Смещение Швалька, однако, не решало все проблемы. Одест не мог отделаться от мысли, что скандал с бородатыми террористами каким-то образом направлен против него, что некий круг людей пытается дискредитировать его. Его беспокоил и натиск, оказываемый Вест Лендс, так как, в отличие от остальных стран Центральной и Восточной Европы, Имагинера не спешила вливаться в блок НАТО (она была только ассоциированным членом) и на ее территории не располагались крупные военные базы Вест Лендс. Конечно же, были и другие поводы, но вышеупомянутые были главными.
Как и в эпоху существования Советского Союза, Имагинере удавалось оставаться сравнительно нейтральной, постоянно лавируя между интересами Вест Лендс и СССР. Нейтральность ей частично удалось сохранить и после распада Союза, избежав тяжелых перемен, какие пережили страны бывшего Восточного блока.
В последние годы, тем не менее, давление Вест Лендс на Имагинеру усиливалось, как в политическом, так и в экономическом отношении. В имагинерских политических кругах множились приверженцы про-вестлендерских взглядов, вступающие в полемику с заступниками "нейтральности", хотя большинство имагинерских граждан продолжало поддерживать самостоятельный курс государства.
Одест был политиком с консервативной закалкой и для него демократы были ни чем не лучше социалистов. Он относился одинаково настороженно и к вестлендерам, и к русским, стараясь не примыкать ни к одной из сторон, что, впрочем, было довольно сложной задачей. К тому же Президент внимательно наблюдал за настроениями общественности и подстраивал свою политику под них.
Что касается Теодора Оневольта, то его взгляды расходились с президентскими. Премьер выступал за сближение с вестлендерами и усиление экономических связей с ними. Критики подъедали его за это, и некоторые называли эти идеи "желанием Оневольта закидать Имагинеру долларами".
Так или иначе, межу про-вестлендерскими и про-нейтральными течениями в имагинерской политике, так же, как между Одестом и Оневольтом, сохранялся паритет.
В кабинете прокурора Шифта, почти в самом конце рабочего дня, раздался телефонный звонок.
- Слушаю, - Шифт поднял трубку.
- Прокурор Гиорг Шифт?
- Да, это я, слушаю Вас…
- Здравствуйте, моя фамилия Фершек, я звоню Вам из имагинерского представительства Интерпол. Этой ночью в Австрии был задержан гражданин Турции Осман Фарид, он проходит по вашему контрабандному делу, да?
- Да, да… - Шифт напряг на мгновение память, вспоминая, о ком идет речь.
- Соответствующие документы уже направлены в Генеральную прокуратуру.
- Да, я понял, спасибо.
- До свидания, - Фершек любезно попрощался и положил трубку.
Шифт мгновенно забыл обо всем остальном. Дело было в том, что Осман Фарид был тем самым Османом (Шэкером), который, находясь заграницей, напрямую руководил действиями табачных контрабандистов. Это были те самые контрабандисты, которых ловили Роберт Муус и его коллеги. Если большинство участников контрабандной сети, развернутой на территории Имагинеры, - например Рикард Эль и Яшар Тахир, - уже удалось поймать, то Осман продолжал оставаться на свободе.
Находясь за рубежом и постоянно меняя место пребывания, Шэкеру удавалось успешно скрываться от преследования. Ни попытки засечь его по номерам сотовой связи, ни содействие Интерпола пока не давали результатов. Но вдруг, чудесным образом, турок нашелся. Как же так?
Как часто бывает в жизни - помог случай. Обстоятельства сложились так, что Осману пришлось поздней ночью отправиться в австрийскую столицу. Турок спокойно ехал по ночному автобану и накручивал километр за километром, как вдруг, почти под самый конец поездки, из-за очередного поворота выскочил грузовик и, не пытаясь предотвратить столкновение, угрожающе направился тараном прямо на Османа. Тот, ослепленный фарами грузовика, все-таки успел среагировать в последний момент и резко вывернул руль, отклоняясь вправо.
Легковушка задела левым крылом передний бампер грузовика и, отскочив от него как резиновый мяч, полетела в кювет, затем, перевернувшись и обломав тонкоствольное, молодое дерево, приземлилась обратно на колеса. Как оказалось, водитель грузовика, утомившись от долгого пути, в какой-то момент сомкнул глаза и уснул, придя в себя лишь в момент столкновения.
Полицейские приехали сравнительно быстро и оцепили место аварии. Осману, в отличие от водителя грузовика, отделавшегося всего лишь испугом и материальным ущербом в виде разбитого переднего бампера, понадобилась серьезная медицинская помощь из-за полученного сотрясения мозга, не считая мелкие ссадины и ушибы. Но и это можно было считать удачей, так как если бы турок не был пристегнут ремнем, последствия могли быть фатальны.
Вызволив пострадавшего, полицейские помогли медикам погрузить его в карету скорой помощи и занялись осмотром места происшествия. Один из сотрудников полиции, убедившись, что опасности пожара или взрыва нет, залез в салон автомобиля и начал разглядывать его в желтоватом свете фонарика. Наведя луч света на щель между креслом водителя и центральной консолью, сотрудник заметил, что из нее выглядывает кончик - как показалось на первый взгляд - обложки паспорта. Достав его, он передал находку напарнику, а сам продолжил поиск других предметов, которые могли бы рассказать подробнее о личности хозяина машины.
- Клаус, тут еще какие-то документы лежат, - полицейский засунул руку в бардачок и нащупал еще одну книжечку, похожую на паспорт.
- Паспорт - иностранный, по-моему, здесь написано "Живица"… это вроде Восточная Европа, бывшая Югоравия, - Клаус взял найденный паспорт и зажав фонарик под правой мышкой, начал его внимательно разглядывать. - На фотографии водитель машины, а имя и все данные вообще не совпадают с первым паспортом, который ты нашел.
- Звони в управление, пусть проверят, что это за тип.
Доставив Османа в больницу, врачи сразу направили его в реанимационное отделение. Турок оставался в бессознательном состоянии, но угрозы его жизни уже не было. Одновременно с этим, полицейские, пытавшиеся выяснить, кем же на самом деле является пострадавший, уже начинали догадываться, что у него есть какие-то проблемы с законом.
Наутро австрийцы уже знали, что Фарид числится в базе данных Интерпола и объявлен в розыск. Турок в это время уже был переведен в одиночную палату и приходил в себя после операции, еще не зная, что за дверью дежурят два сержанта, которым было велено следить, чтобы пациент вдруг не решил самовольно покинуть здание больницы, а так же, что в Имагинеру уже послано сообщение о его обнаружении.
Имагинера, около пяти часов вечера
- Муус, здравствуй.
- Здравствуйте, - следователь Муус вошел в кабинет прокурора Шифта, сжимая в руке папку с документами.
- Мне сегодня звонили из Интерпола и сказали, что в Австрии нашли Османа Фарида. Тот, который по табачной контрабанде проходит, - пояснил Шифт.
- Австрийцы его взяли? Когда?
- Этой ночью он попал в аварию на дороге, сейчас находится в больнице под охраной. Они мне еще должны документы прислать… сейчас экстрадицию будут оформлять.
- Значит, будем ждать?
- Видимо, придется немного подождать, Муус. Я у Генпрокурора был только что, если процедура экстрадиции затянется, есть вариант отправить в Вену людей, чтобы допросили этого Османа на месте.
- Кого планируется отправить? - спросил Муус.
- Из прокуратуры будет как минимум один человек, из Генеральной или из нашей - пока не уточняли, и из ваших двое. Я с твоим начальством еще должен это обговорить, может понадобиться кто-нибудь, кто владеет турецким.
- В моем отделе таких, по-моему, нет, - немного подумав, ответил следователь.
- Ничего, все равно кого-нибудь найдем, не беда… дай посмотреть, что у тебя там, - прокурор протянул руку вперед и взял документы из рук Мууса.
Следующий день, около десяти часов утра
- Бертвольт, доброе утро, присаживайтесь, - Президент пригласил Генерального прокурора за стол.
- Мы занялись мечетью и уже есть результаты, - Генпрокурор, не теряя времени, начал пересказывать последние результаты борьбы с имагинерским терроризмом, - задержан имам мечети и сейчас он дает показания…
- Что вы успели выяснить насчет этой мечети?
- Помимо традиционных ритуалов имам и его сообщники проводили тайные встречи… там распространялись радикальные идеи, набирались деньги, вербовались люди для отправки в зоны боевых действий, чаще всего Ближний Восток и Балканы. Эта деятельность полностью пресечена, сейчас устанавливаем, кто посещал эти встречи. Так же были заморожены счета нескольких частных организаций, которые вероятно связаны с террористами.
- Как насчет террористической организации, Бертвольт? Этот имам дает показания?
- Да, он постепенно выдает информацию, мы ищем его соучастников, господин Одест.
- Сколько членов этой террористической организации остается на воле, можете сказать? Хотя бы приблизительно?
- Не больше тридцати человек.
- Сколько времени, думаете, понадобится на их поимку, Бертвольт?
- Ну… предположительно… месяц, может быть два… - на самом деле Генпрокурор не знал, сколько точно времени придется гнаться за беглыми фанатиками, но Президент хотел слышать конкретные даты, - прилагаются все усилия, чтобы решить этот вопрос как можно скорее…
- Что делается с зарубежными связями террористов?
- По этому вопросу идет усиленная работа. Были ликвидированы несколько контрабандных каналов, по наркоторговле нанесен ощутимый удар, были заморожены счета подозрительных фирм и организаций… есть задержанные лица. Террористам сейчас крайне трудно получать деньги из-за границы.
- Надеюсь, что это реальная статистика, - Одест посмотрел на Генпрокурора исподлобья.
- Полиция и прокуратура работают очень активно, и это дает постепенные результаты, господин Одест.
- Бертвольт, как насчет, так сказать, "мозга" этой всей террористической сети? У вас есть уже какие-то улики на этот счет? Кто стоит у них на самом верху?
- Главным образом следы ведут к Балканам. Мы считаем, что центральной фигурой в этой сети является уроженец Иордании по имени Саллех Абдулла. От разведки мы недавно получили данные, что он находится на территории бывшей
Югоравии, в государстве Живица. Через его благотворительные фонды проходило основное финансирование исламистов на территории нашей страны.
- Считаете, что он руководит террористами?
- Он, к сожалению, не в наших руках и дать точный ответ трудно… пока он проходит как главный подозреваемый.
- Как насчет возможности запросить его экстрадицию? - Президент прищурил глаза.
- Дело в том, что у нас не налажены официальные отношения с этой страной. Мы ее официально не признаем, то есть, формально, нам некому предъявить запрос…
- Ну да, я понимаю… тогда надо найти какой-то вариант, - ответил Президент, почесывая лоб, - Бертвольт, вот что - нужно проанализировать все варианты того, как мы можем разыскать этого араба. Если я не ошибаюсь, в бывшей Югоравии работает миссия ООН, да? Может ООН как-то могут в эту ситуацию вмешаться? Я подключу к этому делу МИД, пусть они подумают над этим. Они вам посодействуют…
- Хорошо, господин Одест.
- Ладно, больше вас задерживать не буду. Завтра займусь МИДом, вы давайте знать, если что… - Президент снова почесал лоб и, проводив прокурора, вернулся к другим делам.
