десятого отдела КГБ СССР).
Толпа загудела. И хотя возгласов в поддержку штурма было гораздо больше, чем сомневающихся, пока никто не решался действовать.
Вдруг в стороне раздался звон разбивающегося стекла. Видно, кто-то рискнул бросить камень в массивную дверь центрального подъезда, выходящего на площадь. Тут же несколько человек стали ударять палками и железными стержнями по решеткам окон, металлической окантовке и фигурным ручкам дверей. Толпа стала смещаться от памятника в сторону фасада здания КГБ.
- Ребята, не бойтесь, там, может, вообще никого нет! - прокричал кто-то совсем близко от Кузина.
Он окинул взором здание и отметил про себя, что среди абсолютного большинства зияющих темнотой окон светились лишь два-три где-то на восьмом этаже. Весь фасад громадного знаменитого дома, несмотря на ранние сумерки, был погружен во мрак, будто в нем действительно уже не было ни одной живой души и он стоял всеми брошенный и готовый к поруганию.
- Ну, Олег, сейчас наступит наша очередь! - сказал кто-то Кузину прямо в ухо. От неожиданности и противного перегарного духа он отшатнулся, но тут же узнал одного из подстрекателей. - Продвигайся к подъезду. Ничего не забыл?
Олег ничего не ответил, а только кивнул. Лишь сейчас он окончательно понял, что все это: и митинг, и попытка снести памятник, и призывы к штурму здания КГБ - не просто события, которые он наблюдает как зритель, а сама страшная явь, в которой он участвует вместе со всеми.
"Им-то что, пьяным? Нажрались - и теперь им море по колено! А я? - со страхом думал Кузин. - Дурдом какой-то! Эти - на штурм! Те, глядишь, стрелять будут. На хрен мне это сдалось?"
Не выпуская из поля зрения своих напарников, Кузин стал продвигаться к фасаду, но чуть левее центрального подъезда. Там уже вовсю орудовала дюжина молодцов, подогреваемая криками и улюлюканьем толпы. Странно, но ни охраны, ни хотя бы милиции видно не было. Снова, как и у подземного туннеля на Садовом кольце, люди в погонах оказывались один на один с беснующейся толпой.
Осмотревшись по сторонам и убедившись, что никого из "ребят" поблизости нет, он стал быстро протискиваться сквозь толпу в сторону "Детского мира". Похоже, не только он понял реальную опасность складывающейся ситуации. Об этом можно было судить хотя бы по тому, что наметился едва заметный отток людей с площади. Видно, как ни хотелось многим из них быть свидетелями эпохальных событий, чувство страха и опасности брало верх. Кто знает, а вдруг эти чекисты откроют огонь?! Им терять теперь уже нечего!
Кузину довольно скоро удалось выбраться в район Пушечной улицы, и он, не оборачиваясь, быстро пошел в сторону ЦУМа. Позади слышались нарастающие крики, голоса, усиленные громкоговорителем, надрывное гудение автомобильного мотора, пытающегося своей силой одолеть "Рыцаря Революции". Он сам не заметил, как сначала перешел на быстрый шаг, а потом даже побежал.
"Прочь! Прочь от этого проклятого места! - стучало в голове Олега. - Еще не хватало сдохнуть здесь вместе с этой пьянью!"
Он удалялся от места, где разворачивались драматические события той ночи, еще не зная, что через несколько минут после того, как он покинул площадь, там снова появились депутаты, которые через микрофон стали призывать манифестантов прекратить штурм здания КГБ. Они увещевали почти неуправляемую толпу, говоря, что преступников и так постигает заслуженная кара, что этих гнусных чекистов будет судить народ, что лучше сейчас дождаться приезда тяжелой техники, с помощью которой будет наконец снесен памятник "большевистскому тирану". Последнее было воспринято с ликованием. Толпа, уже убедившись в тщетности попыток самостоятельно сбросить памятник с пьедестала, а также проломить массивные двери здания, немного притихла в ожидании кранов.
