- С его-то рожей? - Лайзер покачал головой. - Фред управляет у Фолкнера одним или двумя дешевыми подвальчиками. Плохая выпивка и еще худшие девки. Ты же понимаешь, Сэмми бывает там, где он особенно нужен. Бармен и вышибала. Вот его стиль. Кажется, на этой неделе он в клубе "Илевен".
- Вилма все еще с ним?
- Ну, он же не может без нее. Имей в виду, сейчас все изменилось, с тех пор как новый акт заставил их убраться с улиц. Она теперь работает в основном дома. - Он мучительно напрягся, пытаясь вспомнить. - Кажется, Карвер-стрит. Да, правильно, Карвер-стрит. Я не знаю номера дома, но это на середине улицы, следующая дверь за магазином с заколоченными окнами. Скоро вся улица развалится.
Гарвалд одним быстрым движением сгреб деньги и вложил их в раскрытую ладонь Лайзера, крепко сжав его пальцы:
- Молодец, Чак. Увидимся!
- На чьих похоронах?
Бен Гарвалд обернулся в дверях и улыбнулся:
- Я еще не решил. Когда решу, я тебе сообщу. Ты будешь хорошо смотреться в похоронной процессии.
Дверь за ним закрылась. Некоторое время Лайзер сидел скрючившись на постели, плотно закутавшись в одеяло и держа деньги в стиснутой правой руке. Затем, одним быстрым рывком, за которым последовала как бы цепная реакция, он вскочил и начал одеваться.
Глава 6
Карвер-стрит представляла собой ряд домов, расположенных террасами, возле реки, в районе трущоб, подлежащих, как сказал Лайзер, сносу.
Пройдя примерно полпути, Гарвалд обнаружил забитое досками окно. Следующий дом выглядел так, будто мог рухнуть в любой момент. Он прошел по узкому проходу, который привел его на задний двор, заваленный консервными банками: здешний пейзаж не поддавался никакому описанию.
Гарвалд спустился по ступеням и постучал в дверь. Через некоторое время послышались шаги, дверь приоткрылась на несколько дюймов, и женский голос спросил:
- Кто там?
- Я ищу Сэма Роско, - сказал Гарвалд. - Сэма. Я его старый приятель.
- Его нет дома.
Легкий немецкий акцент, который был некогда частью шарма Вилмы, еще сохранился; Бен подошел ближе к двери:
- Вилма, это Бен. Бен Гарвалд.
За дверью ахнули, затем наступила пауза, после чего цепочка зазвенела, и дверь открылась. Когда он вошел в темный коридор, к лицу его протянулась рука, а потом его заключили в объятия.
- Бен, милый! Я не могу поверить! Это правда ты?
Она протащила его по коридору в комнату, находившуюся в самом его конце. Комната была довольно чистой и уютной. На полу лежал ковер, а у стены находилась двуспальная кровать.
Она повернулась, чтобы рассмотреть его, большая, грузная женщина с двойным подбородком. Только волосы неправдоподобного соломенного цвета сохранились такими, какими он их помнил. Гарвалд улыбнулся. Она порозовела и откинула голову.
- Ну что, я постарела? Ведь прошло так много времени!
- У тебя по-прежнему самые красивые волосы, которые я когда-либо видел!
Что-то сверкнуло глубоко в ее глазах, и на одно мгновение она снова стала молодой стройной немочкой, которую Сэмми Роско привез домой после войны. Она прижалась к Гарвалду, обхватив его за шею, и крепко поцеловала в губы:
- Ты всегда стоил больше, чем все они, вместе взятые!
Бен Гарвалд быстро обнял ее, смакуя с четким наслаждением ощущение женского тела, прижатого к его собственному, впервые после длительного перерыва; затем он решительно отстранился.
- Дело, Вилма, сначала дело. В доме есть что-нибудь выпить?
- Когда в этом доме будет нечего выпить, это будет особенный день!
Она направилась к буфету, вынула бутылку джина и два стакана. Гарвалд сел на стул около стола. Он огляделся:
- Все еще продолжаешь?
- А что я еще могу делать?
- А ты думала когда-нибудь о возвращении домой?
