"Ненависти и злобы у тебя хватит на двоих. Ну, ничего, рано или поздно здесь и не такие, как ты, становились шелковыми", - был уверен Градов в исходе поединка и начал разговор с дежурного вопроса:
- Гражданин Литвин, вы ознакомились с содержанием предъявленного вам обвинения?
- Я требую адвоката! Я… - сорвался он на крик.
- Это ваше законное право. Только не надо кричать, мы не из глухих. Предлагаю вам неформальную беседу, она может иметь для вас важные последствия. Это последний ваш шанс облегчить свое положение.
Литвин осекся и, подавшись вперед, спросил:
- Вы предлагаете сделку со следствием?
- Честное сотрудничество. В этом случае вы можете рассчитывать на смягчение приговора.
- Смягчение? Нашли дурака, самому себе петлю на шее затягивать! Ну уж нет! - отрезал Литвин.
- Своим таким поведением вы ее только туже затянете, - пытался убедить его Градов.
- Только не надо меня пугать! Все ваши обвинения высосаны из пальца! Из меня шпиона вам не получиться сделать! Ну и что, что диск! Пол-академии их по карманам таскает!
- Гражданин Литвин, не стройте иллюзий! Мы знаем о вашей шпионской деятельности все!
- Ха-ха, - наигранно хохотнул Литвин. - Со мной этот номер не пройдет!
- Я повторяю нам известно все! Каждый ваш шаг! - заявил Градов и, рассчитывая следующим ходом сломить волю Литвина к сопротивлению, достал из папки фотографию, где тот был заснят со Скоттом, и положил на стол. Литвин скосил глаза и изменился в лице.
- Это кадровый сотрудник ЦРУ - Дэвис Скотт! - не давал ему опомниться Градов. - Специализируется на агентурной разработке. Через вас он рассчитывал получить секретные материалы по "Тополю". Мы их нашли в тайнике вашего гаража…
- Хватит! Хватит! - взвизгнул Литвин и, схватившись руками за голову, закачался, как китайский болванчик.
Градов и Сердюк рассчитывали, что после такого потрясения Литвин не станет больше запираться и, спасая себя, перейдет к торгу. Они не ошиблись: смахнув с лица пот, Литвин выдавил из себя.
- Э-э, я встречался с Куртом, этим вашим Скоттом. Он предлагал деньги и работу на них, но я отказался. Я понимал, чем это попахивает и…
- Литвин, перестаньте выкручиваться! - перебил Градов.
- Я… Я не вру! Я отказался!
- Отказались?! А как понимать ваше электронное сообщение Майклу? Вы предлагаете ему провести встречу в субботу и напоминаете о гонораре? Как?
- Я-я… не шпион, - потерянно мычал Литвин.
- Насколько нам известно, вы статьи для "Нью-Йорк таймс" не пишите, а ваши записи и копии секретных документов никак нельзя отнести к литературным творениям. Это - чистый шпионаж, гражданин Литвин! - загонял его в угол Градов.
Предатель поник, и его голова безвольно упала на грудь. Прошла минута, за ней другая, и он чужим голосом выдавил из себя:
- Я все напишу!
- Анатолий Алексеевич, дайте ему бумагу и ручку! - распорядился Градов.
Сердюк открыл папку и положил на стол стопку бумаги и ручку. Литвин пододвинул к себе лист и, прежде чем начать писать, спросил:
- Мне это зачтется?
- Чистосердечное признание облегчит вашу вину. Я повторяю, чистосердечное! - напомнил Градов.
- Я-я, все расскажу, - выдавил из себя Литвин, и его дрожащая рука вывела первые буквы.
Неровные, вкривь и вкось, строчки легли на лист бумаги. Через час Градов читал покаянное его заявление. Искренностью в нем не пахло. Литвин пытался смягчить свою вину, переложить ее и на американскую разведку. Заканчивалось оно, как и у большинства других предателей, "желанием искупить свою вину". Прочитав последний лист, Градов передал заявление Сердюку и сухо произнес:
- Гражданин Литвин, хотел бы вас предостеречь: вы уже одну ошибку совершили, не совершайте вторую - не пытайтесь ловчить и будьте до конца откровенны.
- А если я буду работать по вашему заданию, мне это зачтется? - цеплялся за последнюю "соломинку" Литвин.
- Мы подумаем, - холодно ответил Градов.
После общения с предателем у него ничего, кроме брезгливости, тот не вызывал. Эта запоздалое и продиктованное только страхом предложение уже ничего не решало в той операции, что была задумана против ЦРУ. Градов уже мыслил будущими вариантами ее развития. Об этом же думал Сердюк и поинтересовался:
- Георгий Александрович, как с предложением Литвина?
- Никак, Анатолий Алексеевич, каши с ним не сварить.
- Я такого же мнения! И откуда такие берутся?
- Откуда? - на лицо Градова легла тень, и он с горечью произнес: - Из нашего сумасшедшего прошлого! Целую страну вывернули наизнанку и развернули на сто восемьдесят градусов. Чего уж говорить о людях! Многие потеряли не только головы, но и совесть, а без этого тормоза можно до чего угодно докатиться. Вот Литвин и докатился до шпионажа.
- Долго нам еще расхлебывать это лихолетье и вытаскивать из крысиных нор, таких как он, - согласился Сердюк.
- Анатолий Алексеевич, хватит об этом! Пусть дальше следователи с ним разбираются. Ты мне лучше скажи, Кочубей готов к операции?
- Затрудняюсь сказать, последние двое суток сами знаете…
- Знаю! Приедем, жду тебя, Милова, Гольцева и Кочубея у себя. Посмотрим, что наш "артист" с Михаилом Ивановичем наработал.
- Есть! - ответил Сердюк и связался по телефону с Гольцевым. К их возвращению на Лубянку все трое находились в приемной. В руках Милова были ноутбук и диски с видеозаписями на Литвина и репетициями с Кочубеем.
Градов задержал внимание на нем, ноутбуке и с улыбкой заметил:
- Андрей Александрович, ты уж меня извини, так торопился, что билет не взял.
- А это не ко мне, Георгий Александрович. Все вопросы к Кочубею, он у нас теперь звезда, - отшутился Милов.
- Ладно, свои люди, сочтемся, заходите, - пригласил Градов их в кабинет.
И пока Милов занимался подготовкой записей к просмотру, он отвел в сторону Кочубея. Его интересовали не столько детали предстоящей операции - это была техника, сколько настрой Николая на встречу с матерым американским разведчиком. Тот держался уверенно, не запинался на каверзных вопросах, а свою будущую роль освоил настолько, что Градов невольно ловил себя на мысли, что видит перед собой Литвина.
- Георгий Александрович, все готово, - напомнил Милов.
- Запускай! - распорядился он.
На экране замелькали хорошо знакомые Николаю кадры, но он смотрел не на них, а на лица Градова и Сердюка, теперь от их решения зависело его участие в операции. Судя по первой реакции, они с Михаилом Ножкиным не ударили лицом в грязь. Лишним подтверждением тому служили одобрительные возгласы. Николай оживился и уже не сомневался в своем успехе.
- Достаточно! - остановил просмотр Градов и с удовлетворением отметил: - Не знаю, как вы, а я уже запутался, где - Литвин, а где - наш Кочубей.
- Американцы, надеюсь, тоже. Хорошо вошел в роль, - согласился Сердюк.
- Наши психологи пришли к такому же заключению, - присоединился к ним Милов.
- Итак, с Николаем все ясно. Ничего не скажешь, молодец! - похвалил Градов и поинтересовался: - Андрей Александрович, а варианты действий американцев поработаны?
- Да, и меры по их нейтрализации тоже.
- То есть проблем не будет?
- В общем… - Милов замялся, - гипотетически они существуют. Но маловероятно, что американцы потащат Николая на конспиративную квартиру и там накачают психотропами.
- А чем черт не шутит? - усомнился Сердюк и предложил: - Надо бы подстраховаться и зарядить Николая техникой.
- Исключено! - отверг это предложение Градов и пояснил: - Литвин еще не сел на крючок ЦРУ, значит, могут быть подозрения, что он подстава. Поэтому не исключено, что Николая могут просветить.
- А если расшлепают нашу закладку, на всей операции - крест… - констатировал Милов.
- Товарищ генерал, я пойду чистый! Чего бояться, я у себя дома! - заявил Кочубей.
- Средь бела дня сомнительно, что они потащат Николая на конспиративную квартиру, - присоединился к нему Гольцев.
- Тем более рядом будет Остащенко, - напомнил Милов.
- В Абхазии он хорошо потренировался, так что Майклу не позавидуешь, - пошутил Сердюк.
В памяти участников совещания были еще свежи недавние события в Сухуме, и на лицах появились улыбки. Градов тоже улыбнулся и предупредил:
- Анатолий Алексеевич, дополнительно проинструктировать Остащенко, чтобы он не превратил Майкла в отбивную и вовремя притормозил.
- Притормозит, Георгий Александрович! - заверил Сердюк.
- Тогда будем считать, что вопросы исчерпаны. Все свободны. Завтра посмотрим, чем обернется наш "Мираж" для ЦРУ! - закончил совещание Градов и на прощание крепко пожал руку Кочубею.
В эти последние перед операцией часы Николаю хотелось только одного - снова стать самим собой. За время репетиций он настолько вжился в образ, что порой не мог понять, где заканчивался Литвин и где начиналось собственное "Я". Теперь, когда был пройден последний экзамен - просмотр и беседа Градова, он искал отдушину. Ею являлся любимый волейбол. Гольцев прочел это в его глазах и с сочувствием спросил:
- Что, Коля, достал тебя Литвин.