СВИДЕТЕЛЬСТВО ОЧЕВИДЦА: "Я несколько раз выходил из здания на площадь, слушал, как они призывают громить КГБ… Обстановка обострилась до крайности. Напряжение нарастало. Крики, призывы, росписи на стенах нашего здания… А руководство… Единственное, что они приняли, так это отобрали у нас оружие… Может, это и правильное решение… В этой обстановке нервы не у всех могли выдержать.
Станкевич, который, похоже, руководил этой толпой, стал успокаивать собравшихся… Несмотря на то, что он был самым активным участником и организатором этих митингов, он никак не ожидал такого поворота… Я думаю, он сам испугался…"
(С.Е. Мартиросов, старший инспектор Инспекторского управления КГБ СССР).
На то, что произойдет кровавое столкновение, очень рассчитывали иностранные разведки, которые ориентировались на сведения, полученные от своей агентуры. По данным, например, американского ЦРУ, всем офицерам КГБ заранее было выдано личное оружие - пистолеты Макарова и даже автоматы Калашникова.
ИНФОРМАЦИЯ: "…Крючков готовил КГБ к какому-то, пока еще неизвестному, последнему бою… Крючков готовился к конфронтации, и он хотел, чтобы его офицеры были вооружены и готовы к действиям…"
(М. Бирден, руководитель отдела ЦРУ США. "Главный противник". Москва, 2004 год).
Разумеется, это не соответствовало действительности. Никакой массовой раздачи оружия не было. В подавляющем своем большинстве закрепленное за сотрудниками оружие хранилось в сейфах и выдавалось лишь во время учебных стрельб в тире, который размещался в подвале здания на Дзержинке. Руководство КГБ СССР всегда предпочитало обезопасить себя от неожиданностей, которые могли быть вызваны немотивированным применением оружия.
Как ни старались подстрекатели направить людей на штурм здания, сделать этого не удавалось. Окончательный перелом в настроениях толпы произошел тогда, когда кто-то из депутатов сказал:
- Остановитесь! На штурм здания КГБ вас толкают провокаторы! Среди них - агенты-стукачи, которые хотят добраться до документов и уничтожить их, чтобы никто не узнал об их сотрудничестве с КГБ, чтобы скрыть свои преступления перед народом! Не верьте им!
Толпа снова сгруппировалась вокруг памятника, а когда прибыла техника, с восторгом стала ожидать завершения спектакля.
Глубокой ночью под восторженные крики толпы памятник Дзержинскому был снят с постамента автокраном большой грузоподъемности. Штурм зданий Комитета государственной безопасности не состоялся. Если не считать нескольких разбитых стекол, замалеванной краской мемориальной доски Андропова, куч мусора, разбитых бутылок и банок из-под пива, а также затоптанного газона вокруг голого пьедестала, все осталось по-прежнему.
Один из сотрудников резидентуры ЦРУ, который находился на площади и следил за развитием обстановки, чтобы не упустить момента захвата здания КГБ, тщательно фотографировал происходящее, о чем впоследствии поведали американские разведчики в опубликованной ими книге.
СВИДЕТЕЛЬСТВО ОЧЕВИДЦА: "Мало кто в толпе заметил нарисованную на противовесе стрелы крана эмблему и название фирмы "Крупп", но работник резидентуры ЦРУ в нужный момент поднял свою фотокамеру и сделал снимок, которого ждал в течение всего дня.
И только на следующий день, Когда проявили пленку, стал ясен иронический смысл того факта, что статую Дзержинского снимал кран немецкого производства. Многие обратили внимание на то, что статуя Дзержинского, которая, как считалось, была отлита из металла бронзовых стволов старинных пушек "Круппа", была снята с постамента краном, построенным тем же самым германским концерном"
(М. Бирден, руководитель отдела ЦРУ США. "Главный противник". Москва, 2004 год).
Спустя года о той страшной ночи написал в своей книге талантливый контрразведчик, один из руководителей Второго главного управления КГБ СССР генерал-майор Широнин, с которым Орлов долгие годы поддерживал добрые отношения вплоть до самой его смерти.