- В Баварию? - Она вскочила, подошла к окну в углу комнаты, приподняла ковер и извлекла белый конверт. Она открыла его и, вынув оттуда паспорт, бросила его на стол.
- Я прячу его подальше от Сэмми. Последний раз, когда я хотела им воспользоваться, он так меня избил, что я целую неделю пролежала в больнице.
- Ты не накопила денег?
- Ах, я тебя умоляю! - Она пожала плечами. - За все это время я не могла сэкономить даже пяти фунтов, ни разу. Он за этим следит. Ждет в кухне и, когда клиенты уходят, сразу отбирает у меня деньги.
Гарвалд поднял паспорт и раскрыл его:
- Он все еще действителен.
- Ну и что? Это все равно что билет на Луну. - Она проглотила свой джин и вновь наполнила стакан. - Что привело тебя назад, Бен? Здесь тебе ничего не светит. Вероятно, ты знаешь, что Белла снова вышла замуж.
- Да, мне говорили. А где сейчас Сэмми?
- В "Гросвенер Тэпс", это пивная в конце улицы.
- Он скоро вернется?
Она взглянула на часы и кивнула:
- Они закрылись примерно пять минут назад. Он обычно заглядывает домой перед работой.
- И где он сейчас работает?
Она пожала плечами:
- В разных местах. На этой неделе - в клубе "Илевен". Это забегаловка примерно в полумиле отсюда. Там работает на Фолкнера Фред Ментон.
- А кто там заправляет?
- Молли Райан.
- Там девочки, да?
Вилма снова пожала плечами:
- Ты же знаешь, что это за заведения. Там есть все. Тебе Сэмми нужен по делу?
Гарвалд закурил еще одну сигарету и выпустил дым на затемненную лампу.
- Когда я вышел вчера утром из Вандсворта, пара болванов пыталась избить меня, Вилма. Они совершили ошибку. - Он холодно усмехнулся. - И Сэмми тоже.
Наружная дверь распахнулась, и в коридоре раздались шаги. Через минуту в комнату ввалился Сэмми Роско. Это был мужчина бычьего сложения, с руками, свисавшими до колен. Лицо его опухло от пьянства, и он стоял, покачиваясь, со злобным блеском в глазах.
- Что здесь происходит?
- Кое-кто хочет тебя видеть, Сэмми, дорогой, - сказала Вилма голосом, в котором чувствовалось предвкушение удовольствия, - старый друг.
Гарвалд повернул голову и слегка ухмыльнулся:
- Ну вот, Сэмми, старый ублюдок, это - я.
Лицо Гарвалда было очень спокойным, но серые глаза, изменчивые, как гонимый ветром дым в осенний день, сказали Роско все, что ему следовало знать. Он повернулся, чтобы выскользнуть в дверь, но Гарвалд действовал быстрее. Его рука схватила Роско за шиворот и с невероятной силой швырнула его через комнату.
Роско рывком поднялся с пола. Гарвалд сделал шаг и хладнокровно ударил его ногой в живот. Роско перевернулся со всхлипом, падая на кровать и корчась от боли.
Вилма сидела, наблюдая эту сцену, и в глазах ее не было ни капли жалости. Гарвалд вылил содержимое бутылки в свой стакан, сел и стал ждать. Спустя некоторое время Роско повернулся. Лицо его было белым как бумага.
- Ну что, Сэмми, тебе лучше?
- Заткнись, ублюдок, - выдавил Роско.
- Ну, так-то лучше, - сказал Гарвалд, - так гораздо лучше. Теперь скажи, почему ты вчера утром натравил на меня этих двух головорезов?
- Я не знаю, черт побери, о чем ты говоришь?
В одно мгновение Гарвалд схватил пустую бутылку из-под джина и разбил ее о край стола. Он наклонился вперед, приставив острое страшное оружие к горлу Роско:
- Может быть, ты забыл, Сэмми, что я никогда не любил фокусов?
Лоб Роско покрылся каплями пота, глаза его расширились.
- Это был Фред, Бен. Фред Ментон. Он приказал мне организовать это для него. Он сказал, что не хочет, чтобы ты возвращался.
