Каждую субботу в подъездах домов стали обнаруживать трупы женщин, которых, казалось бы, ничего не связывает, кроме способа убийства. Рядом с жертвами найдены странные предметы с символикой игральных карт. Невероятная догадка посещает следователя прокуратуры Машу Швецову, уже известную читателям по романам "Танцы с ментами" и "Мягкая лапа смерти". Два исполнителя, один мозг. Но каков мотив этих убийств?
Елена Топильская
Ход с дамы пик
* * *
Господи, как мне хотелось спать! Как же мне хотелось спать! Я думала, что стоит мне положить голову на подушку, как я провалюсь в сон, да не тут-то было. И подушка была мягкая, и одеяло теплое, но эти уроды устроились прямо у меня над головой и бубнили, и бубнили, да еще и звенели бутылками, и демонстрировали любовь к ближнему, противными голосами спрашивая: "Машка, пиво будешь? "Балтика", "тройка", мы для тебя брали!" При этом любящие ближнего даже и не ждали моего ответа, булькая припасенной якобы для меня "тройкой", и продолжали чирикать о своем, о девичьем, и только телефон не звонил, подозрительным молчанием взращивая в моей душе тревогу. Я накрылась одеялом с головой и, подумав, еще положила сверху подушку, но пивные лясы проникали и сквозь такой надежный фильтр.
А может, я сама подсознательно не давала себе отключиться от действительности, против своей воли прислушиваясь, не зазвонит ли телефон… Последнее это дело - пытаться заснуть в полуметре от серого аппарата, соединяющего комнату дежурного следователя с дежурной частью ГУВД. Хотя я сама много раз наблюдала, как заведующий дежурным отделением судебно-медицинской службы спокойно спит, прислонясь головой к столику, сотрясающемуся от грохота электрической пишущей машинки, но стоит нежно звякнуть телефончику - мгновенно открывает глаза. Нет, не судьба мне все-таки выспаться на дежурстве…
- ...Это у зама по опере был день рождения, что ли?
- Да нет, у Кольки Асланова, у следователя из РУВД.
- А кто был?
- Ну кто… Опера, урки, в общем - все свои. Они сначала на работе усугубили, потом поехали в лесопарк. Знаешь, как Колька догоняется, когда лень в лабаз тащиться? Я как-то с ним День милиции отмечал; так вот, он, уже изрядно пьяный, "тачку" останавливает посреди лесопарка и из своего табельного "Макарова" стреляет в воздух. Я его за руки хватаю, лепечу - мол, ты что, сейчас повяжут… А он мне - все нормально, подожди. Через пять минут патрульнопостовая подкатывает. На выстрелы примчались. Коля стекло опускает, его ж все знают, и ласково им говорит: "Мальчики, сгоняйте в лабаз, а?" Что ты думаешь? Поехали… Ну вот. После кабинетной пьянки именинника потянуло на природу, погода-то хорошая. Их шесть человек набилось в служебный "фордешник", потащились в лесопарк, а там какой-то пикник у главы администрации намечался, охрана зеленые насаждения прочесывала, и их вежливо попросили отвалить и больше не показывать свои пьяные рожи - они ж все по гражданке были. Ну вот. Они снялись и поехали… Машка, пиво будешь?
- Да, Машка, "тройка", ты ж его любишь…
- На чем я остановился?
- На Машке.
- Нет. О чем я говорил? А-а! Они отъехали метров на пятьдесят, встали в кусты и решили: будем маскироваться. А тут мимо какой-то мужик шел с двумя ведрами зеленой краски. Они у мужика ведра отобрали и в целях маскировки плеснули на рувэдэшный "форд" - ну, под зеленые насаждения закамуфлировали…
- И на стекла?!
- Говорю тебе, весь "форд" зелененький. Причем автослесаря потом удивлялись: как можно было так машину покрасить - ни единого, ну ни единого потека! Если красить в автосервисе, ну хоть пара потеков, да останется. А тут - ровнехонький слой, но и стекла тоже под цвет машины. Машка, пиво будешь?
- Не отвлекайся.
