– Родители радостно встретили их, и Дан постарался отогнать неприятные мысли о зависших делах. В конце концов он не на работе и не должен отравлять настроение окружающим своей кислой физиономией. "Главное, – чтобы Далия не доставала сегодня всех своим хобби", – подумал он, здороваясь, интересуясь самочувствием, сообщая, что у него все в полном порядке, – словом, выполняя обычный ритуал.
– Сели за стол. Неторопливый, изумительно вкусный завтрак, накрытый под навесом, сплошь увитым какими-то пахучими растениями, продолжался долго. После разноцветных салатов, блинчиков, пирожков и запеканок, Дан почувствовал себя плотно упакованным баулом с торчащими ушами вместо ручек. Лениво потягивая кофе, он мечтал только дотянуть до одного из заманчиво разбросанных по садику кресел и вздремнуть.
– Но худшие опасения инспектора оправдались. Во время обеда теща была занята хозяйскими обязанностями – готовила она превосходно, и все отдали должное ее стряпне, – но вот потом.
– Все расположились на креслах в садике. Старшие дети куда-то умчались, младшая уснула, и Дан, взяв газету, приготовился слегка соснуть, но не тут-то было! Для приличия поговорив о том о сем с дочерью, теща оседлала своего любимого конька. А любимым коньком пожилой женщины были покупки через интернет. Теща, дама. ммм. преклонного возраста, недавно самостоятельно освоила компьютер и беспрерывно бродила по различным сайтам продаж, интернет-аукционам. Семья была среднего достатка, и поэтому много себе Далия позволить не могла, но кое-что покупала, а главное, – беспрерывно говорила о покупках. Инспектора это пристрастие
– иногда смешило, иногда выводило из терпения. Далия могла говорить часами, не давая никому слова вставить. Ее муж смирился с этим и спокойно читал газету, не забывая, разумеется, вовремя произносить: "Да, дорогая… что ты говоришь? Как интересно!"
– Сквозь дремоту до инспектора доносились обрывки разговора, вернее, монолога тещи.
– А вот на. туфли. светильник. мой размер.
– Сон уже окончательно заволок сознание, когда до Шапиро донеслось как сквозь вату:
– Ты не представляешь, – вещала она несчастной дочери, мечтающей об отдыхе в тишине после сумасшедшей рабочей недели, – как он подошел бы мне: золотое яблочко с буквой Д, выложенной изумрудами, как раз – Далия.
– Вопль, изданный зятем, заставил даже ее замолчать. Все уставились на Дана.
– Что с тобой? – наконец отмерла жена. – Ты на что-нибудь сел? – продолжила она, заподозрив сына, – такие шуточки были как раз в его стиле.
– Далия, – инспектор взял себя в руки и постарался говорить спокойно, – где вы нашли этот лот?
– В интернете, разумеется, только я не понимаю…
– Договорить ей зять не дал. Сметая все со своего пути, прокричав на ходу: "Далия, ради бога, скорее.", – Дан помчался в дом. Домочадцы поспешили за ним. Общими усилиями нужный сайт был быстро найден, и на экране компьютера возникла фотография кулона – знакомое до тошноты яблоко с буквой Д, выложенной изумрудами.
– Инспектор схватил телефон и начал судорожно набирать указанный в объявлении номер. Ответил мужчина. Вдохнув пару раз, чтобы успокоиться, Дан придал своему голосу необходимую в таком случае небрежность и поинтересовался, не продан ли еще кулон. Услышав отрицательный ответ, снова перевел дух и выразил желание приобрести его.
– Понимаете, – задушевно и даже немного заискивающе повествовал он продавцу, – у жены день рождения, подарка нет и мне грозят все казни египетские.
– Свидание назначили в кафе, в центре Тель-Авива. Излишне говорить, что на встречу отправилась парочка специальных сотрудников и спустя некоторое время в
– кабинете у старшего инспектора уже сидел молодой человек, лет тридцати, "весь какой-то тонкий", как охарактеризовал его про себя Шапиро. Действительно, тонкий нос, рот, узкий, как прореха от бритвы на ткани, сощуренные глаза. Особенно интересны были руки с тонкими, изящными пальцами. Они будто жили своей жизнью и, в отличие от лица, не подчинялись командам своего владельца. Лицо было бесстрастно, а вот руки выдавали сильное волнение. Они метались, переплетали пальцы, хватались друг за друга.
