В тот день Орлов с самого утра чувствовал: что-то должно произойти. Долго вынужденное безделье продолжаться не могло. На службе в соседних кабинетах ощущалось уже некоторое оживление. Министр безопасности и внутренних дел Баранников начал интенсивную деятельность по объединению двух ведомств. Каждый день то на Лубянке, то на Житной проходили какие-то совещания, по зданиям госбезопасности группами ходили какие-то люди, с интересом посматривая на окружающих и бросая оценивающие взгляды на кабинеты.
После того как Российский комитет был упразднен, многие из его сотрудников подали рапорта об увольнении из органов. Конечно, масла в огонь подлил указ Президента об объединении. Еще совсем недавно вся система МВД была в оперативном обеспечении чекистов, а сегодня последние сами попадали в зависимость от тех, кого разрабатывали и проверяли. Безусловно, это не сулило многим из них ничего хорошего, особенно тем, кто работал по линии борьбы с коррупцией в органах внутренних дел. Но несмотря на то, что в большинстве коллективов царило уныние и ожидание худшего, жизнь брала свое.
Того, что происходило в стране, по-настоящему понять не мог никто. Распад Союза, разрушение всей системы управления, полная деморализация государственных органов, утрата политических и экономических ориентиров - все это говорило, что страна, набирая ход, катится в пропасть. Те, кто еще вчера, избегая встреч с органами правопорядка, подпольно торговали валютой, ввозили и вывозили контрабанду, пытались на фоне мучительных поисков нового экономического пути обеспечить себе благополучие за счет других, вдруг воочию увидели перед собой огромный пирог, который можно было делить, рвать на куски, давясь и жадно пожирая то, что было создано предшествующими поколениями. Изо всех щелей поползли людишки, похожие на мелких насекомых и червей, которые почувствовали пьянящий запах разложения, суливший им невиданное обогащение и неслыханный взлет. Наступало время неприкрытой подлости и бесчестия, предательства и трусости, дремучих инстинктов и презрения к окружающим. Правда, всего этого большинство людей тогда еще в полной мере не понимало. Было лишь предощущение чего-то тревожного и опасного, что подступало к привычной и достаточно размеренной жизни миллионов.
- Андрей, зайди! - прозвучал в трубке тихий голос Иваненко. Уже дней пять Виктора Валентиновича не было видно. Одни говорили, что он добивается приема у Президента, другие видели его на Старой площади , третьи рассказывали, что он сидит дома, пьет водку и никого не хочет видеть. Поэтому, услышав знакомый голос, Орлов обрадовался и заторопился в кабинет бывшего шефа.
Как всегда, в приемной находился дежурный офицер, а в небольшом соседнем кабинете - Лариса, секретарь Иваненко. При появлении Андрея офицер молча встал. Перед ним на столе с бесполезной теперь "простыней" списка телефонов и двумя десятками молчащих аппаратов лежала развернутая газета, которую он, наверное, только что читал. Хрустальная пепельница была полна окурков, что само по себе казалось невозможным - в приемной категорически запрещалось курить.
Из соседней комнаты вышла Лариса, непривычно растерянная. Обычно очень деятельная и разговорчивая, яркая и немного артистичная, она казалась теперь какой-то потускневшей. Подойдя к Орлову, она сообщила:
- Андрей, утром приходили и сказали, что к обеду надо освободить все кабинеты. Валентиныч сейчас собирает там свои вещи… книги… Иди, помоги ему. И свой кабинет освободи, а то придут…
- Да мне, Ларис, освобождать нечего… - усмехнулся Орлов. - Я все убрал. Лишнее уничтожил, документы все сдал, а остальное… Пусть проверяют!
- Андрюш, а книгу-то вы успели… "Библию" эту?
Орлов только махнул рукой.
- Ладно, зайду к шефу… Он вызывал.
28 декабря 1991 года, день.
Москва. Лубянская площадь.
Здание МБВД России. Кабинет № 517.
- Андрей, здравствуй! - Иваненко протянул руку Орлову, который отметил про себя, что бывший его начальник выглядит гораздо лучше, чем несколько дней назад. Тогда, сразу после объявления президентского указа, он казался растерянным, потрясенным предательством и несправедливостью тех, кому доверял и с кем вместе участвовал в "становлении российской государственности". Сейчас же, казалось, он пришел в себя, возможно, просто впервые за долгое время выспался, что само по себе было уже немаловажно.
- Ну как вы, Виктор Валентинович? - осторожно спросил Орлов.
- Что "как"?
- Переговорили с Президентом? Встречались с Бурбулисом?
Иваненко каким-то непривычно холодным взглядом посмотрел на Орлова, помолчал немного, затем сказал:
- Не-е! С Ельциным меня не соединяют! Даже Сашка не хочет… А Бурбулис… Что Бурбулис? Он посылает меня в отпуск. Говорит: "Отдохни, придешь - будем вместе решать". Так что… - Андрей впервые за последнее время увидел улыбку на его лице. - Так что пойдем в отпуск!
- А мне?
- Что тебе? Сейчас будут формировать новую структуру. Я думаю, что и тебе место там найдется! Хочешь, позвоню Олейникову? Да ты и сам его хорошо знаешь! Он же теперь стал первым замом!
- Нет, Виктор Валентинович! Пока нет… Может… Может быть, я тоже схожу в отпуск? Ведь вы меня тогда отозвали на Всероссийское совещание! А?
- Давай рапорт, я подпишу! Тебе тоже надо отдохнуть.
- А кто… кто остается за вас?
- За меня? - Он вздохнул. - За меня остается Станислав Анатольевич. Пока… Пока будем передавать дела этому… - Было видно, что Иваненко не хотелось произносить ненавистную ему аббревиатуру. Но он справился с собой и все-таки закончил фразу: -…этому МБВД.
- Понятно. Вам помочь? - Орлов указал взглядом на разложенные на столе книги.
- Нет, спасибо! Мне помогут. Ладно, Андрей, иди! А… куда поедешь? В Калининград?
- Наверное, Виктор Валентинович. Куда же еще? Посоветуемся с Олей.
- Передавай ей привет. Я улетаю завтра. Потом встретимся, решим,' что будем делать. - Он встал, протянул Андрею руку.
Орлов сильно сжал ее и почувствовал подступивший к горлу комок. Он непроизвольно сделал шаг навстречу Иваненко. Они впервые за все время совместной работы обнялись, почувствовав вдруг, что за последние месяцы незримыми нитями их связало настоящее боевое товарищество. Не беда, что один из них был начальником, генерал-майором, а другой - его помощником и всего лишь подполковником. тогда, конечно, они еще не предполагали, что драматические дни августа девяносто первого были только началом их настоящей мужской дружбы на долгие годы.
СВИДЕТЕЛЬСТВО ОЧЕВИДЦА: "…АФБ приказал долго жить, как и предшественник КГБ СССР, а вместе с ним ушел в историю и генерал Иваненко. "Я не вписался в команду Ельцина", - скажет он позже журналистам. Он и не мог вписаться, даже если бы очень этого захотел, - слишком принципиален для той команды, всегда имеет собственное мнение и отстаивает его до конца. Что поделаешь - это его основное достоинство".
(А. Ф. Яровой, старший инспектор Инспекторского управления МСБ СССР. "Прощай, КГБ". Москва, 2001 год).
ИНФОРМАЦИЯ: "…Для Ельцина Иваненко оставался чужим… И никогда бы не стал своим. Я отношу это прежде всего к специфике кадровой политики БэНа. У нас не было времени, чтобы обежать всех, кто стоял рядом с ним… К сожалению, он не смог "войти в стаю". А надо было, конечно, "щупальца разбросать" - с кем надо выпить, сходить в баню, съездить на охоту… И стать рядом, как это получалось у многих с меньшими профессиональными потенциалами, чем были у нас… И уж тем более пройдя такой экзамен, как путч… Поэтому надо признать: Иваненко не стал членом команды Ельцина"
(А.К. Стрельников, начальник Секретариата АФБ России).
28 декабря 1991 года, день.
Москва. Лубянская площадь. Около здания МБВД России
На работе было делать нечего. Телефоны отключены, все документы сданы в секретариат или уничтожены на бумагорезательной машинке. Самая главная ценность перекочевала в ставшую для нее уже привычной бронированную камеру. Кабинет вот-вот должны были забрать.
Орлов спустился по мраморной лестнице, непроизвольно бросил взгляд на бюст Феликса, стоящий на площадке между первым и вторым этажом, кивнул мельком посмотревшему его документы прапорщику, толкнул массивную деревянную дверь с латунными ручками и вышел на улицу.
Сыпал мелкий снежок. Тротуар, проезжая часть перед зданием, даже черные "Волги", рядком стоящие у четвертого подъезда, - все было покрыто пушистым снежным ковром. Особого движения вокруг не замечалось. Двери сорокового гастронома время от времени открывались, пропуская внутрь или выпуская наружу немногочисленных покупателей. Снег, видно, пошел совсем недавно, иначе бы на мостовой было видно много отпечатков автомобильных шин.
Орлов прошел вдоль фасада, возле углового подъезда повернул в сторону подземного перехода. Навстречу попадались редкие пешеходы - эта часть квартала была полностью во власти учреждений. Пару раз Орлову кто-то на ходу бросил: "Привет!" Он даже не заметил, кто именно. Зимой бывает трудно узнать даже хорошо знакомого человека, так преображают внешний вид шапки, пальто или зимние куртки. У подземного перехода, ведущего под обезглавленную площадь, он остановился. Еще каких-нибудь четыре месяца назад Орлов так же стоял здесь, наблюдая, как гигантская, похожая на змею толпа несла российский триколор, обещая радикальные перемены в жизни. И они пришли. Теперь уже и в жизнь Андрея.