ИНФОРМАЦИЯ: "Железный Феликс в тот день совершил еще один подвиг - он устоял на своих чугунных ногах, не рухнул в толпу, не задавил десятки людей и не дал пролиться крови на Лубянской площади. Памятник был демонтирован автокранами ночью, когда поредевшая толпа уже не имела сил для того, чтобы варварски излить свой "восторг". Несомненно, если бы Дзержинский был повергнут днем, начался бы штурм КГБ, и вряд ли оперативный состав, несмотря на приказ не применять оружие, позволил бы толпе громить сейфы в служебных кабинетах. Профессионалы прекрасно владеют тактикой боя внутри помещения"
(В.С. Широнин, заместитель начальника Второго главного управления. "Агенты перестройки". Москва, 2010 год).
ИНФОРМАЦИЯ: "Это был самый сильный накал событий… На площади поили и давали наркоту… В ту ночь, сбросив с пьедестала Дзержинского, толпа выпустила пар…"
(В.Б. Ямпольский, заместитель Генерального директора АФБ России).
СТАТЬЯ: "Уложив Железного Феликса лицом вниз на тягач, с Лубянки вывезли не худшего из чекистов. О чем думали в этот момент те, кто наблюдал за сменой пейзажа на площади из темных окон многочисленных зданий КГБ СССР? О своем будущем? Пока не совсем ясно, каким оно будет…
Между прочим, личный состав, по сведениям от самих сотрудников комитета, до сих пор пребывает в изумлении, почему не раздали оружие офицерам среднего звена. У тех, с кем мы говорили, это вызывает вздох облегчения: их руками кровь не пролилась…"
("Демонтаж". "Московские новости", 1 сентября 1991 года).
Кузин вернулся домой глубокой ночью, злой и опустошенный. Не удостоив жену ответом на вопрос, где был все это время, он выпил целый стакан армянского коньяка, закусил его уже остывшей куриной котлетой с соленым огурцом и сразу лег, тут же забывшись тревожным и беспокойным сном.
Уже вставшему, по существу, на путь предательства Кузину было невдомек, что есть люди, способные даже в совершенно безнадежной ситуации на достойный поступок. Той самой ночью на пьедестале поверженного памятника, лежащего среди мусора и пустых бутылок, появилась надпись: "Прости, Феликс, не уберегли!"
Ночь с 22 на 23 августа 1991 года.
Москва. Посольство США
Кабинет был погружен в темноту. Только мягкий свет бра, висящего на стене, освещал кресла и журнальный столик, в центре которого стояла массивная ваза с фруктами. Все помещение было наполнено запахами душистого бразильского кофе, как будто это не кабинет руководителя одного из отделов посольства США, а какой-нибудь кафе-бар в центре Нью-Йорка.
- Господин Белчер, как я вам уже докладывал, развитие обстановки несколько отошло от намеченного сценария. Похоже, что бунтующая русская душа несколько устала и хочет отдохнуть…
- Майк, меня не интересует состояние русской души. Для меня более важно знать, все ли мы сделали для того, чтобы события развивались в благоприятном для нас ключе. И если не все, то что еще нужно сделать для этого?
- Господин Белчер, можно, я доложу? - вклинился в разговор Дэвид, молодой спортивного типа человек с аккуратной шевелюрой черных волос. - Я считаю, что основного мы достигли. Практически все наши контакты свидетельствуют о необратимости происходящего, о полном параличе центральной власти и о, скорее всего, предрешенном роспуске КГБ.
- Вы согласны с такой оценкой, Майк?
- Да, сэр.
- Хорошо. Продолжайте, Дэвид.
- Сэр, как мы и предполагали, результаты столкновения демонстрантов с войсками привели к резкому обострению обстановки. Известные нам люди… Ну, вы понимаете… сработали отлично. По сути дела, им удалось в короткий срок инициировать создание нескольких боевых групп. По существу, это была молодежь - студенты там, рокеры, лица без определенных занятий…
- В общем, сброд всякий! - усмехнулся Белчер.
