- А вы думаете, нас с распростертыми объятиями пустят в святая святых - к документам Администрации Президента? Здесь и нескольких месяцев будет мало.
- Пожалуй, - согласился премьер-министр. - Но главное сделано: создан прецедент. И теперь коридорное окружение главы государства семь раз подумает, прежде чем вмешаться в деятельность правительства.
Премьер-министр уезжал из здания Генеральной прокуратуры в приподнятом настроении: он своего добился.
А Генеральному прокурору пришлось крепко задуматься: как быть? Ведь меры принимать придется. А это значит, что он войдет в конфронтацию с президентской Администрацией. Тут было над чем задуматься и о чем сожалеть.
Было над чем задуматься и о чем сожалеть и Мягди Акиндиновичу Джевеликяну. Правда, в отличие от Генерального прокурора страны раздумывал он в менее комфортабельных условиях следственного изолятора. Вот уже несколько дней он ждал визита или хотя бы звонка своих влиятельных друзей. Нет, он не мог пожаловаться на судьбу в том смысле, что она его совсем забыла и забросила. Новый управляющий его фирмы старался вовсю и денег не жалел.
В результате уже на следующий день после заточения Джевеликяна перевели в отдельную камеру, снабдив его всем самым необходимым. Телевизор, радиоприемник, газеты, прекрасная еда - на все это заключенный СИЗО пожаловаться не мог. Сегодня обещали пронести в его камеру и телефон мобильной связи. Так что скоро он сможет позвонить всем, в том числе и своим чересчур забывчивым друзьям.
А сказать ему было что. Тюремная камера, тем более одиночка, очень располагает к неспешным анализам и воспоминаниям. Вывод, который напрашивался в результате неспешных размышлений Мягди, был не в пользу тех, кто остался на свободе и продолжает пользоваться ее благами.
Единственный человек, воспоминания о котором вызывали у него прилив нежности и хорошее настроение, назывался, конечно, Джульеттой. То, что она, преодолев все преграды, прорвалась к нему на свидание, было сейчас в его глазах чуть ли не подвигом. А такие вещи, как преданность и верность, он умел ценить: уж очень редко ему приходилось с ними соприкасаться.
Но сейчас все мысли были заняты иным: мщением. То, какие кары изменникам рисовал его воспаленный мозг, знал только он один. Но скоро о них узнают и другие. Это он решил твердо.
А свои замыслы он всегда осуществлял. Об этом свидетельствовал не только случай с управляющим, посмевшим красть у своего хозяина. И не только зверское убийство строптивой журналистки. На его счету было немало подобных жертв. Убранных хладнокровно, без тени сомнений. Он знал точно одно: каждый из них был виноват. Значит, должен понести и понес наказание. Такие наказания получат и его новые друзья, которые бросили его в беде и теперь наверняка жируют и пируют за его счет.
- Ну, подождите! - зловещим голосом произнес Мягди. - Вы свое получите!
Но поскольку достать их прямо сейчас, отсюда, из тюрьмы, было невозможно, оставалось только ждать. Ждать, накапливая на недавних друзей новые обиды.
Судя по тому, что освещение было слабым, гостей на даче не было.
"Да уж, - злорадно подумал Андрей, припарковывая иномарку. - Хозяин в кутузке, так что праздновать и устраивать гулянки некому".
Но он ошибался. В некоторых комнатах красавца коттеджа окна светились. Значит, люди, скорее всего гости, здесь все-таки были. Ведь охрана и прислуга располагались на первом этаже, а свет горел гораздо выше.
Андрей быстро вышел из машины и огляделся. Впереди у ярко освещенного подъезда маячил охранник. Он лениво прохаживался взад и вперед, точно маятник часов, и проникнуть в дом мимо него не было никакой возможности. Оставалось воспользоваться испытанным способом: затаиться и ждать.
Через некоторое время охраннику что-то в доме понадобилось. Оглядевшись вокруг и не заметив ничего подозрительного, он скрылся внутри.
