Денисов и начальник отделения розыска Сапронов прошли в подъезд. В нише рядом с лыжами, старым картонным ящиком стояло несколько санок. Денисов снял одни, не имевшие спинки, поставил на полозья.
- Садитесь, - сам он остался стоять.
Разговор в основном вел начальник отделения розыска райуправления. Это было его преимущественным правом.
- Вы хорошо знали Шерпа? - спросил Сапронов.
- В консультации есть, конечно, адвокаты, которые работали с ним дольше. Фесин, например. Еще несколько человек. - Почтарев подумал. - Но, по-моему, у нас были неплохие отношения. Мы уважали друг друга. Он передал мне часть своей персональной клиентуры.
- Он был откровенен с вами?
Почтарев покачал головой:
- Об этом не могло быть и речи. Улыбка, доброе слово. Начинающему адвокату поддержка опытного метра, пожалуй, нужна, как никому.
Сапронов и Почтарев сидели рядом, вполоборота друг к другу. Денисов слушал их стоя.
- Вам приходилось бывать у него дома?
- Один раз. Я заезжал за кассационной жалобой.
Надо было срочно отправить в суд. Шерп болел.
- Что-нибудь привлекло ваше внимание в его частной жизни?
Взаимоотношения в семье?
- Нет. Жена сделала по чашке крепкого кофе. Перекусили втроем. И я уехал.
- Это было в квартире у метро "Варшавская"?
- В другой. У метро "Бауманская".
- Теперь расскажите, где вы встретились с ним в последний раз.
- Я как раз хотел к этому перейти. - Почтарев выше притянул колени. В подъезде было холодно. Модная курточка с застежками, которую он второпях, натянул, не могла его согреть. - После ухода Шерпа из консультации к его отсутствию постепенно стали привыкать.
Некоторые клиенты по старой памяти еще спрашивали его, просили телефон.
Он никого не принимал. Вскоре они поостыли. За год я не видел Игоря Николаевича ни разу. Я очень несвязно рассказываю? - спросил Почтарев вдруг.
- Ничего.
- И вот с неделю назад иду я в один дом, куда меня пригласили. Рядом с Москворецким райздравотделом.
Знаете?
- Территория нашего обслуживания, - кивнул Сапронов, - рядом с железной дорогой.
- Там действительно поблизости платформа.
"У ремонтирующегося здания, - Денисов отыскал свой ориентир. - В этом деле оно словно дом с привидениями…"
- Я о чем-то задумался, - продолжал Почтарев, - не видел, кто идет впереди меня.
- В какое время это было?
- В самом начале восьмого часа. Вечером. Было много прохожих. Я шел медленно, мне назначили к половине восьмого. Внезапно обратил внимание: трое людей идут в одном ритме. Мужчина с женщиной впереди и еще мужчина сзади. Я бы не обратил внимания, если бы мужчина, идущий сзади, намеренно не сменил ногу.
Он тоже почувствовал, что привлекает к себе внимание.
Я пригляделся. Это был Шерп.
Начальник отделения розыска что-то быстро начал набрасывать карандашом у себя в блокноте, шрам у него на щеке покраснел от холода.
По подъезду гулял ветер. Денисов отошел к выходу, туже притянул дверь.
За картонной коробкой, в нише, нашлась тряпка, Денисов подложил ее к дверям, чтобы меньше дуло. По роду службы ему нередко по ночам приходилось обживать чужие холодные подъезды.
- На него невозможно было смотреть, - продолжал Почтарев. - Таким я Игоря Николаевича никогда не видел. Сосредоточенный, сжатый. А главное, обернувшись и узнав меня, он сделал знак, чтобы я не подходил. - Почтарев постучал промерзшими ботинками. - Может, все-таки подняться ко мне?
- Мы скоро, - начальник отделения розыска теперь не отрывался от своих записей, - вы смогли бы описать двоих, которые шли впереди? Вы уверены, что они не замечали его?
Денисов понял:
"Из многих возможных версий Сапронов избрал ту, от которой я, взвесив все "за" и "против", отказался.
