- Да нет! - Пай-Пай улыбнулся. - К вечеру вернусь.
- А я еще похожу здесь. Может, кого-то встречу!
- Давай.
Простившись, Пай-Пай сразу забыл о нем. У выхода с вокзала стояло несколько сверкающих лаком новеньких машин: кого-то встречали.
"Сейчас застревать здесь никак нельзя!"
Площадь трех вокзалов держала новая подмосковная группировка - Пай-Пай в нее не входил. Здешняя контора могла оказаться весьма опасной для чужака. Он шел не оглядываясь. Район был неприютный, безучастный: громадные дома, каменные лабиринты. Лейтенант с Командой должны были встретить на пустыре за домами. Пай-Пай знал район. В конце квартала, сбоку, открылся переулок; Пай-Пай с ходу нырнул в него, проход сквозь арку вел в следующий - короткий, выглядевший тупиком. С домами, предназначенными на слом.
"Все на месте…"
Еще издалека в глаза бросились припаркованные у тротуара машины, люди. Пай-Пая уже ждали. Перламутрового цвета японская "Тойота"-пикап с правосторонним рулевым управлением, такси - Команда. Лейтенант сделал несколько шагов навстречу. Они обнялись.
- Сейчас отгоним такси… - Командой руководил Лейтенант, Пай-Пай только примыкал к нему, предпочитал самостоятельность. - И можно выезжать!
Цель поездки намечена была заранее: магазинчик на окраине Тулы - представительство теневика из группировки Белой чайханы. Магазинчик был не из особо посещаемых. В небольшом торговом зальчике предлагали трикотаж - дешевую выработку подпольных промышленных цехов. Это был фасад. Основные дела, связанные с Белой чайханой и ее деятелями, вершили в директорском кабинете, в глубине всегда полупустого заведения. Когда они появились, покупателей в зальчике не было. Две овцы - бесцветные, средних лет - о чем-то болтали, не останавливаясь, как заведенные.
Пай-Пай шел первым - он уже бывал здесь. За ним следовал Лейтенант - высокий, пластичный, с тонким умным лицом. Лейтенант любил приодеться - на нем был модный костюм; из верхнего кармана пиджака высовывался чистый платок.
- Иван Ефимович у себя? - спросил Пай-Пай. Заказ этот добыл он сам, как и другой, по которому ему пришлось выезжать в Новосибирск. - Он один?
Из торгового зала вглубь вела стандартная дверь. Там помещался кабинет директора и подсобка. Вторая такая же дверь была со двора. За заборчиком под окнами парковался грязноватый "Москвич" теневика.
- А зачем он вам? - вторая овца, старшая, наконец взглянула в их сторону.
- У нас личный вопрос.
- Идите. Никого с ним нет.
Овцы продолжили болтовню. Пай-Пай провел Лейтенанта в небольшой коридорчик - с печкой, с пустым стулом в углу. На нем обычно сидел хмурый неразговорчивый телохранитель, лицо кавказской национальности. Как и обещали Пай-Паю, кавказца на месте не было - он был заранее записан к зубному врачу.
- Сюда!
Лейтенант уже открывал дверь.
- Могу?
Директор от неожиданности дрогнул: он никого не ждал. Тем более посторонних. Деятельность подпольной структуры тщательно укрывалась от чужих глаз.
- Как удачно, что я вас застал, Иван Ефимович…
Лейтенант, в отличие от Пай-Пая, держал себя непринужденно: в другой своей жизни, прежде чем попасть к хозяину, Лейтенант дважды поступал на факультет журналистики, проходил творческий конкурс. Мать его была художницей.
- Мне просто повезло!
У директора заскулило на сердце.
- Слушаю вас…
Лейтенант и Пай-Пай, не спрашивая, придвинули себе стулья.
- Не удивляйтесь этому визиту, - искренне обратился Лейтенант. - Просто оказались в ваших краях, и вдруг я вспомнил: меня же просил переговорить с вами мой шурин… Собственно, какой он мне теперь шурин… - при необходимости Лейтенант изъяснялся красноречиво и многословно.
