- У тебя есть список жителей Игнатово и Заборья? Мужчин в возрасте от двадцати пяти до тридцати пяти лет. - Обычно серийные убийцы умещались в эти возрастные рамки.
Мартынов вернулся на бревно, перекинул руку за спину Гущина. За бревном лежала папка, из которой Игорь достал два листка со списком жителей двух близлежащих деревень.
- Бери, - сказал. - Я себе из компа еще распечатаю. Мужики, там, кстати, уже отмечены. Не буду напоминать, что нам нужен гедонист с отличной маской нормальности.
- Угу. Если учитывать еще и определенную физическую силу, то в Игнатово таких немного. Я по дороге поболтал с Кнышевым, тот насчитал девять человек. Я этих фигурантов еще не видел и не могу сказать, кто из них обладает хорошими внешними данными…
- Мужчин из окружения депутата ты уже исключил? - перебивая, прищурился Мартынов.
- Я не исключил даже Кнышева. Проверь, кстати, его алиби.
- Зачем? Он ни по каким параметрам не проходит.
- Да знаешь ли, - поморщился Станислав, - не люблю я доброхотов.
- Считаешь, он мог намеренно к следствию "прилипнуть"? - Коллеги знали, что некоторые серийные убийцы сами ищут контактов со следствием и пытаются как-то влиять на его ход.
- У Кнышева есть машина. А мы сосредоточилось на поисках преступника-автомобилиста. Историк мог уводить от себя подозрения.
- Кнышев, прежде всего, не смог бы поднять Ларису на руки. Да даже если здесь поработал он, то с остальными "русалками" у него ничего б не вышло: его внешность молодых амбициозных девушек не привлекает. И возраст, Гущин, возраст!
- Да знаю я, - слабо махнул ладонью Стас.
- Тогда чего к нему прицепился?
- Кнышев - женоненавистник. Я провел рядом с ним все утро и он ни разу, ни об одной женщине, не сказал хорошего слова.
- Ну. Я бы на его месте тоже женоненавистником стал, - усмехнулся пижон Мартынов. - Кнышев - кто? Занюханный историк в пропотевшей кепке. Ему, небось, от старшеклассниц достается. А может быть, и от коллег-учительниц прилетает кое-что.
- И все-таки, - упорствовал Гущин, - проверь его алиби.
- Слушаюсь, господин майор! - капитан шутливо откозырял. - Еще какие-нибудь поручения будут?
- Не ерничай. Скажи лучше, ты в Игнатово собираешься появляться?
- Нет, - посерьезнел Игорь. - Тут я согласен с тобой полностью: сосредоточив внимание на этих двух деревнях мы можем спугнуть Водяного и он уйдет в бега.
- Но этим он себя определит.
- А толку? Пропадет на просторах Родины, ищи-свищи…
- Толк будет в установлении преступника.
- Главное, что он исчезнет, Стас. Так что, Игнатово - твоя делянка. Мы по Заборью и турбазе походим на мягких лапах, а ты работай там, где, так сказать, прописан. С Львовой никаких терок нет?
- Да вроде бы мы все прояснили…
- Как тебе ее окружение показалось?
Гущин печально усмехнулся:
- Сын замминистра стопроцентно попадает под психологический портрет. Обаятелен, умен, силен. Тебя это радует?
Мартынов отмахнулся:
- Спаси и сохрани! Нам только министерского отпрыска в маньяки не хватало. Надеюсь, ты это в порядке бреда предположил.
- Угу. Типа в порядке.
К сидящим на бревне коллегам подошел эксперт Иванов.
- Группа крови совпадает, - доложил. - А у Зиновия все чисто. Ни волосков, ни ниточек… как будто этот гад под деревом все подмел или подтер.
- Увы, - надув щеки, опечалился Мартынов. - Хотя бы размер обуви по вдавленным отпечаткам удалось определить?
Сергей помотал головой:
- Нет. Там галька и след - несвежий. Если бы пара капель не упала с жертвы, когда он ее к воде нес, вообще бы ничего не осталось. Под деревом он, вероятно, "работал" что-то подстелив. К примеру - дождевик.
- А дождевик он, вероятно, утопил, - продолжил размышления эксперта Игорь. - Наполнил камнями или попросту пустил в свободное плаванье… Ткань-то легкая.
