Москва времен Чикаго - Валерий Маслов 13 стр.


Зина равнодушно пожала плечами. Какое ей дело до правительства, которое второй месяц задерживает ей зарплату?

Но Буланову такой холодный прием не обескуражил. Наоборот, с еще большим энтузиазмом она сообщила:

- Статья будет называться так: "Власть слова и сила власти". Здорово, а?

- А про зарплату там будет?

- Будет, будет. Про все будет. Я обвиняю правительство в том, что оно проводит реформы для номенклатуры.

Джульетта ожидала, что Зина чуть ли не до потолка подпрыгнет от такой ее смелости. Но та еще равнодушнее заметила:

- Ну и что? Правительство сейчас не критикует разве что ленивый.

- Да как ты не чувствуешь разницу! - воскликнула уязвленная Джульетта. - Одно дело - просто критиковать. Это в самом деле может каждый. Но я-то пишу аналитический материал! И утверждаю это не голословно, а с цифрами и фактами. Смотри! Законы в стране не работают, налоги не собирают, зарплату не платят. А номенклатура живет как в раю: дикое обогащение и полнейшая безнаказанность.

- Ты имеешь в виду нашего мэра Славика? - съязвила Зина.

- И его тоже, - на полном серьезе ответила завотделом политики. - Власть никто не контролирует, и она строит капитализм чиновников. В такой обстановке никто не станет вкладывать деньги в производство - гораздо выгоднее красть.

- А теперь ты имеешь в виду Мягдика, своего любовника номер два?

- Правильно. И его тоже.

- И что же ты предлагаешь в своей статье?

- Навести порядок в экономике. Конечно, сначала честные правила игры придется вводить силой, как картошку при Екатерине. И разгромить организованную преступность.

- Ну, это уже утопия, - ухмыльнулась Зина. - Мафию не смогла одолеть даже такая полицейская машина, какая существует в Соединенных Штатах.

- А я и не говорю - уничтожить. Надо загнать преступность в ее естественное русло: проституция, наркотики, контрабанда. А облагать бандитским рэкетом весь бизнес - это пока привилегия лишь бедной России.

- Допустим, подруга, эти твои предложения какой-то сильный и мудрый человек воплотит, что называется, в жизнь. Но ты же сразу лишишься источников своего существования. Петраков и Джевеликян выпадают при таких правилах из игры!

- Ну и пусть! Я лишусь паразитического источника, но заработать деньги своим пером мне никто не помешает.

- Велики деньги! - презрительно скривила губы Зина. - На них мы даже в Сочи съездить не смогли бы. Спасибо бандитским долларам Мягди!

Буланова сразу как-то поникла. Упоминание имени Джевеликяна до сих пор было для нее болезненным уколом. Она, конечно, могла бы похвастать очередной победой над Петраковым, но Зина наверняка посмеялась бы над ней. И потому она просто промолчала.

- Да, подруга, - вспомнила некстати Зина, - а при чем здесь "власть слова"?

- А! - встрепенулась Джульетта. - Из Библии известно, что вначале было слово, и слово это - Бог. Но не все знают другую евангельскую истину: всякая власть - от Бога. Две тысячи лет в мире идет непрекращающееся единоборство этих двух начал: слова и власти. И в своей статье я хочу доказать, как много должно значить слово, честное слово человека, журналиста. И что любая власть должна прислушиваться к такому слову.

- Эка нагородила! - презрительно отозвалась библиотекарь. - Ты еще вспомни изречение Кьеркегора: "Люди имеют свободу мысли, а им подавай свободу слова".

- Я понимаю, что мысль изреченная есть ложь. Но в своей статье я не солгу. Я буду говорить о том, что наболело. И не у меня одной…

Зина посмотрела на нее еще более скептически.

- Джуля, ты напоминаешь мне тех русских дворян, которые, имея все, тем не менее систематически пилили сук, на котором сидели. И допилились. Довыступались против самодержавия. Большевики, с их помощью получив власть, сгноили и расстреляли весь цвет русской интеллигенции. Надеюсь, ты не хочешь это повторить?

- Не хочу. Но русский народ достоин лучшей жизни.

- Это мы слыхали. Ты мне напоминаешь одного известного бормотолога, который, сидя одним задом сразу в двух руководящих креслах страны, призывал расширить, углубить и начать. С ударением на первом слоге. В результате мы имеем как раз то, что имеем.

Джульетте потребовалось некоторое время, чтобы вразумительно возразить подруге. Поэтому она нервно сорвала целлофановую обертку с пачки "Кэмела", щелкнула зажигалкой и торопливо затянулась сигаретой.

- Не считай меня круглой дурой, - наконец с некоторым раздражением произнесла она. - Я давно не верю в сказки. И знаю, что современный Иуда получает за свое предательство вовсе не тридцать жалких сребреников. И вовсе не помышляет об удавлении. Но что-то делать с этим беспределом надо?

На этот железный аргумент у Зины не нашлось возражений. А Буланова взяла тот справочник, за которым и пришла в библиотеку. И сделала вид, что внимательно его изучает.

Только к середине следующего дня Усков получил из Экспертно-криминалистического управления МУРа заключение о следах протекторов шин, переехавших труп управляющего "Интерметалла". Его коллеги из угрозыска постарались и дали ему не только само заключение, но и визуальное изображение следов машины.

- Так. - Усков разложил полученные документы на столе в своем кабинете. - Марка машины - "Линкольн таун". Самая последняя модель. Ясно, сделаем звонок.

Уже через несколько минут следователю стало известно, что в столице всего три такие машины. Одна из них зарегистрирована на имя Джевеликяна Мягди Акиндиновича.

На сей раз Андрей не помчался с полученной ошеломляющей новостью к Виктору Васильевичу, хотя он уже и не сомневался в том, что именно Джевеликян переехал на "линкольне" своего управляющего. То, к чему он стремился - доказать вину Мягди в совершении нового преступления, практически установлено. Но та легкость, с которой ему удалось это сделать, а, вернее, та наглость и полнейшее пренебрежение к закону, с которыми Джевеликян совершил новое убийство, поражали. Или он имеет дело с маньяком, который просто не осознает, что совершает. Или, что значительно хуже и опаснее для общества, с преступником, криминальным авторитетом, уверовавшим в свою полнейшую безнаказанность.

Тут было над чем задуматься. Конечно, сыщик Усков не располагал той информацией о данном деле, которой, к примеру, владел Генеральный прокурор. И не мог знать, что ни в правительстве, ни в администрации Президента вовсе не торопятся придать данному делу широкую огласку. Но интуитивно он догадывался, что у Джевеликяна есть кто-то наверху, и с довольно широкими полномочиями. И это, конечно, не только Титовко, которого Усков не побоялся бы арестовать. Это фигура рангом повыше.

Впрочем, для Андрея любая "крыша" Джевеликяна не имела значения. Он выполнял свой долг и, пожалуй, не остановился бы ни перед какими преградами. И не потому, что воспитывался в школе железного Феликса, не ведал страха и упрека. Просто он был честным человеком, и сломить тот жизненный стержень, который в нем имелся, еще никому не удавалось.

Взвесив все это, следователь по особо важным делам направился к своему начальнику просить санкции на повторное задержание Джевеликяна.

Однако Виктора Васильевича, что бывало крайне редко, на месте не оказалось. Отсутствовал и Генеральный прокурор.

Тогда Андрей решил действовать самостоятельно. Он достал из своего сейфа служебный пистолет, проверил, на месте ли удостоверение. И спустился вниз, где на площадке перед зданием Генеральной прокуратуры стояли его "Жигули".

