Очередное испытание для России и ее народа наступило 22 июня 1941 года. К осени вождям рейха казалось, что Красной армии больше нет! Но она выстояла, а вместе с ней сохранилась и быстро набрала силу военная контрразведка. Война быстро учила, пополнивших ее ряды, недавних командиров рот и взводов, и вскоре Смерш - "Смерть шпионам!" - превратилась в грозную силу.
Невиданную по накалу и масштабам тайную войну с советской контрразведкой гитлеровские спецслужбы проиграли вчистую. "Большое сито" "Смерш" надежно отсевало вражескую агентуру. Более 30 000 разоблаченных вражеских шпионов, 9500 обезвреженных террористов и диверсантов, свыше 80 000 разысканных и арестованных военных преступников - эти цифры говорили сами за себя.
И когда на смену "горячей" пришла холодная война и против страны ополчились едва ли не все разведки мира, ни одна из них так и не смогла похвастаться вербовкой "особиста". Они были и остались особой кастой в контрразведке, для которой высший смысл служения заключался в четырех, но зато каких словах - "Жизнь Родине! Честь никому!".
Роковой август девяносто первого отозвался на окраинах России грозными всполохами межнациональных конфликтов. Армия, оплеванная клевретами, была брошена в нищету, а на Лубянку одна за другой накатывались разрушительные волны "реорганизаций", каждый раз вымывая из ее стен профессионалов своего дела. Казалось бы, для шпионов разных мастей в России снова наступил "золотой век". Они, уже не таясь, по-хозяйски разгуливали с услужливыми конфидентами в коридорах власти и в очередной раз пытались перекроить страну по лекалам "закройщиков" из Вашингтона и Лондона.
Но снова Провидение и Армия спасли Россию. Кровью своих офицеров и солдат она "загасила" навороченных и щедро прикормленных иностранными спецслужбами боевиков, а затем вместе с контрразведчиками уничтожила "осиные гнезда" терроризма и потушила запальный фитиль новой гражданской войны на юге России.
Российская армия мучительно и трудно возрождалась вновь. И пульс этой новой жизни все громче звучал в грозном реве ракетных двигателей на испытательных полигонах, в бодром гуле авиационных моторов, все чаще взмывавших в небо МиГов и "Сушек", в раскатистых разрывах артиллерийских снарядов на учебных стрельбищах. Вместе с ней набирала былую силу и контрразведка. Она чутко прислушивалась к ритму боевой и учебной деятельности войск, отзывавшемуся непрерывной чередой телефонных звонков, доносившихся в приемную из зала дежурной службы.
И этот пульс армейской жизни был близок и дорог сердцам Сердюка, Кузьмина и Писаренко. Разные по характеру и по возрасту, они, так же как и их предшественники, строго смотревшие с портретов, имели одно общее в своей судьбе - все они жили и служили ради одной цели: несмотря ни на что, уберечь и сохранить Ее - великую, многострадальную, но еще никем не побежденную Русскую, Красную, Советскую, Российскую армию!
Сегодня, так же как и вчера, как и много лет назад, за внешне не приметной дверью кабинета руководителя военной контрразведки, словно в фокусе, концентрируются все боли и проблемы армии. За ней разрабатываются известные только узкому кругу лиц секретные контрразведывательные, разведывательные и боевые операции против шпионов и террористов.
Сердюк, Кузьмин и Писаренко бросали беспокойные взгляды на дверь кабинета генерала Градова и в уме строили различные предположения. Загоревшееся над головами световое табло положило конец догадкам.
- Проходите! Георгий Александрович освободился, - пригласил в кабинет помощник.
Первым открыл дверь и шагнул в тамбур генерал Сердюк, за ним - Кузьмин, последним в полумраке исчез седой ежик волос Писаренко.