- И водолазов вызывать нельзя, - напомнил Гущин.
- Да знаю я, - скуксился капитан, потерявший надежду найти хоть какой-то след преступника. - Давай-ка, Стас, обговорим порядок действий и вызывай своего Кнышева. Мы поедем на турбазу, потихоньку лодки и катамараны осмотрим. Вдруг - повезет, а? Мы по дороге туда уже Валеру и Сашу забросили…
Гущин устало шаркал по тропинке, идущей вдоль забора Львовых и поругивал себя за то, что не смог сразу же почувствовать непередаваемо особенную ауру оврага. Он простился с высохшим ручьем уже полчаса назад, а картина накрытого ветвями русла все еще не отпускала. Мысль: "А что ж там должен был ощущать охотник на девушек?!" - долбила в виски. Маньяк ведь мог и не справиться с притягательностью этого места, зациклиться на нем и ждать, ждать, караулить жертву. Может быть, Водяной возвращался туда часто, может быть, гулял там только мысленно. Но укромный шалаш из ветвей ракиты вполне мог довести социопата до совершеннейшего исступления! Заставил сделать необдуманный поступок.
А из этого следует… что он, вполне возможно, живет где-то поблизости. Овраг, как заколдованный, заставил Водяного действовать.
"Или все-таки Лариса? Одетая в короткое обтягивающее платье".
Как знать, как знать… Поди пойми, что способно спровоцировать серийного убийцу. Как устроена кнопка активации этого "Электроника", что срабатывает на запуск?
Свернув за угол кирпичной ограды, погруженный в думы Гущин едва не натолкнулся на высоченного пузатого мужика в растянутых трениках и майке-"алкоголичке" в морскую полоску. Приглядевшись к небритому лицу с мясистым носом Стас мгновенно опознал в нем давешнего пассажира садовой тележки. Правда сейчас Федя Редькин (в просторечии - Федул) был обут в синие пластмассовые шлепанцы размера эдак сорок седьмого, немного трезв и нес в руках старозаветную складную сумку из железной сетки, какими в прежние времена снабжали посетителей советских супермаркетов - так называемых, магазинов самообслуживания. К ячейкам сетки прилипли высохшие куски тины, в связи с чем, Гущин заподозрил, что Федор шел на реку за раками либо за рыбой.
Не ожидавший встречи Редькин остановился тоже, не подумав уступить тропинку человеку с палочкой. Поскребя немытой пятерней "алкоголичку"-матроску на груди, Федя выпятил вперед мокрые толстые губы и шаляпинским басом пророкотал:
- О. Кто такой? - Прищурившись на Гущина, определился: - Мент. Ей Богу, мент. - Кинул задумчивый взгляд на соседский забор и продолжил определяться: - Дима, сука, ментов приваживает… Ты, что ль, - поглядел на следователя, - у него поселился?
То, как складывался разговор Гущину категорически не нравилось. Но не пасовать же перед деревенским уголовником? Стас поудобнее перехватил трость и, сузив глаза, прошипел:
- Дорогу уступи.
- Чаво?! - осклабился абориген. - Ты кто тут такой, фраер, чтоб я тебе дорогу уступал?!
- Дай пройти, - наклонив голову и глядя исподлобья, повторил майор.
- А не пошел бы ты на хер, гражданин начальник!
Стас коротко ткнул ручкой трости в необъятный живот. Особенной надежды на то, что трость пробьет слой жира и доберется до солнечного сплетения, Гущин не испытывал. Но и Федул, надо сказать, тоже не ожидал подобной резвости от интеллигентного "начальника".
Негромко хрюкнув и испортив воздух самогонным выхлопом из безразмерной пасти, Редькин согнулся пополам и уронил авоську.
Гущин обошел откляченный редькинский зад и быстро вышел на асфальтированную дорогу, где почувствовал себя еще уверенней. Обернувшись, майор строго посмотрел на пыхтящего рецидивиста и бросил:
- Смотри, Федул. Тебя предупреждали - лет десять лишних уже на свободе ходишь.
- Ничего, ничего… Земля-то круглая, - просипел Федя, - сойдутся и наши дорожки.