Начальник цеха подавления активности Чернобыльской АЭС Краско после разговора с директором металлопрокатного комбината немедленно приступил к выполнению заказа. С утра он привез в зону три ящика водки, которые благополучно перекочевали к охране и четырем рабочим, нанятым для "очистки" центрального зала, именуемого объектом "Укрытие". Рабочим Краско, разумеется, не стал рассказывать, для какой цели требуется уран. Просто пояснил, что если они хорошо поработают, то на весь год будут обеспечены ежедневным спиртным с неплохой опохмелкой. А чтобы они не считали, что начальник их просто использует как рабочий скот, сам пошел с ними в центральный зал.

На объекте "Укрытие" царила зловещая атмосфера. Внешне ничто не предвещало неприятностей. Радиация, как известно, не имеет ни цвета, ни запаха. Но что-то, что сильнее всех пяти человеческих чувств, жало отсюда прочь всякую живую тварь.

Правда, человек тем и отличается от животного, что умеет управлять своими чувствами. Или притуплять их. Оглушенные приличной дозой спиртного, рабочие смело вошли в зал. Ядерно-топливные ТВЭЛы, покореженные аварией, лежали там, куда их в день аварии отбросила взрывная волна.

Дозиметры на рабочих моментально защелкали, показывая сумасшедшие цифры. Один из них мельком взглянул на свой прибор и выругался:

- Две с половиной тысячи в час, твою мать!

- Больше двадцати минут здесь - и ты не жилец! - добавил другой.

- Поэтому и работать надо быстро, сучьи вы дети! - выпалил начальник и показал пример, отколов кусок трубки с топливом.

После этого дело пошло споро. Быстро выбив уран из трубок, рабочие завернули его в свинцовый лист и положили в ящик. Через пять минут их уже в смертельно опасном зале не было.

Ящик аккуратно загрузили в багажник автомашины начальника. Охрана, распивающая водку, даже не взглянула на его машину, проезжавшую мимо контрольно-пропускного пункта.

Первая партия урана была добыта и готова к отправке заказчику.

…Не прошло и двух дней с момента разговора Титовко с премьер-министром, как глава правительства издал распоряжение о создании нового департамента. Руководителем службы премьер-министра по связям с общественностью был назначен Титовко.

В предельно короткий срок для нового руководителя подобрали прекрасно оборудованный всеми видами связи кабинет рядом с апартаментами самого премьера. Титовко возвратился в Дом правительства на Краснопресненской набережной, что называется, на коне.

Это почувствовали и подчиненные премьер-министра. От их настороженных глаз не укрылось, что Титовко получил прямой доступ в кабинет главы правительства в любое время суток. Что Николай Николаевич стал довольно часто уединяться, и на длительный срок, с новым руководителем такой, казалось бы, незначительной службы.

Что не замедлило мгновенно сказаться на их отношении к Титовко и на его резко возросшем престиже и влиянии в коридорах власти. Чиновники довольно высоких рангов, которые еще вчера равнодушно проходили мимо ничем не примечательного начальника одного из управлений многочисленных госкомитетов, сегодня спешили первыми протянуть ему руку для пожатия.

Титовко не зазнался. Он спокойно отвечал на все звонки и поздравления. Он-то знал, как переменчивы ветры успеха на политическом Олимпе, и спешил побыстрее набрать как можно больше очков. Каждое новое знакомство с высокопоставленным чиновником, каждая услуга, которую он успевал оказать, засчитывались в его актив. Дело дошло до того, что многие стали просить его замолвить словечко перед премьер-министром, а то и просто поспособствовать попасть к нему на прием. Титовко шел навстречу. А Николай Николаевич делал вид, что не замечает таких пустяковых просьб.

Для него было намного важнее то, что делал сейчас этот пронырливый, на все способный человек.

Вот и сегодня они уединились, чтобы переговорить об очередном деле. Премьер-министр попросил помощника, чтобы его ни с кем не соединяли и не отвлекали от важного разговора. Они прошли в комнату отдыха, находившуюся прямо за кабинетом, и расположились там в мягких креслах за стаканами отменного цейлонского чая.