Яркий солнечный свет, свободно падавший через три больших окна, теплыми бликами поигрывал на деревянных панелях большого прямоугольного кабинета. В нем не было ничего лишнего. Заднюю стену занимала, отмеченная множеством загадочных разноцветных кружков и флажков, карта мира. Эти и другие обозначения, наполовину прикрытые шторой, говорили о том, что интересы военной контрразведки России простирались далеко за ее границы. В углу из глубокой ниши выглядывал сейф, за его содержимое любая разведка отдала бы многое. На рабочем столе, рядом с электронной панелью, горкой высилась стопка папок. Слева у стены располагался стол для служебных совещаний. Строгость обстановки смягчалась любительскими, и оттого еще более трогательными фотографиями юноши и жизнерадостного мальчугана лет четырех, занимавшими центральное место на журнальном столике. В них угадывались черты самого Градова.
Внешне добродушный вид генерала не мог ввести в заблуждение Сердюка и настороженно выглядывавших из-за его спины Кузьмина и Писаренко. Высокий крутой лоб Градова пропахала глубокая борозда. В уголках больших, распахнутых навстречу собеседнику, карих глаз застыл ледок. Профессионал, начавший службу рядовым опером, он своим горбом и недюжинным умом добился того, о чем, наверно, мечтал каждый контрразведчик. За его спиной были десятки проведенных операций и разоблаченных агентов противника.
Градов живо поднялся из-за стола и шагнул навстречу офицерам. Его ладная и хорошо сложенная фигура, в которой не просматривалось и намека на начальственный живот, легко двигалась по ковровой дорожке, густой ворс которой скрадывал шаги. Энергично пожав руки, он пригласил к столу заседаний и объявил:
- Есть серьезный разговор.
Сердюк переглянулся с Кузьминым и Писаренко. Генерал так просто словами не бросался, и в душе они уже попрощались с новогодними праздниками. Градов передвинул по столу красную папку и предложил:
- Анатолий Алексеевич и вы, товарищи офицеры, ознакомьтесь с материалами и доложите свои соображения!
Сердюк раскрыл папку, по привычке бросил взгляд на верхнюю часть первого листа и, увидев резолюцию директора, понял, что вопрос более чем серьезный.
Последним прочитал материалы Кузьмин и хмуро заметил:
- Серьезная заявка на пожизненное заключение.
- Петля по негодяю плачет! - с ожесточением произнес Писаренко.
- Это дело суда, а наша задача - найти и обезвредить изменника! - не дал разгуляться эмоциям Градов и сухо потребовал: - Прошу высказываться по существу!
- С информацией скудновато, - взял инициативу на себя Кузьмин.
- Николай Александрович, ты слишком многого захотел, - возразил Сердюк и спросил: - Что конкретно предлагаешь?
- Для начала определиться где искать. То, что дают аналитики - Главное оперативное управление Генштаба, штаб РВСН и НИИ, не вызывает сомнений, но это сотни офицеров, и пока их будем разрабатывать секреты уйдут к ЦРУ.
- Не надо сбрасывать со счетов и ГРУ, - напомнил Писаренко.
- Вот там в первую очередь и надо копать! - категорично заявил Кузьмин и отметил: - В последнее время в "Аквариуме" что-то многовато "кротов" расплодилось.
- Николай Александрович, выбирай выражения! По нескольким мерзавцам не суди обо всех! - осек его Градов.
- Извините, Георгий Александрович, с языка сорвалось, - смутился тот.
- А чтобы не срывалось, иногда прикусывай, - строго заметил Градов и обратил взгляд на Писаренко.
- Василий Григорьевич, у тебя предложение?
- Да! Работу в ГРУ надо начать с тех, кто пришел из ракетных войск.
- Разумно! - присоединился к нему Сердюк и продолжил: - Но одного этого будет мало, если не найдем ответы на вопросы: почему на резидентуру ЦРУ выход был на Украине и какие из секретов самые важные?
- С Украиной понятно - там нас нет, зато церэушники чувствуют себя как дома! А вот какие секреты, вам, Анатолий Алексеевич, лучше знать, - резонно заметил Кузьмин.
Сердюк и Писаренко обменялись быстрыми взглядами. Это был справедливый упрек. За их спинами были пять лет учебы в высших ракетных училищах Ростова и Перми, а потом армейская служба в боевых дивизиях РВСН на Урале. Не обижаясь на колкий выпад, Сердюк признал:
- Николай Александрович, тут ты прав, поэтому, если плясать от печки - секретов, то надо ориентироваться на тот круг лиц, кому известна мощность боевых блоков.