- Накаркать хочешь? - хмыкнул Стас и, больше не оборачиваясь, пошел к воротам, составленным из переплетения чугунных виноградных лоз.
За воротами его увидела Аня, таскающая на руках Занозу, девочка открыла сыщику калитку. Сказала жизнерадостно:
- Наши в беседке. Папа сегодня пораньше приехал! Сказал, что завтра у него выходной!
Продолжая чувствуя себя еще немного победителем, Гущин пошагал в обход дома. О том, что семья уже села ужинать, он догадался еще у реки, куда дотягивался запах шашлыка. Не повернув к беседке, Стас услышал громкий голос Анфисы. Соседка рассказывала Львовым какую-то историю, те похохатывали, супруге с дополнениями вторил Глеб.
Стас появился в самый разгар веселья. Но тут же обратил внимание, что Евгения поддерживает общество немного неискренне. Витает мыслями далеко и улыбается автоматически.
- У вас довольный вид, Станислав Петрович, - поприветствовала сыщика Янина, которую с боку, разумеется, подпирал министерский отпрыск. - Вы кого-то разбили под Аустерлицем?
Гущин смутился - не рассказывать же в самом деле, что ткнул в пузо алкаша? Усаживаясь на лавку рядом с младшим Львовым, Стас отметил, что нынче Михаил решил поужинать в гостях у папы. На тарелке парня остывал отгрызенный кусок свиного шашлыка и горсть косточек от маслин лежала.
Евгения Сергеевна засуетилась. Деловито и молча накидала в тарелку Гущина разнообразной снеди.
От Стаса не укрылся непонимающий и испытывающий взгляд Дмитрия Михайловича, которым тот разглядывал супругу. Видимо, майору все же получилось надолго испортить настроение хозяйке, и теперь Львов уже в точности установил, кто есть тому причиной. Гость в погонах.
Расспрашивать майора продолжила Анфиса:
- Я слышала, что вас сегодня Яков Валентинович на катере катал?
Сыщике покосился на невозмутимую хозяйку, по-началу решив, что это Львова оповестила игнатовцев о том, что Кнышев катер позаимствовал. Но та, с легкой усмешкой, промурлыкала фразу из песни: "От людей на деревне не спрячешься…", и Стас снял с депутатки подозрения в болтливости.
- Яков Валентинович - любитель, - говорила Капитонова, - местными красотами похвастаться. Он вас к Афанасово возил, церковь тамошнюю показывал?
Сыщик, вовремя набивший рот шашлыком, невразумительно промычал и кивнул согласно.
- Фис, о чем ты говоришь? - неожиданно возмутился Глеб. - У Афанасово тополь рухнул, все русло перегородил! Вчера же при тебе председатель прибегал, просил меня людей с лесопилки дать и трактор. Они только после обеда поехали тополь оттаскивать и пилить.
Гущин почувствовал, как запылали уши: его только что поймали на ненужном вранье. "Далась Анфисе эта церковь! - раздосадовано подумал сыщик. - И я хорошо… раскивался, понимаешь ли. Нет, чтоб вообще не отвечать".
Но сделанного не воротишь. Гущин сделал вид, что не понимает о чем сыр-бор, не отрывая глаз от тарелки, продолжил трапезу.
Но крошечную паузу - отметил. Догадался, что на лжи его - поймали.
Паузу сняла Янина, переведшая разговор на звонок из частной реставрационной мастерской, где ей предложили работу. Вопрос трудоустройства старшей дочери депутатки очень заинтересовал Влада, помощник бросился расспрашивать девушку об условиях, о том, насколько далеко мастерская находится от городской квартиры Львовых. Тут же предложил подвозить Янину на машине, так как это оказалось ему по дороге…
Гущин незаметно поглядел на Михаила и увидел тот - вчерашний взгляд. Парень замер, поджимая губы. Михаил пытался скрыть, как нервирует его говорливый ухажер Янины, сидел прямо и смотрел, вроде бы немного в сторону. Но раздражение - выплескивалось. Выказывалось подрагиванием полуприкрытых век.
"Интересно, - подумал Гущин, - а они уже дрались из-за Янины?"