- Да, можно сказать так. Во всех акциях, где принимали участие наши люди, не было ни одного сбоя. Никто из них не только не арестован, но, по нашим данным, даже не попал в поле зрения КГБ.
- И никто не пострадал?
- Нет.
- О’кей!
- Но есть, как вы знаете, и неудачи.
- Вы имеете в виду сегодняшнюю ночь?
- Да, сэр. К сожалению, все четыре группы, которые должны были прорваться на объект, ничего не смогли сделать. Мы привлекли даже несколько наших перспективных источников… Конечно, это был большой риск, но в случае удачи…
- Дэвид, давайте не будем говорить о том, что могло бы быть, но не произошло. Не люблю я этих пустых словопрений! Вы и здесь повторяете то, что допустили в Восточной Германии. Что, забыли, как реагировал президент на это?
ИНФОРМАЦИЯ: "15 января 1990 года… жители Восточного Берлина ворвались в огромный комплекс зданий "Штази" на Норманенштрассе и начали все рушить, выбрасывать секретные документы из окон на улицу… Президент Буш спросил, удается ли ЦРУ собирать документы, которые выбрасываются на улицы Восточного Берлина… Ответ был отрицательным, и в Лэнгли быстро сообразили, что для Белого дома это плохой ответ… Правила работы резидентур в странах советского блока изменились буквально за ночь… Коллегам, привыкшим к традиционным формам работы советского отдела… надо было перестраиваться и действовать более открыто и агрессивно…"
(М. Бирден, руководитель отдела ЦРУ США. "Главный противник". Москва, 2004 год).
- Ясно, сэр. В общем, прорыв не удался. Как верно заметил господин Стоу, - Дэвид посмотрел на сидящего рядом второго секретаря посольства, маленькими глотками отпивающего горячий кофе, - "русская душа устала". Я думаю, бунт выдыхается. Да и российское руководство сильно обеспокоено, как бы выступление против ГКЧП не превратилось в стихийный бунт против власти вообще.
- Да, господа. Я полагаю, что первый этап контрреволюции заканчивается. Несмотря на то, что мы слишком поздно включились в процесс… Кстати, по нашей с вами общей вине! Несмотря на это - результаты выше всяких ожиданий. Кремль лишился властных рычагов, вся система управления парализована, органы КГБ будут, скорее всего, распущены. Теперь, господа, от нас требуется закрепить достигнутое и обеспечить себе надежные позиции в новой системе власти. Это - стратегия! И она заключается в том, чтобы всеми доступными нам средствами, в том числе путем задействования "нетрадиционных источников" и "агентуры влияния", оказать решающее воздействие на формирование новых структур власти, которые теперь неизбежно придут на смену партии и Советам. Вы должны понять: наступает наш звездный час! Долгие годы мы в ЦРУ ждали этого момента. А теперь мы должны напрячь все наши силы, задействовать весь наш профессионализм, чтобы "наши люди" оказались там, где готовятся и принимаются государственные решения. Мы все понимаем, что такое проникновение - в интересах нашей страны и нашего народа! - с пафосом закончил свою тираду Белчер.
ДОКУМЕНТ: "По достоверным данным, полученным Комитетом государственной безопасности, последнее время ЦРУ США на основе анализа и прогноза своих специалистов о дальнейших путях развития СССР разрабатывает планы по активизации враждебной деятельности, направленной на разложение советского общества и дезорганизацию социалистической экономики. В этих целях американская разведка ставит задачу осуществлять вербовку агентуры влияния из числа советских граждан, проводить их обучение и в дальнейшем продвигать в сферу управления политикой, экономикой и наукой Советского Союза…
Руководство американской разведки планирует целенаправленно и настойчиво, не считаясь с затратами, вести поиск лиц, способных по своим личным и деловым качествам в перспективе занять административные должности в аппарате управления и выполнять сформулированные противником задачи…
КГБ учитывает полученную информацию для организации мероприятий по вскрытию и пресечению планов американской разведки"