21
Несколько дней спустя
У входной двери небольшой пекарни - одноэтажной коробчатой постройки с кровлей из оцинкованной стали, фанерными стенами и большими зарешеченными окнами - на одной из улиц города Поврилец, столицы Федерации Живица, на деревянной табуретке сидел мужчина лет сорока. Он, молча, перебирал четки пальцами правой руки, задумчиво смотря на серую стену дома напротив. Вдруг в кармане его куртки раздался пискливый сигнал мобильного телефона.
- Хафиз, ты где?
- Я у себя, в пекарни.
- Тогда я к тебе заеду минут через пять, нужно встретиться, - оба собеседника говорили по-арабски.
- Хорошо, я буду ждать.
Хафиз засунул четки в карман брюк, осмотрелся по сторонам и зашел в пекарню, прихватив с собой табуретку.
- Емина, у меня сейчас дело есть, нужно отъехать.
- Хорошо, Сали, - покорным голосом ответила Емина, суетившаяся в это время возле печки в углу окутанного паром помещения.
- Хаджи, мне с тобой идти? - спросил Фарис, исполняющий функции охранника Хафиза, доедая свежую лепешку.
- Нет, не надо, я тут недалеко, Фарис. Пока здесь сиди, я тебе потом позвоню и скажу что делать, - скупо ответил хозяин и повернулся к входной двери.
Через пару минут к пекарне подъехал темно-синий внедорожник. Хафиз сразу узнал машину и подошел к ней.
- Садись, - водитель кивнул на пассажирское сиденье.
- Здравствуй, Мухамад, какие последние новости? - Саллех Абдулла уселся в кожаное кресло и повернулся к водителю, который, как и он, был арабом.
- Новости не очень хорошие. Шекер пропал. Я с ним последний раз неделю назад общался и с тех пор не могу дозвониться, - Мухамад был одет в черную кожаную куртку, под левым рукавом которой блестели золотая цепочка и дорогие часы.
- Я тоже до него не мог дозвониться, он вроде в Австрии должен быть…
- Да. Раз он не звонит, значит, что-то случилось, - водитель почесал свою аккуратно постриженную, густую и жесткую как щетка, бородку. - У тебя в Имагинере все счета заморожены? Хоть что-нибудь вывезти не удалось?
- У меня там прогорело где-то полтора миллиона зеленых… хуже то, что там база данных осталась. Местные могут засветиться, да и в других странах могут начать закрывать офисы моего фонда…
- Плохо, Хафиз, плохо. Ты сливай деньги в "РЕВ", там их не тронут.
- Конечно, я так и делаю… Мухамад, эти имагинерцы наступают мне на пятки, в скором будущем меня могут попытаться экстрадировать. Надо что-то делать.
- Пока ты платишь местным, тебя не выдадут. С Осичем беседовали?
- Да, его человек сказал, что меня трогать не будут, но дал понять, что за это мне придется доплачивать, - ответил Хафиз, разглядывая серые улицы, мелькающие за стеклом.
- И сколько требует? - Мухамад посмотрел на собеседника.
- Плюс десять процентов.
- Алчная собака. Ему и так платят больше, чем он заслуживает, а ему мало!
- А что делать? Власть у него, а не у нас, Мухамад.
- Может у него и власть, но эта власть держится на наших деньгах, так что и у нас есть козыри.
- Ты, все-таки, заручись поддержкой у своих людей. Если обо мне начнут много шуметь газеты, ситуация может выйти из-под контроля…
- Хафиз, у тебя есть надежное место, где можно было бы переждать, если будет шухер?
- Есть…
- Ну и хорошо. Если чего-нибудь узнаю - предупрежу, не паникуй.
- Да я не паникую…
- Так, завтра к тебе деньги привезут - пять пакетов, - Мухамад достал из внутреннего кармана куртки мобильник, посмотрел на загоревшийся зеленым цветом экран и засунул аппарат обратно в карман, - как получишь - сразу позвони. Курьер заедет где-то в десять утра.