Коротко ее можно обозначить пословицей, приведенной заведующим юридической консультацией: "Седина - в бороду, бес - в ребро!""
- Не знаю, - сказал Почтарев, - его трудно было не заметить.
- А насчет примет?
- Пожалуй, женщину бы я узнал. Молодая, в красном пальто. Небольшого роста.
- А спутник?
- Его я видел только мельком, ничего не заметил. Да он и интересовал меня меньше!
- А что можно сказать о Шерпе последнего периода? - Сапронов захлопнул блокнот. - Стал ли он больше следить за собой? Лучше одеваться?
- Безусловно, - Почтарев поднялся. Его била дрожь.
Пора было заканчивать разговор. - В то же время был словно тоскливее, сентиментальнее. В процессе как-то начал цитировать стихотворение и вдруг прослезился. Представляете?
- Что это было за дело? - спросил Сапронов. - Помните?
- Подзащитный Игоря Николаевича стрелял из ревности в женщину много моложе его. Очень романтическая история, - Почтарев собрался вызвать лифт.
Начальник отделения розыска выразительно взглянул на Денисова, переспросил:
- Из ревности?
- Да. Шерп произнес яркую умную речь…
Денисов воспользовался паузой: он давно ждал возможности задать свой вопрос. Сейчас он был кстати:
- Как Шерп относился к деньгам? Может, копил на машину, на дачу? Понимаете меня?
Почтарев нажал на кнопку лифта - кабина вверху начала плавное скольжение вниз.
- То есть, продал бы Шерп за деньги душу дьяволу? - он покачал головой. - Ни в коем случае. Это был человек противоречивый, всегда неудовлетворенный. Но честный по самой сути. - Как раз это Денисову было важно знать.
- У меня есть предложение, - начальник отделения розыска тронул Почтарева за руку. - Что вам, невыспавшемуся, мотаться по автобусам?
Давайте проедем сейчас к нам в управление… - Рассказ Почтарева подкреплял его версию об обманутой стариковской любви и ревности как причинах самоубийства адвоката, и Сапронов спешил ее запротоколировать. - Оттуда мы на машине отправим вас прямо во Внуково.
- А что, - подумав, сказал Почтарев, - я, пожалуй, соглашусь.
Все сложилось к общему удовлетворению.
Было поздно. Ехать домой Денисову не имело смысла, он попросил подбросить его на вокзал. Утром его ждали в Расторгуеве.
- Наш поезд, - разнеслось из динамиков, - следует до станции… - Стук компрессоров заглушил слова проводницы, но потом ей удалось все же добавить: - С остановками по всем пунктам, кроме…
Денисов сидел в пустом вагоне. Сообщение проводницы в данном случае касалось его одного.
- Доброго вам пути!
Хотелось спать, но он не мог позволить себе задремать в пустом вагоне, да еще до отправления, хотя по привычке сидел лицом к ближайшему тамбуру, против двери, открытой на платформу.
"Другое дело, когда кто-то еще в вагоне", - подумал он.
Денисов откинул дальше назад воротник куртки, достал блокнот.
Все последние страницы содержали выписки из писем Шерпа и его вопросы по их поводу.
"Я проводил своего друга до места, откуда на бугре начиналось уродливо вытянутое двадцатиподъездное здание…" Здесь же были выписанные из эссе адвоката ориентиры: "арка", "выкрашенная в два цвета труба", "автобусная остановка", "пустырь".
Ниязову так и не удалось установить это место. Таким же невыясненным осталось и другое: "Хрустальная ладья". Почему она понадобилась Белогорловой в тот вечер? Куда она ее везла? "Поездка в Калининград".
"Неизвестный, который оказался на месте несчастного случая и предъявил пропуск на имя Дернова. Спортивная куртка, белая с красным спортивная вязаная шапочка. Лицо словно проваленное в середине. Сам он отобрал пропуск у настоящего Дернова? Или получил у третьего лица? Имел ли отношение к случившемуся с Белогорловой?"
В тамбуре раздались голоса, показалась пожилая пара с маленьким пионерским рюкзачком; супруги явно ехали проведать дачу…
Он все-таки спал.
