Хотя этот молодой человек занимал самый низкий уровень в контрабандной цепи, информация, которой он обладал, имела ценность. В частности, он указал на посредника, который должен был принять коробки с сигаретами, обеспечить липовые бандероли и затем передать их второму посреднику, отвечавшему за связь с конечным звеном этой криминальной цепи - продавцами, сбывавшими контрабандные сигареты через сеть дилеров.
Сами дилеры обычно торговали своим товаром или на определенных улицах города, как правило - в бедных кварталах, далеко от глаз полицейских, или в ночных клубах. Был и третий вариант: сигареты распространяли через киоски, которые формально продавали газеты, сладости или другую мелочь. На самом же деле, в них из-под полы предлагали дешевое курево.
На основных фигурантов дела уже было собрано значительное количество материалов, но назвать дело раскрытым и готовым к передаче прокурору было рано. Не хватало твердых улик и свидетелей против главарей преступной группировки, контролировавшей поток сигарет из Восточной Европы. В руках сыщиков были Бекир, Омер и его сообщники, плюс несколько дилеров, но это не решало все задачи - даже если бы пересадили всех участников этой криминальной схемы, их место почти мгновенно заняли бы другие. Кроме того, контрабандисты никогда не страдали дефицитом сырья, так как ряд табачных фабрик на востоке Европы непрерывно снабжали их свежим товаром.
В частности, правоохранительные органы Имагинеры были хорошо осведомлены о прямом участии ряда производителей сигарет в контрабандных схемах. Сама схема не отличалась особой оригинальностью: фабрика продавала часть своей продукции - иногда даже не отмечая это в своих бухгалтерских ведомостях - оптовым покупателям, заведомо зная, что эти сигареты будут незаконно переправлены через границу и проданы на черном рынке.
В таких случаях производители обычно оправдываются фразами типа: "мы не несем ответственность за то, как клиенты распоряжаются нашей продукцией" или "нам невозможно контролировать товар за пределами фабрики; нет законов, которые нас бы обязывали это делать". Конечно же, эти оправдания были лукавы, так как - хотя это и звучит парадоксально - контрабанда им выгодна по нескольким причинам.
Во-первых, производители используют контрабанду как средство давления на государство, пытаясь тем самым добиться снижения акцизов и налогообложения, хотя исследования разных организаций показывают, что повышение цен на легальные табачные изделия никак не связано с ростом контрабанды.
Во-вторых, распространение дешевых контрабандных сигарет способствует увеличению потребления, а также помогает табачным маркам завоевывать новые рынки сбыта и популяризировать себя. К тому же, снижение пошлин на сигареты довольно негативно сказывается на государстве- с одной стороны возрастает число курящих, а с другой - казна лишается значительных доходов, которые можно было бы направить, например, на здравоохранение.
Тем временем закончился и допрос Бекира, который пришлось немного отложить из-за поиска турецкого переводчика. В конце концов, в управлении все-таки нашелся сотрудник, сносно владевший этим языком. Задержанный водитель отвечал охотно на вопросы оперативников, рассказывал, как заказчик установил с ним связь, кто вывел владельца фуры на него, но при этом турок категорически настаивал на том, что он не имел никакого представления о наличии контрабандных сигарет в грузовом отсеке машины и что его наняли лишь для того, чтобы отвезти груз в Имагинеру.
Полдень следующего дня, город Калиопа
- Да-а… у него в кузове сигарет на двести тысяч долларов, а он, видите ли, "не знал". Чушь! - вытирая руки салфеткой, сказал Роберт Муус, столичный следователь, который вел допросы Бекира и Омера. Мууса специально откомандировали в Грейден, чтобы он возглавил допросы задержанного дальнобойщика, так как это задержание было связанно с другим делом, заведенным в Калиопе, столице Имагинеры.
- Доказать, что он знал что находится в коробках из-под гуманитарки, будет очень-очень трудно, - допивая кофе, ответил Михаель Каран, коллега Роберта, работавший с ним в одном отделе. - Его ведь наняли в Чехии, а отправная точка маршрута - Македония.
- Это верно. Хорошо хоть его показания как-то можно к делу пришить. Нужно прошерстить этого Рика… или как его там. А потом и Османа.
- Сделаем, сделаем… - заедая кофе пирожком, ответил Каран.
- Как закончим с обедом, мне нужно будет сходить в лабораторию за результатами одной экспертизы… потом и в прокуратуру, - размешивая оставшийся на дне чашки кофе, пробормотал Муус.
- Ага… - согласился его коллега, доедая пирожок.
- Эх, смотрю я на тебя и удивляюсь: у тебя такой спокойный вид, как будто нет у тебя ни единой проблемы.