Скорее всего - нет. Девушка лишь недавно вернулась из Италии, эти павлины еще только-только в брачных играх хвосты распустили, но на приступ не идут, поскольку - умные. Дают девушке опомниться от развода и не форсируют события, тут все наоборот: кто поторопится и начнет настаивать, вполне способен проиграть.
"Но, - одернул себя следователь, - Михаил может ревновать девушку по братски. Он каждый уезжает на работу, хотя Евгения просила и его быть рядом с дочками. Влюбленные себя так не ведут, они не оставляют своих девушек в опасности, поскольку это выглядит - неблагородно, проигрышно".
Глеб и Львов поймали рабочую волну и заговорили о производственных проблемах первого. Дмитрий пообещал подогнать соседу какого-то специалиста механика. Заскучавшая Анфиса затянула песню…
Из-за забора раздался вопль:
- Дима, сука, ментов приваживаешь?! Ты чо, типа, рамсы попутал?!
Все замолчали, Евгения, собиравшая со стола грязные тарелки, подготавливая его к чаепитию, замерла с протянутой к сыщику рукой. Гущин, только что передававший хозяйке тарелку, кисло поморщился и буркнул:
- Черт. Так и зал. - Сраженный сыщиком абориген позора не вынес, за рыбой-раками не пошел, а поскакал домой, где, судя по нетрезвому голосу - добавил. Разошелся.
И отправился отношения выяснять. Из-за кирпичной ограды неслись уже матерные выкрики, упоминаемый в них Дмитрий подскочил, неловко опрокинув бокал с вином, которого почти не пил.
- Это я виноват, - признался следователь. - Это ведь Редькин вопит, да? У меня с ним стычка на улице вышла.
Стас начал подниматься, но Львов остановил его взмахом руки:
- Не надо, Станислав Петрович. Я сам с ним разберусь, Федя нам концерты регулярно устраивает. Да, Глеб? - Львов выразительно поглядел на соседа, и тот, быстро обтерев руки матерчатой салфеткой тоже вышел из-за стола.
Вслед на ними метнулся и Михаил. Влад остался, как бы женщин поддерживать. Охрана от единственного хулигана, обретающегося за забором, им вряд ли требовалась.
Огорченная Евгения села на лавку. Поморщилась и поглядела на подбегающую младшую дочь с собакой на руках.
- Мам! - крикнула Анюта. - Редькин там опять бузит!
- Я слышу.
- Мы все, Нюрочка, слышим, - добавила Янина и встала: - Пойдем в дом? Включим телевизор, кино посмотрим…
- Пойдем, - вздохнула девочка. - Только громкость посильнее включим.
Продолжая держать Занозу на руках, Аня вышла из беседки, Янина девочку приобнимала и шептала что-то на ухо. За сестрами, естественно, отправился и Влад.
Шаляпинские вопли за забором несколько сместились, видимо Редькин увидел выбежавших мужчин и пошел непосредственно к воротам. Не стесняясь в эпитетах Федул принялся навязывать соседу кулачный поединок. Львов напившегося дуэлянта пытался устыдить, но пока что мирно.
- Зачем вы это терпите? - обращаясь к оставшимся женщинам, спросил майор. - Надо участкового вызвать, суток на пятнадцать тишина вам будет обеспечена. - Соседки переглядывались и молчали. Анфиса, вращая в руках вилку, неловко повела широким плечом. - Вот только не надо говорить, что вы его жалеете! - вспыхнул Гущин. - Всепрощение развращает и не доводит до добра! Поверьте, я знаю о чем говорю! Или… вы скажите, что Дмитрий и Глеб испытывают к Феде какие-то теплые чувства? Вроде, все детство вместе провели, да?
Львова нахмурилась и, уперев выгнутые ладони в край столешницы, откинулась назад.
- Все не так просто, Станислав. Когда-то на месте этого дома стоял дом родителей Димы. В двухтысячном он сгорел. Так вот Федор вынес из пожара отца и маму Димы. Спас их. - Соседка собралась что-то добавить, но Евгения ее опередила: - Или вот Анфиса… Вы знаете, что мама Федора была фельдшером? Единственным медицинским работником на всю округу? Именно Степанида Николаевна когда-то заметила, что у Анфисы непорядок с ногой, осмотрела ее и приказала - буквально приказала! - ехать к онкологу. Если бы не Степанида, Анфиса сейчас с нами не сидела бы. Мать Федора, хотя и фельдшер, была диагностом почище иных докторов. Всю округу лечила, ей доверяли и бегали за советом с любой болячкой. И Степанида практически никогда не ошибалась. Богатейший опыт заменял ей некоторый недостаток образование. Или талант… Степанида, как рентген, всех "насквозь просвечивала".
