* * *
Стоя на углу недалеко от кафе и нервно покусывая нижнюю губу, Сиксто наблюдал за домом Альфредо.
А в это время в кафе Джефф показывал карточку Луису.
– Как тебе это нравится? – спросил он.
– Будь терпелив и настойчив в достижении цели, – читал Луис, – и все твои желания исполнятся.
– Кстати, во сколько открывается "Ла Галлина"? – спросил Джефф.
– Я думал, ты уже забыл про это.
– Ну, раз уж я здесь... – Джефф пожал плечами. – Так во сколько открывается бар?
– Сегодня воскресенье, а так как "Ла Галлина" – бар, то откроется он не раньше полудня.
– Тогда в запасе у меня еще много времени.
– Если ты послушаешься моего совета...
– Эй, эй, ты! – раздался рев, и они оба одновременно выглянули на улицу. Энди Паркер, казалось, появился из ниоткуда. Он подошел к стоявшему на углу Сиксто и громко крикнул: – Эй, ты, я обращаюсь к тебе.
Испуганный Сиксто попятился назад:
– Ко мне? – спросил он. – Ко мне?
– Что ты здесь делаешь? – Паркер вплотную приблизился к нему.
– Ничего, я только стоял...
– К стене!
– Что?
Схватив парня за воротник рубашки, Паркер швырнул его к столбу, что на углу кафе. – Я сказал: к стене!
– Но я ничего не делал, я только...
– Нагнись!
Сиксто недоуменно посмотрел на него. Видя, что его приказ не выполняется, Паркер в ярости ударил Сиксто прямо в живот. Согнувшись от боли, он обхватил живот руками и опустил голову.
– Руки на стену, ладони разжать! Делай, как я сказал! – закричал Паркер.
Сиксто сделал неудачную попытку разжать руки, но снова схватился за живот. Когда Паркер ударил его в бок, он судорожно попытался отпихнуть его. Затем, весь дрожа, вытянул руки и положил их на столб. Паркер быстро обыскал его. Он был всецело занят кропотливой и тщательной работой, настолько тщательной, что даже не заметил Фрэнка Эрнандеса, остановившегося в двух шагах от кафе.
– Повернись! – командовал он. – Выверни карманы и все выложи. Поторапливайся!
– Э, оставь его, Энди, – произнес подошедший к ним Эрнандес. Затем повернулся к Сиксто. – Уходи отсюда, парень.
Сиксто испуганно замялся, переводя взгляд с одного на другого.
– Мотай отсюда, да побыстрей, а то еще получишь. – Немного поколебавшись, Сиксто сорвался с места и, завернув за угол, быстро побежал по авеню.
– Спасибо, Фрэнк, – с издевкой произнес Паркер.
– В Уголовном кодексе нет такой статьи, которая бы запрещала ребятам заниматься своими собственными делами, Энди.
– Никто ничего не говорит, – Паркер сделал паузу. – Но предположим, что у этого безвинного ангелочка был спрятан пакет с героином.
– Ничего у него не было спрятано. Он не наркоман, и ты это знаешь. Этот парень из хорошей семьи.
– Неужели? А разве не бывает наркоманов из хороших семей? Но предположим, что у него был спрятан пакет. Только предположим.
– Единственное, что у него могло быть – так это презрение к полицейскому, который избивал его.
– Сдается мне, вы следите здесь за всеми, кто допустил хоть малейшее нарушение, – раздался голос Джеффа из кафе.
– Ты прав, моряк, – ответил Паркер. – День и ночь. Этот парень принадлежит к уличной банде. Ты видел на нем рубашку с названием клуба? Думаешь, я буду терпеть все это дерьмо?
– У этого парня нет чувства собственного достоинства, – сказал Эрнандес. – Так что, поторапливайся...
– Ну ладно, хватит о нем. Ты думаешь, его можно исправить с помощью дубинки? – Он помолчал. – Куда держишь путь?
– К миссис Гомес.
– А она еще ничего, эта миссис Гомес. Наверное, за пятьдесят, но с ней все в порядке. Фрэнк, а ты уверен, что это деловой визит?
– Уверен, – ответил Эрнандес.
– Что ж, поверим тебе на слово. Кстати, не заходил разговор о Мирандо?
– Когда я уходил, нет.
– Знаешь, – задумчиво произнес Луис, – Фрэнк, наверное, прав. Пойми меня, Энди, я не собираюсь учить тебя, как надо работать. Не думай так. Но, обращаясь таким образом с парнем, ты нанес ему сильную обиду. Я хочу сказать, что на острове все было бы по-другому.
– В Пуэрто-Рико нет проблем с бандами малолетних преступников, – сухо произнес Паркер.
– Конечно, нет. Но я имел в виду другое. Там... не знаю, как сказать... больше уважения.
– К чему? К послеобеденному отдыху? – разразился Паркер смехом.
– Ну вот, ты все свел к шутке, – смущенно произнес Луис.
– Я? Почему я должен шутить по поводу твоей родины?
– Знаешь, как тебе объяснить... мы были бедные и голодные, но в центре города всегда была площадь, церковь розового цвета, росли деревья манго. В любое время ты всегда мог пойти на эту площадь и пообщаться с друзьями. И никогда ты не был безликим, люди знали, как тебя зовут. Это очень важно, Энди, знать, кто ты есть.
– Ну, и кем же был ты, Луис? – довольно посмеиваясь, спросил Паркер. – Губернатором?
– Он все превратит в шутку, – добродушно произнес Луис. – Фрэнк, ты понимаешь, что я имею в виду?
– Разумеется.
– Здесь, порой, ты чувствуешь себя каким-то потерянным. А если ты безликий, то не может быть и речи об уважении, о чувстве собственного достоинства.
– Я понимаю, что ты хочешь сказать, Луис, – произнес Джефф. – Это похоже на то, что я рассказывал о Флетчере. Можно раствориться в огромной массе людей и забыть, кто ты или что ты.
– Si, si. Остров уважал людей, уважал жизнь... и смерть тоже. Жизнь здесь ценится дешево, а смерть и того дешевле. – Он помолчал немного, напрягая память, как бы давая ей время восстановить прошлое. – На острове, – продолжал он, – в городе, где идут похороны, гроб несут по главной улице, а за гробом идут плакальщики.
– Я это знаю, – негромко произнес Эрнандес, – мне об этом рассказывал отец.
– И о маленьких девочках, несущих цветы и одетых в белое? – спросил Луис. – А город такой пыльный, спокойный и безмолвный.
– Да, и об этом тоже, – добавил Эрнандес.
– А владельцы магазинов стоят у дверей и, когда проносят гроб, они закрывают двери, тем самым высказывая свое уважение мертвому. Они как бы говорят:
"Я откладываю все свои дела, пока тебя провожают в последний путь, мой друг".
– Все это бред собачий, а не уважение, – подытожил Паркер. – Просто они все боятся смерти. Я тебе вот что скажу, Луис. Не знаю, как там, на вашем острове, а здесь, именно здесь – единственные, кто пользуется уважением, – так это живые, причем такие живые гады, как, например, Пепе Мирандо.
– Нет, – Луис выразительно покачал головой.
– Как нет? Поверь мне на слово.
– Ну я пошел, а вы продолжайте спорить, – сказал Эрнандес.
– А мы разве спорим? – произнес Паркер. – Мы просто рассуждаем.
– О'кей, продолжайте рассуждать. – Выйдя из кафе, Эрнандес завернул за угол.
А в это время Джефф продолжал ерзать на стуле и выглядывать на улицу. Он мог слышать, как за его спиной спорили, вернее, рассуждали Луис и детектив, но это его нисколько не интересовало. Он всматривался в закрытую дверь "Ла Галлины", сгорая от нетерпения узнать, когда же наконец откроется бар. Говоря по правде, он и сам не знал, хотелось ли ему провести вечер в постели с женщиной или нет, но в голову не приходило ни единой мысли, как еще можно убить время. А так как он прошел через весь город, то сама мысль о том, что все его планы рухнут, была ему просто ненавистна. И поэтому он так внимательно всматривался в закрытую дверь, как бы внушая ей открыться, и чудо произошло – дверь действительно открылась.