- Расторгуево! - объявило радио. - Следующая станция Домодедово.
Он выскочил в тамбур, конец объявления дослушал уже на платформе:
- Калининскую и Ленинскую электропоезд проследует без остановок!
- Товарищ старший инспектор! - у лестницы, поднимавшейся к маленькому кирпичному домику вокзала, его ждал Паленов. - Мы здесь!
Денисов не сразу узнал того опустившегося после нескольких дней возлияний человека, которого он видел в свой прошлый приезд. Он запомнился ему почерневшим с тяжелого похмелья, в полосатом нижнем белье.
Этот Паленов был в свежем, словно только из чистки, пальто, аккуратно выбритый и подстриженный. Из уважения к Денисову он держал шляпу в руке.
В конце лестницы, под часами, стоял младший лейтенант - начальник линпункта. На всегда сонном благодушном лице бродила довольная улыбка.
Они поздоровались.
- Нашли? - спросил Денисов.
- Вроде есть маленькая зацепочка, - сказал младший лейтенант. - Но, похоже, с того дня он больше не появлялся. Квартиру он здесь снял.
- Далеко?
- Не очень.
- Заходили к нему? - спросил Денисов.
- Что вы! Я знаю. Близко не подходил. Здесь надо тонко!
- А хозяин кто?
- Есть человек, но только одно слово, что "хозяин", - бугристое лицо младшего лейтенанта поморщилось. - Копошится, а пользы - ноль. Тащит себе во двор что попадет. Где горбыль поднимет, где кирпич. Доску спасает, а дом гноит.
- Работает?
- Посменно. Поэтому я и просил, чтоб до работы.
Во время разговора Паленов не сказал ни слова - томился, видно, успел обдумать печальные последствия опрометчивой сделки.
- Ну что? Пойдемте? - предложил начальник линпункта.
Они вышли на маленькую привокзальную площадь с двумя-тремя киосками, еще закрытыми, с замершими деревьями, скрывавшими второй ряд магазинчиков.
Со всех сторон к станции спешили люди - приближалась электричка на Москву.
По пешеходному мосту от остановки бежали опоздавшие.
- Нам сюда, - сказал младший лейтенант.
Они прошли мимо универмага и углубились в массив одноэтажной индивидуальной застройки, декорированной кое-где двухэтажными, с заколоченными окнами дачами и гаражами.
- Во-он! - издалека показал начальник линпункта на один из двухэтажных домов. - Номер семь.
- Вернетесь на вокзал? - спросил Денисов.
- Да. Вы ведь, наверно, долго?
- Как получится, - Денисов оглянулся на Паленова.
- Ни пуха ни пера, - поймав его взгляд, сказал Паленов.
Дом оказался на повороте дачного бетонированного шоссе - вытянутый, асимметричный, с мансардой под крышей, с двумя калитками в заборе. Он явно принадлежал двум разным хозяевам - младший лейтенант забыл предупредить.
Впрочем, Денисов сам быстро разобрался.
Одна из половин, с разбросанными по двору постройками, прикрытыми старым железом кучками стройматериалов, производила впечатление особого рода бесхозяйственности.
Денисов открыл калитку. У террасы маячила фигура в ватных брюках, телогрейке. Приземистый, с сильными крутыми плечами человек сгружал с санок короткие гнилые доски.
- Хорошо у вас, - приблизившись, сказал Денисов. - Летом, наверное, благодать.
Человек разогнулся, взглянул подозрительно. Потом вытер руки о ватник:
- Насчет дачи, наверное?
- Насчет дачи.
Не касаясь рассохшихся перил, мужчина поднялся на крыльцо, толкнул обитую столовой клеенкой дверь:
- Сюда.
Денисов увидел внутри старый, с массивной столешницей деревянный стол, над ним тоже старую диковинную лампу, свисавшую с потолка. И две двери - в боковой придел и на лестницу. Последняя была закрыта на висячий замок.
- Здесь, - хозяин свернул в боковушку.
Денисов показал на замок:
- А там?