– Старший инспектор уже знал, что молодого человека зовут Игаль Шварц, он холост, два года назад репатриировался из России, проживает на съемной квартире. Покончив с формальностями, Шапиро приступил к основной части допроса.
– Этот кулон принадлежит вам?
– Разумеется, – ответил молодой человек.
– Но это женское украшение.
–
– Это вещь моей матери, – без запинки произнес задержанный – чувствовалось, что он уже успел кое-как сориентироваться.
– Но инспектор не дал увести себя в сторону родственных отношений. Не желая тратить время на вранье этого парня, он произнес:
– Вот показания Рами Полага, который утверждает, что медальон принадлежал его убитой подруге, Дорит Шульман. Каким образом он попал к вам?
– Из всего сказанного в мозгу Шварца, видимо, застряло только слово "убитой". Он позеленел.
– Ккакой еще Дорит? – прозаикался молодой человек. – Почему "убитой"? Я не знаю никакой Дорит.
– Дорит Шульман любовница Рами Полага была… Закончить фразу инспектор не сумел.
– Подождите! – закричал Шварц. – Я не знаю эту женщину, в жизни ее не видел, но фамилию Полаг слышал.
– Где и от кого?
– Я знаком с его женой!
– "Был знаком", – хотите вы сказать.
– Почему "был"? – удивился Игаль.
– Так она же умерла месяц назад, – ответил несколько неуверенно инспектор.
– То есть как "умерла"?! – снова перешел на крик совершенно обалдевший задержанный. – Да она живее нас с вами!
– Она жива? – пришел черед полицейского запинаться.
– Еще как жива, – хмыкнул уже немного пришедший в себя молодой человек. – Уж я-то в этом уверен на все сто процентов.
– А ну, парень, выкладывай, что знаешь. И постарайся припомнить все, до мельчайших подробностей, если не хочешь замазаться в деле об убийстве, – пригрозил инспектор.
– Такая перспектива совершенно не прельщала Игаля, и он заявил, что готов рассказать все, что ему известно.
– Чуть больше месяца назад, он получил предложение от некой дамы отдохнуть немного и развеяться в Альпах.
– "Еще и альфонс", – с отвращением подумал Дан и приложил усилие, чтобы на его лице ничего не отразилось.
– Тем временем Шварц продолжал. Женщина сняла в горах шале, и они прекрасно проводили время, среди изумительной природы, горных родников и кукольных домиков маленького австрийского городка. Но тут в идиллию, как и следовало ожидать, вмешался муж, потребовавший жену немедленно назад. Обеспеченная дама, боясь потерять замечательный источник благ, вернулась по первому требованию супруга, но поскольку шале было оплачено вперед, Игаль решил "не пропадать же добру" и остался. Время он проводил в одиночестве, присматриваясь к отдыхающим в небольшой гостинице по соседству постояльцам, в надежде завести небольшую интрижку. Но там, в основном, жили супружеские пары, и он оставался один. Ходил по крошечному чистенькому городку, где с каждого балкона свешивались пестрые цветы, витрины сверкали и переливались, забавные вывески радовали глаз. Немного смущал коровник, расположенный прямо в первом этаже жилого двухэтажного дома, но он чаще всего бывал закрыт, хотя, проходя мимо, приходилось перебегать на другую сторону или задерживать дыхание.
– Молодой человек, от нечего делать, пристрастился гулять по извилистой горной тропинке. Собственно, тропинок было две, но отдыхающие предпочитали нижнюю: верхняя была неудобна из-за крутизны и множества камней, перегораживающих ее. Однажды, под вечер, Игаль шел по нижней тропинке.
– Навстречу ему двигалась одинокая дама. Игаль уже несколько раз встречал ее, обратил внимание, что женщина гуляет одна, оценил ее одежду и украшения, понял, что она явно не стеснена в средствах, и уже обдумывал пути знакомства, как внезапно случай пришел ему на помощь. Женщина почти поравнялась с ним, как вдруг послышался страшный шум и грохот. Игаль не первый раз был в горах, в юношеские годы он даже увлекался горным туризмом. Он схватил женщину и подтолкнул ее под выступ скалы. Этот выступ спас им жизнь. Камни, с шумом и грохотом, увлекая за собой все новые и новые груды песка и мелких обломков, обрушились вниз, образовав огромный холм.
– Игаль осторожно разжал руки. Судя по всему, женщина была в шоке. Она что-то бормотала и Шварц услышал знакомые слова на иврите. Он встряхнул ее, достал бутылку воды и протер ей лицо. Взгляд женщины становился все более осмысленным.
– Ты можешь идти? Надо выбираться отсюда. Скоро стемнеет.
– Д-да.
– Придется лезть наверх. Ты, как, в состоянии?
– Я попробую…
– Вернуться по нижней тропинке было невозможно: ее тоже всю засыпало. Игаль подтолкнул женщину к наиболее пологому спуску, соединяющему верхнюю тропу с нижней, и они начали карабкаться наверх, прилагая неимоверные усилия, чтобы не сорваться и не потревожить большие камни. Песок и галька угрожающе осыпались из-под ног. Женщина двигалась как сомнамбула. Игалю приходилось временами тащить ее за руку или подталкивать сзади, одновременно уговаривая не смотреть вниз. Наконец они выбрались на верхнюю тропу и без сил опустились на землю. Переведя дух, парень пробормотал:
– Как-то странно. Вдруг обвал. С чего бы это? Я пойду взгляну.
– Женщина равнодушно пожала плечами. Оставив ее отдохнуть еще немного, Игаль сделал несколько шагов по тропинке и присвистнул: на краю дорожки зияла довольно большая свежая яма. "Так вот оно что! Начал падение большой камень отсюда и вызвал камнепад, – сообразил он, – но могу поклясться, что сам по себе камень из такой достаточно глубокой ямы выпасть не мог".
– Занятый разглядыванием, он не заметил, как женщина подошла к нему.
– Камень упал отсюда? – спросила она.
–
– Да, только я не понимаю, как он смог упасть. Судя по глубине ямы, он сидел в ней прочно.
– Женщина опустилась на землю. Видимо, у нее совсем не осталось сил. Вдруг она вскрикнула и, протянув руку, схватила что-то, блеснувшее в песке под лучами заходящего солнца.
– Что там? – спросил Игаль. – Да что с тобой?! – закричал он, видя ее побелевшее лицо и стучащие от ужаса зубы. – Все позади. Сейчас по этой тропинке спустимся в городок, пойдем выпьем что-нибудь, отдохнешь, успокоишься.
– Он наклонился посмотреть, что ее так испугало и увидел медальон в виде яблока с выложенной изумрудами буквой Д. Женщина отбросила его как ядовитую гадюку и забормотала:
– Да, да, конечно… Это я просто очень испугалась. Спасибо тебе…
– Эта безделушка так тебя напугала?
– Нет, разумеется, нет. Просто я до сих пор не могу в себя прийти.
– Само собой. А ты молодец – на такую кручу влезла. Пойдем-ка потихоньку в гостиницу.
– Нет, нет, – снова вскрикнула она, дрожа всем телом, – прошу тебя, не надо в гостиницу. Где ты живешь?
– В шале, тут недалеко, – ответил он успокаивающим тоном, решив, что шок у женщины еще не прошел.
– Пойдем к тебе.
– Ладно, можно и ко мне, – согласился Игаль и протянул ей руку, помогая подняться.
– Уходя, он незаметно подобрал медальон, решив, что его потеряла какая-то расфуфыренная дама из отдыхающих, для закалки нервов решившая прогуляться по верхней тропинке.
– Так Игаль познакомился с Эстер Полаг. Она мало рассказывала о себе, да он особенно и не интересовался, просила никому не говорить, что она у него в шале. Он узнал только, что женщина живет в Тель-Авиве, работает в крупной фирме и ее муж, Рами Полаг, владелец компании. Тогда он решил, что просьба молчать вызвана боязнью ревности мужа. Несколько раз он спускался в городок – купить кое-какие
– продукты и вещи для Эстер. Деньги у нее были, а остальное его мало волновало.
– Прошло несколько дней, ему все это надоело, да и шале требовалось освободить. Они мирно распрощались и разъехались в разные стороны. Игаль вернулся в Израиль, а куда направилась Эстер, он не знает.
– Старший инспектор молчал некоторое время, переваривая информацию. Он уже представил себе, как он объявляет Эстер Полаг в розыск – только неизвестно, в какой стране и за что, – связывается с австрийской полицией и объясняет им, что нельзя так работать, даже если не хочешь нарушать покой своего кукольного городка. А какая полиция быстро и добровольно признает такой ляп: не проверив все досконально, объявить человека умершим! С другой стороны, что есть у старшего инспектора для предъявления претензий австрийской полиции? Показания мелкого проходимца? Дан представил также реакцию своего начальника в данной ситуации и почувствовал, что у него разболелись все зубы сразу.
– Шапиро отпустил парня, строго предупредив, чтобы тот не вздумал исчезать в ближайшее время, – он мог понадобиться как свидетель, а сам уселся в кресло, уставившись в одну точку. Общая картина убийства Дорит Шульман складывалась у него в голове, не хватало лишь некоторых деталей, но не это мучило полицейского. Он ничего не мог доказать! Ровным счетом ничего!
Глава 9
– Из тяжких раздумий его вывело появление Алекса Левина. В отличие от мрачного босса, его физиономия сияла. Шапиро взглянул на помощника и коротко приказал:
– Докладывай.
– Значит так, – начал Алекс, – квартал Неве-Цедек был основан в 1887 году…
– Я учил историю в школе, – буркнул инспектор.
– Хорошо, – Алекс был на удивление покладист, – продолжаю. Интересующий нас дом был построен в 1908 году. Его первым владельцем был Моше Ройтман, репатриант из России. Приехав сюда в 1907 году и высадившись с парохода в
– единственном в то время порту – Яффо, он был неприятно поражен теснотой и грязью этого места, и, будучи человеком деловым, к тому же с деньгами, приобрел участок земли в Неве-Цедек – районе, расположенном неподалеку от Яффо. Там новый репатриант и построил себе дом. Как я уже сообщил, он имел не только некоторое количество денег, но и достаточное количество мозгов, чтобы распорядиться капиталом с толком. Короче, он основал свое дело и процветал. Имел немало по тем временам: дом, красавицу-жену, всю увешанную драгоценностями…
– Это в архивных документах записано? – ехидно встрял Шапиро.
– Это я прикидываю, на основании детских книжек о поисках кладов, – отпарировал Левин, и как ни в чем не бывало, продолжил, – … и двух детей. Все было замечательно, но в 1914 году началась мировая война. В нее вступили, с одной стороны, Великобритания, Франция и Россия, с другой – Германия и Австро-Венгрия.
– Я сдал историю на 80 баллов, – обреченно простонал начальник.
–
– Турция, в состав которой входила тогда Эрец-Исраэль, как ты знаешь, – подчеркнул Левин, – выступила на стороне Германии, и первое, что сделали власти, – изгнали с подведомственной территории всех подданных враждебных государств, в том числе, и Моше Ройтмана с чадами и домочадцами.
– Но без драгоценностей и золота, – добавил старший инспектор.
– Зришь в корень! – одобрил подчиненный. – Как я тебе уже сообщил, Ройтман был человеком с головой и понимал, что провезти золото и драгоценности мимо загребущих лап турецких чиновников и таможенников ему не удастся. Оставить их кому-либо он не захотел, видимо, в придачу к уму и деловым качествам, у него была хорошо развита недоверчивость к людям. Короче, клад он спрятал здесь, в надежде вернуться, а сам вынужден был снова сниматься с места. Возможно, он вернулся в Россию или эмигрировал в Америку. Выяснить это я не смог.
– А что с домом? – нетерпеливо спросил Дан.
– А с домом вообще очень интересная история, – хмыкнул Левин. – Несколько лет дом пустовал, а затем объявился его новый владелец, некий Барух Винер, который заявил, что приобрел данную недвижимость у Моше Ройтмана и даже представил некую бумажку с массой подписей и печатей, на изготовление которых было много мастеров в то время.
– Вот так просто и получил целый дом? На основании непонятной бумажки?
– Ну, зачем "так просто", – обиделся Алекс, – за взятку, конечно, и я думаю, немалую! Он же быстро продал не принадлежавшее ему имущество некоему Крамеру, а тот, в свою очередь, уже через много лет – супругам Бакар. Но о кладе, я думаю, никто из них не знал, а то бы, наверное, разобрали этот дом на куски. Удивительно еще, что при многочисленных ремонтах вазы эти не выкинули. Наверное, боялись их с места тронуть, чтобы дом не обрушился.
– Да, верно, – кивнул старший инспектор, – боюсь, с этой стороны мы не доберемся до убийцы. Уверен, что им является один из прямых потомков Ройтмана. Но одна зацепка все же имеется.
– Какая? – заинтересовался Алекс, который все время проторчал в архивах и о находке картины не знал.
– Шапиро вкратце рассказал ему о находке картины, подаренной неизвестным художником и о своих предположениях.
– Не знал Левин и о том, что полицейские, отправленные к соседям Сары Бакар, добросовестно обошли весь квартал и выяснили, что никто даже и не слышал о молодом художнике, искавшем вдохновения в старых улочках Неве-Цедека. Догадка Дана подтверждалась: молодому человеку был нужен дом именно Сары Бакар.
Глава 10
– Сроки расследования по делу об убийстве Дорит Шульман истекали. Надо было или передавать дело в суд, или отпускать Рами Полага домой. Судья уже дважды продлял срок содержания подозреваемого под стражей, но больше тянуть было нельзя. Новых доказательств не предвиделось, старые были для Шапиро неубедительны. Дан не знал, что предпринять. Он уже доложил свои соображения начальнику, тот велел готовить заключение для суда.
– Старший инспектор сидел в своем кабинете и уныло смотрел на экран компьютера. Считалось, что он занят подготовкой бумаг. На самом деле, он ломал себе голову над вопросом, что еще можно предпринять. Объявить Эстер Полаг в розыск? Но что она совершила? Она, возможно, даже не подозревает, что в дома ее
– считают умершей и путешествует спокойно по миру – с ее деньгами это не проблема. Кстати, а где же она берет деньги? Если у них с мужем общий счет, то он должен был заметить исчезновение некоторых сумм. Но, возможно, у женщины были и собственные средства. Она, как уже успел выяснить Дан, работала в фармацевтической фирме на ответственной должности с хорошей зарплатой и была единственной дочерью весьма состоятельно адвоката, умершего несколько лет назад. Ее мать умерла, когда Эстер еще училась в университете. Проверить наличие собственных счетов у пропавшей женщины можно было только с разрешения суда. А что он может предоставить суду – показания альфонса? Шапиро даже застонал от злости.
– Усилием воли заставив себя успокоиться, инспектор продолжил размышлять. Где Рами Полаг мог достать яд? Не пойдешь же в аптеку с просьбой отвесить грамм сто для убийства надоевшей любовницы! Может, он попросил у жены – она ведь работала в фармацевтической фирме. Мол, "дай, дорогая, чуточку яда – надо любовницу прикончить, – и тебе станет хорошо, и мне спокойно". Стоп. Надо исходить из обратного. Если выбран такой экзотический способ, стало быть, более простым, если можно так выразиться, было для убийцы достать яд, а не пистолет, например. Далее. Если Дорит действительно была отравлена женой Полага, то яд Эстер могла взять только на работе. Но там должен быть строгий учет таких препаратов. Вот она – зацепка!