- Просто во время обеда от меня все негативное отходит. Еда и кофе для меня своеобразные… как его… инструменты для снятия стресса. Пока у меня брюхо полное, - Каран похлопал себя по довольно округленному животу, - мое сознание исполнено позитивом. А когда проголодаюсь, тогда становлюсь злым.
- Может, и мне для снятия стресса начать обжираться, отпустить жирное брюхо… как у тебя, - ехидно улыбнулся Муус.
- Вот увидишь, начну я здоровый образ жизни вести, от пива откажусь… от лишнего веса отделаюсь… - Михаель в шутку стукнул по столу.
- Кончай мечтать, Мик! Такое может случиться лишь в дурном сне, - офицеры засмеялись.
Двое полицейских поболтали еще минут десять и, посмотрев на часы, висевшие прямо над входом в зал служебной столовой, смирились с фактом, что обеденный перерыв подошел к концу и пора возвращаться к своим не столь веселым обязанностям.
Сделав анализ показаний Бекира и Омера, следователь Роберт Муус, который вел расследование против группировки, организовавшей контрабандные поставки сигарет под прикрытием гуманитарной помощи, сконцентрировал свое внимание на личности Рика - человека, который должен был принять табачный груз от Омера и двух его сообщников.
Оказалось, что Рик, которого на самом деле звали Рикард Эль, и раньше сталкивался с правосудием. Из архивов следователь выяснил, что Рикарда, гражданина Имагинеры, пару лет назад судили за распространение фальшивых документов. Рика осудили за то, что он возглавлял и контролировал незаконную группу для распространения фальшивых паспортов и водительских удостоверений, которыми его снабжали трое других помощников. Кстати, фальсификаторам тоже не удалось избежать уголовной ответственности.
В расследовании контрабандной схемы, длившемся уже почти шесть месяцев, "Рик" впервые был упомянут одним из посредников, поддерживавших связь с дилерами. Выявить настоящую личность Рика быстро не получилось, так как задержанный посредник его настоящего имени не знал, к тому же, встречался он не с ним, а с кем-то из окружения Рикарда. Такое неведение не вызвало удивления у полицейских, так как преступники, в данном случае контрабандисты, всегда действовали при помощи разветвленной системы сообщников, пытаясь в максимальной степени запутать сыщиков. Таким образом, между организатором преступления и его физическим исполнителем порой можно было насчитать двух, трех и более связников, которые, как правило, не были знакомы между собой.
Собрать прямые доказательства в этой ситуации тоже было очень трудно, не говоря уже о том, что некоторых свидетелей преступники запугивали, и они нередко меняли показания, ссылаясь на то, что они или "не видели", или "не помнят" подробностей случившегося. Поэтому, в большинстве случаев, доведение дела до суда требует очень много времени и нервных усилий.
Проделав немало кропотливой работы, сыщики сумели сначала выяснить происхождение контрабандных сигарет, просачивающихся в Имагинеру крупными партиями, затем вычислили нескольких дилеров, через них вышли на посредников, которые обеспечивали их товаром, потом на еще одну группу посредников, а в конце всплыла личность и самого Рика.
В данный момент следователь Муус составлял запрос на разрешение установить за Рикардом Элем электронное и радиопрослушивание. Впоследствии этот запрос должен был попасть к прокурору, который курировал данное дело, а он, в свою очередь, должен был представить вышеупомянутый документ окружному судье и получить от него официальное разрешение. Поэтому Муус отбросил все остальные заботы, спеша вовремя закончить с этой формальностью. Спустя минут двадцать следователь, наконец, закончил и, взяв под мышку папку с бумагами, отправился в прокуратуру.
2
Двадцатое марта
Полночь. На улице было весьма прохладно, легкие порывы ветра подхватывали валявшийся на асфальте бумажный мусор и разбрасывали его в разные стороны. Было тихо и спокойно, как всегда в это время суток, лишь изредка в округе звучал собачий лай. Но этот мирный пейзаж был обманчив - описываемый район находился на восточной окраине Калиопы и имел дурную славу среди столичных жителей.
Даже название, которым его окрестил народ, было говорящим - "Крысиный квартал". Такое скверное отношение район заработал себе не только, потому, что был самым бедным и непрестижным. Эта часть города была преимущественно заселена иммигрантами из Восточной Европы и Азии, причем, никто в миграционном агентстве не мог назвать точное количество людей, обитавших этот район. Уровень преступности в "Крысином квартале" был самым высоким в городе, в частности, тревогу вызывал угрожающий масштаб наркоторговли и все связанные с ней последствия.
Жители района, давно живущие в нем, со временем приспособились жить в условиях криминала и частых происшествий, происходивших у них под окнами. Разборки между группировками, в которых нередко кто-то из преступников расплачивался собственной жизнью, были нормой. Некоторые местные даже могли по звуку выстрелов различать калибр применяемого оружия.