Крики за забором поутихли и стали удаляться. Анфиса налила в бокалы вина и предложила выпить за помин души своей спасительницы, скончавшейся в позапрошлом году.
- После смерти матери Федор совсем с глузду сбился, - промакивая губы тыльной стороной ладони, проговорила Анфиса. - Раньше она его хоть как-то в узде держала.
- Да уж, - хмыкнула Львова. - Уж что Степанида Николаевна умела, так это удержать узду. Колоритная была особа. Ростом Феденька в нее пошел…
- Да и норовом, - усмехнулась соседка. - Помню, как даст кулаком Федьке промеж глаз! Тот и с копыт долой.
- Неужели? - удивился сыщик, помнивший, что встреченному Редькину он, как говориться, в пупок дышал.
- Да, да, - подтвердила Анфиса. - Влетало Феденьке от матери. Хотя… - Капитонова прищурилась. - Защищала она его. Все говорила: "Наговариваете вы на сына". Да, Жень?
- Угу, - кивнула Львова. - Ходить и жаловаться к ней было нельзя. - Евгения посмотрела на сыщика: - Вам знакомо такое понятие, как комплекс Бога, Станислав?
- Теомания, - одним словом ответил сыщик.
- Да. Хорошие медики, случается, ему подвержены. Так вот мама Феди была отличным, превосходным медиком. И это, мне кажется, повлияло на ее сына. Степанида Николаевна смотрела на людей свысока и считала что ей все и всем обязаны. Федя так и вырос: "Тут каждый нам по гроб жизни!"
- А он-то здесь при чем? - изумился Гущин. - Он-то к медицине каким боком?
- Наслушался, - повела плечом Львова.
- Да и как не наслушаться-то? - поддержала подругу Анфиса. - Когда на поклон к матери несколько деревень бегали: "Степанида, помоги. Степанида, спасительница, Христа ради, выручи…" Времена-то тяжелые были, в районной больнице только йод и вата. А Степанида и травками умела лечить, и чирей вскрыть… вон, Синявиным двойню спасла, когда Ленка рожала, а "скорая" в сугробах на подъезде застряла. - Анфиса продолжала защищать свою спасительницу. - Она подраненную собаку могла вылечить и кошку…
- Ну, с мамой я все понял, - перебил Стас. - А Федя-то тут все-таки при чем? С какой радости он считает, что ему-то все обязаны?
- Так он у нас лучший забойщик скота на всю округу, - информировала Капитонова. - Тем и живет. Если кому свинью или бычка забить - все к Феде. Он здоровущего хряка одним ударом рубит! Или вот курица… Вы думаете, Станислав, курицу так легко поймать и шею ей свернуть?
- Не думаю, - признался Стас.
- Во-о-от. У нас, считай, каждая бабка на Федю молится. У Феди завсегда полный холодильник и мяса, и молока, и самогонки. Яйца - не переводятся. Кто ж ему откажет? Федул - злопамятный, один раз стакан не налил, осенью можешь не обращаться - сам свинью колоть и палить будешь. - Анфиса посмотрела на соседку: - Жень, сколько лет Федул на районном рынке рубщиком мяса работал?
- Не помню, - вяло отозвалась депутатка.
- Лет десять, кажется. Пока за прогулы не уволили. Но и то - держали долго, хоть Федя и запойный.
У Гущина сложилось мнение, что Анфиса чуть ли не гордится буйным соседом. "Вот так у нас и происходит, - взгрустнув, подумал сыщик. - Вначале мама защищает, потом соседи прикрывают - полезный, мол, да и злопамятный, чего с ним связываться. А в результате? В результате - дебошир безнаказанно буянит и когда-нибудь… добуянится. Обязательно добуянится!"
Гущину опротивел разговор о хулигане, прислушавшись, майор понял, что Федула удалось увести с улицы. Встав с лавки, сыщик произнес: