Рудаков недовольно закатил глаза.
- Зачем мне этикетка? Я вижу контур. John Lobb - это одно, а, скажем, Gucci, J.M. Weston или Church's - совершенно другое.
Рюмин озадаченно почесал в затылке. Подобных названий он никогда не слышал и вообще разбирался в дорогой обуви примерно как монах в женском белье.
- А еще что-нибудь? - спросил он, надеясь услышать нечто вразумительное.
- Костюм! Итальянский свободный крой, шелк пополам с шерстью Super 180, "неаполитанское плечо"…
- Какое плечо? - перебил Рюмин.
- Господи, какой же ты темный! - возмутился Рудаков. - Мягкое неаполитанское плечо, оно слегка вздернуто в месте крепления рукава - это подчеркивает качество ручной работы.
- Так бы сразу и сказали.
- Высокая и узкая пройма, узкий рукав. Судя по линиям - Uomo collezioni. Да! - Михаил значительно воздел указательный палец. - И рубашка - от Brioni. Тоненькие полосочки, английский ворот, - ну, словом, понятно.
- Проще говоря, он был одет очень дорого? - перевел капитан на доступный язык.
- Примерно тысяч на пять долларов, - подтвердил Рудаков. - И машина у него соответствующая - черный американский джип.
- Номер, естественно… - с затаенной надеждой начал Рюмин.
- Ну конечно, нет! - возмутился Михаил. - От цифр у меня болит голова!
- Спасибо. Это все?
Рудаков на мгновение задумался.
- Осанка и походка. Он не просто шел. Движение исходило изнутри, от ягодиц. Такая очень уверенная, расслабленная и медленная походка. Я узнал бы его в толпе из тысячи. Очень колоритный тип!
- Как вы считаете? - осторожно спросил Рюмин. - Он мог бы понравиться Ингрид?
- Такие, как он, нравятся всем женщинам! - заявил Михаил.
- Дорогой одеждой?
- Разумеется, нет! Уверенностью. Спокойной уверенностью в себе - настолько непробиваемой, что она граничит с нахальством.
- В таком случае, - Рюмин помедлил, обдумывая каждое слово. - Вам крупно повезло. Думаю, вы встретились с убийцей. Поднимись вы на пять минут раньше, в квартире наверняка было бы два трупа.
24
Анна заработалась и не заметила, как пролетели два часа. Все это время мобильный в кармане халата молчал. Не удивительно, ведь архив размещался в подвале под толстым слоем железобетонных перекрытий.
Вяземская вернула архивариусу папку с документами Паниной и, прижимая к груди блокнот с мелко исписанными страницами, поднялась наверх. Уже через несколько секунд мобильный разразился громким требовательным звонком. На дисплее высветился номер Северцева. Как показалось Анне, он был чем-то взволнован, но обсуждать по телефону ничего не хотел. Александр просил о срочной встрече.
Самым удобным местом, по мнению Вяземской, была маленькая уютная кофейня неподалеку от работы, на что журналист с готовностью согласился.
Анна пошла в ординаторскую, сняла халат и распустила волосы. "Странно, - подумала она. - Деловая встреча, а я собираюсь, как на романтическое свидание". Эта мысль ее несколько насторожила, но ненадолго. Северцев был милым, и он, безусловно, заслуживал того, чтобы увидеть "блестящую и неотразимую госпожу Вяземскую", а не школьную учительницу с простецким пучком на затылке. Анна освежила макияж и карандашом слегка расширила контуры губ, придав им чувственную пухлость и сочность.
Журналист уже ждал ее за столиком. Увидев входящую Вяземскую, он встал, немного старомодно поклонился и отодвинул для Анны стул.
- "Айриш"? Или "Бейлиз"? - спросил Северцев, открывая меню.
Анна покачала головой.
- Я же - за рулем. Нет, кофе с алкоголем исключается. Наверное, я возьму "капучино" и… кусочек "чизкейка". Ма-а-аленький такой кусочек, - сказала она, глядя на официанта.
- А я, слава богу, не за рулем. И вообще не умею водить машину. Принесите мне, пожалуйста, "айриш".
