Теперь удивилась я.
- Зачем это?
- Ну, алмаз же круче!
Я не чувствовала необходимости врать про сапфир, что это голубой бриллиант, о чем и сказала Косте. Он пожал плечами. В этом вопросе мы решительно не понимали друг друга.
- Я слушаю, - напомнила я ему. И он стал рассказывать.
- А дальше - надо было мне подъехать к ресторану, "Смарагд", знаете - на набережной? На пару слов с одним человеком. Подъезжаю, выхожу из машины и иду за угол, там меня уже ждут. И краем глаза смотрю за своей машиной. И вижу, что - раз-два - подскакивает ментовская машина…
- Оперативная?
- Патрульная. Из нее выходят двое в штатском ("значит, не постовые, а опера", - про себя отметила я), один подваливает к водителю моему, Ренату, и говорит: "Ну что, Костя, вот и познакомились". А второй в это время открывает пассажирскую дверь…
- Извините, Костя, а что, вы двери в машине не блокируете?
- Если менты подъехали? Нет. Я так один раз заблокировал, так мне тачку разворотили. Нет, когда менты подъезжают, я пацанам всегда говорю: полное содействие властям, все открыть и показать и все время кланяться.
- Извините, я вас перебила, продолжайте.
- Ну вот, и я вижу, как второй кладет в машину пакет, стопудово - с анашой, и пистолет.
- Вы и пистолет разглядели? - усомнилась я.
- Я ж говорю, я в пяти метрах стоял. Все видел и слышал. Отвечаю, был пакет с анашой и "пушка", да и ребята мне потом это сказали. Слышу, менты говорят - ну что, Костя, будем понятых вызывать?
- Вы не подошли?
- Я что, идиот? Стою, слушаю, что дальше будет. Второй лезет в "бардачок", а там документы мои лежат - права и паспорт. Он их вытащил, посмотрел, фотографию увидел и срубил, что за рулем - не я. Тут он машину всю обсмотрел, засек, что меня там нет, шепнул что-то напарнику и они подхватились и отвалили.
- А наркотики и пистолет?
- Забрали.
- Костя, я столько раз слышала, как милиция наркотики подбрасывает, что мне трудно в это поверить. Да еще и пистолет…
Костя бросил на меня быстрый взгляд искоса.
- Мария Сергеевна, да на самом деле это бывает чаще, чем вы думаете. Вот когда меня закрывали по последнему делу, у меня дома на обыске в холодильник пакет с анашой засунули. Идиоты, кто ж в холодильнике траву хранит?
- Зачем? - поразилась я. - Насколько я знаю, доказательств на вас хватало…
- Вот именно. Знаете, говорят: "жадность фраера сгубила"? Они мне тогда на всякий случай сунули, перебдели. Надо и не надо, суют.
- Хорошо, - задумалась я. - Ну, положили вам в машину наркотики и пистолет; а что дальше? Вас ведь в машине четверо, так? Значит, надо еще доказать, что это ваши наркотики и ваше оружие.
Костя с сочувствием посмотрел на меня.
- Эх, Мария Сергеевна, это вам надо. А им - не надо. Вы не знаете, как ментовские следаки дела шьют. Главное было - меня в мусарню притащить. А там бы десять человек подписали, что пестик у меня за поясом болтался, а наркоту я продавал прямо перед отделом милиции. А суды же как? Им главное, что пистолет есть, значит, все реально. Им же тоже в голову не приходит, что менты подкинуть могут… В общем, меня бы закрыли, а пока я сижу, подтащили бы и девку из стриптиза и еще чего-нибудь наковыряли, так что я бы полгода за следствием посидел, и то результат.
Определенный резон в словах Кости имелся. Не исключено, что узнав про арест Кости, девушка более уверенно повторила бы свое заявление о похищении, незаконном лишении свободы и изнасиловании. Но меня заинтересовало другое.
- Скажите, Костя, кто знал, что вы поедете к "Смарагду"?