Усков пулей промчался по освещенному пространству, одним прыжком преодолел несколько ступенек и затаился около двери.
В просторном вестибюле было тихо и безлюдно. Не работал даже фонтан, выключенный по причине отсутствия хозяина. Светящаяся стрелка возле лифта указывала, что он свободен и готов прокатить каждого желающего.
"Значит, посторонние в доме все-таки есть, - сообразил следователь. - Для себя охранники, тем более на ночь, вряд ли стали бы включать лифт".
По предыдущей вылазке Андрей прекрасно помнил расположение окон, из которых получил интересную информацию. И направился по широкой винтовой лестнице прямо на третий этаж.
Сделал он это вовремя: охранник, на ходу застегивая ширинку, вышел из туалета, где зажурчала спущенная вода.
Андрей мигом распластался на ковровой дорожке лестничной площадки второго этажа. Но охранник даже не поднял головы, настолько, видимо, был уверен, что за то короткое время, что он отсутствовал, никто не сможет проникнуть в дом.
А Усков, гораздо более уверенный, чем несколько секунд назад, двинулся дальше. В широком освещенном коридоре третьего этажа тоже никого не было. Складывалось впечатление, что в огромном коттедже действительно пусто.
Но Андрей бдительности не терял. В любое мгновение могла открыться любая дверь, выйти человек, появиться вооруженная охрана. И тогда все им задуманное пошло бы прахом.
Он подкрался к одной из комнат и прислушался: за дубовой инкрустированной дверью было тихо. Проделал те же манипуляции с другой: тот же эффект.
Он стал уже сомневаться, что на этаже вообще кто-то есть. Но тут его внимание привлекла маленькая табличка у входа в одну из комнат: "Служебное помещение. Вход воспрещен".
Не зная зачем, он подошел к этой двери и легонько толкнул ее. Но она не поддалась. Тогда он приставил ухо к дубовой перегородке. Но не услышал никаких звуков.
Тем не менее интуиция остановила его здесь. Не зная сам, зачем, он повторил то, что уже проделал: плотнее приложил ухо к двери. И услышал еле слышное гудение приборов.
"Так, что-то там есть! Но как туда проникнуть?"
Он попробовал снова толкнуть дверь, но она не поддалась. Взламывать ее было нечем, да и небезопасно.
Андрей пошарил по карманам куртки в поисках подходящих предметов. Но обнаружил только шпионские "заначки", которые на всякий случай прихватил все в том же техотделе прокуратуры. Правда, знакомый техник предупредил, что конфискованное у бандитов оборудование и материалы они должны оприходовать строго по ведомости. Но Усков попросил оставить их у него еще на сутки.
"Что мы тут имеем? - быстро размышлял следователь, рассматривая содержимое пакета. - Радиозакладка для прослушивания разговоров, устанавливается в розетку и питается от сети. Пригодится. Еще один "жучок". А это что? Капсула с эфиром снотворного? Ага, Валерка говорил, что достаточно человеку на нее наступить, как он погружается в непробудный сон. А что, может, попробовать? Вдруг кто из этой подозрительной комнаты выйдет?"
Он аккуратно засунул хрупкую капсулу под коврик, лежащий около двери.
И опять оставалось лишь ждать да надеяться на удачный случай. Впрочем, фортуна и так была сегодня к нему чересчур милостива, и надеяться, что она еще раз протянет руку помощи, особенно не приходилось.
Андрей отошел от двери на безопасное расстояние и стал оглядываться в поисках подходящего укрытия. И в этот момент нужная ему дверь открылась и из-за нее появился молодой человек с взлохмаченными волосами. Он с изумлением уставился на незнакомца, неизвестно как появившегося в прекрасно охраняемом доме, сделал шаг в его сторону и тут же протянул руки к глазам, нервно потирая их. А уже через несколько секунд он повалился на злосчастный коврик с раздавленной капсулой, чтобы забыться беспробудным сном минимум на семь часов.