- Не то слово, Виктор Александрович, в печенках сидит, - признался он.
- Тогда забирай Остащенко, и дуйте отсюда! - потребовал Гольцев.
- Спасибо, уже бегу, - поблагодарил Николай.
Юрию, изнывавшему от жары, было достаточно сказать: "Двигаем на пляж!" Запихнув в сумки спортивную форму и тертый-перетертый "Микаса", они отправились на "Водный стадион". Несмотря на будний день, на трибунах старенького динамовского стадиона и песчаных пляжах негде было упасть яблоку. Черные, коричневые и розовые тела штабелями устилали берег. Юрий и Николай так и не добрались до воды - звонкий перезвон мячей, подобно магниту, потянул их в спортивный городок.
В тени дубов и лип на трех открытых волейбольных площадках, еще помнящих филигранные пасы Модзолевского, пушечные удары Чеснокова и фантастические прыжки за "мертвыми" мячами Кондры, сегодня, как и в далекие 60-е годы, новое поколение волейболистов рубилось с неменьшим азартом. Николай с Юрием давно уже стали здесь своими. Сторожилы площадки - Володя и его приятель Гена - составили им компанию, а в соперниках оказались ребята из "Одинцовки".
С первой же подачи "коса нашла на камень" - сказывалось извечное соперничество между армейцами и динамовцами. Николай, не жалея ни локтей, ни коленей, пахал в защите и доставал безнадежные мячи. Володя хитроумными пасами уводил Юру и Гену от блока, и они раз за разом короткими ударами вколачивали в площадку звеневший, словно переспелый арбуз, мяч. Затянувшаяся концовка партии измотала всех, и все-таки последнее решающее очко досталось им. Яростная и азартная борьба стала для Николая отличной встряской. Он на время забыл о Литвине и предстоящей операции. Потом были еще партии: одни они выигрывали, другие - уступали, и, когда ноги перестали отрываться от земли, все вместе отправились на пляж.
Покидал Николай "Водный стадион" совершенно без сил, но с абсолютно ясной головой и твердой уверенностью в успехе предстоящей операции. После запоздалого ужина, перед тем как лечь спать, один за другим выпил два стакана холодного молока, а чтобы у Майкла не возникло подозрений, с трудом осилил третий. Ночь проспал, как никогда, крепким сном и утром не услышал звонка будильника. Поднял его на ноги плач племянника. Стрелки на часах показывали пятнадцать минут восьмого. До явки с американским разведчиком оставалось меньше шести часов…
К этому времени в оперативном штабе по ведению операции "Встреча" подходили к завершению заключительные мероприятия. Незримое для непосвященных кольцо из скрытых стационарных и подвижных постов наружного наблюдения все плотнее сжималось вокруг летнего кафе в парке ЦДХ. Десятки камер видеонаблюдения, искусно спрятанные в осветительных фонарях и на опорных столбах, взяли под прицел открытую террасу кафе и подходы к ней. Чувствительные микрофоны ловили малейший шорох и звук за столиками и у стойки бара, где должна была состояться встреча Кочубея с Майклом.
Неподалеку от парка, во внутреннем дворе конторы "Ремжилстрой", вряд ли кто обратил внимание на два крытых фургона с тонированными стеклами - в них расположился штаб операции. Генерал Сердюк, заместитель начальника Службы наружного наблюдения, полковник Зоркий, полковник Гольцев и офицеры-операторы приникли к мониторам и внимательно следили за тем, что происходило в летнем кафе и вокруг него. Пока ничто не нарушало рабочего ритма в оперативном штабе. Первый сигнал от бригад наружного наблюдения поступил в десять пятнадцать.
Резидентура ЦРУ начала распускать свои щупальцы. Одна за другой три машины выехали из ворот посольства и веером разъехались по городу. Одновременно ожил эфир. Радиоконтрразведка зафиксировала моментальную перестрелку на высоких частотах между американскими разведчиками. Шло время, и они все ближе подбирались к ЦДХ.
В одиннадцать двадцать на Крымской набережной появилась супружеская пара Ричардсон. Опытные разведчики-агентуристы, они непринужденно фланировали среди зевак и покупателей картин свободных художников. Вторая пара - Джонсон и Браун - через пятнадцать минут засветилась у входа в Центральный парк культуры и отдыха.
Напряжение в оперативном штабе операции нарастало с каждой минутой. Непрерывным потоком поступала информация о перемещениях американских разведчиков. Они вели игру в наперстки, пытаясь запутать и отвлечь на себя внимание контрразведки. Операторы приникли к мониторам и внимательно процеживали толпу в парке, пытаясь обнаружить загадочного Майкла. До его выхода на явку с Литвиным - Кочубеем оставалось меньше десяти минут, но никто из американцев на террасу кафе так и не поднялся. Они, словно стая стервятников, кружили поблизости. Большая стрелка часов замерла на двенадцати. Очередной доклад разведчиков наружного наблюдения из второй бригады заставил руководителей оперативного штаба напрячься.
