За несколько часов до нашей сегодняшней встречи Сэмпсон находился вместе с Пирсом в Нью-Джерси. Конечно, он успел немного узнать повадки Томаса. Но лучше всего с ним были знакомы Кайл и сотрудница Интерпола Гринберг, которая даже составляла его психологический портрет, и теперь приехала к нам, чтобы участвовать в предстоящей операции.
– Что изменилось в его поведении, Сондра? – поинтересовался Крейг. – Что ты сама успела заметить?
Инспектор Интерпола была высокой привлекательной женщиной, умеющей произвести впечатление. Она занималась расследованием дела мистера Смита в Европе вот уже два года.
– Томас Пирс – очень надменный, высокомерный ублюдок, поверьте мне. Он открыто издевается и смеется над нами. Он на сто процентов уверен в себе и в своем превосходстве над всеми. Но он очень нервный и действительно осторожный. Хотя иногда бывает и такое, что он не оглянется лишний раз, поскольку знает, что никогда не совершает ошибок. Мне в последнее время стало казаться, что он действительно не человек. Но, скорее всего, он вот-вот должен взорваться. Действует давление, которое мы начали оказывать на него.
– Да, и все это уже становится очевидным, – подхватил Кайл. – Вначале Пирс работал исключительно хладнокровно и спокойно. Он легко обводил нас вокруг пальца. Он был настоящим профессионалом, как, впрочем, и все здесь присутствующие. Никто из кембриджской полиции и подумать бы не мог, что именно он убил Изабеллу Калайс. Просто поразительно, какое горе он сумел изобразить после ее смерти!
– Он великолепный актер, дамы и господа! – снова заговорил Сэмпсон. – И умен, как сто тысяч чертей. Кроме того, Томас – отличный следователь. У него утонченные инстинктивные чувства, и он умеет предельно сосредоточиться. Он все выполняет на "отлично", а теперь добрался и до Конклина. Мне кажется, он решил соперничать с Алексом.
– Присоединяюсь к твоему мнению, – кивнул Кайл, глядя на Джона. – Пирс – натура крайне сложная. Вероятно, мы не знаем еще и половины правды о нем. Вот что пугает меня!
Кайл впервые решил привлечь меня к разоблачению мистера Смита еще до того, как Сонеджи устроил пальбу на вокзале. Затем мы долго беседовали с ним в Куантико, когда я привозил кошку Рози на проверку. Я стал работать у него, но неофициально. Я помогал составлять психологический портрет Томаса Пирса вместе с Сондрой Гринберг. Когда же на меня было совершено нападение, Кайл немедленно выехал в Вашингтон. Однако все оказалось не настолько серьезным, как это потом представила пресса. Впрочем, мы сами этого хотели по уже известным причинам.
Но Кайл решил рисковать по крупному. До сих пор Пирсу все сходило с рук безнаказанно. А что, если подключить его к расследованию моего дела? Тогда появилась бы возможность одновременно и наблюдать за ним, и оказывать на него известное давление. Кайл считал, что Пирс не сможет отказаться от такого выгодного предложения. Это бы тешило его эго и укрепило бы и без того впечатляющую самоуверенность.
– Пирс должен оступиться в самое ближайшее время, – напомнила Сондра Гринберг. – Поверьте моим словам. Я, конечно, не могу сказать точно, что сейчас происходит у него в голове, но он исчерпал уже все свои лимиты.
Я был полностью согласен с Гринберг:
– Могу даже предположить, что произойдет в недалеком будущем. Две личности начинают снова сливаться воедино. Сейчас идет процесс уменьшения роли Томаса Пирса. Мне кажется, что Пирс заставит мистера Смита уничтожить Саймона Конклина.
Сэмпсон наклонился ко мне и прошептал в самое ухо:
– Я считаю, что тебе уже пора познакомиться и с мистером Пирсом, и с мистером Смитом.
Глава 105
Итак, приближался момент развязки. Во всяком случае, мы все на это рассчитывали.
В Принстоне к семи вечера все было уже готово. Нам казалось, что мы продумали каждую мелочь, каждую деталь предстоящей операции.
Как Пирсу удалось завершить свой обряд черной магии, остается неизвестным. Свидетелей не осталось, поскольку все они умерли.
Кайл Крейг боялся, что мы никогда не поймаем Пирса и никогда не сумеем задержать его более чем на сорок восемь часов. Кайл был убежден в том, что Пирс не только умнее Сонеджи, но и гораздо смекалистей любого из нас.
Поначалу Кайл никак не хотел впутывать Пирса в расследование дела мистера Смита, но в конце концов ему пришлось сдаться. Кайл начал наблюдать за Пирсом, прислушиваться к нему и постепенно стал понимать, что Пирс непосредственно связан с мистером Смитом, по крайней мере, в убийстве Изабеллы Калайс.
Однако Пирс действовал крайне осторожно и никогда не совершал ошибок. Он всегда тщательно заметал следы. Затем произошло нечто непредвиденное. Пирса видели во Франкфурте в тот же самый день, когда был похищен человек. Предположительно, Томас в это время должен был находиться в Риме.
Но и этого было достаточно, чтобы Кайл одобрил обыск в квартире Пирса в Кембридже. И хотя ничего подозрительного найдено не было, Крейг не сдавался. Он подключил к работе экспертов по компьютерам. Они и раньше предполагали, что Пирс отсылает сообщения от Смита себе самому, но никаких прямых доказательств у них пока не было. Затем Пирса видели в Париже в тот самый день, когда пропал доктор Абель Сант. Правда, в своих дневниках Томас утверждал, что весь день пробыл в Лондоне. И хотя это открытие произошло случайно, теперь Кайл был уверен в том, что Пирс и есть знаменитый убийца.
Как, впрочем, считал и я сам.
Теперь нам требовались неопровержимые доказательства.
Около полусотни агентов ФБР работали в тот вечер в Принстоне, городе, который казался самым последним местом во всем мире, где могло бы произойти интригующее убийство или появиться известный преступник.
Сэмпсон и я замерли в ожидании, сидя в темном седане на тихой улочке. Хотя мы не являлись членами основной группы наблюдения, но оставались поблизости.
Мы не отдалялись от Пирса больше чем на одну-две мили. Сэмпсон чувствовал себя неуютно и был особенно раздражителен. То, что должно было разрешиться сегодня, имело для него большое значение. Слишком много всего он имел лично против Пирса.
У меня имелась и своя причина находиться сейчас здесь, в Принстоне. Мне хотелось самому поговорить с Саймоном Конклином, чтобы выяснить кое-что. К сожалению, сейчас между нами встал Томас Пирс.
Итак, мы находились в нескольких кварталах от гостиницы "Мариотт", где остановился Пирс.
– Ну и план! – покачал головой Сэмпсон, пока мы сидели в машине.
– ФБР уже пыталось поймать его. Кайл считает, что его программа сработает. Он чувствует, что Пирс никак не может успокоиться насчет расследования моего дела. Для него это как бы заключительное испытание. Кто его знает?
Глаза Сэмпсона сузились. Я узнал этот острый, понимающий взгляд:
– А тебе самому так и не пришлось принять участия во всем этом дерьме, да?
– Ну, я только высказал предположение, что Томас согласится на это расследование, хотя бы ради собственного эго. Кроме того, я прекрасно знаю, насколько самоуверен Пирс, и это тоже помогает ему уходить от нас.
Джон закатил глаза. Эта привычка у него выработалась еще тогда, когда нам было лет по десять.
– Да, возможно, все это так. Но, между прочим, он еще больший зануда, чем ты, и работать с ним еще сложнее, чем с тобой. Просто дерьмо какое-то, если тебе нужно уточнение.
Ночь черным одеялом опускалась на университетский городок, а мы продолжали мужественно ждать в автомобиле. Меня снова и снова пронзало ощущение "дежа вю". Джон Сэмпсон и Алекс Кросс поджидают преступника на своем боевом посту.
– А ты все еще любишь меня? – ухмыльнулся Джон. Он не так уж часто становится легкомысленным, но когда на него это находит – берегись! – Ты меня любишь. Шоколадка?
– Конечно, громила, – заверил я, аккуратно кладя ему ладонь на бедро.
Он ударил меня в плечо, и довольно сильно. У меня сразу же онемела рука, а пальцы свело. Да, этот парень умеет драться!
– Я хочу сам разделаться с Томасом Пирсом! – вдруг заорал Сэмпсон. – Сам!
– Разделаемся с Томасом Пирсом! – тут же подхватил я. – И с мистером Смитом тоже!
– Так разделаемся же! – орали мы вместе нараспев. И тогда я понял: все понемногу становится на свои места.
Ура!
Мы снова вместе!
Глава 106
Томас Пирс ощущал себя непобедимым. Его просто никто не мог остановить.
Он ждал и не двигался, словно впал в транс. Сейчас ему вспомнилась Изабелла. Он почти видел ее прекрасное лицо, ее милую улыбку. Откуда-то издалека донесся ее голос. Пирс не шевелился до тех пор, пока в комнате не зажегся свет и перед ним не предстал Саймон Конклин.
– В доме незнакомец, – зашептал Томас. – Ничего не напоминает? Ты уже догадываешься, о чем пойдет речь, Конклин?
В лоб вошедшему почти упирался "магнум" калибра 357. Если сейчас пистолет выстрелит, то труп свалится прямо у входной двери и покатится по ступенькам веранды.
– Какого…? – в ярком свете глаза Конклина часто моргали. Затем они привыкли к освещению и стали злыми. – Это незаконно! – взвыл Саймон. – Вы не имеете никакого права находиться в моем доме! Убирайтесь отсюда ко всем чертям!
Пирс не смог сдержать улыбку. Да, он очень ценил всевозможный юмор, хотя иногда он больше раздражал его. Томас поднялся с кресла, в котором так удобно устроился, не опуская при этом пистолета.
В гостиной было не слишком много места для свободного перемещения. Вся комната была завалена пачками газет, книгами и журналами. При этом каждая пачка имела свой номер и была рассортирована по числам и темам. Томас был уверен, что Саймон совсем не так прост, как кажется, и эта с виду захламленная квартира имеет свой собственный порядок.
– Вниз, – коротко приказал он Конклину. – Мы спускаемся в твой подвал. Да, да, именно в подвал.
Томас Пирс заблаговременно позаботился обо всем: свет в подвале уже горел. В заваленной всяким мусором комнатке, в самом ее центре, стояла старая кушетка. Для этого Пирсу пришлось распихивать по углам книги. Здесь в основном собиралась научно-фантастическая литература и пособия по выживанию в современном мире.
У Пирса были серьезные подозрения относительно того, что безумие Конклина как-то связано с гибелью человеческой расы. Такой вывод он сделал, увидев огромное количество книг, журналов и газет, посвященных этой теме. На стене подвала висела обложка научного журнала со словами: "Изменение пола у рыб: взгляд на синхронных и последовательных гермафродитов".
– Какого черта? – завопил Конклин, увидев перестановку, совершенную Пирсом.
– Опять то же самое! Все говорят одно и то же! – возмутился Томас, и с такой силой пихнул Конклина, что тот споткнулся и чуть не скатился вниз по лестнице.
– Ты думаешь, что я тебя испугался? – вдруг ощерился Конклин. – Ничуть!
Пирс только кивнул и прищурился:
– Я хорошо тебя слышу, только этот вопрос я не намерен сейчас обсуждать.
Он снова ткнул Конклина в спину, и тот пролетел остаток лестницы одним махом.
Пирс медленно спустился по ступенькам и остановился у кучи книг:
– Ну, а теперь? Теперь-то ты начинаешь меня бояться?
Он, что есть силы, ударил Конклина по голове своим "магнумом", и хладнокровно наблюдал, как по виску жертвы потекла струйка крови:
– Уже начал бояться? – грозно повторил он. Нагнувшись, Томас прошептал почти в самое ухо Саймона:
– Ты ничего не смыслишь в боли. Это мне хорошо известно. Да и смелости у тебя нет. Ведь это ты забрался в дом Кросса, но тебе не хватило храбрости довести дело до конца. Ты не смог убить ни Алекса, ни его семью. Ты просто обделался и провалил все. Вот это я знаю наверняка.
Томас Пирс наслаждался моментом. Сейчас ему было интересно узнать, чем живет Конклин и что придает ему силы. Ему хотелось "изучить" Саймона, понять его "человечность". Если он что-то выяснит, то лучше поймет и самого себя.
– Во-первых, я хочу от тебя услышать четкое признание в том, что это именно ты залез в дом Алекса Кросса, – зашипел Пирс в лицо Саймону. – Ты это сделал! И сейчас расскажешь мне об этом сам. То, что ты произнесешь здесь, не будет использовано против тебя и не прозвучит в зале суда. Все останется только между нами.
Саймон Конклин посмотрел на него, как на сумасшедшего. В этом он был прав.
– Да ты свихнулся. И ничего ты мне не сделаешь. И при чем тут суд? – заверещал Коклин.
Теперь глаза Пирса округлились от удивления, как будто из них двоих ненормальным был именно Саймон:
– Разве я только что тебе не объяснил? Ты вообще-то меня слушал? Или я тут сам с собой разговариваю? Для их суда это не будет иметь значения. А сейчас вершится мой собственный суд. Пока что ты явно проигрываешь дело, Простачок Саймон. Хотя ты, в общем-то, достаточно умен. Я даже уверен, что в ближайшем будущем ты все же проявишь свою сообразительность.
В этот момент Саймон Конклин увидел скальпель, направленный на его грудь, и чуть не задохнулся от ужаса.
Глава 107
– Смотри на меня! Ты можешь сосредоточиться и выслушать? Я не агент ФБР. Сейчас мне очень важно услышать ответы на мои вопросы. И ты должен говорить только правду. Ведь это ты был в доме Кросса! Ты напал на него. Давай начнем с этого.
Быстрым и ловким движением левой руки Пирс легко поднял лежащего на полу Конклина. Тот был поражен физической силой этого психопата.
Пирс отложил в сторону скальпель и прикрутил Конклина к кушетке при помощи заранее приготовленной веревки.
Как только Конклин оказался в беспомощном положении, Пирс нагнулся поближе к нему и зловеще проговорил:
– А вот тебе одна новость: мне вовсе не понравилось, что ты считаешь себя выше остальных. Поверь мне, ты никого еще не превзошел. Но кто ты такой, я еще до конца не выяснил, и это меня даже забавляет. Ты прекрасный образец для исследования, Конклин. И сейчас я покажу тебе нечто такое, от чего мурашки побегут по коже.
– Нет! Не надо! – завопил Саймон. Он был абсолютно беззащитен, в то время как Пирс сделал первый надрез на его груди. Конклин не мог поверить в происходящее и издал еще один душераздирающий крик.
– Ну, может быть, теперь ты сумеешь сосредоточиться, Саймон? Ты видишь, что вон там стоит? Это твой собственный магнитофон. Я просто хочу услышать твою исповедь. Расскажи мне подробно о том, что произошло в доме Алекса Кросса. Для меня это очень важно.
– Оставь меня в покое! – произнес Конклин слабеющим голосом.
– Нет! Вот уж этого ты у меня не выпросишь. Я теперь ни за что на свете тебя не оставлю. Ну, хорошо, давай пока забудем и про скальпель, и про магнитофон. Сосредоточься хотя бы вот на этом. Самая обыкновенная баночка кока-колы. Между прочим, твоя баночка.
Он хорошенько потряс ярко-красную банку, потом откупорил ее с характерным громким хлопком. После этого он схватил прядь длинных жирных волос Конклина и оттянул его голову назад, придвинув при этом безобидную баночку к самым ноздрям своей жертвы.
Газировка яростно зашипела, и коричневая пенистая жидкость рванулась вверх из банки. Она выстрелила прямо в нос Конклину, быстро добираясь до самого мозга. Это был знаменитый трюк, применяемый на военных допросах. Исключительно болезненный и работающий всегда безотказно.
Саймон Конклин зашелся в кашле. Он задыхался, захлебываясь в пене.
– Я надеюсь, ты уже успел оценить мою изобретательность? Впрочем, я умею работать с любым предметом, который может оказаться под рукой в самой обыкновенной квартире. Так ты готов исповедаться? Или попробуем еще немного кока-колы?
Глаза Саймона расширились еще больше. Сейчас они были готовы буквально вылезти из орбит.
– Я скажу все, что ты захочешь! Только, пожалуйста, прекрати! Не надо больше этого!
Томас Пирс печально покачал головой:
– Мне нужна только чистая правда. И факты. Мне очень важно убедиться в том, что я сумел раскрыть то дело, в котором Алекс Кросс потерпел фиаско.
Пирс включил магнитофон и придвинул его поближе к подбородку Конклина:
– А теперь расскажи, как это все произошло.
– Да, это я совершил нападение на Кросса и его семью. Да, да, именно я, – задыхаясь, начал Саймон. При этом каждое его слово звучало так, будто он заново переживал случившееся. – Гэри заставил меня сделать это. Он сказал, что если я его не послушаюсь, то меня уберут. Меня будут долго пытать, а потом все равно убьют. Он добавил, что пришлет человека, знакомого ему по лортонской тюрьме. Это правда, я могу поклясться. Но зачинщиком выступал Гэри, а не я. Я только исполнитель!
Неожиданно настроение Пирса изменилось. Он словно смягчился, голос стал звучать почти ласково.
– Я все это давно знал, Саймон, я же не глупец. Я понимаю, что это Гэри заставил тебя поступить так. Пойдем дальше. Когда ты забрался в дом Кросса, ты все же не смог убить его, верно? Конечно, ты намеревался сделать это, когда шел туда. Но потом вдруг выяснилось, что ты не в силах довести задуманное до конца.
Саймон Конклин согласно кивнул. Он был измотан и здорово напуган. Теперь его мысли сводились к одному: а что если действительно сам Гэри прислал за ним этого сумасшедшего? Выходило, что так оно и есть.
Пирс встряхнул баночку кока-колы, как бы давая знать, чтобы Саймон продолжил исповедь, а потом неторопливо отхлебнул пенистый напиток:
– Валяй дальше, Саймон. Расскажи мне все о себе и Гэри.
Конклин захлебывался рыданиями, как ребенок, но все же нашел в себе силы заговорить:
– Еще будучи еще детьми, мы многого натерпелись. Это нас и сблизило. Я был свидетелем того, как Гэри спалил свой дом вместе с мачехой и ее детьми. Он не пощадил и собственного отца. Видел я и тех двоих ребятишек, похищенных Гэри в Вашингтоне. Был я и в доме Кросса, тут ты прав… Хотя, можно считать, что это был Гэри. Это был его чудовищный план.
Пирс убрал магнитофон и щелкнул клавишей:
– Вот теперь, Саймон, я испытываю к твоим словам большее доверие.
Сказанное сейчас Конклином как бы ставило последнюю точку в этой истории. Добавить, кажется, более нечего. Расследование завершилось. И он, Пирс, сумел-таки доказать, что превзошел Алекса Кросса.
– А сейчас, Саймон, я кое-что тебе скажу. Думаю, что ты по достоинству оценишь мое откровение.
Пирс занес скальпель, и Саймон всеми силами попытался избежать того, что неминуемо должно было произойти.
– Гэри Сонеджи по сравнению со мной просто жалкий котенок, – торжественно произнес Томас. – А вот я… я – мистер Смит.