Андрею ничего не оставалось, как втащить его обратно в помещение, из которого он вышел, и крепко закрыть за собой дверь. То, что он увидел, поразило следователя. Небольшое помещение было сплошь уставлено аппаратурой. Казалось, это не комната загородной дачи, а по меньшей мере компьютерный центр какого-нибудь оборонного учреждения. Например, Министерства обороны, где ему как-то пришлось побывать по делам.
Теперь он понимал, что его предположения начинают оправдываться. И Усков не стал терять времени, которого у него было не так уж много. Предстояло установить радиозакладку, чтобы она теперь постоянно передавала все разговоры, ведущиеся в этой нелегальной штаб-квартире. Записать марки и названия многочисленной аппаратуры, расположенной в комнате. Попытаться проникнуть в секреты того дела, которым здесь нелегально занимались. Словом, работы предстояло много.
Давно уже Джульетта не заходила в библиотеку. И сейчас, вернувшись от Мягди, она побежала к Зине, чтобы поделиться новостями, посоветоваться, как поступать дальше.
Зина появление подруги встретила скептически.
- Явилась - не запылилась. Где столько пропадала?
- Не поверишь - в тюрьме.
- Поверю. Тебя, за твое блядское поведение, давно пора туда отправить.
Буланова фыркнула. После свидания с Мягди, такого романтического, трогательного, щекочущего нервы и чувства, она была в прекрасном настроении. Поэтому и ответила на Зинкин выпад вполне добродушно:
- Прекрасный у нас с тобой междусобойчик получается: я тебе везу подарки от Мягди, а ты меня за это поливаешь. Но я не обижаюсь.
- Тогда рассказывай, - смягчилась библиотекарша.
- Вот так-то лучше. - Джульетта поудобнее расположилась в новом кресле, которое недавно стараниями Зины появилось в укромном и уютном закутке за стеллажами. - Мягди был у меня, когда этот неугомонный Усков вдруг явился с постановлением об аресте. Причем, не поверишь, всего-то за нарушение подписки о невыезде!
- А сажать надо было за убийство. Уж такие у нас теперь законы. Гуманные.
- Ладно, не придирайся. И ты в этом, между прочим, виновата.
- Я?!
- Ты.
- Каким же это образом?
- А ты же на выборы очень активно ходишь. И голосуешь. Кого выбрала, тот такие законы и принимает.
- Ясно, - согласилась Зина. - То-то смотрю - весь город плакатами с портретами Титовко обклеен. Чего он только не обещает: рай да и только. А я слышала, что он с Джевеликяном каким-то образом связан. Так что же, голосовать мне за него или нет?
Буланова насторожилась. Она и сама толком ничего не знала об этой связи. Пожалуй, лишь то, о чем намекнул на свидании Мягди: что высокопоставленный не торопится его освободить. И вот теперь, после слов Зины, в голове выстраивались ассоциативные связи. Где-то в глубине сознания мелькнула даже шальная мысль о громкой политической статье, в которой прослеживались бы связи коррумпированно-криминалистической верхушки власти. Но она тотчас отогнала ее от себя: нельзя подводить Мягди. Он доверился ей. Он в беде. И Джульетта постаралась ответить подруге как можно равнодушнее:
- Не знаю. Это - твое право. Я лично, например, вообще не собираюсь голосовать.
Зине только этого и надо было. Она вскинулась и принялась убеждать подругу, что та поступает непатриотично.
А Джульетта скучающим взглядом скользила по корешкам многочисленных книг на стеллажах, смотрела на первые золотые листья, появившиеся в кронах деревьев за окном. Ей было скучно. Она пришла поговорить о самом сокровенном - о своей любви к Мягди, о том чувстве бережного, заботливого отношения к этому непростому человеку, которое теперь она пестовала в себе как заботливая мать.