- Ага! Ну вот, они замаскировались и продолжают отмечать; а тут по лесу крадется охранник главы администрации. Он и вякнуть не успел, как они его связали, кляп в рот, в багажник его засунули и опять за свое. А тут рация охранника ожила, того коллеги ищут. Колька Асланов рацию взял, а оттуда: "Кто говорит? Кто?.." Ну, прозвучала известная фраза про пальто… Через две минуты пришли охранники, человек пять. Но наши тоже не лыком шиты - всех вырубили, в кусты побросали… Короче, группу захвата пришлось из города вызывать. Брали их со щитами и автоматами… Потом ребята удостоверения показали, и им велели в главк ехать, а машину служебную на стоянку. Ну они и поехали в город.
- Как? Стекла же в краске!
- Ну так! А все равно туман был, и без краски ни хрена не видно. Но ребята не растерялись. Они на капот посадили эксперта из РУВД, он самый трезвый был…
- А что так?
- Да у него язва, он и не пил совсем - ну, литра полтора только. Ну вот, представляешь - сидят гаишники на посту и видят: выплывает из тумана такой кентавр, сначала показывается человеческая фигура, задумчиво плывущая по воздуху, потом выясняется, что вместо задницы у него - абсолютно зеленая машина без окон, без дверей.
Оба дежурных медика залились пьяненьким смехом, и даже я не выдержала и хрюкнула под своим акустическим фильтром - одеялом и подушкой, и - вот он, долгожданный момент - наш веселый телефончик тоже решил присоединиться к всеобщему веселью и радостно затренькал. Звонил дежурный.
- Але, Мария, это ты?
- Привет, Дмитрич, - ответила я сдавленным голосом, отчасти из-за сдерживаемого смеха, отчасти из-за акробатической позиции, которую я заняла, чтобы не уронить на пол подушку, удержать в руке телефонную трубку и не высунуться слишком из своего теплого гнезда в холодную комнату. Оба эксперта тут же протрезвели и стали внимать каждому моему слову, так как от исхода беседы зависело, останемся мы в главке развлекаться каждый в меру своего разумения, я - в бесплодных попытках выспаться, а они - попивая пивко и травя байки, или один из них отправится вместе со мной в темень, дождь и холод к очередному мертвому телу, которое требуется обслужить по всем правилам судебной медицины и криминалистики. Я давно заметила, кстати, что мертвое тело получает такое количество внимания от довольно обширной группы представителей власти, какое человеку при жизни и не снилось…
- Собирайтесь, ребята, - скомандовал нам по телефону оперативный дежурный Муха. - Труп с ножевыми в парадной. Машина под парами, криминалиста подберете по дороге - он уже с районным следователем отработал на Правом берегу.
- Глухарь?
- А ты как думала, Машенька?
- А потерпевший кто?
- Девочка шестнадцатилетняя, родители послали за хлебом.
- Изнасилование?
- Нет.
- Разбой?
- Черт его знает, одну сережку сняли, копеечную. В общем, приедете, на месте разберетесь. Счастливо тебе, Машенька. Район твой, так что работать будешь на себя, а не на дядю Васю.
- Труп? - страдальчески вопросил доктор Лева Задов. Судя по драматическим модуляциям голоса, была его очередь ехать.
- Труп, - злорадно подтвердила я.
- Поле?
- Парадная.
- Уф! - Доктор Задов перевел дух.
Да, в поле сейчас труп осматривать грустновато. Хоть еще и не очень поздно, шесть часов вечера, но темнеет сейчас рано, пока приедем, начнем осматривать, уже не будет видно ни зги, да еще и дождичком помочит. Нет, в парадной - это нам подфартило. Я кряхтя вылезла из-под одеяла, туда тут же юркнул довольный Панов и укрылся с головой. Из-под одеяла он прогундосил:
- Что, сегодня Муха на пульте?
- Ага.