Впрочем, вооруженные стычки чаще всего возникали между тремя самыми мощными группами: турками, живитарами и албанцами. Они считали себя истинными хозяевами этой части города, чувствуя свою безнаказанность. Последнему, кстати, способствовали и связи преступных главарей с чиновниками и представителями правоохранительных органов. Временами, конечно же, с коррупцией боролись: одних увольняли, других со скандалом сажали, но, тем не менее, резкого изменения ситуации к лучшему не наблюдалось.
Группировки "Крысиного квартала" специализировались на самом прибыльном из незаконных промыслов - наркотиках. Бандиты воспринимали серые городские улицы не только как свою вотчину, но и как рынок, где торговали своим смертоносным товаром. Острая конкуренция между отдельными бандами регулярно заканчивалась жестокими разборками и переделом территорий.
Основные силы были распределены примерно следующим образом: самая крупная доля наркобизнеса контролировалась тюркоязычными кланами и албанцами, известными в преступных кругах под названием "Sendika", специализировавшимися на кокаине, героине и синтетических наркотиках. Немного меньшую долю имели выходцы из бывшей Федерации Югоравия (в прошлом самая крупная страна на Балканском полуострове, ныне расколовшаяся под ударами гражданской войны на шесть отдельных субъектов: Мизия - бывший "центр" Югоравии, Иллирия, Восточная Панония, Живица, Копродина и Македония). Самыми многочисленными во второй группе были представители одной из отделившихся частей федерации, маленького государства Живица (до 1992 года оно имело статус автономного края) - его подданные контролировали треть каналов, по которым в Имагинеру поступали героин и конопля.
"Задруга" - этим словом в преступной среде обозначались организованные банды выходцев из Живицы. Хотя это название - буквально оно означало "общее дело" или "кооперация" - было нарицательным для всех банд Живицы, на деле, между ними было больше различий, чем близости.
Во-первых, группировки отличались клановостью: каждый клан основывался на очень крепких и тесных связях, и доверие между его членами заменяло всякие подписи и печати. Доверие ценилось так высоко, что нарушенное обещание или предательство каралось крайне жестко. Интересы клана стояли выше, чем, например, интересы общины. Подобный феодальный характер во многом объяснял и сильное противостояние между отдельными группировками, часто переходившее в открытую кровавую вражду.
Во-вторых, существовал еще один разъединяющий фактор - дело было в том, что группировки из Живицы делились и по религиозному принципу: живитары были представлены тремя основными конфессиями: мусульманами, католиками и православными христианами. Мусульмане составляли до сорока пяти процентов населения Живицы, православные живитары-мизийцы были на втором месте, - их насчитывалось почти тридцать пять процентов, - а католиков (этнических иллирийцев) было меньше четверти - около семнадцати процентов. В стране, кроме этих трех основных групп, компактно проживали цыгане, евреи и другие.
Вражда между христианами и мусульманами подпитывала не только огонь кровопролития в самой Живице, где до сих пор не прекращалась открытая борьба между конкурирующими политическими силами, охотно манипулирующими националистическими настроениями, но и жестокое соперничество между преступными бандами в самом сердце Имагинеры. Хотя наркоторговцы преследовали свои собственные корыстные цели, не связанные с политикой, они так же презирали собственных соотечественников, исповедующих иную религию.
Тем временем в пятиэтажном однотипном доме на одной из "крысиных" улиц царило необычное для такого позднего часа оживление. Одна из квартир дома, находившаяся на четвертом этаже, на трое суток стала наблюдательным пунктом для нескольких сотрудников Отдела по Противодействию Наркотикам (ОПН) МВД Имагинеры. За несколько дней до этого полицейские получили информацию о предстоящей крупной героиновой сделке и сейчас готовились к захвату преступников.
Третью ночь оперативники из ОПН - или "опэны", как их называли коллеги, - непрерывно выслеживали действия наркоторговцев, которые должны были осуществить сделку. Квартира, занятая полицейскими, превратилась в маленький командный штаб. На кухне, чьи замызганные окна выходили на дворик перед подъездом, за столом сидели руководители операции. Рассматривая карту города, разложенную на столе, они то и дело водили по ней пальцами, обсуждая план предстоящих действий. На карте, кроме двух карандашей, линейки и резинки, лежали две рации и из них, время от времени, доносился треск радиопереговоров.
В соседней комнате - не менее скромно обставленной, чем кухня - находились еще три человека. Один из них настраивал видеокамеру, установленную на штативе, и снимал улицу через проем между светло-зеленой занавесью и стеной сбоку от окна. Второй полицейский, сидя на стареньком деревянном стуле, вел наблюдение через бинокль, расположившись у противоположного угла окна, слегка отодвинув занавеску.