Орлов спустился в подземный переход, в котором шла своя суетливая жизнь: большинство пешеходов, оказавшихся под землей, ускоряли шаг, как будто бежали от неуюта холодного подземелья; какая-то женщина, прислонившись к стене, торговала газетами, заодно предлагая купить блеклые листовки; кучка подростков занималась обменом чего-то на что-то.
- Андрей Петрович, можно вас на минутку! - неожиданно кто-то окликнул Орлова. Рядом появился человек в дубленке и дорогой пушистой шапке. В руках у него был кожаный кейс с блестящими кодовыми замочками.
Вглядевшись в лицо человека, Орлов убедился, что не знает его. Правда, в последнее время так часто случалось. Орлов был на виду, нередко его замечали среди руководства Комитета, несколько раз ему приходилось выступать в подразделениях, однажды даже появилась групповая фотография сотрудников Российского КГБ в газете "Куранты" под броским заголовком "КГБ по разные стороны баррикад". Корреспондент взял тогда интервью у нескольких сотрудников, в том числе у Орлова, дотошно расспрашивая их о событиях августа.
СТАТЬЯ: "Председатель КГБ РСФСР Виктор Иваненко и его сотрудники - начальник отдела правительственной связи Вячеслав Бабусенко, начальник инспекции Юрий Афонин, помощник председателя Андрей Пржездомский , офицер связи Николай Николаев, заместители начальника московского УКГБ Евгений Карабаинов и Александр Корсак - рассказывают корреспонденту "Курантов" о том, как в дни путча оказался КГБ СССР но разные стороны баррикад.
Иваненко: Путч в такой форме был для меня полной неожиданностью… Я был в "Белом доме", а мой аппарат находился в наших помещениях на Лубянке. Рядом с путчистами… Руководство московского управления пыталось работать и на нас, и на Крючкова. А это всегда чревато… На момент путча у меня было всего два десятка человек… Противопоставить спецподразделениям и техническим возможностям, которые были в руках у Крючкова, было нечего… Исполнители, если они не лезли вперед батьки в пекло, уверен, не должны наказываться… Не их вина, что такие, как Крючков, втянули их в эту авантюру. Главное, что теперь требуется от людей, - усвоить: возврата к старому не будет. И не лить слезы по "завоеваниям"…
("КГБ СССР по разные стороны баррикад". "Куранты", 31 августа 1991 года).
ИНФОРМАЦИЯ: "…Председатель КГБ России генерал-майор В. Иваненко был на "баррикадах", "строил демократию". Ему в этом помогали несколько человек из его окружения. Потом их сфотографировали и напечатали портрет в какой-то заштатной газетенке. Каждому из них дали характеристику, назвав защитниками нарождающейся молодой "демократии" в России"
(И.И. Леган, старший инспектор Инспекторского управления МСБ СССР. "КГБ - ФСБ: взгляд изнутри". Москва, 2001 год).
Вполне возможно, что окликнувший Орлова человек был одним из сотрудников, уже знавшим его в лицо, но незнакомым с ним лично.
- Да, слушаю вас!
- Мне нужно с вами поговорить! - каким-то особо требовательным голосом ответил человек в дубленке.
- Давайте поговорим.
- Нет, не здесь!
- А где?
Незнакомец молча кивнул, указывая на выход из подземного перехода. Орлов подумал, что человек предлагает ему вернуться в здание КГБ, чтобы продолжить разговор там, и молча пошел за ним.
Казалось, снежок стал сыпать сильнее. Во всяком случае после тусклого света в подземелье все на улице казалось ярко-белым.
Орлов было направился в сторону шестого подъезда, но незнакомец повернул куда-то в сторону проезжей части.
- Куда? - настороженно спросил Андрей.
- Давайте поговорим здесь! - Он кивнул на стоящую неподалеку черную "Волгу". - Не на улице же!
Подсознательное чувство тревоги охватило Орлова. Он бросил взгляд на припаркованный автомобиль - и тут заметил, что внутри за рулем сидит водитель, а рядом, покуривая, стоит еще один человек. Взгляд непроизвольно упал на номер, вырвав буквенное сочетание "мол".
"Нет, что-то тут не так! - пронеслось в голове у Орлова. - Если я соглашусь сесть в машину, мне из нее больше не выйти!"
Сопровождающий Андрея мужчина в дубленке сделал приглашающий жест, будто собирался взять его под руку. Человек рядом с "Волгой" бросил сигарету и исподлобья смотрел на приближающихся к машине.
Орлов резко остановился, оценивая обстановку. До машины было шагов семь-восемь. Рядом было здание КГБ. Раньше здесь, да и в общем по всему периметру здания, дежурили милиционеры, но после августовских событий их здесь не стало. Прохожих тоже было немного.
- Что вы? - резко повернулся к Орлову человек в дубленке. - Садитесь в машину! Там и поговорим! Не стоять же на ветру!
- Нечего мне делать в вашей машине! - решительно сказал Орлов. - Если хотите что-то сказать, говорите!
- Ну что вы, Андрей Петрович, - успокаивающе проговорил незнакомец, сразу как-то напрягшись. - Чего вы боитесь?
- Да не боюсь я ничего! Я вас не знаю и никуда с вами не поеду!
- Мы никуда и не едем! Я думал лучше…
- Говорите, что вам нужно? - резко ответил Орлов. - Или я пойду!
- Пойдешь? - переходя на "ты", сказал незнакомец. В его голосе почувствовались угрожающие нотки. - Ну куда ты пойдешь? Кому ты нужен?
Орлов обратил внимание на то, что стоявший у машины, заметив какой-то сбой, стал тоже приближаться. Дело приобретало явно опасный оборот.
"Кто они? - лихорадочно думал Орлов. - Свои? Бандиты? Первым от меня вряд ли что нужно. Я ничего не натворил… Значит, бандиты? А при чем тут я? Никаких дел я не вел, документы все давно сдал, ни к чему доступа не имею. Может, это наши зарубежные "друзья"?
В то время как человек в дубленке выжидающе смотрел на Орлова, другой успел уже подойти и встать сбоку.
- Мне с вами говорить долго некогда! - снова переходя на "вы", сказал незнакомец. - Я хочу выяснить только одну вещь. Вам это никак не повредит.
Орлов смотрел на него тяжелым взглядом, ожидая подвоха.
- Да не боись ты! - в голосе незнакомца появились примирительные нотки и некое подобие улыбки на лице. - Ничего тебе не будет! Наоборот, можешь даже резко улучшить свое положение.
- А чего мне улучшать? - угрюмо ответил Орлов.
- Как чего? Тебя сейчас выкинут, и окажешься ты на улице!
- Ну а вам-то какое дело?
- Правильно! Давай о деле! - Мужчина обеспокоенно бросил взгляд на здание Комитета, понимая, что в определенной степени рискует привлечь внимание охраны, особенно если Орлов поведет себя неадекватно. - Нам нужно только одно: скажи, куда вы дели книжку?
- Какую книжку? - Орлов сделал вид, что не понял. Однако одного этого вопроса хватило, чтобы он смог быстро сориентироваться в ситуации. Безусловно, речь шла о "Библии" Гутенберга. - Я не понимаю, о чем…
Незнакомец не дал договорить.
- Я тебя, сука, спрашиваю, где книжка? Ты знаешь, о чем я говорю! Скажи, куда вы ее спрятали! Скажешь - получишь башли! Не скажешь - уроем!
Лицо его перекосилось от бешенства. Ненавидящим взглядом уставившись на Орлова, он цедил сквозь зубы, переходя на шепот: - Ну, скажи, где книжка! Скажи!
Орлов, бросив на него полный презрения взгляд, круто повернулся и твердым шагом пошел прочь. Всем своим нутром он чувствовал жесткий, испепеляющий взгляд незнакомца на своей спине, от чего у Андрея похолодело внутри. Страх, отчаяние, чувство близкой опасности переполняли его. Он сделал несколько шагов, прежде чем услышал за своей спиной голос:
- Орлов, не делай тупостей! Мы тебя все равно достанем! И подумай о семье!
Андрей резко повернулся и посмотрел на говорившего. Но тот, прищурившись, только прошипел:
- Пожалей свою маруху и грызунов стебаных! Понял меня?
Орлов с трудом сдержался, чтобы не ответить ему. Он только смерил презрительным взглядом человека в дубленке и решительно зашагал прочь.
"Может лучше зайти в здание? - промелькнуло у Орлова в голове. - Кто их знает, что они задумали". Он было уже повернул к шестому подъезду, но тут же передумал. "Увидят, что испугался, - все пропало! Тогда задавят, уж это точно!" И он снова направился к подземному переходу, боковым зрением отметив, что машина все еще стоит у тротуара.
28 декабря 1991 года, день.
Москва. Частная квартира в элитном доме
- Вам, придуркам, ничего и поручить нельзя!
- Но… шеф!
- Помолчите! Вам было как сказано? "Найти поход!" А вы? Орать, пугать, угрожать!
- Да мы…
- Что-о-о? Вы сорвали все! С такими людьми, как Орлов, надо говорить на их языке, а не на вашем уголовном жаргоне!
- Да, но… шеф, он сам…
- Да мне плевать! Я рассчитывал, вы способны подумать…
- Мы думали…