Но ближайшая подруга ее не поняла. Как всегда, разговор перешел на политику, которой Зина в последнее время увлеклась больше всего. А Джульетту именно эта тема сейчас меньше всего интересовала. И потому она молча поднялась с кресла, которое ей так понравилось, и пошла к выходу.
- Куда же ты? - крикнула ей вслед Зина. - Мы только начали настоящий разговор!
- Настоящее, Зинок, - это разговор о вечном: любви, доме, детях. Все остальное - суета сует.
Регулярные встречи Титовко с Петраковым стали в последнее время традицией. Вячеслав Иванович уже не ждал звонков с приглашением, а приезжал сам, когда это требовалось.
Вот и сейчас они сидели, как обычно, в отдельном кабинете ресторана, и Титовко тщательно выбирал блюда. Сначала он, как всегда, изучил карту вин и заказан самые изысканные напитки. Затем начал надиктовывать услужливому официанту:
- Значит, так, братец: на закуску белужью икорку, блинчики, проваренный белок с желтком. Ну, сам знаешь, как это делается. Килограмм черепахи, целиком сваренной в вине. Мне в прошлый раз это блюдо у вас очень понравилось. Канадский лобстер, само собой. Ну, вторые блюда - на твой вкус. Надеюсь, найдешь, чем нас удивить. Кофе, фрукты, ликеры - само собой. Ступай, братец.
Петраков терпеливо слушал, как его московский друг священнодействует над заказом. Он знал, что здесь лучше ему не мешать. Только по старой привычке складывал в уме умопомрачительные суммы, которые придется платить за этот обед. Впрочем, расплачивался всегда Титовко, и притом кредитной карточкой, так что ему самому не приходилось расставаться с деньгами.
Как только официант закрыл за собой дверь отдельного кабинета, Титовко сразу же поинтересовался:
- Ты перевел деньги на номерной счет того депутата, о котором я говорил?
- Конечно, - подтвердил мэр. - Как только они поступили в наш "Банда-банк" - так его величать? - то сразу же ушли по назначению. Только уж очень сумма велика: за полмиллиарда можно всю Думу купить!
- Провинция! - презрительно скривил тонкие губы Титовко. - Ты разве не знаешь, что Москва - самый дорогой город в мире? Здесь совсем иной счет деньгам.
- Разумеется, - язвительно парировал Вячеслав Иванович. - Где уж нам, косопузым, за столицей угнаться! Слава Богу, по числу шестисотых "мерседесов" и "роллс-ройсов" Москва обогнала все столицы Европы, вместе взятые. На это твоему государственному депутату такие деньги нужны?
- На это - тоже. Кстати, наш депутат очень хорошо подсуетился, поработал в кулуарах Думы, поужинал в ресторанах кое с кем и в результате сумел протащить через нижнюю палату парламента нужную нам резолюцию. Которая стоит гораздо больше, чем эта сумма.
Титовко выждал немного, но пауза явно затянулась, так как Петраков, по всей видимости, не оценил всех преимуществ этой сложной сделки. Поэтому Титовко был вынужден дополнить сказанное еще одним аргументом:
- К тому же эти деньги - даровые, сам знаешь.
- А когда поступят следующие?
- Очень заманчиво замахнуться еще на столько же. Или больше. Но надо немного выждать.
- Если первый раз все прошло успешно, так чего опасаться? - возразил мэр.
- Береженого, как известно, Бог бережет. Максим сообщил, что Центральный банк постоянно совершенствует защиту своих компьютерных сетей. Через Интернет, как на Западе, в сеть банка не попадешь. Запрос на оплату того же векселя Московского Сбербанка, прежде чем достичь центра расчетов Центробанка, прошел через десятки связывающих компьютеров, где постоянно проверялся. Прямой доступ невозможен - Центробанк таким образом отсекает хакеров, притворяющихся работниками банка и просящих ввести пароль из-за неполадок в системе.
- Значит, попасть в эту электронную кормушку больше не удастся? - взволновался Петраков.