- Думал я об этом, - медленно сказал Костя. - Думал… Трубку я в тот день утром поменял, они бы так быстро на трубе повиснуть не успели.
- И потом, если вас слушали, сводки бы в лучшем случае на следующий день получили, сразу сведения не поступают, - сказав это, я прикусила язык, но потом подумала, что особого секрета я не сдаю, мафия наверняка знает это не хуже меня.
- Ну да, - кивнул Костя. - Я так и подумал. Если только с радиомикрофоном за мной ездили. Но мы же проверялись все время. А потом…
- Опера были районные? - спросила я.
- Районные, - подтвердил Костя. - Я потом узнал. Опера не из РУВД даже, из местного отделения.
- На территории которого "Смарагд"?
Костя кивнул.
- С кем вы встречались? Можете не называть мне фамилии, просто скажите, от него могла информация потечь?
- Могла, - Костя помедлил. - Но… В общем, мы встречу забили накануне, а место - только в последнюю минуту. Созвонились, и я за пять минут до "Смарагда" домчался.
- За пять минут? - Я сначала удивилась, но потом вспомнила, что Кораблев мне рассказывал, как Барракуда как-то на спор проехался по Невскому проспекту в часы пик со скоростью двести двадцать километров в час. Да и Горчаков мне говорил, что Барракуда - супер-водитель, опера, чтобы его взять, специально ждали, пока он из машины выйдет; пытаться задержать его на машине нечего и думать.
- Сначала хотели у мечети забиться, но передумали, - продолжал Костя.
- По его инициативе? - спросила я.
- По моей. Это я "Смарагд" назвал. У меня бензин кончался, а там заправка рядом.
Мы с ним быстро переглянулись: похоже, что подумали мы об одном и том же. Конечно, я знаю многое об оборотнях в погонах; и если бы, скажем, министр внутренних дел поинтересовался моими знаниями об этом предмете, а я бы согласилась рассказать ему хоть малую толику, то министр, я уверена, заплакал бы, стал рвать на себе волосы и тут же ушел бы в отставку. Но при всем при этом я далека от мысли, что ровно у каждого опера в сейфе лежит дежурный пистолет плюс дежурный пакет с анашой для подбрасывания. И уж тем более далека от мысли, что весь личный состав отечественного уголовного розыска готов в любое время суток фальсифицировать доказательства и без зазрения совести подкидывать в чужие машины оружие и наркотики.
А по всему выходило, что эти самые районные опера были наготове. Но если верить Барракуде, что вопрос о месте встречи решился за пять минут до встречи, то с какой стати были наготове "земельные" опера именно из того отдела, на территории которого находится "Смарагд"? И если считать, что это они исполняют заказ на посадку Барракуды - будь встреча назначена в другом районе, то что бы они стали делать?
Плюс "руоповская" (условно) машина, на которой приезжали кураторы стриптизерши; если согласиться, что машина была, что называется, в теме, то, значит, исполнители заказа сидят в главке. Вот если считать, что кто-то из главка (УБОПа ли, ОРБ, Управления уголовного розыска - не суть) управляет процессом, то все становится на свои места. Наверняка это была не первая встреча Кости с кем-то, о чем стало известно исполнителям, просто вряд ли у них клевреты сидят в каждом районном отделе, это было бы уж слишком. Если, конечно, заказ на посадку Константина Бородинского не принял лично начальник ГУВД, ха-ха.
То есть клевреты есть, но не повсеместно. Костю, конечно, держат под колпаком, контролируют по мере возможности, и так совпало, что в тот день встреча случилась на территории, где клевреты имеются.
По идее, можно выбрать отделы в УБОПе и ОРБ, которые пользуются машиной марки "форд", а из этих отделов оперативным путем выбрать сотрудников, которые либо пришли в, главк из района, на территории которого находится "Смарагд", либо имеют прочные связи с операми этого района. То, что связи давние и прочные, сомнению не подлежит: такие вещи, как подбросить кому-то оружие и наркотики" посторонним и случайным знакомым не предлагают.