Хороший мужик Владимир Дмитрич Муха, подумала я, застегивая сапоги. Добрый, отзывчивый и с пониманием, хотя я-то его люблю вовсе не за это. А за то, что, как доложил мне когда-то разговорчивый криминалист, ожидавший меня в дежурке, Дмитрич на его вопрос - кто из следователей едет, добродушно ответил: "Да Машенька Швецова. Хорошая баба, у нее ноги от плеч растут". И сразу что-то теплое разлилось у меня в сердце, и Муха навеки попал в число моих лучших друзей, хотя, наверное, и не подозревал об этом.
Попрощавшись с Пановым, которому не терпелось нас вытолкать и поспать, мы с Задовым потрусили по длинному главковскому коридору и вниз по лестнице: я - с дежурной папкой, он - с тяжелым Экспертным чемоданом.
Машина действительно была под парами, причем даже не на стоянке - любезный водитель подкатил к самому парадному подъезду. Мы с Левкой устроились на заднем сиденье. По дороге, уже после того как мы подобрали криминалиста - хорошо знакомого Женю Болелыцикова, который сразу заполнил собой все свободное пространство милицейской машины, - эксперты начали обсуждать, что нас ждет на месте происшествия.
- Муха говорит, что ни на изнасилование, ни на разбой не похоже, - поделилась я.
- Да ты слушай больше Митрича, - забормотал Задов, - он тебе скажет… Вот на той неделе звонит, говорит - в подвале бомж старый помер, на своем драном черном клифту лежит, распорядитесь оформить. Я спрашиваю - а его кто-нибудь трогал, этого бомжа? Митрич свое гнет: к нему, мол, не подобраться, но местные опера через лаз в подвале хорошо этого бомжа видят и клянутся, что повреждений на нем нету. Ну что, мы все-таки не решились оформлять, съездили. Оказалось, что в подвал все-таки проникнуть можно, а бомж, умерший своей смертью на черном ватнике, при ближайшем рассмотрении оборотился двадцатилетней девушкой в белом пальто, с перерезанным горлом. Вот и слушай после этого Митрича.
- Подменили труп, - хладнокровно прокомментировал Болельщиков.
- Во-во, и местные опера так сказали.
Но этим случаем Лева не ограничился, и чтобы скоротать дорогу, оба с наслаждением перемывали Дмитричу косточки как раз до места назначения.
А местом назначения оказалась огромная гулкая парадная в старом питерском доме, из тех, где на полу изразцами выложен год постройки дома, а перед лестницей стоят две мраморные нимфы, изрядно траченые жизнью. Одна из нимф явно перенесла сифилис, поскольку вместо носа на ее лице зиял провал; грудь ее была исписана именами влюбленных аборигенов, а на спине красовался бубновый туз.
- Живописно, - пробурчал за моей спиной Болельщиков, с трудом протискиваясь между милицейскими начальниками, которые толпились в парадной. - Мне тут уже делать нечего, полковники все следы затоптали.
- Снимай обувь с полковников, - посоветовала я, испытывая те же чувства, что и криминалист: следователи, натерпевшиеся от бесцеремонности эмвэдэшных чинов, хронически нарушающих следовую обстановку - то звонить начнут в РУВД по телефону, еще не обработанному криминалистом на отпечатки пальцев, то грязными ботинками пройдутся по девственному линолеуму, на котором до их прибытия виднелся след ноги преступника, - так вот, натерпевшиеся следователи давно уже, сдавая дежурство, кричали, что будут брать у всех милицейских чинов отпечатки пальцев для сравнения с обнаруженными на месте происшествия и снимать с них ботинки на идентификацию со следами обуви преступников.
- А вот и сниму, - угрожающе, но очень тихо, чтобы, не дай Бог, не услышал кто-то из полковников, пообещал Женя.
В кильватер нам пристроился Задов, который застрял, договариваясь с водителем главковского транспорта, чтобы тот подождал хотя бы пять минут, пока мы определимся - наш или не наш случай, а то потом не уедешь. Когда же мы добрались наконец до трупа, секунды хватило определить: наш случай. Врачи "скорой" перевернули тело - к нашему приезду оно лежало на спине. Детское лицо, волосы забраны в два хвостика, под расстегнутым пальто - домашнее платьице. Пока я здоровалась с местными операми и уточняла обстоятельства, Левка Задов быстро натянул резиновые перчатки и присел возле трупа, распахнув на нем пальто и показав мне залитое кровью платье на груди. Я взяла из рук участкового инспектора справку, оставленную "скорой помощью": ну конечно, "смерть до прибытия, множественные колото-резаные ранения передней половины грудной клетки"; доктора со "скорой" не утруждаются считать раны.