Гарвалд нахмурился, и глаза его потухли.
- Но почему, Сэмми? Зачем Ментон сделал это? Какой в этом смысл?
Он угрожающе выставил вперед разбитую бутылку, и Сэмми пропищал:
- Это все, что я знаю, Бен.
Гарвалд отшвырнул бутылку к камину, затем рывком поднял Роско на ноги. Он распахнул на нем пальто, вытащил из его внутреннего кармана бумажник и раскрыл его. Там было пятьдесят фунтов в банкнотах по пять, все новые. Он быстро пересчитал их, затем сильным толчком пихнул Роско к двери.
- Сыпь и не возвращайся!
Роско повернулся в дверях, открыл было рот, чтобы что-то сказать, но потом, видимо, передумал. Он поковылял по коридору в темноте, и спустя мгновение входная дверь захлопнулась за ним.
Гарвалд сложил на столе пятьдесят фунтов:
- Это больше чем достаточно, чтобы ты могла вернуться домой, Вилма. Если только не все изменилось с тех пор, когда я был здесь, в Лондон все еще ходят ночные экспрессы.
Она бросилась ему на шею, прижалась, и, когда подняла лицо, из глаз ее лились слезы, смывая тушь.
- Я никогда не забуду тебя, Бен Гарвалд, никогда!
Он поцеловал ее, крепко обнял и ушел, а она стояла, прислушиваясь к его шагам, пока они не стихли на тротуаре; потом огляделась, наполненная внезапной ненавистью к жилищу, где провела годы, и к тому, что эти годы сделали с ней. Затем начала быстро собираться. К тому времени, когда она сложила вещи, была уже полночь. Она натянула плащ, закрыла чемодан, окинула в последний раз взглядом комнату и вышла в узкий коридор. Когда она подошла к двери, в нее кто-то постучал.
- О Господи, нет! О Боже, нет!
Крик нарастал в ее горле, она повернулась и бросилась назад по темному коридору, к комнате, которая была в его конце.
Дверь открылась.
Вилма упала на колени перед камином, пальцы ее отчаянно искали осколки стекла. Наконец они ухватили большой кусок, изогнутый и острый, как кинжал. Она выгнула шею, собираясь перерезать себе горло, но внезапно ее руку, как огонь, обожгла боль, так сильно, что она с криком выронила стекло. Рука подняла ее на ноги, повернула и толкнула через комнату так, что она упала на кровать.
Она подняла руку и закрыла лицо от удара, который должен был, как всегда, последовать. Затем она опустила ее, моргая, потому что у стола, глядя на нее, стоял не Сэмми Роско. Это был значительно более молодой человек, которого она никогда раньше не видела. Он был одет в дорогой синий плащ, и у него были странные, темные глаза, которые, казалось, пронизывали ее насквозь.
Глава 7
"Чарльз Эдвард Лайзер, 45 лет, музыкант. Адрес: Барон-Корт, 15. Гражданин Америки. В октябре 1939 года поступил на службу в Королевские ВВС, демобилизован в 1946 году, в июне. Звание - лейтенант-штурман ВВС. В мае 1944 года награжден Крестом "За летные заслуги". До этого четырежды был задержан за различные правонарушения, включая организацию кражи, как подозреваемое лицо, а также за воровство и нелегальное хранение наркотиков. Не депортирован из-за отличий в военной службе и из-за того, что все его проступки связаны с тем, что он наркоман".
Ник снова перебрал в уме все эти факты, ожидая в темноте, в едва освещенном проходе. На стук никто не ответил, но когда он взялся за ручку, дверь просто открылась.
Окно было распахнуто, ветер трепал занавески, и дождь заливал внутрь довольно сильно. Ник быстро окинул взглядом грязную, неприбранную комнату. Ноздри его затрепетали от запаха нестираного белья. Он повернулся, вышел из комнаты и спустился по лестнице.
Из квартиры на первом этаже доносился ужасающий шум. В ночи раздавался ровный, будто пульсирующий стук - это группа, танцевавшая блюз, отбивала ритм. Ник постучал в дверь несколько раз и, не получив ответа, открыл ее и заглянул внутрь.
В комнате находилось по меньшей мере тридцать, а то и сорок человек. По виду большинство из них были студентами, они ели, пили и танцевали в углу, группами по три человека. Одна пара даже занималась любовью на полу, за старомодной софой.
Молодой человек с бородой и растрепанными волосами двигался посреди толпы, наполняя стаканы из большого эмалированного кувшина. Отойдя от одной группы, он увидел Ника и подошел к нему:
- Извини, старик, у нас на этот раз никаких безобразий. Сугубо частное мероприятие.
Ник вытащил свое удостоверение, и лицо у парня вытянулось.
- Ради Бога, что случилось?
Он открыл дверь, и Ник последовал за ним в коридор, закрыв за собой дверь; шум стал намного тише.
- Ничего страшного, - сказал он, - я просто пытаюсь найти парня, который живет наверху, Чака Лайзера. Кстати, его у вас там нет?
Молодой человек усмехнулся, вынул из-за уха сигарету и сунул ее в угол рта:
- Чак? Да нет. Он ведь вертится в своем узком кругу, Господи, помоги ему!
- Да, насколько мне известно, но теперь он зарегистрирован как наркоман.
Молодой человек внезапно нахмурился:
- Послушай, а в чем, собственно, дело?
- Да ничего особенного. Я не собираюсь на него ничего вешать. Мне просто нужна его помощь, я должен кое-что узнать. Вот и все.
- Вы все так говорите!
Ник пожал плечами:
- Думай как хочешь.
Он повернулся к двери, а молодой человек внезапно воскликнул:
- О, черт возьми! Он ведь проспал свой вечерний визит к врачу. Кто-то спрашивал его примерно полчаса тому назад.
- Кто именно?
- Большой такой мужчина в грязном плаще. - Молодой человек внезапно улыбнулся: - Какая у тебя замечательная фуражка, я никогда не видел ничего подобного! Где взять такую?
- В любом хорошем магазине мужской одежды в Гамбурге. Послушай, а они ушли вместе?
Молодой человек покачал головой:
- Лайзер вышел десять минут тому назад. Я на пять минут выходил с одной пташкой, мы были в конце коридора, когда он спустился с лестницы.
- Он спешил?
- Они все торопятся, когда им нужна очередная доза. Я думаю, что он спешил получить рецепт, а для этого ему надо повидать своего врача.
- А кто его врач?
- Доктор Дэс, он живет за углом, на Барон-стрит. Он, кажется, единственный врач в городе, который принимает наркоманов. Скажите, а вы правда полицейский?
- Да, всегда был им.
- С ума сойти! - воскликнул молодой человек; глаза его выражали искреннее восхищение. - Если я поступлю в полицию, мне тоже будет гарантирована такая форма?
- Я обязательно скажу об этом главному инспектору утром, когда увижу его.
- Правда, мужик, сделай это!
Он отворил дверь и вернулся к гостям, а Ник спустился по ступенькам на улицу, под дождь. В воздухе стоял туман, густой и едкий, который забивался в горло. Он сел за руль своего мини-"купера" и отправился за угол, на Барон-стрит.
Доктор Дэс жил в доме номер 20, и медная дощечка на двери информировала об удивительных фактах, учитывая район и обстоятельства. Он был не только доктором медицины, но также членом Королевского общества медиков!
Ник позвонил, и через некоторое время услышал приближающиеся шаги. Дверь открыл высокий, очень бледный индус с высокими скулами и спокойными карими глазами.
- Доктор Дэс?
- Правильно. Чем могу служить?
- Детектив-сержант Миллер, Центральный округ. Я пытаюсь найти вашего пациента, некоего мистера Лайзера. Его нет дома, и один из его соседей сказал, что он, возможно, отправился к вам.
- Войдите, пожалуйста, сержант.
Ник последовал за доктором по коридору. Индус открыл дальнюю дверь и указал ему путь. За полированной решеткой в камине пылал веселый огонь, в углу стоял письменный стол, стены были заставлены книгами.