Официант кивнул и удалился на кухню.
- Ну? - Вяземская хотела поскорее перейти к делу. - Узнали что-нибудь новенькое?
- Узнал… - мрачно усмехнулся Северцев. - Но, боюсь, вам это не понравится.
- Да рассказывайте же, не тяните!
Официант принес заказ. Северцев снял ложечкой верхний слой взбитых сливок с жареными кофейными зернами, отхлебнул через соломинку едва теплый "эспрессо", смешанный с ирландским виски.
- Видите ли, Анна Сергеевна… - сказал он.
- Можно просто - Анна.
- Хорошо. Анна. - Он положил ложечку на блюдце. - Этой ночью была убита еще одна девушка. Почерк совершенно идентичен. У меня есть фотографии, - Северцев показал на кофр, - правда, я не успел их пока проявить. Но, поверьте на слово, - все совпадает в мельчайших подробностях. Способ, орудие убийства, положение тела…
- А порезы? - быстро спросила Анна. Журналист кивнул.
- Порезы и даже буква "М" над кроватью. Анна отщипнула вилкой кусочек сырного торта. Тесто было легким и таяло на языке, но вкуса она почти не чувствовала.
- Значит, это все-таки серия… - задумчиво сказала Вяземская. - Чистая химия…
- Простите? - не понял Александр.
Анна не собиралась вдаваться в объяснения - тем более, что накануне, во время лекции, Северцев зарекомендовал себя как человек, хорошо знакомый с предметом. И все же… Тема требовала некоторых уточнений.
- Физиология мозга недостаточно хорошо изучена. Далее сегодня, при всей нашей технической мощи, мы не в состоянии понять, как мыслит человек. Что заставляет его совершить тот или иной поступок. Считается, что в основе всего лежат химические связи, возникающие между молекулами нервной ткани. Одни связи более энергетически выгодны, чем другие, - электрический импульс проходит по ним быстрее и не претерпевает никаких изменений. Эти связи могут быть кратковременными и долгосрочными, - именно так формируется память. Если рассматривать мозг маньяка с материальной точки зрения, то он отличается от мозга обычного человека тем, что в нем существуют долгосрочные и более энергетически выгодные связи, формирующие очаг застойного возбуждения.
- Порочный очаг? - уточнил Александр.
- Если угодно. Периодичность преступлений - вторичный вопрос. Предсказать ее невозможно. Это напрямую зависит от гормонального фона убийцы. Вот и получается - чистая химия.
- Анна… Не кажется ли вам, что в этой точке зрения преобладает некая… обреченность, что ли? Фатальность? Знаем, что, но сделать все равно ничего не можем?
- Ну, почему же не можем? - возразила Вяземская. - Скажем, основываясь на большом массиве наблюдений, можно выявить условную корреляцию между видимыми причинами и следствиями. Например, подмечено, что маньяки, убивающие женщин, в детстве регулярно подвергались унижению со стороны матери - причем с явной сексуальной подоплекой. Этакая отсроченная месть "женскому отродью".
- Ага! - с сарказмом подхватил Северцев. - Мать глумилась над несчастным подростком и вырезала узоры у него на теле. Подробный психологический портрет убийцы!
- Разумеется, он не претендует на точность.
- Вы сами в это верите?
Анна пожала плечами. В психиатрию нельзя верить так же истово, как в таблицу умножения или в закон Всемирного тяготения: никакой четкой детерминированности, лишь непрочная цепочка эмпирически открытых фактов; тем не менее, Вяземская была предана своей науке.
- Верю.
- Ну, допустим… - Северцев снова потянул "айриш" через соломинку. - Вот только… Как это поможет найти убийцу? Ведь конечная цель - найти преступника, не так ли?
Анна усмехнулась.
- Вы же сказали, что убийца арестован? Северцев развел руками. Этот жест должен был означать "Сдаюсь!".
- Видимо, я поторопился с выводами. Даже не столько я, сколько капитан Рюмин.
- Рюмин?
- Он ведет это дело. Мы с ним, если можно так выразиться… - Александр приосанился, расправил плечи. - Тесно взаимодействуем.
Последние слова были сказаны с некоторым оттенком хвастовства. На несколько секунд сквозь маску сильного и обаятельного мужчины проступило лицо подростка, увлеченного страшными историями про загадочных злодеев.
Анна с трудом сдержала улыбку. Зато теперь, по крайней мере, становилась понятной удивительная осведомленность Северцева. Ясно, откуда взялись фотографии.
- Так что же удалось найти господину Рюмину? - ядовито спросила Вяземская.
- Если разобраться… - Северцев заметно сник, - то ничего.
- Отпечатки пальцев, группа крови, анализы спермы… - Анна покачала головой. - Это не срабатывает. Серийные убийства на сексуальной почве - не угон автомобиля и не кража булочек из магазина. Тут без психиатрии не обойтись. Жаль, если ваш Рюмин этого не понимает. Впрочем… - Вяземская доела последний кусочек "чизкейка" и вытерла губы бумажной салфеткой. - Это не его вина. По роду своих занятий мне довольно часто приходится общаться с милицией, и должна заметить, что мало кто из этой публики отличается умом и сообразительностью. Шерлок Холмс и Анастасия Каменская, разумеется, не в счет.
- Рюмин считает, что справится, - сказал Александр, но голос его звучал неуверенно.
- Нет! - категорично отрезала Вяземская. - По трем причинам: он не знает, кого искать, не знает, где искать, и не знает, как искать.
- А вы? - возразил Северцев. - Знаете?
- Я - знаю.
После этого заявления Александр как-то подобрался и стал похож на прилежного ученика.
Вяземская достала из сумочки блокнот и положила на столик.
- Я наблюдаю одну пациентку. Елизавету Панину. Так вот. Вчера я заметила… - и она рассказала о царапинах на теле "безумной Лизы".
Северцев слушал очень внимательно. По его лицу было видно, что он верит каждому слову.
- Потрясающе! - воскликнул журналист, когда Анна закончила рассказ.
- Я думаю, разгадку надо искать в прошлом, - заключила Вяземская.
- Поскольку Панина - единственная из жертв маньяка, оставшаяся в живых, - согласился Северцев. - Может, проще спросить у нее?
Анна покачала головой.
- Тут есть одна серьезная проблема. Дело в том, что Панина не говорит.
- Вообще?
- Ни слова. С самого первого дня пребывания в клинике - вот уже шесть лет.
- Загадочная барышня.
- Более чем загадочная, - усмехнулась Вяземская.
- Получается, опять тупик?
- Нет. - Анна раскрыла блокнот. - Сегодня я была в архиве - изучала материалы уголовного дела Паниной. Я нашла адрес матери убитого мужа. Мне кажется, она могла бы рассказать, кто такая Панина и откуда она взялась.
- Вы правы, - согласился Северцев. - Возьмите меня с собой. Пожалуйста!
Вяземская едва не рассмеялась - настолько забавно это выглядело: словно ребенок просил родителей не укладывать его пораньше спать в новогоднюю ночь.
- Честно говоря, я сама собиралась просить вас о помощи. На мой взгляд, вы человек умный, энергичный…
- Молодой, сильный, красивый, обаятельный и очень скромный! - добавил за нее Северцев.
- Да. По-моему, вы ничего не упустили. Александр притворно потупился, но тут же вскинул голову. Глаза светились лукавством.
- У меня есть два вопроса, - сказал он. - Первый: может, рассказать обо всем Рюмину?
- Полагаю, это лишнее, - ответила Анна. - Тем более, что у нас пока ничего нет.
- Хорошо, - кивнул Северцев. - И второй: когда приступим к расследованию?
Он ерзал на стуле и даже потирал руки от нетерпения. Казалось, он был готов сорваться и бежать куда угодно, стоит лишь Вяземской шевельнуть пальцем.
- Сегодня, если не возражаете. Через пару часов я закончу работу, и… - Анна замолчала. - Но, может, у вас какие-то планы на вечер? - осведомилась она.
- Есть, - подтвердил Северцев. - Один. Быть как можно ближе к вам. Чистая химия - видимо, в мозгу сформировалась энергетически выгодная связь. Пока все складывается очень удачно - в точном соответствии с моим планом.
Вяземская, желая скрыть неожиданное и не до конца понятное смущение, полезла за кошельком, чтобы расплатиться, но Александр остановил, осторожно положив руку на ее ладонь.
- Я все равно останусь должен, - сказал он. - Удовольствие попить кофе с очаровательной и умной женщиной стоит гораздо дороже.
- Говорить комплименты вы умеете, - заметила Вяземская. - Но учтите, на меня это не действует.
- Меня это не остановит.
- Ладно. Через два часа возле машины.
- Я буду ждать.
Вяземская встала и вышла из кафе. Она ни разу не обернулась, однако поймала себя на том, что старается держать спину прямо и не сбиваться на быстрый шаг, - ступает гордо и царственно. Как и положено "блестящей и неотразимой госпоже Вяземской".
Анна ощущала приятное жжение между лопаток - в месте, куда был устремлен взгляд Северцева. Женщина всегда это чувствует - даже если утверждает, что нечувствительна к комплиментам.
25
Рюмин еще раз перечитал акт судебно-медицинской экспертизы тела Светланы Даниловой. Рука сама потянулась к пачке сигарет.
"Стоп! - одернул себя капитан. - Вторник, тренировочный день!" Железное правило: если не можешь совсем бросить курить, то не кури хотя бы в день тренировки. Впрочем… Про нее можно забыть.
В боксерский зал он сегодня не пойдет. И не потому, что ребра болят, а на руках расцвели синяки, - просто на это нет времени. Убийца гуляет на свободе, а он собирается околачивать грушу? Едва ли Надточий отнесется к этому с пониманием.
Капитан достал из сейфа папку с делом Оксаны Лапиной и развязал тесемки. Материала пока немного. Если называть вещи своими именами - катастрофически мало. Протокол осмотра места происшествия, стопка снимков, сделанных криминалистом, экспертиза по кровавому отпечатку, найденному на зеркале в ванной, и еще - акт судебно-медицинской экспертизы, который удивительным образом (как и все остальное) совпадал со вторым актом, присланным Заселяном в информационный центр Петровки по факсу. Впечатление, будто профессор писал их под копирку, изменив только имя жертвы.
Преступник повторялся во всем, и Рюмин усматривал в этом глумливую насмешку. Перед тем как расправиться со Светланой Даниловой, убийца сводил девушку в китайский ресторан.
Официант:
- Что будете заказывать? Мужчина:
- Разумеется, утку по-пекински. У нас ведь не просто свидание! Видите ли, я собираюсь ее трахнуть и убить.
Рюмин представил себе этот диалог, и его передернуло от злости. Капитан достал сигарету, смял пустую пачку и запустил ее через всю комнату в сторону мусорной корзины. В корзину он, естественно, не попал, что разозлило его еще больше.
- Ублюдок! - процедил Рюмин, обращаясь неизвестно к кому.
Стоило признать: убийца ловок и хитер. Он оставлял Рюмину только те следы, которые считал нужным. И, наверное, пекинская утка тоже была частью изощренного дьявольского плана.
- Что ты хочешь этим сказать? Что ты хочешь этим сказать, тварь?! - капитан вскочил со стула и принялся мерить шагами кабинет.
Ощущение, что он - охотник на огневом рубеже, пропало без следа. Теперь Рюмину казалось, будто он стоит на большой открытой поляне, а перед ним - непроходимая чаща. Зверь умен и опасен, он прячется где-то там, за толстыми деревьями, поросшими густым лишайником. Вот что-то мелькнуло… Две зеленые точки. Глаза? Или - плод воспаленного воображения? А тьма вокруг постепенно сгущается, и нападения можно ожидать с любой стороны. Зверь! Он играет по своим правилам, но Рюмин пока не может переломить ход этой смертельной игры - потому что не понимает правил.
Конечно, маньяк - человек с деформированной психикой. Но он вовсе не обязательно глуп. Он имеет перед собой какую-то цель и движется к ней уверенно и методично. Вот если бы понять, в чем она заключается!
Чирк! Чирк! Одноразовая пластмассовая зажигалка наотрез отказалась работать, и капитан с трудом подавил в себе желание бросить ее на пол и растоптать. Где-то в ящике стола лежали спички. Рюмину пришлось несколько раз чиркнуть серной головкой о коробок, чтобы прикурить.
Густой сизый дым - овеществленное табаком дыхание - принес некоторое успокоение. Рюмин сел за стол и задумался.
"Итак, что мы имеем? Описание Рудакова? Этот болван помешан на тряпках, он не то, что номера - марку машины не запомнил. Трясти всех владельцев черных американских джипов? В Москве или области? А может, по всей России? Работы, как минимум, на полгода. За это время он может поменять машину, а заодно - прибавить к своему списку еще несколько жертв. Нет, этот вариант отпадает. Что тогда? Пройтись по китайским ресторанам, где подают утку по-пекински? Совать официантам под нос фотографии убитых девушек? Приблизительно то же, что брить свинью - хлопот много, а шерсти мало. Но как?"
Капитан подпер голову рукой.
"Думай, Рюмин, думай! Не зря же старик Шелягин говорит, что голова дана боксеру для того, чтобы думать!".
Сигарета догорела до конца и обожгла пальцы. Рюмин плюнул на окурок, поднялся и выбросил его в корзину. Время шло, но дельных мыслей отчего-то не прибавлялось. Значит, остаток сегодняшнего дня и вечер будут посвящены походу по заведениям общепита. Отличная перспектива!
Капитан потянулся к толстому справочнику - выписать в блокнот адреса китайских ресторанов. Телефон на столе зазвонил. Рюмин снял трубку.
- Да! Слушаю! Рюмин!
- Капитан, к вам Данилов Валерий Семенович! - послышался голос дежурного.
Несколько долгих секунд Рюмин мучительно соображал, кто это может быть. Наконец понял - отец убитой девушки.
- Выпишите повестку на входе, - смягчив голос, сказал он. - Я жду его.
Разговаривать с родственниками убитых - самая неприятная, но - увы! - неизбежная часть работы. Именно эта процедура отнимала больше всего сил. Рюмин, как мог, сочувствовал несчастным. Однако проблема заключалась в том, что как раз сочувствия от него и не ждали. Точнее, ждали, но не только этого.
Когда человек обнаруживал, что привычный мир в одночасье разрушен дотла - жестоко, грубо - опер становился последним прибежищем, куда можно было обратиться в поисках справедливости. Ведь наказание за злодейство должно быть неотвратимым - и зримым воплощением этой неотвратимости являлся капитан Рюмин.
Иной раз он почти физически ощущал черную мстительную энергию, исходившую от собеседника. Капитан наполнялся ею, и она требовала выхода - какого угодно. В такие дни он тренировался в зале на износ, а придя домой, добивал гудящие мышцы намеренно перегруженной штангой, и все равно просыпался утром злой, с вязкой слюной во рту, с глазами, налитыми кровью.
Как ни странно, это здорово помогало. Мозг начинал работать на пределе, мускулы двигались быстрее, чем обычно. Разрозненные голоса, звучащие в голове, вдруг сливались в единый мощный хор, и части мозаики складывались в одно целое. Оставались только технические тонкости: незаметно подкрасться к преступнику, когда он совсем того не ожидает, и вовремя одернуть пляшущий на курке палец - слишком велик соблазн покарать выродка.
Рюмин почувствовал, что во рту пересохло. Бутылочка "Бонаквы" была наполовину пуста, но о том, чтобы допивать после Рудакова, не могло быть и речи. Капитан схватил с подоконника старый мутный графин и метнулся в туалет. Наполнил его тепловатой, пахнущей хлоркой водой и тут же осушил на треть. Когда он вернулся в кабинет, на пороге стоял седой крепко сбитый мужчина лет шестидесяти.
- Вы Рюмин? - спросил он первым. - Я - Данилов.
Капитан молча пожал протянутую руку и распахнул дверь, приглашая мужчину войти.