- Понял, буду ждать…
Доехав до перекрестка, на котором привычно дежурили миротворцы, стоя возле белого броневика с крупными черными знаками "UN" на бортах, внедорожник притормозил и повернул в обратную сторону, направившись к дому Хафиза.
В это время, в тысячи километрах от пекарни Саллеха Абдуллы, в офисе газеты "Нюз Ляйнер" кипела привычная напряженная работа. То и дело кто-нибудь из редакторов отрывался от своего рабочего места, потом возвращался, звонили служебные телефоны и не переставали трещать кнопки на клавиатурах.
Только Петер Сантир не покидал свое место и сосредоточено читал что-то на мониторе компьютера. Пару дней назад внимание прессы было привлечено отставкой директора ЦБТ, Владимира Швалька. В официальной формулировке говорилось, что Швальк "самостоятельно взял решение уйти с поста директора Центра по Борьбе с Терроризмом, будучи не удовлетворенным результатами своей работы по предотвращению террористической угрозы".
"Выходит, что решили на Швалька все свалить. Понятно, хитрый ход…", - размышлял Петер, просматривая страницы с новостями в интернете. На данный момент ни ему, ни другим журналистам не удалось вытянуть хотя бы одно слово из уже бывшего директора ЦБТ, который упорно отказывался давать интервью кому-либо.
Предполагая, что чистка в рядах контрразведки не ограничится одним лишь начальником, Сантир первым делом зашел на сайт ЦБТ, чтобы проверить, нет ли новостей о кадровых перестановках на более низком уровне.
Подозрения журналиста оправдались - в разделе "администрация" было опубликовано короткое сообщение о том, что у Первого отдела ЦБТ есть новые начальник и замначальника. Причем Швалька и руководителей Первого отдела сместили в один и тот же день. Сантир заметил, что насиженных мест лишились еще несколько сотрудников ЦБТ, но они были более низкого ранга.
"Президент, значит, взялся за силовиков по-серьезному… похоже, огонь только начинает разгораться. Но как же так - разведка ведь подчиняется политике Президента и Премьера, не иначе. Однако Президент выгоняет назначенных им же самим людей. Что, власти меняют курс? Присутствие исламистов в собственном дворе, получается, уже не выгодно? Гм, понятно, что ничего не понятно…, постукивая кончиком карандаша по столу и морща лоб, рассуждал Петер".
Темой следующей статьи Сантира должны были стать связи имагинерских террористов с наркомафией. Развить эту тему Петера подтолкнули утверждения, что имагинерская наркомафия поддерживает тесные контакты с международным терроризмом, а также, что несколько игорных заведений в Имагинере отмывают прибыль наркобаронов и исламистов. Взятие под стражу Хасана Челеби, владельца провинциального казино "Вегас", служило для журналистов доказательством этих предположений, хотя полиция предпочитала хранить молчание и не говорить есть ли у Челеби связи с террористами или нет. Тем не менее, в силовых структурах находились анонимные источники, подтверждающие, что услугами "Вегас" регулярно пользовались и террористы.
Исследование наркотической связи Петер начал с изучения основного пути, по которому в Имагинеру поступал героин - главный источник доходов имагинерской наркомафии. Как ни странно, даже в открытой печати можно было раздобыть достаточно информации о том, в какой точке мира добывается и перерабатывается опиумный мак, и через какие страны проходят контрабандные маршруты готового героина.
Основным источником опиумного мака (из которого добывается сырье для производства героина) был регион, прозванный "Золотым Полумесяцем", охватывающий территории Афганистана, Пакистана и Ирана. Граница между Афганистаном и Пакистаном, проложенная по труднодоступному горному рельефу, служила надежным убежищем для подпольных лабораторий, в которых перерабатывалось смертоносное зелье, поступавшее сначала в Иран, а потом - транзитом через Турцию и Балканы - в Центральную и Западную Европу.