- Он станет еще уже, если отталкиваться от математического алгоритма их траектории. О нем знает не больше десяти, максимум пятнадцати человек! - еще дальше пошел Писаренко.
- Молодец, Василий Григорьевич! - похвалил Градов.
- В таком случае придется расширить перечень объектов и включить в него 4-й НИИ и Академию Петра Великого, - напомнил Сердюк.
- А Киев? Почему все-таки Инициативник выбрал Киев? - снова задался этим вопросом Кузьмин.
- Ну, не в Минск же ему ехать, где церэушников Батька по стойке "Смирно!" строит! - с улыбкой заметил Писаренко.
- Я, кажется, знаю?! - оживился Сердюк и, обращаясь к Градову, спросил: - Георгий Александрович, не напоминает ли вам эта ситуация дело над оренбургским Инициативником?
- Дудником?! - произнес тот, и через мгновение его лицо просветлело.
Семь лет назад друзья из Службы национальной безопасности Украины, с которыми еще в советской контрразведке был "съеден не один пуд соли", помогли в изобличении предателя. Они сообщили о попытке Инициативника продать резидентуре ЦРУ в Киеве важные секретные сведения по ракетным комплексам, стоявшим на вооружении Оренбургской ракетной армии. Вскоре оперативная группа Сердюка установила его, им оказался старший инструктор штаба армии майор Дудник.
"Дудник?! Дудник", - повторил про себя Градов. В его глазах блеснул задорный огонек, и он спросил:
- Анатолий Алексеевич, ты хочешь сказать, что у "нашего" изменника родня в Киеве?!
- Утверждать не берусь, но то, что на Украине, так это точно! - подтвердил Сердюк.
- В таком случае в нашем уравнении одним неизвестным становится меньше! - оживился Градов.
- Георгий Александрович, а не получится, как в известной украинской истории: в огороде - бузина, а в Киеве - дядька! - усомнился Писаренко.
- Василий Григорьевич, нам такая история не подходит! Этого Гастролера, кровь из носа, мы должны взять пока он не сдал секреты!
- Гастролер? А что, хорошая кличка для дела! С такой он долго не попляшет, - бодро заявил Кузьмин.
- Хорошей, Николай Александрович, она станет, когда предателя в тюрьму посадим! - не поддержал его тона Градов и, заканчивая совещание, распорядился: - В дальнейшей проверке подозреваемых основное внимание сосредоточить на тех, кто связан с Украиной!
- Все ясно, Георгий Александрович, будем искать! - ответил за всех Сердюк, и офицеры дружно потянулись на выход.
На выходе из приемной Кузьмина перехватили ветераны его отдела. Когда-то еще "зеленым" лейтенантом под их началом он начинал службу в управлении особых отделов в Группе советских войск в Германии. С тех пор они почти не изменились, их энергия и задор по-прежнему били через край, и Кузьмину не удалось выскользнуть из дружеских объятий. Его блестящий глянцем, бритый затылок затерялся за широкими спинами ветеранов.
Писаренко с грустью посмотрел вслед - предпраздничный дух уже витал по коридорам, и побрел к Сердюку составлять план розыска. Его кабинет располагался на седьмом этаже и отличался от остальных не столько своими размерами, сколько необычной обстановкой. Одна из его стен напоминала музей ракетно-космической техники. Макеты ракет, пусковых установок, начиная от первых королевских и заканчивая последними образцами, выстроились грозными батареями на полках. Противоположную стену занимала фотогалерея из известных в стране лиц.
Бесстрастное время, друзья и сослуживцы запечатлели на черно-белых и цветных снимках тридцать пять лет службы и жизни Анатолия Сердюка.
Русоволосый рослый лейтенант с серьезным лицом и строгим взглядом светло-карих глаз, в глубине которых таилась лукавинка, в выгоревшем "пэша" и запыленных "хромочах" с подножки "Урала" кому-то энергично махал рукой. За его спиной сплошной стеной стоял дремучий лес, а вдалеке, над верхушками елей и берез, угадывалась густая паутина антенн боевой стартовой позиции.
На другой фотографии широкоплечий, уже заматеревший здоровяк, широко улыбаясь, изо всех сил упирался в песчаный степной берег и тащил из воды отчаянно трепыхавшегося, чуть больше пальца окунька. Рядом с ним, с подсаком в руках, суетился жилистый с колючим ежиком смоляных волос рыбак. В нем без труда можно было узнать нынешнего слегка раздобревшего полковника Писаренко. Прошедшие годы обильно усыпали сединой голову Василия, согнали со щек юношеский румянец и заставили слегка потускнеть когда-то темные, как переспелые ягоды оренбургской смородины, глаза.
Замыкал этот фоторяд большой цветной снимок: на нем внушительный генерал-майор в окружении инженеров и военных наблюдал со смотровой площадки за стартом ракеты. Власть и ответственность за долгие годы службы наложили на Сердюка свой отпечаток. В строгом прищуре глаз и затвердевшем подбородке читались воля и решительность. В крепко стоявших на бетонке ногах и широком размахе плеч чувствовались уверенность в себе и основательность в решениях.
Писаренко пробежался взглядом по фотографиям, остановился на той, где объектив запечатлел их с Сердюком на рыбалке, и с грустью произнес:
- Было же время, Анатолий Алексеевич, хорошую рыбу ловили, а сейчас приходится разных гадов!
- Поймаем, куда денется! - с ожесточением ответил тот, открыл сейф и достал из него папки с оперативными наработками, полученными за последнее время на ряд офицеров штаба РВСН, 2-го НИИ и Академии Петра Великого.
Приступить к их изучению им не удалось. Зазвонил городской телефон. Сердюк поднял трубку, в ней раздался надтреснутый, с придыханием, но еще бодрый голос. Его лицо смягчилось, и в интонациях зазвучали непривычно теплые нотки:
- Спасибо, Виктор Григорьевич! Взаимно! - благодарил он собеседника.
- Как поживаете?..
- Ничего, все будет нормально!..
- Об этом не может быть и речи…
- Поможем…
- Завтра пришлю ребят…
- Ну что вы!..
- Если не мы, то кто?….
- Служба?
- Служба нормально! Не скучаем.
Писаренко догадался: разговор шел с генералом Тарасовым. В семидесятых годах под его началом в Особом отделе по Оренбургской ракетной армии он вместе с Сердюком осваивал азы контрразведки, а затем овладевал непростым искусством оперативной разработки и анализа, в которых Виктору Григорьевичу трудно было найти равного. Но главное, чему они и десятки других, пришедших из войск в Особый отдел, армейских офицеров научились у ветерана-фронтовика, так это его преданности делу.
И потом, в "смутные" девяностые, когда контрразведку не лягал разве что ленивый, они не кинулись за длинным рублем в мутные воды разрухи, в которых вовсю шуровали и набивали себе карманы "капустой" бритые затылки и лощеные с волчьей хваткой "прорабы перестройки". Стойко выдержав испытания, обрушившиеся на контрразведку, безденежье, Сердюк, Писаренко, Кузьмин и Градов и с ними тысячи других сотрудников продолжали упорно делать то дело, которому отдали всех себя генерал Виктор Тарасов и ветераны контрразведчики.
Писаренко ерзал на стуле и порывался к телефону. Сердюк не стал больше испытывать его терпение и, заканчивая беседу, предложил:
- Виктор Григорьевич, я думаю, вам будет приятно услышать вашего самого беспокойного и неугомонного ученика Васю Писаренко.
- Одну минуту…
- Спасибо! Взаимно, и вам всего доброго! - попрощался Сердюк и пододвинул телефон к Писаренко.
Он взял трубку, и его энергичный, бодрый голос зазвучал не только в кабинете, а и в приемной. Несколько минут шел этот согревающий взаимным теплом разговор ученика с учителем, и когда он закончился, Сердюк отключил все телефоны и вместе с Писаренко взялся за изучение оперативных материалов. К концу дня им удалось выжать из них все, что могло иметь отношение к поиску Инициативника, и на экране дисплея компьютера в хитросплетении кружков и стрел появилась схема.