- Я готовлю пресс-конференцию, на которой подскажу журналистам новую тему: узурпация государственной власти чиновниками из окружения Президента.

- А не будет это слишком наглядно? - всполошился премьер-министр. - Ведь меня тогда просто съедят.

- Нет, - заверил Титовко. - Во-первых, это будет сделано очень деликатно, на некоторых примерах. Причем будут названы фамилии чиновников второго и третьего ряда. Во-вторых, это сделаю я и от своего имени. Вы в таком случае всегда сможете от меня откреститься. В крайнем случае сошлетесь на неопытность своего нового пресс-руководителя.

- Это можно, - согласился Николай Николаевич. - Я открещусь. Причем буквально на следующий день после того, как сведения об этой пресс-конференции появятся в прессе.

Титовко, одержав первую победу, решил сделать следующий шаг. И очень деликатно и ненавязчиво поинтересовался:

- Николай Николаевич, а вам не кажется, что вы уже выросли из кресла главы правительства? Посмотрите, какие подвижки произошли в стране под вашим руководством! Инфляция подавлена, Россию признал Международный валютный фонд, ее принимают в страны "большой семерки"!

Глава правительства замялся. Он уже не помнил, когда по-настоящему краснел в последний раз, но кожа на его лице от прилива крови и приятных мыслей слегка порозовела.

- Ну, в общем, конечно, - все же согласился он. - Но куда же мне выше? В кресло главы государства? Абсурд!

- Почему же абсурд? - все тем же вкрадчивым голосом продолжал закидывать сети Титовко. - Многие давно видят вас там!

Премьер-министр промолчал. Но по тому, как он молчал, можно было догадаться, что такие мысли Николая Николаевича посещали. И вполне возможно, дома, в кругу семьи или с самым близким человеком он и обсуждал такую возможность. Но сказать это в открытую пока не решался.

Все это мгновенно понял Титовко и решил, что на первый раз достаточно. Не надо портить кашу маслом. И потому быстро переключил разговор на другую тему:

- Кстати, Николай Николаевич, ваш начальник департамента жизнеобеспечения аппарата правительства, а попросту завхоз, до сих пор не выделил мне правительственный лимузин с номером по первому списку. Как же мне обеспечивать ту же пресс-конференцию?

- Безобразие! - вскинулся премьер-министр. И быстро подошел к телефону внутренней связи. - Евгений Николаевич, почему Титовко до сих пор без машины? Я говорю не о транспорте. Да, правительственной со всеми атрибутами - мигалкой, спецсвязью, номером и прочее. Ты отлично понимаешь! Двести двадцать? Спасибо.

- Нет проблем, - радостно сообщил премьер-министр. - Номер вы слышали. Можете вызывать к подъезду.

Титовко подобострастно поблагодарил. Сейчас он уяснил для себя одну важную деталь. Ту, на которую, к сожалению, не обратил должного внимания, пока работал руководителем аппарата правительства. Он понял: Николай Николаевич мечтает о президентстве! И еще. Его нынешний начальник падок на лесть. А уж этого добра у расторопного Титовко было припасено в избытке.

Первое, что пришло в голову Ускову, - навестить Джевеликяна в его офисе в отеле "Метрополь". Он припарковал свою обшарпанную машину у лучшей гостиницы столицы, где стояли сплошь лакированные иномарки. От портье позвонил в офис, но секретарша птичьим голоском прощебетала, что Джевеликяна на работе нет, когда будет - неизвестно.

Следователь не сомневался, что она не обманывает, так как "линкольна" Мягди около отеля не было. Но теперь его уже было не остановить. Он хотел встретиться с Джевеликяном во что бы то ни стало. Андрей уже начал подумывать, а не смылся ли его подопечный за границу? Но отбросил эту версию. Зачем?! Мягди наверняка более комфортно чувствует себя здесь, в Москве, где гуляет на свободе, совершив несколько заказных убийств.