Пай-Пай смотрел в сторону и не особо прислушивался, но директор время от времени с опаской поглядывал на него. Он был человек опытный - знал: злой рок мог иногда принять и обличье молодого, но видавшего виды вора, попутно подрабатывающего на мокром.
- Шурин? Кто же это?
- Вы его знаете! Он из Бутова. Сейчас в глупейшем положении. Ревизия, то-сё… Недостача! В трехдневный срок надо внести деньги…
Директор начал догадываться о цели визита: это был ничем не спровоцированный шантаж. Классический грубый рэкет. Примитивное вымогательство. Он покосился на дверь, за которой на стуле обычно находился бык - охранник.
"Всегда так! Месяцами сидел без дела. А когда припекло - нет его! - Но тут же подумалось: - Не случайность, конечно! Знали, что отпросился! Потому и пришли!" Выводы надлежало делать потом, сначала как-то выходить из затруднительного положения.
Лейтенант тем временем все быстро запутывал - на случай, если Ефимыч включил на запись спрятанный в столе портативный диктофон.
- …Опять же ревизия! У вас-то, я знаю, ревизии не было уже года три… - Он выражался туманно. Те, кому предстояло бы анализировать диктофонную запись, должны были запутаться, а самому директору следовало трижды подумать, прежде чем тащить запись в контору.
- А я-то при чем к твоему шурину? - Хозяин кабинета грубовато отстранил витиеватое плетение Лейтенанта. - Растратил - пускай вносит! - С директором магазина в Бутове, под Москвой, его абсолютно ничего не связывало, он даже никогда не слыхал о нем.
- Конечно, надо вносить! - подхватил Лейтенант. - Мы так и советуем: "Вноси!"
- Вот и все дела!
Директору на миг показалось, что его опасения ошибочны. Краешком глаза он даже взглянул машинально в лежавшую перед ним пачку накладных.
- Тут я с вами полностью согласен… - Лейтенант был - само миролюбие.
- В чем же дело?
- Сейчас вы поймете! Шурин не молод… Ему, как вам, пятьдесят шесть. И тоже, как вы, долго жил в Казахстане. В Джалагаше… Почти рядом с Кзыл-Ордой!
Директора неприятно кольнула эта подробность: выходило, что его биография не была для гостей тайной - им предварительно интересовались. Возможно, они знали даже, что в Кзыл-Орде он отсидел несколько суток в качестве подозреваемого, пока областной прокурор не дал отбой.
- Шурина тоже тогда прихватили. Вы, наверное, помните следователя… Он, кстати, из Кзыл-Орды…
"Все разнюхали…" - директор мысленно чертыхнулся.
- Следователь сейчас на пенсии. А все дела, приостановленные за нерозыском, у его коллеги! По всему Союзу бедолага ищет обвиняемых и не может найти!
Ивану Ефимовичу давно уже следовало сказать: "Короче! Говори, что тебе надо конкретно…", но все не хватало духа. Лейтенант и сам подошел к финалу:
- Шурин сказал: "Поговори с Иваном Ефимовичем! Конечно, неудобно напоминать. Но он должен одному человеку энную сумму… - Лейтенант назвал имя клиента. - А тот человек должен мне. Если Иван Ефимович внесет быстро, за пару дней, я как-то выкручусь…"
Директор почувствовал твердь под ногами. В вопросе о возврате долга у него был заступник - известный вор в законе Афанасий. Он как раз находился в Туле.
- Так ты вон о ком печешься! Не о шурине! Так бы и сказал. Ничего у тебя не получится. Человек этот знает: мне надо еще полгода, максимум год…
- Да человек этот - Бог с ним! Шурин-то не может ждать! - Лейтенант снова был сама предупредительность. - Три дня у него срок! Я как рассуждал? Жизнь есть жизнь! С каждым все может случиться!
- Со мной не случится! - Иван Ефимович поднялся.
Лейтенант и Пай-Пай продолжали сидеть.
- Разговор окончен. Все!
Рэкетиры тоже поднялись.
- И я так думаю… - Лейтенант пожал плечами. - Но уж на что машины - и те не выдерживают! А люди?
- Вон моя развалюга… - директор кивнул на старый "Москвич" под окнами. - Еле жива, а бегает? Хочешь - подарю твоему клиенту!
- Зачем же? Вам еще, может, самому пригодится…
Наступила очередь Пай-Пая сказать несколько слов.
- В среду мы ждем у Кольцевой. - Пай-Пай был прямолинеен, как железнодорожный рельс. - Где дальнобойщики с овощами… Там побеседуем!
Иван Ефимович отверг предложение:
- И не думай! Дед под завязку!
- Как знаешь…
В поселке Лейтенанта и Пай-Пая уже ждали.
Из гаража вывели находившийся там серый, с тульскими номерами "жигуль" - на его место все тот же таксист, Константин, бывалый уже, с залысиной, в грязноватых спортивных штанах, загнал перламутровую "Тойоту"-пикап, на которой они прибыли.
Трое тульских крутых присоединились к приехавшим. Обнялись, поцеловались дважды, согласно новым обычаям. Присели в кружок на корточках вместе с Лейтенантом и Пай-Паем. Уголовное братство соблюдало протокол.
Правая рука Лейтенанта - Кабан, борец-классик, чемпион России среди юниоров - вместе с Константином отошли в сторону. Не та масть!
- У вас готово? - спросил Лейтенант.
Один из крутых кивнул помощнику. Тот достал из сумки небольшое устройство, представлявшее в своей основе что-то вроде противопехотной мины.
- Держи!
Лейтенант был удовлетворен.
- Вот и порядок… Он у меня еще поездит на развалюхе не один день… Новая его лайба все там?
- У овощебазы… У них там свои рефрижераторы: яблоки, лимоны…
В противоположной части города, рядом с овощебазой, охранявшейся Белой чайханой, уже несколько недель находилась новенькая иномарка, личная собственность Ивана Ефимовича.
- Главное, чтоб на месте оказалась!
- За это не волнуйся!
- Хорошо… Тогда мы погнали!
По городу ехали небыстро - чтобы осмотреться. К овощебазе приехали на двух машинах. Первая - с местным водителем и Пай-Паем - обогнула площадь, остановилась в ее дальнем углу. Пай-Пай должен был наблюдать за тем, что происходит, и в Москве доложить обо всем Лейтенанту. Он возвращался в столицу своим ходом. Вторая машина - тоже с тульским номером и шофером - вначале отстала, сделала несколько ложных ходов, чтобы уйти от возможной слежки. Вместе с водилой в ней находились Лейтенант и Кабан. Взрывное устройство было у Кабана - на втором сиденье, рядом с дверцей. Все было предусмотрено. Костя-таксист остался у гаража - в последний момент он должен был вывести отгуда "Тойоту". Местные крутые бойцы расползлись по знакомым, по присутственным местам - там должны были официально засвидетельствовать их алиби.
- Поворачиваем к овощебазе, - Лейтенант оценил обстановку и принял решение.
Водила - в прошлом спортсмен-автогонщик - чувствовал себя спокойно: пол-лица его закрывали огромные черные очки, в куртке лежал гонорар за работу - сумма, равная его заработку за год безупречной тренерской деятельности.
- Разворачиваемся…
Мотор работал как часы.
Народу на улицах было мало - до обеда еще далеко. Сбоку, у маленького магазинчика, стояли покупатели - мужчина и женщина. Водителя они не волновали: номера машины были все равно чужие, давно аннулированные.
Главное же; можно было давать, голову на заклад - Иван Ефимович никогда не рискнет обратиться со своей бедой в милицию. Это и являлось самым притягательным в рэкете. Полная безнаказанность со стороны силовых структур! Они вышли на последнюю прямую.
Красавица машина, иностранка, удивительная бабочка, залетевшая из далеком страны, навороченная, с дополнительными проблесковыми маяками, молдингами, противоугонными и прочими штучками, стояла манящая, недоступная.
До нее оставалось сто… Пятьдесят… Двадцать пять… Двадцать метров…
Кабан приоткрыл дверцу и без размаха, легко бросил свою игрушку под чужую машину.
Они уже удалялись.
Позади рвануло - куски металла, дверцу словно подкинуло упругой воздушной волной. От овощебазы пошел черный дым. Его сначала несло по площади низко, но налетевший ветер поднял черный шлейф вверх. Теперь он был выше электропроводов, поднимался к. крышам высоких блочных домов.
Лейтенант оглянулся. У основания черных клубов виднелся огненный факел.
- Привет, Иван Ефимович!
Туляк-водила отлично знал топографию города. Они появились в поселке совсем с другой стороны. Перламутровая "Тойота" и водитель Константин их уже ждали. Водила загнал "жигуль" в гараж. На нем сразу начали менять номера.
Лейтенант и Кабан пересели в иномарку.
- Пока! - Лейтенант махнул рукой из кабины.
Костя уже крутил баранку - катил к скоростняку Тула - Москва.
Игумнов вместе с Цукановым и двумя гаишниками встречал их у поста ГАИ на въезде в Москву. Симферопольский катала не обманул - это была машина, о которой он рассказал, и люди, с которыми связан был поездник.
Самого Пай-Пая, однако, с ними не было.
- Прошу выйти!
- Пожалуйста.
Все трое вышли.
Был самый солнцепек.
С молодым, стройным, в модном костюме, с платочком в верхнем кармашке, ехавшим на переднем сиденье, рядом с водителем, разбирался Цуканов.
- Документы, пожалуйста…
- Сначала - вы!
- Прошу!
- "Линейное отделение милиции… Станция… - прочитал вслух молодой. - Замнач отделения Цуканов Владимир Васильевич…"
Он пожал плечами:
- Я уже забыл даже, когда ездил поездом…
Пока гаишники разбирались с водителем, Игумнов просмотрел паспорта пассажиров. Оба жили на территории сорок девятого отделения. "Тойота" принадлежала хорошо одетому, с платочком, он отрекомендовался тренером спорткомплекса; внешность второго - не менее центнера дикого мяса, гипертрофированные мускулы - говорила сама за себя.
Цуканов тем временем задал необходимые вопросы: "Откуда?", "Куда?" Постарался не пережать.
- Кроме нас, я смотрю, никого не проверили! - заметил владелец "Тойоты", пряча документы.
- Почему? - спокойно солгал Цуканов.
Гаишник показал на багажник. Сидевший за рулем - лысоватый со лба, в спортивном костюме - пошел открывать. Внутри было пусто. Игумнов взял у гаишника водительские права: "Седьмой таксомоторный парк… Карпухин Константин Иванович…"
С документами лежала повестка. Инспектор отделения ГАИ вызывал Карпухина к себе на беседу в отдел разборов на Хорошевское шоссе. Судя по отметке инспектора ГАИ, Карпухин все еще находился у него в кабинете…
Генерал Жернаков снова поправился, убрал коньяк в стол.
Скубилин не объявлялся.
От Омельчука не поступало никаких сведений.
Из Отдела административных органов ЦК КПСС названивали методически, каждый час. Интересовались.
Заместитель министра прекрасно их понимал: "Боссы долго не будут ждать. Будут что-то предпринимать. С такими связями можно изготовить и новые партбилеты… Только зачем им в этом случае Жернаков?"
"Сейчас бы Щелокова…" - подумалось неожиданно.
Со Щелоковым в свое время сошлись удивительно легко. Того только назначили министром внутренних дел. Жил один, без семьи. Как-то позвонил сам:
- Могли бы вы достать мне этюдник?
- Заправленный?
- Да. Хочу в выходные поработать, - речь вежливая, уважительная.
- Сейчас я вам из дома свой привезу, Николай Анисимович!
Так и завязалось.
Министр ценил индивидуальность, артистизм. Помогал художникам, журналистам, писателям. Учредил премии. Юлиан Семенов, Аркадий Адамов, братья Вайнеры, Ольга и Александр Лавровы… Всех помнил. Телевизионный сериал о милиции "Рожденная революцией" Алексея Нагорного и Гелия Рябова пробил на Государственную премию.
"Такого еще не бывало: милиция впереди чекистов!.."
С другим их фильмом о КГБ это не получилось.
Все шло хорошо, пока не набрал силу первый заместитель. Но и к тому можно было приноровиться. Орал. Гонял за неглаженую форму, за джинсы, нечищеные туфли. А капитану-фронтовику, начальнику караула, дал подполковника прямо в вестибюле, у входа. Без формальностей.
А потом прислала своего Лубянка.
"Подарок Юрия Владимировича Андропова…"
Когда переходил в Министерство внутренних дел с Лубянки, из Комитета государственной безопасности, чекисты будто бы у себя в кабинетах свечки ставили: "Неужели избавились?!"
А на Огарева приуныли. На новых своих подчиненных вновь назначенный министр смотрел с очевидным отвращением. Он и не пытался этого скрыть.
- Взяточники!
Первым делом приказал составить списки сотрудников - владельцев личного автотранспорта.
- С этими разобраться в первую очередь!
Жёрнаков разволновался, достал "Армянского", налил себе еще стопку. Коньяк снова убрал в стол.
"Время бьющей в нос серости!"
В кабинете во вновь выстроенном здании министерства на Житной все поменял - чтобы не бросалось в глаза! "Чтобы скромнее!" Даже выход из лифта переоборудовал - вроде не персональный, не прямо в кабинет. "Скромность-то его в копеечку влетела!.." Вспоминать можно было долго - но дела от этого не двигались.
Жернаков вызвал помощника:
- Ты где ходишь?
- Из секретариата звонили… Буквально на минуту!
- Срочно найди Скубшшна! Чего он молчит?!
Скубилин отозвался очень быстро, сделал вид, что не понимает, зачем вызвали:
- На узле все спокойно, Борис Иванович. Вот цифры! По первой позиции без изменений. По второй…
- Да на хер мне твои позиции! - заорал замминистра. - Скоро нам дадут пинка под задницу, а он мне позиции! Где Омельчук? Появился он в Шарье? Или все еще в Быкове?!
Звонок в линейном отделении на станции Шарья раздался перед обедом - подполковник Созинов как раз собрал личный состав.
Звонил Картузов:
- Все воюешь, Паша…
- Стараюсь!
Оба отдали дань немудрому милицейскому этикету. Картузов спешил:
- Насчет кражи в поезде Новосибирск-Москва… В курсе?
Шарьинский начальник был настроен скептически:
- Ты обстановку у нас знаешь… Куда он тут побежит?
- Все верно. Я потому и звоню… Главное - не в нем! В ксивах! Документы он наверняка выбросил, когда подъезжал к Шарье…
- Считаешь?
- Конечно. Направь людей на перегон. Пусть все обшарят!
Созинов смекал.
- Важные бумаги?
- Безусловно! О чем прошу? Если попадут к тебе, из рук не выпускай. Телефон мой знаешь. Сразу звони - хоть днем, хоть ночью… Если что - сам за ними приеду…
Разъединили внезапно, как это часто водится. Созинов положил трубку, оглядел оперсостав. Звонок озадачил. Принесли ориентировку - из текста было трудно понять, что за документы, кто потерпевшие. "В поезде Новосибирск - Москва у гр. К. и И. …"
Созинов оглядел офицеров. Примерялся к каждому.
- Придется поработать! Пройти по полотну. Преступник мог выбросить важные документы!
Инспектор по детской работе высунулась:
- Что хоть за документы?
- Не знаю. Может, паспорта, дипломы…
Виталька - старший опер - от окна подал голос:
- Их давеча приносили! Пропуска в здания ЦК КПСС. Партбилеты…
Созинов заставил повторить.
- Партбилеты, пропуска в здание ЦК КПСС… Талоны в столовую… Сашка Бутурлин их нашел! Машинист. И не перед Шарьей, а, наоборот, у Михалкина! За городом!
Созинов начал понимать: "Чужими руками жар загрести… Сам за ними приедет!" Мысль его мгновенно изменила направление:
- И где они сейчас?