- Осталось одно, чтобы она заработала, - последний раз щелкнув "мышкой", устало произнес Писаренко.
- Не совсем, - возразил Сердюк.
- А что еще?
- С безымянным делом, сам знаешь, кроме маяты, ничего не будет.
- Это точно! Как говориться, как назовешь, так и поплывет, - вспомнил Писаренко.
- И что на ум приходит?
- Мутный?.. Хотя… Нет, не пойдет! И так уже намутил!
- А если Чужой?.. Нет, тоже не вариант. Уже было… Так называлось дело на Дудника, - напомнил Сердюк.
- Анатолий Алексеевич, чего голову ломать? Шеф за нас уже подумал!
- Гастролер… - вспомнил тот.
- А чем плоха?
- Да, нет! В самую точку будет! Главное, чтобы его "гастроль" не затянулась.
- Наши начальники нам не дадут, - с улыбкой заметил Писаренко.
- Будем считать, что с кличкой определились, - заключил Сердюк и предложил: - Пошли дальше: кого включим в группу розыска?
- От меня - майор Байдин и капитан Салтовский, - предложил Писаренко.
- Байдин?.. Знаю по делам на Блаженного и Арийца. Ничего не имею против, хваткий работник! А вот Салтовский?..
- Молодой, но ему не уступит. Недавно обкатался в Югославии.
- Вопросов нет, тебе виднее, - не стал возражать Сердюк и назвал своих: - От меня - полковник Гольцев, подполковник Кочубей и майор Остащенко.
- Анатолий Алексеевич, мы про нашего хитроумного друга забыли, - намекнул Писаренко на ловко ускользнувшего Кузьмина.
- Сейчас у него самого спросим, - заявил тот, включил телефон оперативной связи и набрал номер.
В трубке раздались долгие гудки. Не отвечал и аппарат заместителя Кузьмина - похоже, обоих ветераны взяли в крутой оборот. Опытные конспираторы, они знали, как обрубать концы, и только через дежурного Сердюку удалось его найти. В голосе Кузьмина звучали веселые нотки, которые тонули в нестройном хоре громких голосов и характерном стеклянном звоне.
- Ты что ли, Анатолий Алексеевич? - спросил он.
- Николай Александрович, что-то рановато теряешь бдительность. Звон стаканов у меня даже слышно, - уколол его Сердюк.
- Завидуешь, Анатолий Алексеевич?
- Нет, предостерегаю. У нас с Василием Григорьевичем - деревянные.
- И, наверно, под одеялом пьете? - хмыкнул Кузьмин.
- Вот чего не имеем, того не имеем, но если не жалко, то одолжи.
- Так и быть, подарю! Только смотрите, не увлекайтесь. А то вот одни взяли и потом под тем одеялом от "Метрополя" и до "Плакучей ивы" все рестораны обошли, - не остался в долгу Кузьмин и уже в деловом тоне спросил: - Что есть вопрос?
- Пока один. Кого от тебя включать в группу розыска.
- Майора Крузова, а в резерв… - Кузьмин задумался.
- Капитана Пятницу?.. - пошутил Сердюк.
- Нет! На необитаемый остров им еще рановато, - и в трубке послышался раскатистый смех.
- Счастливый, - позавидовал Писаренко.
- Ладно, Коля, хватит одного! - закончил разговор Сердюк и подвел черту под списком группы.
Большинство названных офицеров он знал лично. С одними выезжал в инспекторские проверки, и там они показали себя способными аналитиками и разработчиками; с другими приходилось участвовать в операциях, где им противостоял матерый враг, и они не стушевались.
- Нормальные ребята! - согласился с подбором кандидатур в оперативную группу Писаренко и поинтересовался: - А объекты, как распределим?
- Мы берем на себя штаб РВСН, управления ракетных армий, 4-й НИИ и Академию Петра Великого, - перечислил Сердюк.
- Мне остается Главное оперативное управление Генштаба и ГРУ?