К тому же жизнь показывает, что такие вещи за идею давно уже не делаются, борьба с преступностью все больше приобретает возмездный характер. Весьма распространена практика проплаты не только незаконного освобождения кого-либо, но и незаконной посадки.
Но копаться во всем этом - работа Управления собственной безопасности. Мне же этакого никто не поручал. И по собственной инициативе я заняться этим не могу: ложный донос стриптизерши имел место на территории другого района, равно как и попытка подбросить Косте пистолет и анашу.
Допустим, я допрошу Костиных людей, каким-то образом вызову оперов, пытавшихся его подставить, и, может быть, даже проведу между ними очные ставки. Костины люди будут твердить одно, опера другое, и все тут. Допустим, в книге ЖУИ я найду какую-нибудь запись об этом выезде. Скорее всего, такая запись там есть, и сделана, чтобы подстраховаться: например, якобы прошла анонимная заявка о том, что возле ресторана "Смарагд" какие-то люди демонстрируют оружие. И наверняка в графе "результат проверки" написано, что информация не подтвердилась. И опера скажут, что заявка такая была, они к "Смарагду" съездили, проверили стоящую там машину, но ничего предосудительного не нашли и не стали указывать данные машины в отчетности; а что Костю называли, так им сообщили, что в машине должен находиться известный бандит Бородинский, осужденный за организованную преступную деятельность и неизвестно как оказавшийся на свободе задолго до истечения срока наказания.
Пауза между нами затянулась, и прервал ее Костя:
- Только не говорите мне, Мария Сергеевна, что против лома нет приема.
- А чего вы от меня хотите, Костя? - спросила я, избегая его взгляда.
- Помогите мне.
- Как конкретно? - я уже собралась довести до его сведения все вышеизложенные соображения и предложить ему обратиться в Управление собственной безопасности, но он опередил меня:
- Помогите найти этих уродов. Тех, кто за веревочки дергает.
- Ну, допустим, я их вычислю. И что я с ними буду делать?
- А вам ничего не надо делать, я сам сделаю.
- В каком смысле? Убьете, что ли?
Костя быстро взглянул на меня и хохотнул:
- Да вы что, Мария Сергеевна! Как вам такое в голову пришло? Я же не идиот - ментов валить. Я их куплю.
- Купите? - я даже слегка растерялась. - A вы уверены, что они продаются?
- Уверен, - голос его и вправду звучал уверенно. - Если их кто-то уже купил, то я их перекуплю. Просто предложу им больше.
И, заметив мой недоверчивый взгляд, развил свою мысль:
- Идиоты всякие думают, что самые страшные - это такие, как вы, упертые.
- Спасибо, Костя, - я невольно улыбнулась.
- Нет, правда. Вы, конечно, страшный человек, имеете принципы, и с панталыку вас не сбить, за принципы свои глотку перекусите. Но зато от вас знаешь, чего ждать.
Я с интересом слушала.
- Не-ет, самые страшные - это продажные менты. Не, они, безусловно, нужны, там отмазать, если надо, информацию какую слить, подсветить чего. Просто те, кто их приближает, их переоценивают. Думают, что за пару сотен баков в месяц эти прикормленные будут им до смерти служить верой и правдой. И одного не понимают: если они смогли этих ментов купить, то почему кто-то другой не сможет? Да легко! Просто надо больше дать.
- Костя, все это очень интересно. Только, говоря языком врачей, вам бы надо бороться не с симптомами, а с причиной заболевания. Ну, купите вы этих оперов, а заказчик найдет других исполнителей. Вы бы лучше узнали, кто сделал заказ на вашу посадку.
- А я знаю, - сказал Барракуда. - Это ублюдок Нагорный.
Глава 7
После того, как Барракуда ушел, я заперлась изнутри и упала в кресло. Чувствовала я себя как выжатый лимон. Гудела не только голова, но и руки-ноги, да еще и на душе было тошно, как будто я только что в одиночку разгрузила вагон с дерьмом. Хотя, по сути, так оно и было.