- Первый! На левой боковой аллеи появился объект Инспектор!
Гольцев подался к экрану монитора, а Сердюк поторопил оператора:
- Сережа, крупным планом левую аллею.
Тот поиграл кнопками на панели управления, и на центральном мониторе стали отчетливо видны лица. Первым узнал американца Гольцев и с облегчением выдохнул:
- Анатолий Алексеевич, это - Скотт!
Американский разведчик неспешным шагом шел по аллее, по пути сделал несколько снимков скульптур, потом описал круг на площадке перед кафе и поднялся на террасу. Цепким взглядом пробежался по столикам, прошел к бару, сделал заказ и занял место неподалеку от стойки.
- Пора бы на сцену и Николаю, - торопил события Гольцев.
И, будто услышав его, к кафе подошел Кочубей. Следом за ним тащилась семейная парочка Томпсон.
- И когда они успели сесть Коле на "хвост"? - удивился Сердюк.
- Главное, чтобы не отдавили, - обронил Гольцев.
- Пусть только попробуют! - решительно отрезал Зоркий и распорядился: - Женя, включай микрофоны за столиком.
Сердюк и Гольцев надели наушники и снова обратились к экранам. Операторы вывели на них крупным планом Кочубея и Майкла - Скотта. Николай держался уверенно, в его движениях не было заметно суеты. Не подав виду, что заметил американца, он прошел к бару, взял чашку кофе, бутерброд и только потом подсел к нему за столик.
На командном пункте хорошо было слышно, как скрипнул под ним стул, звякнула о стол чашка с кофе, прошелестела бумага и после долгой паузы прозвучала первая часть пароля:
- Курт, вы сегодня один?
- К сожалению, Анна заболела, - назвал вторую часть пароля американец.
- А знаете, без нее вы смотритесь лучше, - съязвил Николай.
- Э-э… - не нашелся, что ответить Майкл - Скотт.
- Молодец, Коля! Не дает расслабиться, - похвалил Гольцев.
Следующая фраза американца заставила его и Сердюка напрячься.
- Спасибо за комплимент, Михаил, но те очки вам шли больше. А что, с вашим голосом?
Кочубей не растерялся, за словом в карман не полез и тут же парировал:
- Не люблю повторяться! А с голосом - вчера перекупался и сдуру напился холодного молока.
- А вот это зря! Надо беречься.
- Спасибо за заботу, но я предпочел бы ее материальное проявление.
Майкл - Скотт склонился над столом и, понизив голос, произнес:
- Под журналом - сверток, это для вас. Остальное - на счете в известном вам банке. Как видите, мы твердо выполняем свои обязательства.
- Я тоже! - ответил Кочубей и, положив на соседний стул рекламный проспект, пояснил: - Там то, что вы заказывали и еще довесок, который удалось получить в командировке.
- О! Это заслуживает дополнительной компенсации, - оживился Майкл - Скотт.
- Я жду. Там не на одну сотню тысяч тянет.
Американец, бросив настороженный взгляд по сторонам, поспешил заверить:
- Мы вас не обидим, - и, торопя события, заявил: - Я рассчитываю на наше дальнейшее плодотворное сотрудничество.
Кочубей выдержал необходимую паузу и просипел:
- Возможно, но я опасаюсь: еще одна такая посиделка, и мне придется отдыхать в совершенно другом месте.
- Михаил, ваша безопасность для нас прежде всего. Кстати, когда вы будете на Украине?
- А что?
- Следующую встречу лучше провести там и выработать такую форму наших отношений, которая бы исключала любую угрозу для вас.
- Я подумаю.
- Михаил, можете не сомневаться в наших гарантиях! - горячо убеждал Майкл - Скотт.
- Давайте отложим это до сентября, - помявшись, предложил Николай.
- Отлично! А сейчас мне бы хотелось получить от вас ответы на ряд дополнительных вопросов по известной вам проблеме…
И здесь напряжение, царившее в оперативном штабе, спало. Гольцев довольно потер руки и хмыкнул:
- Жди, за нами не заржавеет.
- Не кажи гоп, Виктор Александрович, - предостерег его Сердюк и, сняв наушники, устало откинулся на спинку кресла.
Шесть с лишним месяцев изматывающей работы остались позади. Неуловимый Гастролер давал показания в Лефортово. Николай Кочубей успешно сыграл свою ролью и не вызвал подозрений у американского разведчика. Подтверждением тому служило новое шпионское задание. Операция "Мираж" российской контрразведки перешла в активную фазу.