"Давненько я не бывал в его логове, - подумал Андрей. - Пусть его там и нет, зато посмотрю, не соорудили ли они там еще одну базу для подготовки бандитов!"

Как только он свернул с автострады в сосновый проселок, сразу почувствовалось приближение осени. Нет, зелень здесь была еще сочная, но птицы уже не пели, не стоял, как прежде, дурманящий аромат разнотравья, не попадалось лесных цветов.

Андрей рассчитывал проехать через ворота на территорию дачи так же легко, как в предыдущий раз, но встретил неприступную крепость. Массивные металлические ворота, укрепленные профилем и уголком, были непроходимы даже для многотонного "МАЗа", не то что для его жестяных "Жигулей". Да и таранить ворота, повреждая свою единственную машину, резона не было. На его гудки и крики охрана не реагировала.

Он достал было пистолет, чтобы пальнуть и тем припугнуть охрану, но понял, что сегодня этот номер не пройдет. Охранники из своего укрепления не высовывались, а тратить пули на сотрясение воздуха не имело смысла.

Тогда Усков решил провести отвлекающий маневр. Он развернулся и сделал вид, что, потерпев неудачу, уезжает домой. А сам отвел автомобиль в безопасное место соснового бора, закрыл его и двинулся к ограде. Как и прежде, высоченный забор охраняли видеокамеры системы наблюдения. Он поднял палку и бросил ее через забор. Ближайшая видеокамера немедленно зафиксировала это движение и проследила его своим поворотом.

Следователь постоял какое-то время, почесывая в затылке. Чем неприступнее была загородная крепость Джевеликяна, тем сильнее ему хотелось туда попасть. Какая-то неведомая сила влекла его туда. Было ощущение, что, проникнув на дачу, он сразу же сделает важное для себя открытие. И противиться такому влечению у него просто не было сил.

Тогда Андрей решил попробовать. В детстве, в своем родном Пашкове, он много лазил по деревьям, прыгал с них, считал себя сельским Тарзаном. Правда, сейчас ему не пятнадцать, но и не так много, чтобы забыть детские шалости и тренировки. Он выбрал большую сосну, которая росла ближе всего к забору, но все же не попадала в обзор видеокамеры. Быстро подтягиваясь на кряжистых сучках, поднялся на такую высоту, чтобы не быть обнаруженным все тем же видеооком. И максимально сгруппировавшись, перепрыгнул через забор.

Приземление прошло удачно. Он попал на мягкую рыхлую почву, подстеленную, как периной, слоем опавшей за многие годы хвои. Быстро вскочил и оглянулся. Никакой паники не наблюдалось. Тогда, пригибаясь, чтобы оставаться незамеченным, он побежал по участку, прячась за разнообразные укрытия.

К новому дворцу-коттеджу с отливающей на солнце передней прозрачной стенкой, сквозь которую были видны внутренние помещения, Андрей пробрался довольно легко. Людей вокруг не было. Дача производила впечатление совершенно пустой, оставленной хозяевами на зиму.

Но, как только он попытался высунуться, чтобы подойти ко входу, сразу заметил рослого охранника, прогуливающегося у подъезда.

"Конечно, - подумал следователь, - его можно временно и выключить, но ведь у меня нет никакой конкретной цели! Значит, применение силы и приемов совершенно не оправдано. Тогда зачем я сюда залез? Ребячество!"

Он уже собрался проделать обратный путь, но шестое чувство сыщика упорно держало его на месте. Внутреннее чутье подсказывало: не уходи, будет интересно!

И он остался ждать в своей импровизированной засаде.

И дождался. Он глазам своим не поверил, когда увидел на дороге к коттеджу Титовко. Тот шел быстро, уверенно, как человек, уже бывавший здесь раньше.

"А этому что здесь нужно? - задал сам себе вопрос Андрей. - Они, конечно, знакомы, но не настолько, чтобы распивать чаи в рабочее время!" И тут же тоскливо подумал:

"Эх, пробраться бы за ним да послушать, о чем будут творить!"

Назад Дальше