Первой моей мыслью было: вот, дожила, уже наемные убийцы приходят ко мне за защитой гражданских прав. Но в голове уже закрутилось, как можно вычислить этих уродов. А главное, заявление Кости о том, что заказал его Нагорный, представляло для меня прямой профессиональный интерес: Барракуда клялся, что тот жив-здоров и продолжает активно участвовать в жизни мафии.
Когда он высказался на эту тему, я поначалу отнеслась к его словам скептически. Я уже кое-чего понахваталась, в том числе и от Лени Кораблева, о страстной взаимной "любви" этих двух персонажей, и поначалу услышала в Костиных словах "Карфаген должен быть разрушен". Но Барракуда стоял на своем, хотя практически все его доводы в пользу этой версии сводились к его легендарному чутью. Никаких фактов, или Костя просто о чем-то умалчивал.
Расстались мы с ним на мажорной ноте грядущего сотрудничества, хотя я и не подписывалась под тем, что готова помогать ему. Но он ушел в полной уверенности, что я уже помогаю. Мне же нужно было все хорошенько осмыслить и посчитать приоритеты, поскольку коррумпированных работников милиции навзлом, - как писал в предсмертной записке покончивший с собой парикмахер, "всех не переброишь", да и супер-киллер Барракуда - вовсе не беззащитная сиротка. Но слишком уж его тема была завязана на мое дело об исчезновении Нагорного, да и косвенно - на убийство Карасева, о чем мы условились поговорить при следующей встрече. Костя, бесспорно, мог очень многое мне подсветить, причем его информация была бы гораздо более достоверной, чем вторичное знание Кораблева, хоть и дельное, но все же полученное из вторых рук.
У меня в ушах все еще звучал голос Кости Барракуды: "Мария Сергеевна, поможете мне?"
- Почему именно я, Костя? У вас наверняка есть люди в правоохранительных органах, не надо скромничать.
- Ну, есть, но я им не доверяю, - признался Костя.
- А мне почему доверяете?
- Не знаю. Но вам доверяю, от вас волна идет.
- Вы же меня совсем не знаете.
- Я вас чувствую, - сказал Барракуда. Потом он стал убеждать меня, что после исчезновения Нагорного Карасев общался с ним.
- Каким образом? - поинтересовалась я.
- Не знаю. Но чувствую - общались они. Уж не знаю, встречались или по телефону разговаривали, но контакт был.
Немного придя в себя, я, естественно, пошла сплетничать к другу и коллеге Горчакову. Тот сидел грустный, перебирал свои бумажки и явно скучал по Зое.
Для поддержания беседы я начала как раз с проблемы его отношений с Зоей.
- Кто из вас взбрыкнул? - спросила я. Лешка пожал плечами.
- Наверное, я, - вяло сказал он. - Не хватает меня уже на двух женщин. С одной бы справиться.
- В каком смысле "не хватает"? - уточнила я. - Сексуальная мощь уже не та?
- Нет, с этим как раз проблем нет, - Лешка, как всегда, был уверен в себе гораздо больше, чем того требовали приличия. - Души не хватает. Понимаешь, проведу время с Зоей, домой приду, Ленке слова сказать не могу. Поем и ложусь зубами к стенке. А если в выходные с женой дружу, то на Зою потом смотреть не могу. А она это чувствует и бесится.
- А ты, как честный человек, не желаешь усыплять ее бдительность?
- Не желаю. Старый я стал, наверное. Мне уже их обеих не хочется.
- А чего хочется?
- Работать. Я стал в выходные сюда сбегать, в прокуратуру. Сижу один, тихо так, никто на мозги не капает, Ленка не мельтешится, Зойка не клубится, благодать. По детям только скучаю.
Он сказал это так грустно, что у меня сердце защемило; я вспомнила, что мы ведь с Лешкой пришли на работу в один день, только он на полчаса раньше, были молодые, неугомонные, носились колбасой, подзаряжались от сильных эмоций. А теперь Лешка безрадостно признается мне, что стал уставать от бурной личной жизни, да и я тоже прибилась к тихому берегу и наслаждаюсь этим. Тех африканских страстей, в которых я существовала много лет, сейчас бы мне уже не пережить. Наверное, всему свое время.
Горчаков аккуратно сложил свои бумажки, встал и, обойдя стол, присел рядом со мной.
- Маш, ты вот заметила, что следователи и оперативники очень часто несчастливы в личной жизни?
- Трудно этого не заметить с моим анамнезом: развод, служебные романы.
- А знаешь, почему?
- Тоже мне, бином Ньютона! Потому что мы все время на работе.
- Ну и что? - возразил Лешка. - Моряки дальнего плавания тоже все время на работе, а жены их любят и ждут.
- Ну, и почему же?
- Потому что мы по работе своей варимся в таких страстях, такие драмы наблюдаем, что нам потом в обычной жизни многое кажется пресным.
- Да? - я задумалась. - А мне кажется, это потому, что мы не остаемся равнодушными к тем страстям, которые разыгрываются по нашим делам. Мы сами в этих страстях участвуем, пусть невольно, душу отдаем, и на свою собственную личную жизнь ничего не остается.
- Может, ты и права, - задумчиво сказал Лешка, и я потрепала его склоненную голову.
- А может, и ты прав. Или мы оба правы.
- Ладно, рассказывай, как пообщалась.
Я в красках передала Горчакову почти все, детали визита в прокуратуру страшного бандита Барракуды, и в финале Лешка аж присвистнул.
- И ты в это вписалась?!
- Ну, пока нет. Я думаю… - но Лешку мои интонации не обманули.
- Вписалась, по глазам вижу! С ума сошла, дура Машка!
- Интересно, почему это я дура?
Горчаков открыл рот, видимо, собираясь сказать какую-то грубость, но передумал и рот закрыл.
- Хорошо, - сказал он устало, - давай поговорим спокойно. Ты хочешь, чтобы кто-нибудь сказал, что ты деньги от него взяла?
- Но я же не взяла, - возразила я, понимая, что он прав. Доброжелателей у меня полно, и кто-нибудь из них обязательно пустит такой слух. А не скажет, так подумает.
- Тебе что, Барракуду жалко? - продолжил Лешка. - Упыря этого, душегуба? Нашла кого жалеть. Ты что, забыла, что ему в тюрьме прогулы ставят? Он лет двадцать недосидел, так? А по справедливости ему вообще пожизненное полагается. А ты давай, давай его отмазывай!
Мне стало не по себе. Если уж Лешка меня не понимал…
- Леша, я ведь его не отмазываю от того, что он действительно совершил. Если его подставляют, а доказательства фальсифицируют, то эти люди тоже преступники.
Лешка хмыкнул:
- Да? А вот ты спроси родственников им застреленных потерпевших! Возражают ли они против того, чтобы продажные менты засадили душку Барракуду?
- Леша! При чем тут родственники потерпевших? Пусть Барракуду посадят за то, что он действительно совершил! А не подкидывают ему оружие с наркотой!
Лешка крутанулся на стуле.
- А вот я не вижу ничего ужасного в том, что ему подкинут оружие с наркотой.
- Горчаков! Как ты можешь?
- А вот представь себе - могу! Я как подумаю, что эта скотина за полмиллиона у, е, купила себе свободу, у меня печенка в трубочку сворачивается! Ну если не могут его посадить за то, что он совершил, пусть посадят за то, что операм в голову придет!
Я вскочила со стула:
- Что ты несешь?!
- Ну давай мне еще стул сломай! Совсем охренела со своим бандитом!
Горчаков демонстративно встал и пересел на свое место за столом, отделившись от меня мебелью.
- Горчаков! - я попыталась воззвать к его здравому смыслу. - Пойми: нельзя бороться с преступностью преступными методами! Если, вы боретесь с преступниками теми же методами, то чем вы лучше их?