Трое оперативников сидели в полной темноте и умышлено не включали свет. Они, в отличие от своих руководителей, находившихся в соседней комнате, поверх рубашек были одеты в отличительные черные куртки с надписью "ОПН" на спине. Кроме того, у каждого из них имелась маска из тонкой черной материи, но так как в данный момент маскировка была им не нужна, лицо каждого было открыто. Для того чтобы не привлекать внимание соседей, оперативники общались только полушепотом и старались не шуметь.
Сотрудники ОПН предпочли эту квартиру не случайно: это была единственная (у полицейских было крайне мало времени на выбор) предлагаемая съемная квартира с видом на то место, где должны были встретиться наркоторговцы.
Вдруг - было уже почти два часа ночи - на противоположной от пятиэтажного дома улице, к одной из припаркованных у потрескавшегося тротуара машин осторожным шагом приблизился парень лет восемнадцати. Оперативник, который корпел над камерой уже почти семь часов подряд, слегка повернул объектив и увеличил картинку, чтобы получше рассмотреть появившегося из темноты подозрительного прохожего. Благодаря имевшемуся ночному режиму съемки можно было хорошо различить отдельные детали силуэта молодого человека, несмотря на почти полное отсутствие уличного освещения. Вина за это неудобство лежала на плечах местной шпаны, имевшей дурную привычку бить лампочки ради развлечения или же красть их, поэтому электрики редко спешили с подменой.
Юноша покрутился возле машины еще около минуты, постоянно бросая взгляды по сторонам, затем встал у водительской дверцы и вытащил небольшой предмет в форме цилиндра из кармана куртки.
- Есть контакт! Позови шефа! - скомандовал полицейский-оператор своему коллеге, сидящему на диванчике у дверного проема.
Оперативник соскочил с диванчика и кинулся в кухню, к руководителям. Через пару секунд он вернулся в гостиную вместе с двумя офицерами. Офицеры обступили оператора и начали всматриваться в жидкокристаллический экран видеокамеры.
- Картинку покрупнее можно сделать? - попросил один из руководителей.
- Секундочку… - ответил оператор и нажал на одну из кнопок.
Подозрительный молодой человек, снова оглянувшись, наклонился к левому переднему колесу и тут сотрудники ОПН поняли, что за предмет он держит - это был обычный карманный фонарик. Парень посветил им, видимо, пытаясь разглядеть какую-то деталь на колесе.
Закончив с осмотром, незнакомец выключил фонарик и положил его обратно в карман. Вслед за этим он отошел метра на три от машины и достал из правого кармана брюк мобильный телефон.
- Ждите команды, работаем только по сигналу, только по сигналу, прием! - скомандовал по рации один из офицеров, не отводя взгляда от экранчика видеокамеры, наблюдая за парнем.
Это распоряжение было адресовано группе специального назначения, которая затаилась на улице, в нескольких десятках метрах от ничего не подозревающего молодого человека. Группа в составе десяти человек скрывалась в небольшом грузовике, припаркованном на площадке у соседнего дома, уже на протяжении пяти часов. Полицейским приходилось ждать появления наркоторговцев в довольно не комфортном и пыльном грузовом отсеке машины, избегая лишних движений и громких разговоров.
Командир группы сидел у дверцы и левой рукой держался за ручку, ожидая, когда в его наушниках протрещит голос руководителя операции с приказом на захват. Тем временем, молодой человек, сделав короткий звонок по мобильнику, начал ускоряющимся шагом удалятся от машины, которую с таким вниманием до этого разглядывал.
- На "Заводском" кто у нас? Пусть его проследят, - офицер, которого оперативник распоряжающийся видеокамерой назвал "шефом", обратился к своему помощнику.
- Сейчас сделаем, - второй офицер отправился в кухню к Симону - третьему руководителю задания.
Симон, взглянув на карту, на которой цветными карандашами были отмечены места расположений мобильных полицейских постов, связался по рации со своими коллегами и поручил им проследить за странным ночным визитером.
Минуты через три автомобиль у тротуара снова привлек чье-то подозрительное внимание. На этот раз к нему подкатила синяя легковушка с двумя пассажирами. Как выяснилось позже, парень, разглядывавший переднее левое колесо припаркованного автомобиля, звонил именно людям в синей машине. Водитель замедлил ход и, поравнявшись с припаркованным автомобилем, остановился, не выключая двигатель. Сотрудники ОПН, которые в этот момент наблюдали за происходящим из квартиры дома напротив, замерли в ожидании.
- Всем приготовиться, повторяю, всем приготовиться. Ждите команду "гром"! - напряженно произнес офицер, наблюдая за зеленоватым изображением на экранчике видеокамеры.