Глава 6
Из бара вышла стройная девушка, которой на вид было не больше девятнадцати. Сквозь обтягивающий свитер и узкую юбку проступали соблазнительно округлые формы ее тела, тела девушки с превосходной фигурой. У нее были черные волосы и темно-карие глаза. Повернувшись, она потянула на себя ручку двери, чтобы закрыть ее, и достала из кошелька ключ. Мгновенно вскочив со стула, Джефф выбежал на улицу.
– Эй, – крикнул он.
Девушка обернулась, удивленно раскрыв глаза. Никогда в жизни не встречал Джефф таких удивительных темно-карих глаз.
– О, – ее губы округлились, произнеся этот единственный звук, и уже удивление уступило место смущению. Она смотрела на него с любопытством, ожидая, когда он заговорит.
– Я жду тебя уже с самого утра, – сказал Джефф. – Где ты пропадала?
– Да? – она произнесла это слово в форме вопроса, как бы ожидая дальнейшего объяснения. Он, не отрываясь, смотрел на нее. До его сознания начинало медленно доходить следующее: это была, вероятно, самая красивая девушка, которую он когда-либо встречал, и от этой красоты он лишился дара речи.
Девушка ждала. Джефф продолжал молчать. Наконец она спрятала ключ в кошелек, едва заметно пожала плечами, как это могут делать только женщины, и собралась уходить. Быстро догнав ее, Джефф преградил ей дорогу.
– Куда ты собралась? – спросил он.
– Домой.
– Зачем? Я ведь только нашел тебя.
– Мне нужно переодеться, – произнесла она.
– Ты ужасно нравишься мне и в этой одежде. – Он оглядел ее с ног до головы, остановившись взглядом на выпуклости ее мягкой груди, вздымавшейся под светло-голубым свитером, и на крутом изгибе бедер.
– Я должна переодеться, – повторила девушка, смущаясь его пристального взгляда.
– Это может подождать, не так ли? – настаивал он.
Девушка выглядела озадаченной:
– Что тебе нужно?
– А разве ты не догадываешься?
– Нет? – и опять она повысила голос в конце слова, так что оно прозвучало как вопрос.
– Знаешь, я разговаривал с одним парнем прошлой ночью. Скорее, даже сегодня, рано утром. Это было в баре, в южной части города.
– Ну и?..
– Он посоветовал мне прийти сюда.
– Для чего?
– Он сказал, что я найду здесь тебя, – ответил Джефф. Взглянув на нее, он подумал: "Конечно, тот парень сказал не совсем так, ведь трудно найти кого-то похожего на тебя, ведь никто даже и не мечтает встретить что-либо подобное в своей жизни".
– Он не говорил так, – произнесла девушка.
– Нет, он сказал.
– Как его звали? Того человека, который рассказал обо мне?
– Не помню. – Помолчав, он добавил: – Я был пьян.
– Ты и сейчас пьян?
Он попытался улыбнуться:
– Трезв, как стеклышко.
– А тот парень точно говорил обо мне? Он сказал, что ты найдешь именно меня?
– Не совсем так. Я хотел сказать, что не ожидал встретить... такую красивую, как ты. Но он сказал...
– Что именно он сказал?
– Он сказал, что я должен пойти в северную часть города...
– Так.
– И должен найти место, которое называется "Ла Галлина".
– Ла Га... – Она сделала паузу и пристально посмотрела на него. – Ясно. Теперь мне все понятно.
– Знаешь, должен признаться, ты действительно то, что надо. Тот парень даже и не ожидал... Я имею в виду... я не хочу сказать, что имею что-то против того, чем ты занимаешься, но... все так необычно. Просто не укладывается в голове. Встретить такую милую, как ты.
– Спасибо, – улыбнулась девушка. – Но я думаю, ты ошибся.
– Так это "Ла Галлина"? – переспросил Джефф, еще раз взглянув на позолоченные буквы на стекле.
– Совершенно верно. Это "Ла Галлина".
– И ты вышла отсюда?
– Разумеется.
В ее карих глазах появился странный огонек. Подозрительно взглянув на нее, он увидел, что она пытается сдержать улыбку.
– Ты работаешь здесь, не правда ли?
– Да.
– Тогда что же здесь смешного? – он чувствовал, что начинает злиться. Поборов желание рассмеяться, девушка произнесла:
– Ничего. Решительным счетом ничего.
– Ну тогда, все прекрасно, – сказал он.
– Великолепно, – ответила она.
Они пристально и испытующе смотрели друг на друга: Джефф – пытаясь разгадать, что же все-таки здесь было смешного; девушка – изо всех сил старалась не рассмеяться.
– Ну? – наконец вымолвил он.
– Что, ну?
– Давай переспим.
– Ты и я?
– Ну, разумеется, ты и я. Кого, ты думаешь, я подразумевал?
Девушка покачала головой:
– Мне что-то не хочется.
Она хотела обойти его, но он остановил ее, схватил за руку.
– А почему нет.
– Знаешь, – она опять чуть не рассмеялась, – я просто не люблю моряков.
– Это не причина, – усмехнулся Джефф. – Среди моих лучших друзей есть много моряков.
– Нет, – девушка снова покачала головой. – Извини, нет. Никаких моряков. – Увидев разочарование на его лице, быстро добавила: – Кроме того, я тебе не по зубам.
– Что ты имеешь в виду?
– Цена. Плата? – Она произнесла это так, как будто спрашивала, какое слово следует выбрать.
– Так сколько же? – спросил Джефф, начиная торговаться.
– Много, – серьезно ответила она. – Больше, чем ты зарабатываешь за неделю.
– Ну так сколько же?
– Много, очень много.
– Ну так все же? Ты что, не можешь сказать мне? Ты ведешь себя странно для...
– Я тебе уже сказала – очень, очень, очень много. – Казалось, ей трудно было подыскивать слова. Поборов себя, она все же решилась: – Какова была твоя самая высокая плата?
– Двадцать. Но это было на побережье. Там...
– Я намного дороже, – быстро и, казалось, облегченно произнесла она.
– Сорок?
– Выше.
– Сто? – испугался он.
– Боже мой, – в ее глазах появился огонек. – Разве я похожа на обычную уличную девку?
– Да нет, нет, – торопливо произнес он. – Но сто долларов. Боже...
– Я не сказала сто, я сказала – дороже.
– У меня нет даже двадцати, – произнес он, потеряв всякую надежду. – Понимаешь, я проиграл и...
– Ну что ж, найди себе какую-нибудь другую, – отрывисто сказала она. – До свидания.
Резко повернувшись, девушка зашагала по улице. Смотря, как она удаляется, он вдруг закричал: "Эй, подожди" – и побежал вслед за ней.
– Что такое? – спросила она.
– Послушай, давай все обсудим.
– Зачем?
– Ну... ты просто очень даже ничего.
– Спасибо.
– Я имею в виду только это. Я не хочу сказать, что... – он замолчал. – Я только это подразумеваю.
– Почему бы тебе не вернуться домой, моряк? – Ее лицо вдруг стало таким добрым и ласковым, что ему тут же захотелось поцеловать ее, несмотря на то, что таких девушек целовать не принято.
– Домой? Я ведь живу в Колорадо. Послушай, давай все еще раз обговорим.
– Моряк!
– Джефф.
– Ну хорошо, пусть будет Джефф. Я не та, за кого ты меня принимаешь.
– Как это?
– Я готовлю в "Ла Галлине" и некоторых других барах. Я готовлю еду.
– Ты гото... – Он замолчал: – Значит, ты была там...
– Для того, чтобы подготовить все к открытию, – кивнула она головой.
– А все эти разговоры про плату...
– Я морочила тебе голову.
– Ну, тогда извини.
– Ничего. Извини меня, что я дурачила тебя.
– Все в порядке. – Он оценивающе смотрел на нее. – И все же ты очень хорошенькая.
– Спасибо.
– Ты... ты спешишь?
– Мне нужно переодеться. Я собираюсь в церковь.
– Я пойду с тобой, – быстро сказал он.
– Ты католик?
– Пресвитерианин. В любом случае, я иду с тобой. На флоте я посещал все религиозные службы. Знаешь, я делаю это специально, чтобы поменьше иметь дело с рабочими партиями. Когда объявляют: "Всем приверженцам иудейской веры подготовиться, чтобы сойти с корабля для религиозной службы", – я срочно становлюсь приверженцем иудейской веры. Мне очень жаль, что рабочих партий гораздо больше, чем религиозных вер.
Девушка покачала головой:
– Я буду чувствовать себя неуютно.
– Ты верующая?
– Думаю, да.
– Знаешь, церковь не рухнет, и вообще ничего страшного не случится, если я войду туда. Поверь мне. Я бывал в католических церквях. Там превосходная служба. – Он кивнул, вспоминая, как посещал различные службы.
– И все-таки я буду чувствовать себя не в своей тарелке. – Она смотрела на него в нерешительности, готовая вот-вот уйти.
– Послушай, – попросил он. – Не уходи.
– Почему?
– Сам не знаю.
– У тебя масса дел. Скоро откроется "Ла Галлина".
– Понимаешь... теперь это не столь важно для меня.
– Неужели?
– Да, – твердо произнес он. – Может быть, ты останешься со мной?
Девушка посмотрела на часы:
– Мне нужно идти. Я хочу попасть на одиннадцатичасовую мессу.
– Может быть, встретимся после службы?
– Зачем?
– Мне бы очень хотелось. А ты, разве, не хочешь?
Девушка молчала, не зная, что ответить. Затем сказала:
– Хочу.
– Тогда что же тебя останавливает?
– Ты на корабле?
– Да, послушай...
– На каком?
– На эсминце.
– Он большой?
– Довольно большой. Так мы увидимся?
– Почему ты хочешь встретиться со мной? Разве у тебя нет дома девушки?
– Была, но сейчас нет. А у тебя... у тебя есть парень?
– Нет.
– Это хорошо, – он улыбнулся.
– Да, – произнесла она и улыбнулась в ответ.
– Так мы встретимся?
– Если... может, мы куда-нибудь пойдем?
– Как ты хочешь.
– Куда мы пойдем?
– Я не очень хорошо знаю город.
– Но мы уйдем подальше отсюда?
– Да. Видишь ли, если бы мы были в Колорадо, я взял бы тебя в горы. Мы бы упаковали корзину с едой и поднялись вверх. Я бы отвез тебя на машине. У меня есть "форд".
– Какого цвета?
– Желтого. Я сам красил машину.
– Я так и подумала, что желтая, – сказала она.
– Неужели? А как ты догадалась?
– Желтая или красная. Я подумала на эти два цвета.
– А ты представляешь, я собирался покрасить ее в красный цвет, но в магазине скобяных изделий Дженкинса такой краски не оказалось – так что пришлось купить желтую.
– Твой город очень маленький?
– Флетчер? Не так уж и мал.
– У тебя собственная квартира?
– Нет.
– Почему ты уехал оттуда?
– Я хотел повидать мир, – ответил он непринужденно, но тут же понял, что с этой девушкой лучше разговаривать конкретно. С ней или играть в честную игру, или не играть вообще. – Я решил завербоваться и подумал, что лучше идти на флот. Вот так я и поступил на службу. – Он пожал плечами.
– А как же мир? Ты повидал его?
– Немного.
– Ты когда-нибудь бывал в Пуэрто-Рико?
– Нет, а ты?
– Я тоже. Говорят, там восхитительно. Я родилась здесь и дальше этого города нигде не была. – Помолчав, добавила: – Он, нет, я как-то раз ездила на свадьбу в Пенсильванию.
– Тебе бы мой город понравился. Это точно, – произнес он.
– Думаю, что да.
Воцарилось молчание. Она пристально посмотрела на него, и он сразу почувствовал себя каким-то неуверенным и очень молодым, моложе, чем был на самом деле.
– Пожалуйста, давай встретимся после службы, – как-то очень робко попросил он.
– Если мы с тобой увидимся, то пойдем в парк, – сказала она. – Здесь нет гор, но мы могли бы устроить небольшой пикник. Там много зелени.