- Они насчитали десять, сбились и больше не стали смотреть, - пояснил участковый. Он протянул мне еще несколько бумаг. Объяснение матери убитой девочки - я быстро просмотрела по диагонали неровные строчки. Понятно, девочка спокойная, домашняя, училась хорошо, врагов не имела. Мать тоже. С отцом в разводе уже десять лет. Коммуналка. Все соседи - милые люди. Объяснение жительницы квартиры на первом этаже, которая услышала крики в парадной, выглянула, увидела лежащую окровавленную девочку и тут же позвонила в "скорую" и милицию - спасибо ей. Судя по ее наблюдениям, все произошло в считанные секунды - гулкий хлопок двери парадной, шаги, крики, топот ног убегавших.
- Что-нибудь добавите? - спросила я участкового, показав на листочки объяснений.
- Пока нет, - пожал он плечами. - А девочка действительно хорошая, я ее фамилии до этого не слышал. Ни с наркоманами, ни с проститутками малолетними не тусовалась. А то бы я ее знал.
Положив объяснение в папку, я присела около Левы.
- Сколько, Лева? - спросила я, имея в виду количество ножевых ран.
- Пока двенадцать проникающих, - сосредоточенно ответил он, не отрываясь от леденящих душу манипуляций, с помощью которых мы получаем представление о том, когда наступила смерть. Введя в глаза трупа пилокарпин, он продолжил: - И еще поверхностных штук восемь. Орудие колюще-режущее, довольно тонкое.
- Я надеюсь, местные патрулируют по территории, - поделилась я с Задовым. - Судя по ранам, кровь должна была фонтанировать, он небось с головы до ног запачкан?
- Нет, Маша, - серьезно сказал Задов. - Смотри. Он приподнял голову убитой и отвернул ее губы, показав мне слизистую оболочку.
- Видишь? - Он посветил фонариком. - Мелкоточечные кровоизлияния. Он напал на нее сзади - одной рукой, сгибом локтя, обхватил ее, одновременно зажав ей рот, и держал, а другой рукой наносил удары. Поэтому крови на нем нет.
- Господи, а зачем так жестоко резать? Серьги снять? Да девчонке ножик покажи, она все, что хочешь, и так отдаст. И почему одну серьгу только сняли? Вторую не успели? Женщина из первой квартиры помешала?
- Похоже, наркоманы, - Лева пожал плечами. - Они обычно поля не видят, под балдой и не дотумкали, что убивать не надо…
- Ой ли? - Я с сомнением покачала головой. - Наркоман бы встал перед ней и тыркал бы ножом, не заботясь, в крови он или нет. А? А тут видишь, какой дальновидный злодей - захват сзади. Во-первых, ей деваться некуда - ни убежать, ни вырваться, во-вторых, кровь на него не попадает…
- Господи, куда мир катится! - поцокал языком подошедший сзади Болельщиков. Он вытащил из кофра бутерброд с сыром и шумно жевал его. - В три часа дня, в субботу, в собственной парадной!
- Хватит трескать, Болельщиков, - сказала я эксперту, не вставая с корточек. - Кто работать будет?
- Ты сначала "менталитет" выгони, чтобы я мог начать фотосъемку, - с набитым ртом отпарировал Болельщиков, которому комплекция диктовала очередной прием пищи не более чем через полчаса после предыдущего. Поэтому его криминалистический кофр на пятьдесят процентов был набит не пакетами для вещдоков и не баночками с порошками для выявления отпечатков пальцев, а жратвой - бутербродами да пирожками. Я ворчала для порядка, зная, что через три минуты, заправившись, Женя отработает свою часть на все "сто". - И Задову скажи, чтобы он положение трупа восстановил, - пробурчал Болельщиков, тоже для порядка, просто так, чтобы последнее слово осталось за ним.
Я с кряхтением выпрямилась, заслужив язвительное замечание Задова: "Да, не бабочка вспорхнула", и, ответив ему примирительным: "Старость не радость, Левушка", пошла разгонять лишних, которых набралось около дюжины. Впрочем, милицейские начальники как будто этого и ждали - и с облегчением стали расходиться по своим важным делам. Я немножко задержалась только со старшим наряда из шавка - старым моим знакомым онером, ушедшим в ГУВД в отдел по раскрытию убийств года два назад из нашего района.
- Паша, ты еще не всех тут забыл с земли, - с надеждой обратила я на него взор. - Кто это может быть? Действительно наркоманы? Вроде бы не похоже…
- Ты знаешь, Мария, - серьезно сказал мне Паша, - в прошлом месяце я дежурил, так в соседнем районе аналогичный труп был. Правда, не такая молоденькая, женщина лет тридцати, шла домой из магазина, с сумками, в лифте ее замочили в три часа дня. Сняли цепочку. Там было десять ножевых, все спереди…
- Ну?! - поторопила его я.
- Из сумок ничего не взяли, и деньги целы, довольно крупная сумма. - Он замолчал, мне снова пришлось его поторопить.
- И что же?
- Что за идиот - цепочку снимает, а кошелек, который из сумки торчит, с реальными деньгами, не трогает?
- Может, спугнул кто?
- Труп нашли сразу, муж нашел. Говорит, что никого на лестнице не видел. В квартирах с первых этажей дома вообще никого не было.
- Думаешь, есть связь?
- Думаю, не маньяк ли пошел… Ну ладно, бывай, Мария, я тебе Андрюху Синцова подошлю, без обид.
- Да уж какие тут обиды, - искренне сказала я. - Спасибо, и от души, если так.
- Он через полчаса подъедет, может, еще что интересное расскажет, ты еще явно тут будешь с осмотром колупаться.
Паша откланялся, а я стала озираться, ища, на чем мне пристроиться писать протокол. Женя Болельщиков тем временем пошел в квартиру на первом этаже подключать переносную лампу, чтобы надлежащим образом осветить место происшествия, и заодно вынес мне оттуда кухонную табуретку. Я подвинула ее поближе к трупу, стараясь не попасть ножками табуретки в ручейки уже застывающей крови, и достала из дежурной папки бланк протокола осмотра. Машинально закладывая между двумя экземплярами копирку и скалывая скрепкой листы, как я делаю это уже много лет и, видимо, буду делать еще столько же, невзирая на всеобщую компьютеризацию (впрочем, некоторые продвинутые следователи на месте происшествия делают черновые пометки, а у себя в прокуратуре перепечатывают их в протокол на компьютере), я пыталась мысленно сконструировать картину происшествия: девочка вошла в парадную, сверху - с лестничной площадки, оснащенной широким насиженным подоконником, спустилась группа наркоманов, ожидавших кого-нибудь, потенциальную жертву ограбления… Спрашивается, зачем убивали? Ради того, чтобы снять с девочки украшение, которое даже продать нельзя, - одну дешевенькую сережку? Черт их знает, этих наркоманов…
- А кстати, почему мы все зацепились за наркоманов? - спросила я Леву Задова, стоящего над трупом в позе дачника, вскапывающего огород. Он тут недавно ездил в чисто поле, где часа четыре в дождик осматривал покойника, - все посмеивались, что капюшон экспертам надо пришивать к другому месту, у Левки намокло именно оно…
- Из-за множественности ранений, каждого из которых хватило бы для причинения смерти, - не разгибаясь, ответил мне Задов.
- Иначе говоря, из-за того, что для достижения преступного результата были употреблены явно несоразмерные усилия, противоречащие здравому смыслу?
- Они хочут свою образованность показать и все время говорят о непонятном, - пробурчал неслышно подкравшийся сзади Болельщиков. И как это он свою тушу так бесшумно переносит?