Доктор Дэс взял сигару с обрезанным концом из коробки сандалового дерева, стоявшей на камине, зажег ее угольком от огня и с улыбкой повернулся к Нику:
- Простите, что не предлагаю вам сигару, сержант, я получаю их с большим трудом, так как поставки очень ограничены. Сигареты вы найдете на столе, за вашей спиной.
Ник взял сигарету. Индус стоял с непроницаемым лицом спиной к огню:
- С Лайзером случилось что-нибудь?
- Нет. - Ник отрицательно покачал головой. - Речь не об этом. Я просто пытаюсь найти кое-кого, кто мне срочно нужен, и думаю, что Лайзер может мне помочь. Я знаю, что он наркоман и зарегистрирован у вас.
- Совершенно верно, - сказал доктор Дэс. - Мистер Лайзер уже два года мой пациент, даже, может быть, немного больше. Я интересуюсь людьми, которые оказываются в таком печальном положении. Я бы сказал, что очень мало врачей интересуется ими.
- Насколько глубоко увяз Лайзер?
Дэс пожал плечами:
- В день он принимает порядка семи гранов героина и шести - кокаина. Если представить себе, что для того чтобы снять боль, достаточно принять одну двенадцатую грана героина - в таких случаях это считается нормальной дозой, - можно догадаться о размерах проблемы.
- С этим можно сделать что-нибудь?
- Я думаю, в большинстве случаев - нет. У меня есть пациенты, которые "высыхают", как они это называют, до шестнадцати-семнадцати раз в день. Они регрессируют с поразительной быстротой. Беда в том, что большинство из них страдает различными уродливыми дефектами, которые и объясняют их первоначальную потребность в наркотиках.
- Но я не могу понять этого, когда речь идет о Лайзере, - возразил Ник. - Я видел его послужной список. Он очень хорошо служил в ВВС во время войны.
- Чарльз Лайзер особый, трагический случай. Он впервые попробовал героин и кокаин на вечеринке, примерно три года тому назад. Он был, вероятно, совершенно пьян тогда и просто не сознавал, что он делает.
- И после этого он сел на иглу?
- Боюсь, что да. Он бросал дважды, один раз не кололся почти пять месяцев, но затем взялся снова. Это удивительно!
- Значит, все же есть надежда?
Доктор Дэс слегка улыбнулся:
- Похоже, что вы проявляете к этому личный интерес?
Ник пожал плечами:
- Я видел его послужной список, и он мне понравился. Все там очень просто. Он хорошо прошел войну. Доктор, я несколько старомоден и с уважением отношусь к таким вещам. Можно ли что-нибудь сделать для него?
Индус кивнул:
- Существует новый метод, работая по которому мой коллега в Лондоне добился поразительных результатов в прошлом году. Этот метод основан на применении апоморфина и требует полного отказа пациента от наркотиков на несколько месяцев.
- И это действительно срабатывает?
- Если сам пациент проявляет инициативу. Апоморфин - это морфий без молекулы воды. После его инъекции у пациента пропадает потребность в наркотиках, и это препятствует возникновению симптомов, которыми обычно сопровождается попытка снизить ежедневную дозу. Эти симптомы крайне неприятны.
- Вы говорили об этом Лайзеру?
- Я как раз собирался сделать это сегодня, но он вечером не появился.
- А он может прийти к вам не в приемные часы, если у него возникнет острая потребность в наркотике?
- Нет, это бесполезно. Мое первое правило заключается в том, что я никогда не выписываю рецептов в неприемные часы. Вам это может показаться жестоким, но я уверяю вас, что твердость и настаивание на некоторой дисциплине совершенно необходимы, когда речь идет о больных такого рода.
- Итак, Лайзеру придется ждать до утра, до вашего утреннего приема, и обойтись ночью как сумеет?
- Вряд ли. - Дэс покачал головой. - Может быть, я очень ошибаюсь, но думаю, что он направится к аптекарю, который работает на городской площади всю ночь. Там наверняка есть один-два наркомана, у которых уже выписаны рецепты на следующий день; в таком городе они все знают друг друга. Лайзер займет или купит несколько таблеток, чтобы продержаться до утра.
- Вы думаете, что я найду его там?
- Я уверен.
- Тогда я, пожалуй, пойду. Не хочу упустить его.