- Живут.
Боковая комната выглядела сырой, запущенной. Всю зиму в ней, по-видимому, не топили.
Денисов вздохнул.
- Прошлый год здесь художница жила, - хозяин-говорил с напором, будто спорил. - Хорошая женщина. Сейчас на этюдах в Средней Азии. А вы? Одни или с детьми?
- Одни, - ответил Денисов. Он не сделал попытки справиться об условиях - хозяин должен был понять, что комната не подходит. - Два человека, оба работаем, дома почти не бываем. Разве только в субботу, в воскресенье.
Они вернулись на террасу. Денисов снова показал на замок:
- Большая семья?
- Там? - хозяин по-своему истолковал вопрос. - Да нет. Один человек. От него никакого беспокойства. Сколько живет - всего раз или два появлялся!
- Давно у вас?
- С февраля.
Хозяин был малоразговорчив, себе на уме. В то же время ему не хотелось терять нового дачника:
- Не знаю, останется ли на лето.
Денисов спросил:
- Задаток не внес?
- Нет.
- Давайте, я посмотрю. Если он откажется, мы снимем. У вас там одно окно? Два?
Хозяин дачи поколебался, но недолго:
- Подождите, я вторые ключи принесу.
Он вынес из избы связку ключей, нашел нужный, открыл замок. За дверью оказалась узкая крутая лестница, ведущая в мансарду. На выкрашенных охрой ступенях лежала пыль. За второй дверью, вверху, была небольшая комнатка.
Здесь тоже стоял стол со старинной толстой столешницей, но уже меньших размеров. По ту сторону окна высилась стройная, как свеча, ель.
- Хорошо, - признал Денисов.
Угрюмый, малосимпатичный хозяин дачи неожиданно просиял:
- Я здесь жил.
Денисов огляделся: вдоль второго окна стояла металлическая, с никелированными шарами кровать, застеленная шторой. Нижние половины окон были завешаны газетами. Он не увидел ни чемоданов, ни одежды.
- А где же вещи?
Хозяин дачи засуетился, подскочил к кровати, сдернул штору. Под шторой светлел не особенно чистый, в полоску старый тюфяк.
- Все вынес! - мужчина обернулся к Денисову. - Уехал, не заплатил!
- Может, что-то осталось, - сказал Денисов. - Надо посмотреть.
Вместе с хозяином дачи он внимательно оглядел комнату - в известном смысле она оказалась абсолютно пустой. Ни клочка бумаги, ни предмета, имевшего отношение к человеку, проживавшему в мансарде. Металлические части кровати, ручки двери, замок - все было аккуратно вытерто.
Самое удивительное, Денисов обнаружил на полу у дверей - табак!
"Чтобы сбить со следа собаку! - Денисов задумался. - Но это же чисто по-воровскому!"
- Вот люди! - в сердцах пожаловался хозяин дачи. - Я бы и не заметил, если бы не вы! Все со стройкой вожусь.
Денисов вспомнил короткое гнилое долготье, которое он видел во дворе у крыльца.
- Есть планы. Да вы садитесь, - сказал хозяин.
Он сел на кровать. Панцирная сетка с визгом прогнулась почти да самого пола. Денисов подвинул себе стул, хозяин дачи сам поощрял его вопросы.
- Как же он ушел?
- Очень просто. Я ведь посменно работаю. Скользящий график: утро, ночь и двое суток выходной. Сегодня, например, с утра, но приду позже…
Денисов подсчитал дни. Выходило, что Паленов заключил злополучную сделку, когда хозяина дачи весь день не было дома.
Открылось ему и другое:
"Преступник продал кольцо в Расторгуеве, так как знал, что никогда больше здесь не появится! В тот день он ликвидировал свою нору".
- Неужели вы его не найдете и не накажете? - он посмотрел на обманутого квартиросдатчика.
- Найти можно! Я ведь тоже не прост… - хозяин дачи вдруг криво улыбнулся. Маленькая голова ушла в плечи, подбородок качнулся вперед. - Фамилию, имя-отчество я знаю. Списал с документа, он и не догадывается!
Надо только найти ту бумажку, не помню, куда дел.
- Списали? С паспорта? - Денисов был готов его расцеловать.
- Не-е! Паспорта не было. С пропуска.
- Понимаю, с пропуска, - восторг его исчез.
- Сейчас поищем! - Не обращая внимания на Денисова, он почти кубарем скатился по лестнице вниз.
Денисов сбежал следом.
- Где-то здесь должна быть…
Против старинного, с массивной столешницей самодельного стола стоял тоже самодельный кособокий буфет, сработанный кем-то, про кого говорят "у него обе руки левые".
"Наверное, сам хозяин дачи и делал", - подумал Денисов.
Тот в это время открыл обе нижние дверцы и, сев на корточки, принялся вытаскивать на свет содержимое: кастрюльки со ржавыми гвоздями, узелки и кулечки с семенами, заготовки ножей.
- Есть! - сказал он вдруг. В руке он держал пересохший желтый обрывок газеты. - "Дернов Иван И-усти-нович. Карандашная фабрика".
- Здорово, - Денисов не стал его разочаровывать. - Поедете на фабрику? - спросил он.
- Кто его знает, в какую он смену работает, - хозяин дачи бережно разгладил записку. - Как-то я на станцию шел, а он впереди меня. Посмотрю, думаю, куда поедет. Говорил, ему на работу во вторую смену.
- Он вас не видел? - спросил Денисов.
- Нет. Смотрю! А он по магазинам, на рынок. Потом на платформе сидел.
Минут двадцать! - хозяин дачи безразлично, кое-как запихнул выброшенное им назад в буфет.
- Так и не уехал?
- Уехал. Только не в ту сторону! Не в Москву - в обратную сторону. Уже перед самым перерывом движения. Какая тут работа?
"Надо срочно позвонить Сапронову, - подумал Денисов. - Хозяина дачи допросить. Попытаться составить словесный портрет, а потом и робот преступника".
Они еще поговорили.
- Я тогда дам знать, если решусь снять внизу, - сказал Денисов.
- Теперь и мансарда свободна!
- Посмотрим.
Хозяин дачи проводил его до калитки, настроение у него было испорчено.
Денисов шел медленно, стараясь больше увидеть.
"Преступник ходил по этой дорожке. Там из колодца брал воду. Здесь носил дрова…"
Рядом с дорожкой, сбоку, он увидел вдруг характерный след: рифленая подошва, усложненный узор вдоль рантов.
- Он ходил? - Денисов показал на след. - Резиновые сапоги?
- Они самые, - рассеянно подтвердил хозяин дачи. - В тот день и привез, что я рассказывал.
- Это ж мой размер! - Денисов свернул с дорожки, пропечатал свой след рядом. - Сорок третий!
- Вот как делают… - непонятно отозвался тот. Он казался совсем подавленным.
"Не рано ли я собрался? - подумал Денисов. - Может, попробовать узнать о Белогорловой? И о Шерпе?"
- В принципе мне здесь нравится, - Денисов у калитки остановился. - Свежий воздух, в магазине натуральное молоко, творог. Ресторан… - при упоминании о ресторане хозяин дачи словно оживился. - Между прочим, не этого ли квартиранта я на днях встретил? С ним еще женщина была!
- Женщина? - переспросил тот.
- В красном пальто.
- Была! - он чему-то обрадовался. Может, тому, что квартирант и не думал убегать далеко - где-то здесь. - В красном пальто. Подвозила его на машине. Мне б тогда номер списать! Тут уж все.
- Она заходила на дачу?
- Нет, сразу уехала. А где ты их видел? - незаметно перешли на "ты".
- В ресторане.
- Вот мерзавец! - хозяин дачи жалобно посмотрел на Денисова. - В ресторан есть деньги, а расплатиться за квартиру…
- По-моему, с ними был еще пожилой мужчина.
В очках, в полушубке. Высокий.
- И он был? С ними?
- Кажется. Знаете его?
Перед тем как ответить, хозяин жестко провел ладонью по давно не бритому подбородку: