- Куда вас теперь везти, мосье Мегрэ? - спросил шофер такси, узнавший комиссара.
- Набережная Орфевр.
И, нахмурившись, Мегрэ забился в угол машины.
Глава 9,
в которой Мегрэ, несмотря ни на что, соглашается выпить рюмку виски
- Господин комиссар, начальник приехал.
- Иду.
Было девять часов утра, и даже в тусклом свете пасмурного дня было заметно, что Мегрэ небрит и что глаза у него красные от бессонницы и простуды.
Уже три раза ему докладывали:
- Американка поднимает дьявольский шум.
- Пусть себе шумит на здоровье.
Потом пришел инспектор и рассказал:
- Я приоткрыл дверь, чтобы передать ей чашку кофе, но она выхватила чашку и швырнула мне в лицо. Матрас разорван в клочья, и вся камера засыпана конским волосом.
Мегрэ только пожал плечами. Потом он велел позвонить Люка и передать ему, что охранять "Весельчак" больше не надо и что он может ехать домой спать.
Но Люка ни за что не хотел пропустить конца этой истории и поэтому отправился не домой, а примчался на Набережную Орфевр. Он тоже весь оброс темной щетиной.
Что касается Торанса, то он заперся в пустом кабинете с Тони Чичеро и упорно задавал ему одни и те же вопросы, на которые Тони отвечал презрительным молчанием.
- Ты только зря теряешь время, старик, - заметил Мегрэ.
- Знаю. Но мне это доставляет удовольствие. Он не понимает, о чем я его спрашиваю, но я отлично вижу, что его это тревожит. К тому же ему дико хочется курить, но он слишком горд, чтобы попросить сигарету. Как-то раз он все же открыл было рот, но тут же умолк.
В опергруппе Мегрэ все были охвачены каким-то лихорадочным возбуждением, непонятным для тех, кто не участвовал в этом деле. Маленький Лапуэнт, например, еще не был в курсе событий и с удивлением глядел на Мегрэ и его ближайших сотрудников, которые делали все в это утро с каким-то особым ожесточением.
Полицейские комиссариаты пятого и шестого районов были поставлены на ноги.
- Необходимо как можно скорее найти этого доктора. Живет он где-то возле бульвара Сен-Мишель, но сомневаюсь, чтобы у него на двери висела табличка. Точный возраст его не знаю, думаю, что он еще молод. Надо расспросить о нем в аптеках квартала. Вполне вероятно, что в прошлый вторник он накупил много разных лекарств. Надо обойти магазины хирургических инструментов.
Все утро районные инспекторы обходили дом за домом, аптеку за аптекой, не имея ни малейшего понятия о том, что они занимаются людьми, которые приехали из Сен-Луи, только чтобы свести друг с другом личные счеты.
Инспектор из Сыскной полиции отправился на медицинский факультет и переписал там списки молодых врачей, получивших дипломы за последние два-три года. Потом он расспрашивал всех преподавателей факультета.
Если к этому прибавить всех полицейских и жандармов, которые искали Билла Ларнера на шоссейных дорогах и на бельгийской границе, то выходило, что в связи с делом американцев было мобилизовано несколько сот человек.
Мегрэ постучал в дверь, закрыл ее за собой, пожал руку начальнику Сыскной полиции и в изнеможении опустился на стул. В течение десяти минут он монотонным голосом изложил вкратце все, что знал об этом деле. К концу его доклада начальник, казалось, стал более озадачен, чем комиссар.
- Что вы собираетесь делать? Вы хотите схватить этого Маскарели?
Мегрэ испытывал сильное искушение так поступить - ему надоело, что с ним обращаются, как с первоклассником.
- Если я это сделаю, я помешаю помощнику прокурора разделаться с главой гангстеров в Сен-Луи.
- А если вы этого не сделаете, вы не сможете обвинить Чарли и Чичеро в покушении на убийство.
- Конечно. Но остается Лоньон. Они похитили Лоньона, увезли его в лес Сен-Жермен и отделали там под орех. Они ворвались также в его квартиру, прибегнув при этом к взлому, и, наконец, Чарли стрелял в инспектора на улице Гранд Бательер.
- Он заявит, что на него напали первыми, что он подумал, будто попал в ловушку бандитов и, естественно, защищался, и надо сказать, внешне все обстоятельства говорят в его пользу. Его адвокат распишет суду, как он спокойно шел по улице и вдруг увидел, что два человека кинулись на него.
- Хорошо. Допустим даже, что все это так и будет. Но Лоньон у нас остается, и за одно это Чарли получит несколько лет тюрьмы, а нам достаточно продержать его хотя бы несколько месяцев.
Начальник не мог не улыбнуться, глядя, с каким упрямством Мегрэ ведет свою линию.
- Американка никак не связана с делом Лоньона, - заметил начальник, подыскивая новые возражения.
- Я знаю, ее придется отпустить. Поэтому я даю ей вволю накричаться. Против Поччо я тоже сейчас не могу возбудить дело. Но с ним мы сладим по-другому: обнаружим в ближайшее время какое-нибудь нарушение санитарной инструкции и прикроем его лавочку.
- Сердитесь, Мегрэ?
Мегрэ в свою очередь улыбнулся.
- Согласитесь, шеф, что они просто зарвались. Если бы Лоньон не проявил такого усердия в ночь с понедельника на вторник, мы бы это дело прошляпили как маленькие. А потом всю эту историю рассказывали бы в Сен-Луи. И я словно слышу: "Ну, а французская полиция?" - "Французская полиция? Куда ей! Этот орешек ей не по зубам! Да оно и понятно…"
Было одиннадцать часов утра. Мегрэ только что кончил говорить по телефону с госпожой Лоньон, которая тревожила его в этот день уже второй раз, как позвонил инспектор шестого района.
- Алло! Комиссар Мегрэ? Врача зовут Луи Дювилье, он живет в доме номер семнадцать-бис на улице Мосье де Принс.
- Он сейчас дома?
- Да.
- У него есть кто-нибудь?
- Консьержка говорит, что, по всей видимости, у него уже несколько дней живет какой-то больной. И еще какая-то женщина.
- С какого дня живет женщина?
- Она пришла вчера.
- Больше никого нет?
- Американец, который приходит почти каждый день.
Мегрэ повесил трубку, и четверть часа спустя он медленно подымался по лестнице указанного дома. Дом был старый, лифта не было, а квартира доктора находилась на шестом этаже. Слева был звонок. Он позвонил и услышал за дверью шаги. Потом дверь чуть-чуть приоткрылась, показалось чье-то лицо, и Мегрэ, распахнув ногой створку, воскликнул:
- А ты что здесь делаешь?!
Он не мог сдержать смеха. Человек, который встретил его с пистолетом в руках, был не кто иной, как Дедэ из Марселя, известный в Париже тем, что изображал бандитов во всех ночных кабаре. Дедэ не знал, что ответить, он растерялся и уставился на комиссара своими круглыми глазами, пытаясь спрятать пистолет.
- Я не делаю ничего плохого, поверьте мне!
- Хелло, мосье Мегрэ!
Высокий блондин в рубашке с засученными рукавами вышел ему навстречу из комнаты-мансарды с застекленной крышей, похожей на ателье художника. Лицо у него было чуть отекшее, а глаза такие же погасшие, как у Барона. Но он весело поглядел на Мегрэ и протянул ему руку.
- Я так и думал, что вчера наболтал лишнего и что вы в конце концов найдете мой адрес. Вы на меня сердитесь?
Из кухни вышла молодая женщина - она там что-то разогревала на газовой плитке.
- Разрешите вас познакомить?
- Я предпочел бы поговорить с вами в другом месте.
Сквозь открытую дверь Мегрэ увидел кровать, на которой лежал темноволосый человек. Услышав голоса, он натянул на себя одеяло.
- Я вас понимаю. Подождите меня минутку.
Он вернулся в прихожую в пиджаке и со шляпой в руках.
- А мне что делать? - спросил Дедэ, обращаясь не только к нему, но и к Мегрэ.
- Ты свободен, - ответил Мегрэ. - Бандиты сидят за решеткой…
Комиссар и его спутник молча спустились по лестнице и направились в сторону бульвара Сен-Мишель.
- То, что вы сейчас сказали, правда?
- Четверо за решеткой, а Чарли в госпитале.
- Ваш инспектор передал вам мою просьбу?
- Через сколько дней вы сумеете сесть в самолет со своим подопечным?
- Через три или четыре дня. Как разрешит доктор. У него будут неприятности?
- Скажите мне, мосье Гарри… Гарри… как?
- Гарри Пиле.
- Понятно. Фамилия певца! Барон мне говорил. Так вот, представьте себе, что я приеду в вашу страну и буду вести себя там так, как вы вели себя у нас?
- Я принимаю ваш упрек.
- Но вы не ответили на мой вопрос.
- У вас были бы неприятности, серьезные неприятности.
- Где вы познакомились с Дедэ?
- После войны, когда я почти все ночи напролет проводил в мюзик-холлах Монмартра.
- Вы наняли его, чтобы он охранял раненого?
- Не мог же я стеречь его день и ночь. Доктору тоже надо было уходить.
- Как вы поступите с подругой Джо?
- У нее нет денег на обратную дорогу. Я обещал ей оплатить теплоход. Она уезжает послезавтра.
Они проходили мимо бара, Гарри Пиле остановился и после некоторого колебания неуверенно спросил:
- Вы не думаете, что мы могли бы вместе выпить? Я хочу сказать, не согласились ли бы вы…
Смешно было видеть, как этот здоровый парень атлетического сложения смущается и краснеет.
- А может, здесь нет виски? - возразил Мегрэ.
- Есть. Я знаю.
Он заказал виски и поднял свою рюмку, держа ее перед собой. Мегрэ поглядел на него хмуро, как человек, у которого еще не отлегло от души, и сказал не без яда:
- За веселый Париж, как вы говорите!
- Вы еще сердитесь?
Быть может, чтобы показать, что он не так уж сердится, или просто потому, что Пиле симпатичный парень, Мегрэ выпил еще рюмку.
А так как он не мог уйти, не угостив Гарри, они выпили по третьей.
- Послушайте, Мегрэ, старина…
- Нет, Гарри, теперь моя очередь спрашивать.
К полудню Пиле уже говорил:
- Видишь ли, Жюль…
- Что с тобой? - спросила мадам Мегрэ. - Похоже, что ты…
- У меня грипп - вот и все, и я сейчас лягу, выпив грога и приняв две таблетки аспирина.
- Ты есть не будешь?
Не отвечая, он прошел через столовую, добрался до спальни и начал раздеваться. Если бы не жена, он лег бы, наверное, в носках.
И все же он им показал… Да, показал!
Примечания
1
Яблочный или грушевый бренди, получаемый путём перегонки сидра, из французского региона Нижняя Нормандия. Крепость - около 40% об.
2
Sweet Билл означает Нежный Билл.
3
Ажан - так французы в разговорной речи называют полицейского.