Титовко благодушно рассмеялся:
- Не переживай: Максим - один из лучших компьютерщиков страны. К тому же - бывший оборонщик, работавший как раз над системами защиты компьютерных сетей. Он в этом деле дота. И уже разработал следующую программу. Завтра как раз ее и опробует. Так что готовься к получению следующего миллиарда: больше сразу брать не будем, чтоб не вызвать лишних подозрений.
- Прекрасно.
- А как с подготовкой следующей партии сырья? Эти самоубийцы еще согласны добывать голыми руками уран?
- Куда они денутся! - уверенно заметил Петраков. - Кроме долларов, их держат и украинские авторитеты.
- Ты только не пережимай: дело-то опасное. Если кто расколется, можем все за решетку угодить.
- Туда не надо! - воскликнул Петраков.
- Сам не хочу!
В это время в дверь тихо, услужливо постучали. В кабинет вошел официант с полным подносом деликатесов. Деловая часть обеда была завершена, и теперь можно было с аппетитом пообедать.
Несмотря на поздний час, Усков направился прямо к Виктору Васильевичу домой. Тот уже спал, но, поинтересовавшись через домофон, кто к нему пожаловал, сразу же согласился принять гостя.
Они прошли на кухню, чтобы не тревожить домашних, и Виктор Васильевич заварил крепкий кофе. По кухне сразу разошелся густой аромат.
- Вот это да! Что приготовили, Виктор Васильевич? "Нескафе классик"?
- Ничего растворимого не пью: только из натуральных зерен. Сам обжариваю, сам мелю, сам завариваю. Попробуй.
Андрею натуральный кофе понравился. Хотя он и не был знатоком. К тому же сейчас его волновала только одна проблема: доложить о том, что он обнаружил на даче Джевеликяна.
Виктор Васильевич внимательно выслушал, затем стал задавать вопросы.
- А как ты объяснишь, что самого хозяина на даче нет, а штаб-квартира по добыче казенных денег работает?
- Это и для меня загадка. По крайней мере когда я в предыдущий раз увидел там Титовко, то понял, что он ведет себя как настоящий хозяин. Может, они Мягди вообще уже списали? И их даже устраивает, что он за решеткой? - высказал предположение Усков.
- Я тоже склоняюсь к этой версии, - согласился хозяин квартиры, неторопливо отхлебывая из чашки горячий крепкий кофе. - В ее пользу говорят многие обстоятельства. Во-первых, устраняется непредсказуемый уголовник, от которого можно ждать чего угодно. А им рисковать в таком важном деле нельзя. Во-вторых, не надо с Джевеликяном делиться добычей, что для этих жуликов тоже немаловажный козырь. Да и тот факт, что впервые не предпринимается активных попыток освободить Мягди, - тоже о многом говорит.
Андрей воздел руки к потолку:
- То-то я думаю, адвокат какой честный попался! Я говорю, что арестант нарушил подписку о невыезде он тут же соглашается. Да так, что Мягди рассвирепел и выгнал его из комнаты допросов. Видимо, другая сторона заплатила этому адвокату гораздо больше.
- Вполне возможно: с волками жить, по-волчьи выть. Так что теперь можешь спокойно работать над делом Джевеликяна: похоже, застрял он в тюрьме надолго. Кстати, ты там следов не оставил?
- Думаю - нет, - не слишком твердо ответил следователь. - Правда, по дороге пришлось воспользоваться иномаркой телохранителя Мягди, того преступника, за которым числится несколько заказных убийств…
Усков запнулся.
- Так. Продолжай, продолжай, - живо отозвался Виктор Васильевич. - Чует мое стариковское сердце, что ты превысил полномочия.
- Он напал с оружием, пришлось обороняться.
Виктор Васильевич склонил голову и задумался. Потом медленно, выбирая слова, произнес:
- Убить человека - всегда преступление. Даже если он сам преступник.
Усков вспыхнул:
- По-вашему, было бы лучше, если бы он убил меня?
- Ты прекрасно понимаешь, о чем идет речь.